Мне много приходится ездить, бывать в разных странах и всякий раз, когда я возвращаюсь, нахожу на дне своего чемодана сказки: то книжку, изданную в далёкой африканской стране, то тетрадку, в которую записал легенду, рассказанную индийской девочкой, то листок бумаги, на котором тесно, нерусскими буквами напечатана забавная история, которую уже много веков рассказывают на Аляске.
Я долго складывал эти книжки и эти листки в ящик стола, а теперь решил их достать, потому что в каждой сказке — народная мудрость, а что может быть интереснее и поучительнее народной мудрости?
Одни сказки я просто перевёл, другие пересказал, а третьи не только перевёл и пересказал, но и соединил вместе. Но ни одну не придумал — просто извлёк их со дна дорожного чемодана.
Женщина, которая жила в бутылке(Англия)
В давние времена многие люди в Англии, особенно те, чей дом расположен между Ипсвичем и Лондоном, знали женщину, которая жила в бутылке. Бутылка была большой, и поэтому никто не удивился, когда старушка поселилась в ней. Она держала в кустах лестницу и всякий раз, когда ей надо было забраться в бутылку, довольно ловко это проделывала. Вот только нрав у старушки был ворчливый и жадный, и именно это заставило её на склоне лет совершить большую ошибку.
Однажды маленькая старая женщина вылезла из своей бутылки и отправилась пешком в Ипсвич, чтобы купить там на базаре рыбы.
Получилось, однако, что ей не пришлось идти до самого Ипсвича: по пути она увидела озеро, а на берегу его рыбака, который только что забросил в озеро сеть.
Старушка села около него и стала ждать. Рыбак докурил свою трубочку и стал тянуть сеть, но, вытащив, достал из неё только одну маленькую серебристую рыбку.
— Эй, ты, — сказала старушка, — продай мне улов!
Рыбак засмеялся.
— Сколько же мне взять за него? — спросил он. — Один пенни для тебя недорого?
Он поступил очень мудро, назначив эту цену: пенни — это было всё, что лежало в кошельке у старушки.
Ворча, она отдала рыбаку пенни, забрала рыбку и пошла домой. Однако стоило ей сделать несколько шагов, как рыбка, открыв рот, заговорила.
— Добрая женщина, — сказала рыбка, — не неси меня домой. Брось меня, прошу, назад в воду. Я всего лишь маленькая серебристая рыбка, и сколько бы ты ни жарила меня, ничего хорошего не получится!
«К сожалению, она говорит правду! — подумала старушка. — Что проку в такой малявке?» — и, вернувшись к озеру (рыбак со своей сетью уже ушёл в другое место), бросила рыбку в воду.
Однако стоило той скрыться, как вода в этом месте заклокотала и вместе с пузырями всплыл маленький зелёный человечек. Он ловко выпрыгнул на берег и очутился рядом со старушкой.
— Так вот кто меня спас! — пробормотал он и стал разглядывать старую женщину. — Ты умно поступила. Я, конечно, всего лишь маленький водяной человечек, но мне теперь надо отблагодарить тебя. Что ты хочешь? Говори скорее.
Старушка растерялась — она никогда в жизни не говорила с водяными — и поэтому ответила запинаясь:
— Спасибо… Мне ничего не нужно… Я живу в старой бутылке из красной глины… А что касается еды: хлеб и рыба — всё, в чём я нуждаюсь, — у меня есть… Нет, мне ничего не нужно!
Маленький зелёный человечек долго расхаживал взад-вперёд по берегу, потом подумал и сказал:
— Ладно, иди. Но если что-нибудь надумаешь, приходи на это место, хлопни три раза в ладоши, я появлюсь и исполню твоё желание. Вот так!
Он сделал сердитую гримасу, прыгнул головой вниз в воду и исчез.
Старушка вернулась домой и, уже когда лезла по лестнице к себе в бутылку, подумала, что, пожалуй, лучше бы ей иметь обыкновенный дом с крыльцом и дверью. Пошёл дождь, старушка закрыла горлышко бутылки пробкой и снова подумала, что крыша была бы удобнее. Она всё время думала теперь о доме и наконец решила, что надо идти на озеро.
Она пошла туда и не успела хлопнуть в ладоши, как вода заклокотала и вместе с пузырями всплыл маленький человечек. Он выпрыгнул на берег и спросил:
— Ну, что надумала?
— Да вот, — ответила старушка, — решила, что лучше мне всё-таки иметь обыкновенный дом. Такой, как у всех. И ходить через дверь, а то лестница с каждым годом становится всё тяжелее.
— Что верно, то верно! — буркнул человечек. — Незачем тебе жить в бутылке. — И он, ничего больше не сказав, бросился в воду.
Старушка вернулась в деревню, и каково же было её удивление, когда вместо красной глиняной бутылки она увидела хорошенький розовый домик. Около него росли цветы, а дверь была гостеприимно открыта.
Старушка вошла внутрь и нашла там свой старый стул, маленький круглый стол и полку с посудой — всё, что она оставила в бутылке. На озере она проголодалась, поэтому уселась обедать, и сразу же стул показался ей жёстким, а стол неудобным.
На другой день она снова отправилась к водяному. Дошла до озера, трижды хлопнула в ладоши, водяной выскочил на берег.
— Ну, что тебе ещё? — спросил он.
— Можешь не злиться, — сказала старушка. — Или забыл, кто спас тебе жизнь? Вот какое новое дело: не заменишь ли ты мне и мебель? Моя стара и выглядит в таком хорошеньком новом доме просто ужасно!
— Ладно! — огрызнулся человечек и ушёл в озеро.
Старушка вернулась домой. В каждой комнате теперь стояли стулья с цветной обивкой, а обеденный стол пахнул новой краской. Что касается полки, то и она была новая, а уж посуда на ней — та просто сверкала и лучилась.
«Теперь, кажется, всё, что мне надо, — подумала старушка. — Вот только ходить на базар надоело. Не завести ли мне пони?»
На следующий день она вновь отправилась к водяному.
— Опять пришла? — спросил её маленький человечек.
— Да. Я пришла за пони. За маленьким пони, с ленточкой в гриве и с колокольчиком на шее. Уж не забыл ли ты, что это я выкупила тебя у рыбака?
— Уф! — фыркнул человечек и прыгнул в озеро.
Старушка пришла домой и увидела возле крыльца привязанного пони. У него были и ленточка в гриве, и колокольчик на шее. Пони стоял и пощипывал травку.
«Но как же мне ездить на нём? — подумала старушка. — Не трястись же верхом? Мне, которая оказала водяному столько услуг? Нет, нужен обязательно экипаж!»
Она еле дождалась следующего дня и, сев верхом на пони, отправилась к озеру. Выскочил водяной, и она рассказала ему про экипаж.
— Глупая, жадная женщина! — воскликнул человечек. — Ты никак не можешь остановиться. Смотри, как бы жадность не сыграла с тобой злую шутку!
И он полез назад в воду.
Старушка хотела спросить, когда будет экипаж, но оглянулась и увидела, что пони уже стоит, запряжённый в красивую деревянную повозку.
Она села в неё и покатила.
Ночью старушка уже не спала, а раздумывала, что бы ещё выпросить у водяного.
«Слуги! Вот кого мне теперь не хватает! — сказала она себе. — Кучер, горничная и повар!»
И едва только бледное солнечное пятно показалось на затянутом тучами небосводе, старушка запрягла пони и помчалась к озеру. Там она снова захлопала в ладоши и снова зелёный человечек оказался на берегу рядом с ней. Но на этот раз он уже ничего не говорил, а смотрел на старушку, поджав губы.
— Итак, я спасла тебе жизнь, — повторила старая женщина. — Я выкупила тебя за один пенни, я не отнесла тебя домой и не бросила на сковородку. Теперь ты должен выполнять все мои просьбы. Мне нужны кучер, горничная и повар. Можешь не возражать и не трясти своей шапочкой. Я еду домой!
Она повернулась к экипажу, но… ни экипажа, ни пони уже не было. Она посмотрела на то место, где стоял зелёный человечек — оно тоже было пусто. Только по воде шли круги…
Старушка отправилась домой пешком. Долго брела она по дороге, а когда пришла, то увидела вместо розового домика старую глиняную бутылку, а около неё в кустах — свою лестницу.
Далеко и близко(Нигерия, по Б. Левандовской)
Жила-была семья обезьян-бабуинов: папа-бабуин, мама-бабуиниха и их маленький сын. Однажды в полдень (а надо сказать, что в полдень почти все животные Африки отдыхают) они забрались в тень под большое дерево-баобаб. И когда они хорошенько устроились и даже с часок подремали, маленький бабуин вдруг спросил:
— Папа и мама, что такое «близко» и что такое «далеко»?
— Мм-мм-мм-м? — недовольно переспросил его сквозь сон папа.
— Далеко, это… — начала было ласковым голосом мама, но положила сыну на плечо свою большую волосатую руку и тоже заснула.
«Им не интересно объяснять мне это, потому что я маленький, взрослым и большим совсем не интересно с нами», — подумал малыш.
Он сказал это себе и вдруг увидел, что на краю саванны (а саванной называется африканская степь с редкими деревьями), тоже под деревом, но не под большим, а под маленьким, стоит крохотный слоник.
«Вот и отлично! Уж он-то не прогонит меня и не заснёт, если я стану его расспрашивать. Мы, может быть, даже подружимся!» — решил маленький бабуин, выбрался из-под маминой руки, обошёл папу и отправился в путь.
Каково же было его удивление, когда по мере того как он шёл, деревце и слоник всё росли и росли и наконец превратились в большое развесистое дерево и огромного слона.
— Я… я… я видел здесь недавно маленького слоника, — начал юный бабуин.
— Ну и что из того? — ответил слон. — Что тебе надо?
— Я хотел спросить у него, что такое «далеко» и «близко».
— Какая чепуха, — фыркнул слон. — Я стою здесь с утра, никакого слоника тут не было. Тебе всё это померещилось. А ты — хорош! Нашёл время задавать вопросы в такую жару. Уф!
Он тяжело вздохнул. Но юный бабуин уже увидел в другой стороне саванны ещё одно маленькое дерево и под ним маленького жирафа. И тотчас отправился туда. Каково же было его изумление, когда за то время, что он шёл, и дерево и жираф тоже выросли.
— Э-э, тут что-то неладно! Наверное, если бы я стоял на месте, они не становились бы большими, — догадался маленький бабуин. — Попробуем-ка ещё раз.
Он отправился к маленькому страусу, который бродил в тени акаций у самого горизонта, и не удивился, когда страус тоже превратился в большую птицу. Подойдя к ней, он вежливо поздоровался.
— Откуда ты, малыш? — ласково спросил страус. — Тебе ещё рано бродить одному по саванне. Садись на меня верхом, я недавно видел твоих родителей, они сидели вон под тем баобабом. Видишь, каким он кажется отсюда маленьким? Это оттого, что он далеко… Держись крепче!
И страус с обезьянкой на спине побежал твёрдым широким шагом. Он бежал так быстро, что не успел его седок опомниться, как они уже стояли около баобаба, в ветвях которого беспокойно метались, высматривая сына, отец и мать.
— Я не хочу подходить ближе, у твоего отца слишком большие зубы, — сказал страус. — Будь счастлив, малыш! — И он таким же твёрдым шагом пустился в обратный путь.
— Где ты был? Я так беспокоилась! — сказала, слезая с дерева, мать. — Ты, наверное, голоден, я сейчас накормлю тебя вкусными корешками, которые выкопала из земли.
— Сперва он получит от меня взбучку! — сказал папа-бабуин. — Ты что, забыл: малыши не должны уходить далеко от взрослых! Вот тебе первый подзатыльник… Ты что улыбаешься?
— Я улыбаюсь потому, что знаю теперь, что такое «далеко» и что такое «близко», — ответил их сын.
Почему у кита большой рот(Восточная Африка)
Жил-был кит. Он никогда ничему не удивлялся, плавал себе в тёплой воде океана и лениво пофыркивал. Рот в те времена был у него маленький.
Подплыл однажды кит к берегу и увидел обезьянку, которая собирала орехи-кешью, сорванные с дерева ветром.
Они поговорили между собой о том о сём, и обезьяна спросила:
— А знаешь ли ты, могучий кит, что южный ветер, который сорвал эти орехи, однажды был причиной очень больших неприятностей. Из-за них могли пострадать человек, ветер, змея и ещё кое-кто.
— Нет, — ответил кит, лениво шевеля хвостом.
— Тогда я осмелюсь задать тебе ещё один вопрос. Кто сильнее — ты, самый большой из зверей, странствующих по тропе жизни, или вон тот серый паучок, упавший на землю вместе с орехом?
— Конечно я, — равнодушно ответил кит. — Ну конечно я, тут даже раздумывать нечего.
И снова фыркнул, чуть приоткрыв свой маленький рот.
— Нет, совсем не так… Слушай.
И обезьяна начала свой рассказ.
…Давным-давно в стране, что лежит между берегом океана и озёрами, в самой середине Африки, откуда вытекают самые большие в мире реки, жил вождь. Это был могущественный человек, и его боялись не только люди его племени, но и все звери, звёзды и ветер.
Но этот могущественный человек был слеп от рождения, а поскольку он был любознателен, то часто задумывался. «Я хотел бы знать, на что похож мир, окружающий меня, — говорил он себе. — Что только бы я не отдал, чтобы увидеть его хотя бы на мгновение!»
И случилось так, что однажды во время сезона дождей, когда на страну надвинулись синие и тяжёлые от влаги тучи, блеснула молния, и слепой на мгновение увидел мир. А поскольку он стоял в это время перед огромным деревом-баобабом, то увидел именно его. Увидел, и опять всё для него погрузилось в темноту.
— Какое счастье! — воскликнул слепой вождь. — Я знаю теперь, что мир — это дерево, что он серого цвета, у него короткие толстые ветви, зелёные листья и много плодов. Теперь я спокоен!
И он продолжал жить и править своим племенем. Иногда, оставаясь наедине с самим собой, он подходил к баобабу, трогал его рукой и, убедившись, что зрение и осязание сказали ему правду, облегчённо вздыхал.
Но вот случилась беда. Как-то подул очень сильный южный ветер, в саду раздался грохот и треск ветвей.
— Что это затрещало и рухнуло? — спросил встревоженный вождь.
— Не гневайся, это южный ветер повалил твоё дерево! — ответили испуганные слуги.
Тогда вождь сделал несколько магических движений, известных только ему, и, когда колдовство стало действовать, приказал ветру явиться.
Ветер предстал перед вождём.
— Как посмел ты сломать моё любимое дерево? — с горечью воскликнул тот.
— О, повелитель, — ответил ветер, — я никогда не смог бы проникнуть в твой сад и сломать дерево, если бы меня остановила стена. Но она не сделала этого.
Вождь приказал явиться стене.
— Я, конечно, остановила бы ветер, — ответила стена, — но толстая и тяжёлая змея-удав, которая живёт в саду, часто лазила по мне и вконец разрушила меня.
Вождь велел позвать удава.
— Я не лазил бы по стенам и не ловил бы певчих птиц, если бы в своё время огонь, который бушевал в саванне (а я родился там), сжёг яйцо, отложенное моей матерью! Из него я появился на свет и охочусь так, как положено змеям, — объяснил удав.
— А я сжёг бы яйцо, но мне помешал дождь, который потушил меня. В то лето дождь начался раньше времени. Если бы не так — всё было бы в порядке, — сказал огонь.
— О мудрый! — начал дождь свои объяснения. — Ты, конечно, знаешь, что сезон дождей начинается тогда, когда серый паучок, живущий на дереве-кешью, перестаёт ткать свою паутину и прячется под кору. Но в то лето паучок поторопился, кончил работу и спрятался. Раньше времени пролился на землю и я…
— Теперь ты знаешь, кто сильнее? — закончила обезьяна свой рассказ.
Поражённый кит так разинул рот от изумления, что он стал у него широким-прешироким.
С тех пор у китов большой рот, а маленькие серые паучки, которые ткут свои паутинки на ореховых деревьях-кешью, никогда не торопят начало сезона дождей.
Умный брат(Эфиопия)
Жили три брата: двое ленивых и глупых, а третий — самый младший — дельный и умный. У каждого было по клочку земли, по хижине и по быку.
Жили они жили, что младший достанет или вырастит, то и ели. Однажды видят старшие братья — ничего в их домах нет. Зарезали быка младшего брата и съели. Приходит тот домой с поля, а от быка только кости да шкура остались.
— Что же вы сделали? — говорит он братьям. — Почему своих быков не тронули?.. Ну да делать нечего, отдайте мне хоть шкуру.
Взял шкуру, понёс её на базар продавать. Идёт по дороге, видит дерево, под ним — нора, а около неё много-много мышей. Расстелил младший брат шкуру, а когда мыши забрались на неё, шкуру свернул и поймал мышей, как в мешок. Залез на дерево, ждёт.
Едет мимо караван купцов, на каждом муле — тюки с дорогими товарами. Расположились купцы на отдых под деревом, а младший брат возьми да и высыпи на них мышей.
Купцы с перепугу — в разные стороны, а младший брат слез с дерева, погрузил самые лучшие товары на мула и погнал его домой.
Очень удивились старшие братья — откуда у него мул и столько товаров?
— А за это вам спасибо! — говорит младший брат (он зла долго не держал). — Быка вы моего зарезали, а я его шкуру продал и вон сколько всего накупил. Шкуры нынче знаете в какой цене!
Это он так пошутил, а его братья подхватились с циновок и давай своих быков резать.
Зарезали, шкуры сняли, на базар понесли. А там таких шкур много. Так ничего они и не выручили.
Разозлились, вернулись домой. Дождались, когда младший брат в поле уйдёт, и подожгли его хижину. Хижина из тростника вспыхнула как свеча, и нет её — одна горстка золы лежит.
Вернулся с поля младший брат, видит, хижина сгорела, погоревал-погоревал, собрал золу в мешок, погрузил на мула и снова отправился в путь.
Ехал весь день, а когда настала ночь, приехал в деревню и остановился переночевать около дома одного богатого человека. Как все богачи, тот был злой и очень трясся над своим богатством — как бы его не потерять!
Настало утро, и младший брат поднял крик:
— Беда, — кричит он, — беда!
Сбежался народ, выскочил из дома богач.
— В чём дело? — спрашивает. — Что за беда?
— Ой, украли! Ох, похитили муку! Муку самого негуса!
И он рассказал, что будто бы вёз на муле мешок муки самого царя-негуса. Муку будто воры ночью украли, а вместо неё насыпали в мешок золы.
Испугался богач, что такая пропажа случилась у самого его дома и что негус может заподозрить в краже его, богача.
— Не кричи, — умоляет, — не собирай народ! Высыпай свою золу, бери мою муку и уезжай поскорее.
Высыпал младший брат золу, насыпал полный мешок отборной муки и вернулся домой.
— Откуда у тебя мука? — удивились братья.
— Обменял на базаре. Знаете, в какой теперь цене зола от дома? Все только её и спрашивают: нет ли у тебя ещё, нет ли?
Переполошились братья, сожгли свои тростниковые хижины, сгребли золу в два мешка и повезли на базар…
Снова вернулись они ни с чем — долго люди хохотали над ними, — но на этот раз решили больше с младшим братом не ссориться, а жить с ним в мире. Построили новые хижины из тростника, купили на деньги брата быков и живут.
Но случилось так, что злой и трусливый богач узнал, кто провёл его, и решил расправиться с младшим из братьев.
Когда богач отправился в путь, то встретил купцов, у которых младший брат отобрал ценности, и рассказал им всё. Купцы тут же смекнули, кто их обидчик, и решили наказать его. Они первыми приехали в деревню, где жили братья, подкараулили на поле младшего брата, схватили, затолкали в большую корзину и опустили корзину над пропастью.
— Сиди, дрожи, корзина скоро оборвётся! — сказали они и уехали хохоча.
А в это время по тропинке ехал богач, который отстал от купцов. Ехал и придумывал, каким бы способом наказать обидчика. Видит — над пропастью корзина, а в корзине — человек.
Удивился богач:
— Что ты там делаешь? — спрашивает.
— Набираюсь мудрости, — отвечает младший брат (он увидел богача через дырочки в плетёной корзине). — Видишь, какое дело: мне надо наказать одного человека, который замыслил против меня зло. Так вот, посидев в корзине над этой пропастью, каждый становится умнее и, самое главное, горазд на выдумки.
А надо сказать, что богач был глуповат и никак не мог придумать, каким образом ему наказать обидчика.
— Ой, да мне и самому надо посидеть в этой корзине. Пусти меня туда! — просит.
— Нет, нет, — отвечает младший брат. — Знаешь, как мне долго пришлось ждать очереди.
— Дай я за тебя посижу хотя бы часок, — умоляет богач. — Я тебе заплачу, мне ох как надо!
— Ну ладно…
Подтянул богач корзину за верёвку. Вылез из неё (прикрывая лицо рукой) младший брат, взял деньги, посадил в корзину богача и снова опустил её над пропастью.
И ушёл.
Долго висел злой и жадный богач, пока мимо не проехали крестьяне и не освободили его.
Вскочил он на своего мула и поскакал, забыв о всякой мести, домой.
А три брата с тех пор жили дружно и в достатке. Они вместе вспахивали своё поле, вместе следили за быками, а по вечерам, когда над горами, где начинает свой бег Голубой Нил, гаснет оранжевая полоска зари, собирались у своих хижин и вспоминали всё, что с ними случилось.
Три брата(Танзания, Занзибар)
Жил купец, у которого было три сына. Однажды, когда купец вместе с сыновьями с караваном товаров шёл по землям в глубине Африки, он занемог. Позвав сыновей, купец сказал:
— Дети мои! Много месяцев идём мы с вами по этой чужой негостеприимной земле. Мы не наторговали богатств, и теперь я думаю только об одном, как бы вам вернуться домой целыми и невредимыми. О себе я не думаю — мои дни сочтены.
Заливаясь слезами, братья слушали отца.
— Похоронив меня, — продолжал купец слабым голосом, — отправляйтесь назад к океану. Прошу вас выполнить мои три просьбы: пусть все тюки в вашем караване будут пустыми, никогда не носите красных одежд и не бойтесь говорить вслух то, что думаете. По пути будьте внимательны и старайтесь изо всего делать правильные выводы…
Сказав так, купец умер.
Сыновья похоронили его, раздали все свои товары местным людям и с пустыми тюками двинулись в обратный путь.
Караван шёл уже по дороге несколько дней, когда братья увидели в мягкой глине следы животного.
— Здесь проходил осёл, — сказал старший брат.
— Он нёс большой груз, — добавил средний.
— Он прошёл всего несколько часов назад, — закончил младший.
Не успели они это сказать, как придорожные кусты раздвинулись, и из них вышел одетый в пышные одежды правитель этого края.
— Кто вы такие и почему смеете судить о том, чего не видели? — грозно спросил он.
— Мы бедные купцы, возвращаемся к океану, чтобы попасть домой. А что касается наших слов, то они относятся как раз к увиденному, — отвечали братья.
— Это отпечатки ног осла, — пояснил старший.
— Они очень глубоки, значит, осёл был тяжело нагружен, — сказал средний.
— Следы не затоптаны другими животными, значит, они оставлены недавно, — закончил младший.
«Они так умны, что сумеют и без всего разбогатеть!» — подумал правитель и приказал, отобрав у братьев всех животных и поклажу, выпроводить их за пределы его владений.
Оставив весь караван, — носильщиков и ослов с пустыми тюками, — братья пошли дальше.
Спустя несколько дней, они увидели под деревом у дороги новые следы.
— Тут отдыхала женщина, — сказал старший.
— Муж её небогатый человек, — добавил средний.
— На спине она несла ребёнка, — закончил младший.
Не успели они так сказать, из-за деревьев и на этот раз вышел в сопровождении слуг правитель нового края. Он тоже слышал слова братьев и тоже был поражён ими.
— Ничего нет удивительного, — объяснил ему старший. — Такая маленькая нога бывает только у женщины. А следы ведут в тень.
— В траве лежит браслет, который она потеряла. Браслет не дорогой, — добавил средний.
— И всё-таки, потеряв браслет, она не ушла, если бы все её мысли не были заняты ребёнком. Ему она дала поиграть браслетом, и это он потерял украшение, — закончил младший. — А носят детей, как ты знаешь, за спиной…
«О-о, как они умны и сообразительны. Что, если они захотят убить меня и сесть на мой трон? — подумал правитель. — Нельзя отпустить их живыми…»
И он приказал отвести братьев к себе в дом, подарил всем троим красные одежды и попросил надеть их на ночь.
Братьям эта просьба показалась подозрительной, и, ложась спать, они постелили одежды на полу, а сами легли в другом месте. Только они это сделали, как из окон на одежды посыпался град стрел — это слуги выполнили приказ своего хозяина убить гостей.
Не теряя времени, братья незаметно выскользнули из дома и отправились глухими тропинками дальше на восток.
Шли они, шли и наконец достигли берега океана. Здесь на пути им встретился город, правитель которого радушно принял братьев и, выслушав их рассказ, предложил остановиться на несколько дней в своём дворце.
Однако надо сказать, что он не очень-то поверил тому, что рассказывали ему братья, и, чтобы удостовериться в их уме решил вечером подслушать их разговор.
Он спрятался за колонной во дворце и стал слушать.
— Мне кажется, что мясо телят, которым нас здесь угощают, не настоящее, — сказал старший.
— И заморское вино, которым поят, тоже ничего не стоит, — добавил средний.
— А правитель, хотя и выводит свою родословную от султанов Занзибара, не тот, кем хочет казаться! — закончил младший.
При этих его словах правитель в гневе вышел из-за колонны и воскликнул:
— О, странники! Так вот как вы платите мне за гостеприимство! Как можете вы сомневаться в истинности того, что слышали или получили здесь? Если окажется, что вы хоть в чём-то неправы, вам не сносить головы!
И, хлопнув три раза в ладоши, он приказал привести всех дворцовых слуг.
Услыхав, в чём дело, дворцовый повар упал на колени.
— Смилуйся, господин! — завопил он. — Ты приказывал эти дни готовить к обеду мясо телят, но у меня не было под рукой телятины, и я, несчастный, нанизал на вертел бок старой коровы!
— О, повелитель! — взмолился и дворцовый виночерпий. — Заморские вина я раздал своим родственникам, а к столу наливал в сосуды местное дешёвое вино.
Не успел правитель решить, что делать с мошенниками, как в комнату вошла его мать — она тоже пряталась за колонной и тоже слышала всё. Она сказала:
— Сын мой, не гневайся на пришельцев. Это правда: ты не сын моего покойного мужа, который был родственником султана. Ты мой сын от первого брака. Этот брак я долго скрывала. Твой отец принадлежал к славному королевскому роду, владения которого расположены в Эфиопии. Но разве по прошествии стольких лет это имеет какое-либо значение?
Правитель не мог сердиться на братьев. Он дал им парусную лодку-доу, и она доставила всех троих на остров Занзибар. Там они провели остаток лет, умножая не богатство, а мудрость.
Кибоко Хуго — бегемот (По Дж. П. Мбонде, Танзания)[1]
В Африке на берегу океана, в мелкой и тёплой лагуне Куросани, живёт бегемот по имени Хуго. Он живёт один, но это не значит, дети, что так было всегда.
Когда-то, в давние-давние времена, в лагуне жили рыбы-акулы. Это были добрые и гостеприимные животные, и поэтому, когда из леса в лагуну пришли бегемоты, акулы уступили им Куроса́ни. Они уплыли в океан и живут теперь там. Вот почему, дети, я не верю историям про коварство и жестокость акул. Не всё, что рассказывают, происходит на самом деле.
Но оставим акул в покое и поговорим о бегемоте Хуго.
После того как все родственники его умерли, он остался в лагуне один.
Он жил там год за годом, и каждый, кто приезжал в Куросани или в расположенные поблизости деревню Мзиму́ни и город Да́р-эс-Сала́м, спрашивал:
— А где бегемот-кибо́ко, который живёт один?
На что люди, знающие лагуну, обыкновенно отвечали:
— Хуко, хуко! Там, там!
А поскольку люди племени наси́га вместо «хуко» говорят «хуго», это и стало кличкой бегемота.
Всё шло бы хорошо, мои дети, если бы бегемот Хуго питался, подобно акулам, рыбой или, подобно чёрным соро́кам, которые имеют обыкновение разъезжать верхом на слонах, жуками и бабочками.
Но, увы! Хуго не питался ни рыбой, ни жуками, ни бабочками, а выходил каждую ночь из лагуны и поедал молодые побеги риса и вытаптывал своими короткими толстыми ногами грядки. Он не знал, что люди Куросани тратят много труда на то, чтобы посадить и поднять рисовые стебли. Однако незнание не оправдание, как говорит мудрый марабу, у которого лысая голова и у которого на каждый случай в жизни есть пословица или поговорка. И случилось так, что жители Куросани возненавидели Хуго, и, когда люди из Мзимуни или из большого города Дар-эс-Салама убеждали их смириться с потерей урожая, жители Куросани отвечали:
— Хуго вытаптывает не ваш рис. Мы убьём Хуго!
Дело шло к тому, что жестокость вот-вот должна была восторжествовать. Тогда обеспокоенный Хуго, который кое-что услышал, решил посоветоваться с Рыбой.
Одинокая жизнь Хуго очень удивляла морских животных, которые всегда держатся стаей. Поэтому Рыба охотно пришла на зов бегемота. Она и сама давно хотела кое-что узнать о Хуго и его предках.
Они встретились в том месте, где солёные воды океана сливаются с пресными водами реки, впадающей в лагуну. Никто не мешал их беседе, дети, и вот какой разговор произошёл между ними.
РЫБА. Мне непонятно, почему у всех животных, живущих на суше, есть шерсть, а у вас, бегемотов, её нет?
ХУГО. Для того чтобы ответить на твой вопрос, надо рассказать историю, которая случилась давным-давно. Это случилось ещё до того, как появился человек, его лодки и дома. Ты можешь верить, можешь — нет, но когда-то у бегемотов была густая красивая шерсть. И жили они не в воде, как теперь, а на суше. Господин Слон, у которого шерсть очень редка и, можно сказать, совсем незаметна, завидовал бегемотам. Он договорился с Кроликом…
РЫБА. Это такой зверь с длинными ушами?
ХУГО. И с длинным лживым языком, добавлю я. Так вот, Обманщик Кролик и Господин Слон решили погубить бегемотов. Кролик пригласил их прогуляться по берегу кипящего озера. А когда они стали важно разгуливать по песку, любуясь своей густой шерстью, появился Господин Слон и столкнул их всех в воду.
РЫБА. Но ведь вода должна была когда-нибудь остыть!
ХУГО. Так и случилось — вода остыла. Но шерсть у моих предков к тому времени вся вылезла, и они от стыда решили никогда больше не покидать воды. И тогда же у них появилась привычка выходить пастись только по ночам.
РЫБА. Однажды бегемот опрокинул лодку, в которой сидел рыбак. Рыбак охотился за мной. Я в долгу перед твоими родичами.
ХУГО. Вот видишь, тогда помоги мне советом. Люди говорят, что они хотят напасть на меня за то, что по ночам я ем их рис. Они хотят убить меня. Что делать?
РЫБА. Это сложный вопрос. Я могла бы посоветовать тебе оставить в покое рис. Но я сама знаю, что такое голод. Мой совет: наберись терпения. Подожди, что будет.
Так сказала Рыба и, вильнув хвостом, скрылась в солёной воде океана, а бегемот Хуго поплыл пресной водой к себе в лагуну.
Только он вернулся в лагуну, как заметил, что на её берегах мелькают тут и там белые рубахи и белые блузки, зелёные юбки и синие брюки школьников. Поднимались серые палатки. Школьники из Дар-эс-Салама приехали на отдых и строили себе лагерь.
И случилось так, что только они разбили лагерь, как прибежал человек и сказал:
— Бегемоту Хуго грозит опасность!
Он рассказал про рис, и тогда один мальчик предложил:
— Построим между водой и рисовым полем забор! Бегемот Хуго не сможет тогда топтать рис.
И все школьники сказали:
— Построим забор!
Они принялись за дело и работали весь день. Они построили забор, а вечером пошли к себе в лагерь, а по пути пели песню:
Звери саванны в стране Танза́нии
Это большое богатство для всего мира.
Мы должны сохранить зверей в Танзании.
Друзья животных — пример для всех.
Они пели, а бегемот Хуго сидел в воде, выставив уши и ноздри, и тихонько дышал и слушал. Он не знал, что весь этот шум поднят из-за него.
Вот почему, когда настала ночь, он, как всегда, вылез на берег, обошёл забор и наелся сладкого-сладкого риса и от удовольствия — рис был действительно так сладок! — даже потанцевал на грядках.
Утром — а это случилось именно утром, дети, — одна девочка встала раньше всех и побежала на рисовое поле, посмотреть, как там дела. Прибежав назад, она закричала всем:
— Как вы спали? Шикамо́о!
— Мы спали хорошо, — ответили ей все. — Мараха́ба!
— Тогда посмотрите на поле!
Все посмотрели и ахнули.
— Я знаю, что надо делать, — сказала девочка. — Надо выкопать яму, поймать в неё бегемота и отвезти его в Мику́ми!
И все поняли, что она права, потому что в заповеднике Микуми есть «пруд бегемотов». И ещё права потому, что в заповеднике хорошо живется не только им, но и слонам, и львам, и лысому марабу, и даже злой слюнявой гиене… Тут, дети, мой рассказ подходит к концу, потому что яма-ловушка уже вырыта, и все дети, и все рыбаки и крестьяне Куросани ждут, когда попадётся в неё Хуго.
Неизвестно, когда он в неё попадётся, но говорят, что бегемоты обязательно попадаются в ловушку в один из первых пяти — десяти дней после того, как её вырыли и закрыли сверху травой и ветками.
И тогда наступит час переезда. И все жители Куросани соберутся, чтобы проститься с Хуго, потому что хотя он и топтал их рисовые поля, во всём остальном он был добродушным животным и никому не делал другого вреда. А жители Мзимуни и большого города Дар-эс-Салама выйдут на дорогу, чтобы тоже проститься с бегемотом Хуго. Они будут стоять вдоль дороги и, когда машина с животным подъедет, затянут песню. Это будет песня со старыми словами:
Где этот бегемот?
Хуго! Хуго! Хуго!
Но и старые слова хороши, если они к месту.
Это будет праздник, потому что тогда можно будет сказать: «Люди спасли старину Хуго. Ещё одно животное в Танзании в безопасности!»
И все будут гордиться, потому что гордиться можно не только победами своего народа в войнах, но и его добрыми делами.
Малеятовит и его собаки(Аляска)
Жил в селении на берегу студёного моря юноша по имени Малеято́вит. Он был, как и все люди его племени, охотником, ездил на собаках в тундру и бил копьём оленей карибу.
У него была хорошая упряжка — девять ездовых собак, одна лучше другой. Каждую он взял ещё щенком.
Жил он с отцом и с матерью.
Но вот настал день, когда родители сказали ему:
— Малеятовит, пора тебе жениться. Пока мы ещё не умерли, нам хочется понянчить твоих детей.
И Малеятовит стал ходить по селению из и́глу в и́глу. Везде он просил девушек приготовить ему немного аукоото́ока. Но одни девушки клали в кушанье жир не молодого, а старого карибу, другие скупились на сушёное мясо. И только в самой последней и́глу на самом конце селения, Малеятовит попробовал такой аукоотоок, какого никогда прежде не едал. Хорошо перетёртый жир молодого карибу был нежным, мелко изрезанное сушёное мясо тщательно перемешано с синими ягодами черники.
Малеятовит попросил девушку отнести кушанье в деревянной мисочке его родителям. Тем оно понравилось, и через два дня сыграли свадьбу.
Стал Малеятовит и его жена жить вместе. Пошел он однажды весной в тундру и не вернулся. Жена знала, где обычно охотится её муж. Оставила дома детей, взяла копьё и пошла за ним.
Идёт — в трещинах от зимних морозов талая вода. Пучки травы желтеют под солнцем. С кочки на кочку — нашла она в сухой траве следы мужа. И вдруг следы пропали. Усталая и измученная, легла жена на кочку и уснула. Проснулась от собачьего лая. Это упряжка Малеятовита отвязалась и прибежала из посёлка искать хозяина. Лают собаки, заливаются. Посмотрела женщина, а в траве дверка. Открыла её, а там под землёй — иглу. Сидят в ней два медведя и её муж Малеятовит. Бросились собаки на медведей. Одного разорвали, а второго женщина копьём убила.
Смотрит, и собаки все погибли — медведь их порвал. Вывела мужа из иглу, сняла с собак шкуры. Вернулись они в посёлок. Там из собачьих шкур сшила жена Малеятовиту одежду — па́рку, торбаза́ и рукавицы.
И снова стали они жить.
Пришло время, постарел Малеятовит. Трудно стало ему бегать с копьём за карибу. Начал он вязать сети на уток. Сперва хорошая охота была у него: как ни пойдёт в тундру — целую сумку птицы несёт. Потом всё хуже и хуже. Догадался Малеятовит, что кто-то ворует у него уток из сетей.
Пошел он однажды в тундру. Поставил сеть у озерца, лёг за ивняком в густую траву и стал ждать. Солнце поднялось высоко над вершинами снежных гор. Тепло стало. Прилетели утки и — в сеть. Попались! Но Малеятовит не стал вынимать их. Лежит в траве и ждёт. Слышит, за ивняком — голоса.
— Твоя очередь сегодня, бери! — говорит один голос.
Второй отвечает:
— Нет, брат, твоя. Бери ты!
Поднял Малеятовит голову и увидел двух юношей с сумками для дичи. Только они начали вынимать из сети уток, Малеятовит выскочил и бросился на воров. Те — бежать.
Бежит Малеятовит по тундре. С кочки на кочку прыгает, проваливается в лужи. Быстро бежит, а воры ещё быстрей. Видит Малеятовит — впереди иглу. Добежали воры до иглу и скрылись в ней. Осторожно подобрался Малеятовит к дому, залез на поросшую травой крышу и через отверстие для воздуха заглянул внутрь.
Сидят в иглу на корточках трое — старик и два вора.
— Отец, за нами гонится человек! — говорит один юноша. — Я боюсь. За ним опять придёт его жена и убьет меня копьём.
— За ним прибегут собаки и опять разорвут меня! — говорит второй.
Узнал Малеятовит в юношах тех медведей, что похитили его в тундре.
— Не бойтесь, дети мои! — отвечает старик. — Принесите мой бубен.
Один сын встал и принёс отцу бубен — маленький-премаленький. Никогда ещё не видел Малеятовит таких маленьких бубнов.
Старик плеснул на бубен воды. Начал бубен раздуваться, расти и стал большим. Принялся старик колотить в бубен, кружиться, и понял тогда Малеятовит, что это колдун.
Всё громче стучит бубен, всё неистовее кружится по иглу старик. Вдруг вспыхнул один край тундры — идёт по сухой траве огонь. Всё ближе подбирается к иглу.
Бедняга Малеятовит скатился с крыши и бежать.
А пламя уже совсем близко. Трудно бежать Малеятовиту в одежде из собачьих шкур. Сбросил он парку. А парка залаяла и кинулась на огонь. Кусает его, рвёт. Задержала огонь.
Бежит Малеятовит. Оглянулся — видит: огонь парку победил, сжёг и снова бросился в погоню. Вот-вот настигнет Малеятовита.
Кинул в огонь Малеятовит торбаза. Залаяли они, набросились на огонь, прижали его к земле. Пока огонь их победил — Малеятовит ещё дальше убежал.
Снова настигает его огонь, острыми когтями хватает за ноги. Стянул Малеятовит рукавицы, бросил их на землю. Запрыгали рукавицы, залаяли, кинулись на огонь. Кусают огненные лапы, рвут на клочья, не дают им бежать.
Ещё дальше ушёл Малеятовит. А огонь рукавицы победил, сожрал и снова в погоню. Бежит, над самой травой стелется, волочит за собой длинный хвост.
Чувствует Малеятовит его жаркое дыхание. Протянул огонь свою длинную красную руку, вот-вот схватит человека. Но в этот миг увидел Малеятовит впереди озерцо, свою сеть и с разбегу — бултых в воду.
А огонь так яростно несся за ним, что тоже упал в озеро.
Молнией вспыхнул, выбросил вверх столб пара и погас…
Вернулся домой в селение Малеятовит и стал по-прежнему там жить, по-прежнему ставить сети на уток. Но их никто больше не грабил, и Малеятовит с женой ели досыта до самой смерти.
Сказки о черепахе(Куба)
Однажды удав-ма́ха охотился за птицами. Надо сказать, что удавы отлично лазают по деревьям и очень редко падают с них. Но на этот раз случилось вот что: когда маха подкрадывался к жёлтокрылому попугаю, он зазевался и свалился с дерева прямо в яму. А яма была не простой — это была ловушка, которую вырыли индейцы-гуама́.
Стенки ямы были вымазаны глиной, и удав никак не мог выбраться. Напрасно он становился на хвост, втягивал шею и пытался зацепиться головой за край ямы — всё было бесполезно, каждый раз он срывался и падал.
А в это время мимо бежал братец-кролик. Он остановился, посмотрел в яму и присвистнул от удивления.
— Вот так штука! — сказал он. — Никак, сам господин удав попал в беду?
— Послушай, кролик, — сказал удав. — Что тебе стоит помочь мне выбраться? Вон сколько веток лежит кругом. Столкни их в яму.
Кролик был добрым, он хоть и боялся змей, стал сбрасывать в яму одну ветку за другой. Когда веток набралось много, удав без труда вылез из ловушки.
— Уф! — сказал он. — До чего же я проголодался, пока сидел в этой проклятой яме. А ну-ка, длинноухий, полезай ко мне в пасть! — И он распахнул свои челюсти так широко, что кролику показалось, будто сама земля разверзлась и готова поглотить его.
— Погоди! — вскрикнул кролик. — Ты затеял неслыханное преступление. Ведь никто никогда не платит злом за добро. Не веришь? Спроси у любого.
— Ладно, — согласился удав. — Спросим, но, если другие животные думают иначе, я проглочу тебя тут же на месте.
Не успели они выйти на берег озера, как увидели мула, который щипал траву.
— Послушай, приятель, — обратился к нему удав, — у нас спор вышел. Кролик говорит, что за добро нельзя платить злом. Я решительно с ним не согласен. А что думаешь ты?
Мул пожевал губами, изуродованными железной уздечкой, почесал о дерево спину, покрытую струпьями от побоев, и сказал:
— Много лет возил я из деревни в деревню поклажу моего хозяина, работал безотказно и аккуратно. Бывали случаи, когда он усталый засыпал у меня на спине и я привозил его прямо к дому. Его дети играли со мной. А теперь, когда хозяину понадобились деньги, он решил продать меня торговцу. У того поклажи будет в три раза больше, а бьёт он своих мулов в три раза сильнее. Нет, сколько ни делай добрых дел, справедливости не найдёшь, в награду тебе достанутся одни тумаки!
— Ага! — сказал удав. — Чья правда? Ты готов?
— Погоди, — взмолился кролик, — давай спросим ещё кого-нибудь.
И они пошли дальше. Не успели пройти и ста шагов, как увидели вола, лежащего в воде.
— Как думаешь, приятель, — спросил его удав, — можно ли за добро платить злом?
Вол печально покачал головой.
— Я лежу в тёплой, мягкой, приятной грязи, — сказал он. — Действительно, что может быть лучше? Но всё это в последний раз. Много лет работал я на человека, служил ему верой и правдой, но теперь состарился, и хозяин сказал, что завтра он отведёт меня на живодёрню. Разве это справедливо?
— Так, так, — пробормотал удав. — Это я и говорю. Бросай свои фокусы, длинноухий, и полезай ко мне в пасть!
— Ещё один, последний раз! — взмолился кролик, и они пошли вдоль берега.
Они шли до тех пор, пока не увидели черепаху, которая грелась на солнышке.
— Братец-черепаха, — взмолился кролик, — помоги. Вот какая у нас с удавом произошла размолвка.
И он рассказал всю историю.
Черепаха сразу смекнула, что просто так кролика не спасти, тут нужна хитрость.
— Увы! — вздохнула она. — Мудрый коричневый удав прав, тут и спорить не о чем. Где это видано, чтобы за добро платили добром? Но меня интересует другое. Как могло случиться, что такая великолепная, сильная, умная змея не смогла сама из ямы выбраться? Этого не может быть, вы оба обманываете меня!
А надо сказать, что коричневые удавы-маха очень самолюбивые и не терпят, когда их называют лжецами.
— Я обманываю тебя?! — воскликнул маха. — Ах ты, жалкая костяная сковородка, немедленно иди с нами, я покажу тебе, как было дело.
И он повёл черепаху и кролика на то место, где была яма.
— Да, действительно края у неё скользкие, — согласилась черепаха. — Но ведь яма мелка и тебе ничего не стоило стать на хвост и выбраться из неё.
— Ничтожная родственница улитки, я покажу тебе, что ты ещё раз не права! — воскликнул удав и недолго думая соскользнул на дно ловушки.
— Да, ты прав, я всего лишь жалкая костяная сковородка и ничтожная родственница улитки, — сказала черепаха. — Счастливо оставаться! Идём, братец-кролик!
И черепаха с кроликом скрылись в лесной чаще.
Та черепаха, о которой рассказывают сказки, была не только умна и хитра, но также необычайно ловка. Достаточно сказать, что она умела забираться на банановые деревья и там лакомиться спелыми фруктами.
Так вот, однажды черепаха нашла прекрасное банановое дерево, на верхушке которого росли гроздья жёлтых плодов. Не долго думая она вскарабкалась на него и стала обкусывать бананы и бросать их на землю, чтобы потом унести и съесть.
А дерево это росло на земле человека, в услужении которого был ястреб-аура. Огромная птица сидела на верхушке дерева-се́йба, похожего на бутылку, и внимательно наблюдала за окружающим.
Случилось так, что, когда черепаха взобралась на дерево, ястреба не было — он отлучился поохотиться, — но когда вернулся, то сразу заметил: в хозяйском саду творится что-то неладное.
Не успела черепаха сбросить на землю третью гроздь, как зашумели крылья и что-то чёрное, красное обрушилось на неё с неба. Сильные когти подхватили черепаху, и она взлетела в воздух.
«Кто это мог скогтить меня? — подумала черепаха. — Только у ястреба-ауры чёрное, покрытое перьями тело и красная голова. Это он!»
— Послушай, добрая птица, — обратилась она к ястребу, — ты, наверное, хочешь наказать меня за бананы?
— Так, — буркнул ястреб, продолжая подниматься всё выше и выше.
— Мудрая птица, — сказала черепаха, — ты совершенно права, что собираешься предать меня смерти. Воровать чужие бананы — это действительно ужасно. Правда, я не виновата, что у меня нет сада и что я больше всего на свете люблю бананы. Я также не виновата, что у твоего хозяина, кроме этого дерева, есть еще сто деревьев…
— Так, — ответил ястреб, высматривая, куда бы швырнуть добычу.
— Но я готова помочь тебе и выберу для себя самое ужасное наказание. Ведь твоему хозяину не понравится, если я останусь жива и снова начну наведываться в его сад. У меня есть большая просьба. Внизу под нами я вижу скалы, лес и озеро…
— Так… — Ястреб уже кружил, выбирая для черепахи место казни.
— Просьба моя заключается в том, чтобы ты бросил меня на скалы.
«Что-то она хитрит! — подумал ястреб. — Полечу-ка я лучше к лесу». — И он направился прочь от скал.
— Прекрасно! — воскликнула черепаха. — Уж раз не довелось мне падать на камни, то сойдут и деревья. Я очень благодарна тебе. Поскорее разжимай когти!
«Уж больно ты хочешь, голубушка, упасть на лес, — подумал ястреб, — но тебе не провести меня!» — И он разжал когти, пролетая над озером.
Когда через несколько дней черепаха снова приползла к банановому дереву, на верхушке дерева-сейбы, похожего на бутылку, никого не было. Хозяин прогнал плохого сторожа. Вот почему красноголовые ястребы-аура до сих пор ненавидят черепах и, если удаётся, охотятся на них, разбивая пойманных черепах о камни.
В лесу, на западной оконечности острова, жил гордый, самолюбивый олень. Он был так горд, что не замечал никого из животных, и так любил себя, что если ему и случалось кого-нибудь заметить, то он останавливался и говорил с ним только о себе.
Однажды олень повстречал черепаху.
— А, это ты! — Он снисходительно кивнул головой, увенчанной прекрасными тонкими рогами. — Не хочешь ли поболтать?
— Отчего бы и нет, — миролюбиво согласилась черепаха. — А о чём мы будем говорить?
— Как о чём? Конечно, обо мне. Или ты не знаешь, что я самый красивый, самый умный и самый быстрый в лесу?
«Пожалуй, что только самый красивый!» — подумала черепаха и решила проучить оленя.
— Я согласна с тем, что ты самый красивый и самый умный, — сказала она. — Но вот насчёт того, что самый быстрый… Откуда ты это взял?
— То есть как… — растерялся олень. — Не хочешь ли ты сказать?…
— Вот именно, — перебила его черепаха. — Готова побиться о заклад, что, если захочу, даже я — самая медлительная — обгоню тебя. Идет?
— Идет!
Олень был вне себя от гнева.
— Можешь звать на состязание всех своих родственников, — добавила черепаха.
— Не нужны мне никакие родственники! Я сам сумею постоять за себя. Ты не проковыляешь и пяти шагов, как я уже пролечу весь путь! Побежим завтра вокруг озера?
— Как хочешь.
Олень, фыркая от негодования, удалился, а черепаха той же ночью обошла всех своих родичей и каждого пригласила посмотреть, как она будет состязаться с оленем.
На другой день олень и черепаха сошлись на берегу.
— Ты всё-таки решил никого не приглашать? — сказала черепаха. — Напрасно, родная кровь в трудную минуту…
— Довольно молоть чепуху! — прервал её олень. — Начнём?
— Начнём.
Они попросили братца-кролика, который грыз неподалёку принесённый с огорода клубень маланги, быть судьёй и стали рядом около пенька. Братец-кролик сосчитал до трёх, махнул пальмовым листом, и олень как ветер сорвался с места, а черепаха, к большому удивлению кролика, проковыляв три шага, вернулась и уселась около пенька.
Между тем олень мчался с такой скоростью, что пальмовые стволы мелькали мимо него как стрелы. Он пробежал четверть пути, как вдруг увидел, что впереди него… ковыляет черепаха! Не успел он обогнать её, как увидел на половине пути вторую черепаху. И так, куда бы он ни прибегал, он видел черепах, которые спешили на состязание и которых он принимал — ведь все черепахи на одно лицо! — за свою соперницу.
Утомлённый, еле передвигая ноги, доплёлся он до того места, откуда начинался бег, и там тоже увидел… черепаху. Она сидела на пеньке и обсуждала с кроликом последние лесные новости.
Побеждённый (как он думал), олень понурил от стыда голову и скрылся в лесной чаще.
— Что с ним? — удивился кролик. — Первый раз вижу, чтобы олень вёл себя так робко и скромно.
— Вот и хорошо, — ответила черепаха, — таким он мне нравится больше. Сказать правду, красивее и быстрее его в нашем лесу никого нет. Вот только вряд ли он самый умный…
Она посмотрела с пенька вдаль и добавила:
— Ага, бредут!.. Сейчас я познакомлю тебя со своими родственниками. Они не красивы и не очень умны, но в трудную минуту мы всегда готовы прийти друг другу на помощь.
Скупые муж и жена(Центральная Индия)
В одной деревне на самом краю джунглей жила семья — муж и жена. Они оба были очень скупы, и вот какие истории рассказывают о них.
Как-то шёл муж по чужому полю и увидел большую кокосовую пальму. На её вершине раскачивались огромные спелые орехи.
— Хозяина нет, сорву-ка я их! — сказал скупец, сбросил сандалии, обхватил руками кольчатый ствол пальмы и полез вверх. Он очень торопился и когда посмотрел вниз, то испугался: дома внизу были уже как коробочки, а люди — не больше муравьёв.
— О, великий Бра́ма, о, мудрая обезьяна Ха́нуман! — взмолился крестьянин. — Помогите мне спуститься вниз целым, и я накормлю тысячу голодных!
Он сказал это и начал медленно ползти вниз. Спустился до половины, посмотрел и увидел, что дома теперь уже как корзины, а люди чуть больше саранчи.
«Пожалуй, тысяча голодных — это много! — подумал скупец. — Хватит и ста».
Он сполз ещё немного и решил, что хватит десяти, а когда спрыгнул на землю, то сказал:
— Ну вот и всё! Уж одного-то я накормлю обязательно!
Вернувшись к хижине, он увидел около неё толстого бродячего монаха.
«Ну, этот-то всегда сыт. Много не съест!» — решил скупец и приказал жене накормить монаха досыта.
— Я скоро вернусь! — добавил он.
Он ушёл, а жена, ворча, достала горшок, положила на тарелку горсть риса и протянула тарелку монаху. Тот съел и потребовал ещё:
— Твой муж приказал накормить меня досыта, а я не привык есть так мало.
— Хватит с тебя, ты и так толстый, — ответила женщина, но не посмела ослушаться приказания мужа.
Монах съел ещё тарелку риса, потом ещё, и горшок опустел. Тогда монах повалился на землю перед домом, стал стонать и кричать.
На крики прибежал муж и, задыхаясь, спросил:
— В чём дело?
— Твоя жена отравила меня! — кричал монах.
Скупец страшно испугался.
— Замолчи! Вот тебе рупия, и иди к врачам, только замолчи!
Монах стонал всё сильнее.
— Кто заплатит за мои похороны? — кричал он.
Скупец дал ему ещё десять рупий.
— Умираю! На помощь!
Скупец и его жена задрожали от ужаса. Они отдали монаху все деньги, которые были у них в карманах. Монах взял их, дополз до поворота, там встал на ноги, отряхнулся и как ни в чём не бывало пошёл своим путём…
Однако эта история ничему не научила скупца и его жену, и очень скоро они снова стали жертвами своей жадности.
Случилось это так. К ним в дом пришёл сосед и попросил на время горшок, чтобы сварить бобы.
— А ты не разобьёшь его? Горшок вон какой хороший, почти новый. Его я купила всего десять лет тому назад на базаре в Калькутте, — сказала жена.
— Смотри быстро верни! — предупредил муж.
Сосед рассердился и решил их проучить. Он взял горшок, сварил в нём бобы, а потом достал глины и вылепил точно такой же маленький горшочек. Он расписал его точно таким же рисунком и на другой день вернул оба горшка.
— А этот откуда взялся? — удивился скупец.
— Этот маленький? Ах да, занятное дело, — сказал сосед. — В доме у меня под полом есть яма. Её выкопали два бродячих монаха. Яма получилась волшебная: стоит положить в неё какую-нибудь вещь — и у той появляются дети.
Муж и жена даже подпрыгнули от такой удивительной новости.
— А не положить ли туда нашу сковородку? — спросила женщина. — Потом у меня ещё есть две миски. Вот они.
— Ладно! — сказал сосед, забрал миски и сковородку, сделал на другой день точно такие же, маленькие, и вернул их.
Скупец ахнул.
Они с женой тотчас бросились собирать все горшки, миски, кувшины в деревне и к вечеру привезли на телеге к соседу целую гору посуды.
— Положи, пожалуйста, к себе в яму!
Сосед для виду немного поломался, потом согласился, забрал посуду, а рано утром, когда все спали, отвёз её в город и продал.
— Ну, как наши горшки? — спрашивали каждое утро скупой и его жена.
— Лежат. Скоро откроем яму, — отвечал сосед.
Наконец настал день, когда он позвал их. Они отвалили деревянную крышку, которой была закрыта яма, заглянули в неё и увидели — яма… пуста!
— Но где наша посуда? — закричали муж и жена.
— Вероятно, умерла, — сделав печальное лицо, ответил хитрец. — Умерла, и боги взяли её к себе на небо.
Теперь скупцу и его жене надо было возвращать посуду почти всей деревне.
Они побежали к судье жаловаться.
Судья, выслушав их, спросил:
— Вы говорите, что у вашего горшка в яме родился сын?
— Да.
— А у сковородки и мисок — дочери?
— Конечно.
— Так почему же посуда, у которой бывают дети, не может умереть и попасть на небо?..
И последняя история, которую рассказывают о них, это как скупцы чуть было не разбогатели.
Однажды вечером — дело было летом — шёл обычный в тех краях дождь. Он шёл не переставая, и глиняная дорога, которая вела в город, превратилась в коричневую реку.
В дверь хижины постучали, жена открыла. На пороге стоял человек в рубище, с сумой.
— Я иду из самого Бенаре́са, от берегов священного Га́нга, — сказал странник. — Пустите обсохнуть и переночевать, добрые люди!
Скупец и его жена побоялись отказать человеку, идущему из святых мест.
— Ладно, входи, — сказали они. — Только у нас в доме нечего есть. Садись в угол, можешь развлечь нас рассказами о чудесах. Ты, должно быть, немало перевидал их?
Путник расположился в углу, открыл сумку и достал из неё раковину. На вид это была обычная раковина, красная, как приоткрытые бычьи губы. Такие раковины бродячие торговцы часто приносят в деревни. Была такая и у скупца с женой.
— Это раковина не простая, — начал путник. — Я получил её в храме, около которого каждую весну входят в воду жаждущие исцеления. Стоит только сказать: «Раковина, дай монету!» — и из неё выскочит рупия. Правда, её можно просить у раковины только один раз в день.
У скупого загорелись глаза.
— Не может быть! — сказал.
Путник нагнулся и сказал:
— Раковина, дай монету!
На пол со звоном выкатился серебряный кружок. Скупой и его жена переглянулись.
Ночью, когда путник уснул, они достали из кухни свою раковину и осторожно подменили волшебную. Утром путник ушёл, а они сели на пол и в один голос закричали:
— Раковина, дай монету!
Выпала рупия.
Между тем путник, придя вечером в город, проголодался, полез в сумку, достал раковину и очень удивился, когда из неё не выскочило никакой монеты.
Он присмотрелся и понял, что его обокрали. Но как вернуть волшебную раковину? Долго он думал и решил. Сменил одежду, вымазал грязью лицо, вернулся к дому, в котором жили скупой и его жена, и, изменив голос, снова попросился на ночлег.
И снова, прежде чем ложиться спать, он стал рассказывать про чудеса, которые видел во время странствий. Кончив, достал из мешка простую раковину и сказал:
— А это раковина, которая сделала меня богатым. Стоит сказать: «Раковина, дай монеты!» — и из неё выскочат сразу три серебряных рупии!
Он спрятал раковину, но у скупого и его жены на этот раз не возникло уже никакого сомнения. Действительно, если есть раковина, из которой выскакивает одна монета, почему не быть такой, из которой выскакивают три?
Они опять переглянулись и, когда настала ночь и их гость уснул, снова подменили раковину, положив в его сумку волшебную и взяв оттуда свою, простую.
Утром путник ушёл, а они сели на пол и, задыхаясь от жадности, затараторили:
— Раковина, раковина, дай монеты!
Увы! В раковине жалобно пел сквознячок — никаких монет не падало…
Долго ещё жили скупец и его жена, ссорились каждый день и обвиняли в своих несчастьях друг друга.
Горшок и его братья(Центральная Индия)
В одной деревне жила старая женщина. Муж её умер, дети умерли, и, хотя она с утра до ночи гнула спину, стараясь управиться на поле и дома, жить ей было очень трудно.
Как-то случился сильный ветер. Он ворвался в хижину к женщине через открытые окна и дверь, покачнул полку над очагом и разбил все горшки.
Делать нечего, собрала старая женщина последние гроши, отправилась на базар и купила там три новых горшка, два одинаковых, а один — поменьше. Положила горшки в мешок и понесла домой.
Идёт и слышит — горшки перестукиваются, словно между собой переговариваются.
«Нет-нет, это мне чудится!» — решила женщина, пришла домой, поставила горшки на полку и отправилась за водой.
Принесла она воды, стала месить из кукурузной муки тесто. Месит, а сама думает о своей горькой доле.
— Был бы у меня сынок, пошёл бы он сейчас в поле вместе с другими мужчинами жать пшеницу, — забывшись, сказала она вслух. Сказала и тяжело вздохнула.
Вдруг слышит, застучали горшки. Дрожат, покачиваются, словно говорят что-то друг другу.
— Ой, что это? — спрашивает женщина.
А один горшок, тот, который поменьше, спрыгнул с полки и говорит:
— Матушка, матушка, я пойду в поле.
Первый раз за много лет рассмеялась старая женщина.
— Куда тебе! Ладно, стой уж на полке. Да кто вы такие, удивительные горшки?
— Мы братья. Когда нас горшечник делал, сказал: быть вам сыновьями той женщины, которая вас купит. Пока вы вместе, всё и у вас и у неё будет ладно, — сказал маленький горшок.
Братья-горшки говорят:
— Мы пойдём с тобой, брат, пшеницу жать!
— Пока вы не нужны. Оставайтесь дома.
Сказал и выкатился на дорогу. Скок, скок, добежал до дома, где жил деревенский староста, и кричит:
— Староста, а староста! Возьми меня в работники.
Староста вышел из дома (дом богатый), посмотрел маленькими, заплывшими жиром глазками на горшок и говорит:
— У меня пятьдесят би́гхов земли, где тебе управиться! Что за работу возьмёшь?
— Час буду жать — сто горшков зерна, день — три горшка, два дня — ни одного, всё тебе останется.
«Да он, видно, глуп! — подумал староста. — Там для одного работы на неделю!»
Дал он горшку кривой нож, которым жнут, тот и поскакал в поле. Часа не прошло — скачет обратно.
— Всё готово! — кричит.
Пошёл, посмотрел староста — пшеница сжата, снопы связаны, под навес уложены. Другие работники их уже молотят.
Ну и чудеса!
Возвратился горшок домой, говорит братьям:
— Теперь и вы мне понадобитесь. Идёмте зерно, которое я заработал, в дом носить!
Стали они дальше жить. Слышит старуха, снова горшки стучат.
— Матушка, а матушка, — говорит меньший. — Столько лет ты прожила, а своей буйволицы у тебя нет, некому тебе молоко по утрам давать.
Соскочил с полки. Братья ему говорят:
— И мы с тобой!
А он им:
— Пока вы не нужны.
Выкатился на улицу, заковылял к крайнему дому, где жил богатый крестьянин, у которого было несколько буйволиц. Хозяин на камне около ворот сидит. Подкатился к нему горшок и говорит:
— Видишь вон ту рощу, где дикая яблоня-би́льва растёт? Так эта роща волшебная. Сейчас пойду туда за горшками — моей хозяйке новые горшки нужны.
Засмеялся крестьянин: откуда в роще горшки? А горшок домой сбегал, говорит братьям:
— Идите в рощу, ждите меня там.
Вернулся к крестьянину.
— Мне сегодня, — говорит, — двух новых горшков хватит. Смотри, как это делается: входит в рощу один горшок, а выходят — три! Только при этом надо сказать: иди и не возвращайся!
Так и получилось: отправился туда один брат, а назад вышли все трое.
Ахнул крестьянин. А был он ох как жаден! Дай, думает, я вместо одной буйволицы три получу! Выгнал из хлева самую лучшую, стегнул её изо всех сил, кричит:
— Иди и не возвращайся!
Та в рощу. Поймал её там горшок и потихоньку отвёл к старухе во двор.
Живут дальше. Видит горшок, совсем их матушка руками слаба стала. Поговорил с братьями — прыг с полки.
— И мы с тобой! — говорят братья.
— Пока вы не нужны.
Катится по дороге, подпрыгивает, навстречу — свадьба. Невеста молодая, красивая, крепкая, а жених старый, некрасивый, и сразу видно — глупый. Остановилась свадьба около четырёх колодцев. Два сухих, а в двух вода есть. Сбегал горшок за братьями, велел им в сухие колодцы лезть. Вернулся, подскочил к родственникам невесты и говорит:
— Беда! Дочь ваша не за одного, а за троих сразу замуж вышла.
Испугались родственники, а жених спрашивает:
— Как так? Я на свете такой один. У меня даже братьев нет.
— А вот посмотри. В этом колодце кто? Ты. А в этом? Тоже ты. А в этом? Горшок. И в последнем — горшок. Все, кто в колодцах, — вылезайте!
Смотрят — из одного колодца горшок вылез, из второго… «Сейчас, — думает жених, — и те двое, что на меня так похожи, выскочат! Что нам троим на свадьбе делать?»
Не выдержал, как бросился бежать. И убежал.
Отдали родственники невесту горшку. Привёл он её в дом к своей матушке.
Рис есть, молоко есть, крепкие молодые руки в доме есть — что ещё старой крестьянке надо?
Волшебное заклинание(Южная Индия)
Так вот, на Малаба́рском берегу, около города Коджико́да, в одной деревенской семье жил мальчик, которого звали Рам. Его родители были очень бедные люди, и, чтобы помочь им, Рам решил сделаться заклинателем — научиться исцелять от укусов змей.
Надо сказать, что в Индии есть всего четыре вида ядовитых змей, из которых самые страшные — кобра и маленькая змейка по имени крайт.
Змеи никогда не нападают, на человека, но люди в Индии в деревнях ходят босиком, а змеям неизвестны истинные намерения людей. Вот почему змея, на которую наступили, имеет дурную привычку кусать, и в этом трудно её винить.
Люди народа малиали́, когда их укусит змея, знают, что нужно немедленно отсосать кровь и прижечь ранку угольком пальмового дерева и ещё чтобы заклинатель произнёс над ранкой волшебные слова, причём у каждого заклинателя эти слова свои.
Так вот, Рам решил сделаться заклинателем, а один приятель, которого он встретил на деревенской улице, посоветовал ему:
— Знаешь что, собери корзину подарков и отправляйся к вайдва́ну — заклинателю, который живёт в соседней деревне. Вайдван знает волшебное заклинание, он скажет тебе его, ты повторишь его пятьдесят тысяч раз, и оно станет твоим собственным…
Рам очень обрадовался, узнав, что стать заклинателем не так уж и сложно. Но какие подарки мог собрать он, мальчик из бедной семьи?
Долго размышлял Рам, потом взял корзину, набрал в неё огурцов из собственного огорода, поставил корзину на голову и отправился в соседнюю деревню.
Можете себе представить, как удивился вайдван, когда увидел около двери своего дома мальчика с корзиной огурцов на голове!
— Что случилось? — недружелюбно буркнул он.
— Я хочу стать твоим учеником, — смиренно ответил Рам. — Я хочу услышать от тебя волшебное заклинание, чтобы лечить в моей деревне людей. Я пришёл не с пустыми руками: видишь, вот подарок. — И он снял с головы корзину.
А надо сказать, что заклинатель был очень богат — в благодарность за исцеление люди приносили ему золотые и серебряные вещи и много других драгоценностей.
— Мне… в подарок… огурцы? — завопил злой вайдван. — Глупец!
Рам так испугался его крика, что не понял, о чём тот говорит. А вайдван топал ногами и кричал:
— Глупец!.. Огурцы?!
Испуганный Рам бросился бежать. Он мчался по деревенской улице со всех ног, а вслед ему неслось:
— Глупец! Огурцы!
А надо вам сказать, что на языке малайала́м, на котором говорит народ малиали, «глупец» произносится «ви́тти», а «огурцы» — «кусманда́м», и убегающий Рам, слыша позади себя «виттикусмандам», решил, что это и есть волшебное заклинание.
Он прибежал домой и стал день за днём повторять его, а когда повторил 50 тысяч раз, то почувствовал, что оно стало его словом.
Так Рам сделался врачевателем.
Надо сказать, что дела его сразу же пошли хорошо, потому что он не надеялся только на одну силу волшебных слов, но добросовестно отсасывал из ранок кровь и прижигал их угольком пальмового дерева и советовал хорошенько кормить укушенных, чтобы у них было больше сил справляться с болезнью.
И ещё люди заметили, что он никогда не берёт от исцелённых дорогие подарки, всегда только еду — рис и мясо, и ещё изредка дрова, чтобы было на чём приготовить обед отцу и матери.
Владыкой Малабарского берега в те годы был король Коджикода. Этот король не отличался какими-либо особыми достоинствами, разве что имел очень тонкий слух и, как рассказывают, мог на расстоянии сорока шагов услыхать слово, произнесённое шёпотом.
Однажды король, гуляя у себя в саду, наступил на маленькую змейку-крайт, и был ею тотчас укушен.
Во дворце поднялась страшная паника. Были вызваны все лучшие врачи и заклинатели города.
Однако напрасно они возносили к небу молитвы, курили благовония и выкрикивали заклинания — королю становилось всё хуже, и, когда настала третья ночь, все поняли: спасения нет. Король лежал на постели, закрыв глаза, еле дышал, у него уже начали холодеть кончики пальцев.
— Только чудо может его спасти, — сказал, покачав головой, самый старый и мудрый из врачей. — Королю надобно сделать усилие, от которого огонь жизни вновь вспыхнул бы в его груди. Но — увы! — как его сделать?
И тогда кто-то вспомнил, что в деревне, неподалёку от города, живёт мальчик, о котором идёт слава как об искусном врачевателе. Отряд гонцов с носилками ворвался ночью в деревню. Рама усадили на носилки, и слуги бегом, меняясь каждые четверть часа, доставили его во дворец.
Рам осмотрел короля и остался очень недоволен.
— Отсасывали кровь из ранки? — спросил он у первого министра.
Первый министр испугался. Он тут же сообразил, что может повредить себе, сказав «нет».
— Отсасывали кровь из ранки? — спросил он в свою очередь у второго министра.
Но тот был тоже себе на уме.
— Отсасывали кровь? — спросил он у старшего королевского писца.
Так они спрашивали друг друга, пока не добрались до самого младшего конюха, и только тот осмелился сказать «нет».
— Очень плохо! — сказал Рам. — А делали прижигание?
Первый министр снова побоялся ответить и снова вопрос дошёл до младшего конюха, который сказал, что рану не прижигали.
— Совсем плохо! — сказал Рам. — Осталось последнее средство — волшебное заклинание.
И он, наклонясь над умирающим, прошептал:
— Виттикусмандам!
И умирающий (а у него, как вы помните, был очень тонкий слух) услыхал его. Мало того, король очень удивился, что кто-то бормочет над ним «глупец» и «огурцы». Он так удивился, что приподнялся на своём ложе и спросил:
— Какие огурцы?
От того что он сделал такое усилие, кровь в его жилах побежала быстрее, сердце забилось лучше, и через час он уже мог сидеть, облокотись на подушку, и через день улыбаться и пить холодный сок манго.
Когда настал час отправляться Раму домой, король сказал ему:
— Ты спас меня от смерти. Проси всё, что хочешь. Что бы ты ни назвал, всё будет доставлено сегодня же тебе.
Он имел в виду золото и драгоценные камни, изделия из слоновой кости и дорогие ткани.
— Прикажи послать моим родителям немного фруктов и вязанку дров, — сказал Рам. — Это обычная плата за исцеление, и никакой другой мне не надо.
Король снова очень удивился и спросил: может быть, у Рама был помощник? Он хочет одарить и его.
— Да, при твоём дворе есть человек, который помог мне, — сказал Рам. — Он ответил на мои вопросы, и из его ответов я узнал правду. Вот он!
С этими словами он указал на самого младшего королевского конюха.
Сказка не сохранила память о том, был ли награждён конюх, но что после этой истории Рам вернулся домой и долгие годы жил, врачуя людей и оберегая старость своих родителей, — это известно.
Известно также, что он ещё много раз успешно прибегал к волшебному заклинанию: «Виттикусмандам!»
Откуда у тигра на боках черные полосы(Вьетнам)
Случилось это в давние времена, когда джунгли покрывали всю страну, а звери подходили к самым стенам деревенских хижин.
Один молодой крестьянин работал неподалёку от деревни на своём крошечном рисовом поле. Он работал с самого раннего утра, устал ковырять мотыгой тяжёлую мокрую землю (ведь рис выращивают в воде!) и, отойдя в сторону, сел под деревом, чтобы отдохнуть и съесть лепёшку, которую ему дала с собой в поле мать.
Его буйвол тем временем пасся на поросшей травой насыпи, которая окружала поле. Поев, буйвол тоже лёг в тени банановых деревьев, лежал там и задумчиво жевал свою жвачку, отгоняя хвостом мух.
Случилось так, что в этот же час мимо поля, крадучись в густых кустах, проходил тигр. Он был огромен и могуч и совершенно справедливо считал, что нет в джунглях зверя, который мог бы померяться с ним силою. Тигр не первый раз видел человека и его буйвола и уже давно хотел выяснить у них один вопрос.
Он вышел из кустов и направился прямо к буйволу. Почуяв запах хищника, буйвол вскочил и, повернувшись к тигру так, что его огромные тяжёлые рога касались земли, стал ждать.
— Тебе нечего меня бояться, — важно сказал тигр. — На этот раз я не голоден и мне не нужна добыча. Я пришёл потому, что хочу знать: как могло случиться, что человек, такое маленькое двуногое существо, без когтей и клыков, существо, у которого нет ни особой силы, ни даже грозного вида, смог заставить тебя и других животных работать на себя? Ведь стоит тебе ударить его рогом — и он замертво покатится по земле!
— Это так, — ответил добродушный буйвол и, подняв голову, положил рога себе на спину. — Дело в том, что у человека есть одна вещь, которая называется «ум». В нём-то всё и дело.
— Странно, первый раз слышу об этом. — Тигр начал сердиться. — Как могло случиться, что я — повелитель джунглей — ничего не знаю о каком-то уме, с помощью которого можно властвовать над другими? Может быть, ты меня обманываешь? Смотри, не то я разорву тебя на части!
— Как знаешь! — Буйвол вздохнул. — Впрочем, что ты спрашиваешь об этом меня? Мой хозяин сидит вон под тем деревом. Пойди и спроси его обо всём сам.
Тут надо сказать, что в те далёкие времена на боках у тигра не было никаких полос, и поэтому когда он направился снова через кусты к человеку, тот сразу увидел жёлтые, сверкающие, как солнце, его бока, испугался и хотел бежать, но было уже поздно. Тигр вышел из кустов и грозно сказал:
— Не беги, всё равно я быстрее и сильнее тебя. Я слышал, что у тебя есть одна вещь, которая делает тебя хозяином над животными. Это ум. Он нужен мне. Отдавай!
Крестьянин, хотя и был очень испуган, быстро сообразил, что тигр понятия не имеет о том, что просит.
— О, могучий, ты властвуешь в джунглях и вправе требовать всё, что тебе нужно. Я отдам тебе ум, но сегодня я оставил его дома, и мне нужно сходить туда, принести его, — сказал он.
«Если он вздумает обмануть меня и не вернётся, я всё равно подкараулю его здесь на поле и прикончу!» — подумал тигр и, грозно зарычав (у крестьянина даже задрожали ноги), сказал:
— Иди!
«С тобой, видно, нельзя по-хорошему, — решил крестьянин. — Раз так, я проучу тебя…» И он сказал в свою очередь:
— Знаешь что? А вдруг, пока я хожу в деревню, ты съешь моего буйвола? Позволь, я привяжу тебя к дереву. Тебе всё равно, а я буду спокоен.
Тигр нехотя согласился, и крестьянин привязал его к дереву крепкими конопляными верёвками. После этого он пошёл на поле, собрал много сухой травы, разложил её под деревом и поджёг.
— Вот мой ум! — сказал он тигру.
Огонь подходил к зверю всё ближе и ближе. Вот уже задымилась шерсть…
— Отпусти меня, человек! — взмолился тигр. — Я не буду больше приставать к тебе с глупыми вопросами. Клянусь!
— Хорошо! — ответил крестьянин и перерезал верёвки. Тигр одним прыжком перемахнул через огонь и скрылся в джунглях.
Вот как случилось, что на шкуре у тигра появились чёрные полосы — это следы огня и верёвок. Правда, рассмотреть его, когда он крадётся среди кустов, теперь стало труднее, но человек не боится владыки джунглей: у Человека есть Ум.
Юноша, злой богач и обезьяны(Вьетнам)
Жил в старину в одной деревне юноша. Добра у него было немного: старая бамбуковая хижина да клочок земли, на котором, если удавалось задержать воду, росло немного риса. Но юноша никому не завидовал, был добр и охотно приходил другим на помощь.
Раз он шёл по деревне и встретил девушку. Они остановились под манговым деревом, на котором, между прочим, сидела стая обезьян, и разговорились.
— Я могу угадывать судьбу людей, — сказала девушка, — и, если ты не прочь, скажу, что ожидает тебя.
— Вот и прекрасно! — ответил юноша. — Мне моя жизнь не в тягость, но всё-таки хорошо, если бы в ней что-то переменилось!
Девушка сходила домой, принесла чашу с водой, бросила в неё какие-то травы и, заглянув в чашу, сказала:
— Не знаю, что будет с тобой потом, но ещё сегодня ты совершишь два важных поступка. Радость и беда пойдут за тобой после них по пятам!
— Очень интересно! — сказали друг другу обезьяны, которые сидели наверху на ветках мангового дерева. — Посмотрим, что будет.
Юноша и девушка расстались, но, когда он уходил, девушка долго смотрела ему вслед, видно, в чаше она увидела ещё что-то, что относилось уже не только к нему, но и к ней.
А юноша пошёл по дороге к своему рисовому полю и на берегу ручья встретил старика, который не мог перейти по висячему, в две сплетённых лианы, мостику.
— Не бойся, дедушка, крепко держись за мою руку, и всё будет в порядке, — сказал юноша и перевёл старика через ручей.
— Спасибо, сынок, чем же мне отблагодарить тебя? — сказал, прощаясь, старик. — В моей лёгкой суме лежит бамбуковая дудочка. Возьми её, научись играть, мне она уже ни к чему.
Он отдал дудочку и ушёл, а юноша пошёл дальше, то и дело поднося дудочку к губам и извлекая из неё робкие нежные звуки.
А когда он вечером возвращался с поля домой, то встретил у того же висячего мостика богача, толстого и злого, который еле тащил мешок с чём-то тяжёлым.
— Послушай, парень, — взмолился богач, — я и так еле несу мешок, а уж если полезу с ним на этот мост, обязательно упаду и утону. Помоги!
— Отчего не помочь! — сказал юноша, взвалил тяжёлый мешок на спину и легко перешёл через ручей. Мало того, он дотащил мешок до самого дома богача и ушёл, не попросив ничего за труд.
— Какой глупый человек! — сказал сам себе богач. — Не потребовал вознаграждения. А ведь нёс мешок с серебряной посудой… О-о! А если он коварен — догадался, что в мешке серебро, и ночью придёт ограбить меня?
И всю ночь злой и трусливый богач вскакивал, подбегал к окошку и, дрожа, всматривался в темноту — не возвращается ли его попутчик и не слышны ли его шаги. Но ничего, кроме зелёной большой луны, не видел и ничего, кроме шороха, с которым носятся в ночном воздухе летучие мыши, не слышал.
А наутро он, решив погубить юношу, взял лопату, вырыл на тропинке, по которой тот ходил на своё поле, яму и закрыл её ветками. Он знал, что в этих местах бродит тигр и что звери джунглей не преминут явиться к яме, если в неё упадёт человек.
Так и случилось. Едва юноша наступил на ветки, они рухнули, и он очутился в яме. И тотчас на соседних деревьях появились обезьяны, а из-за кустов вышел и сел на краю ямы огромный полосатый тигр.
Но юноша не растерялся. Он достал свою дудочку и начал на ней играть. Он играл так хорошо, что тигр вздохнул, улёгся, подпёр голову лапой и закрыл глаза, а обезьяны начали по одной перебираться на ближайшую к яме ветку. Ветка под их тяжестью стала наклоняться и, наконец, совсем свесилась в яму. Юноша вылез по ветке, обошёл тигра и благополучно вернулся в деревню.
Здесь его встретила девушка, и они долго стояли у его хижины, взявшись за руки и о чём-то беседуя.
А злой богач, увидя из окна юношу, решил, что тот пришёл отомстить ему, схватил свой мешок и, кряхтя, бросился с ним вон из деревни.
— Очень интересно! — сказали обезьяны, когда он пробегал мимо их дерева.
Они сказали это и замолчали, потому что, когда богач скрылся, из-за кустов вышел тигр и, неслышно ступая, пошёл за ним следом.
Всё, что произошло потом с юношей и девушкой, богачом и тигром, видела одна зелёная луна да, может быть, летучие мыши, которые имеют привычку носиться по ночам с шорохом и среди деревенских хижин, и в джунглях между опутанных лианами деревьев.
Отчего бывают приливы(Индонезия)
Когда над побережьем индонезийских островов, которые, как корабли, плывут в беспредельном Океане, высоко в небе останавливается луна, старые рыбаки, посматривая вверх, говорят:
— Сегодня быть большому приливу! — и, щурясь, пытаются рассмотреть в лунных пятнах две знакомые им фигуры.
А началось так. Давным-давно на острове Ява жил крестьянин по имени Кайман. У него было небольшое рисовое поле, и он с утра до вечера гнул на нём спину — выращивать рис дело тяжёлое: надо всё время следить, чтобы нежные зелёные ростки, сидящие корнями в жидкой грязи, не засохли на солнце, если вода уйдёт, и не задохнулись без воздуха, если вода накроет их целиком. Для этого надо внимательно следить за валиками из глины, которые окружают поля, и то проделывать в них ходы, спуская воду, то снова залепливать их глиной.
Но Кайман был упрям и силен и хорошо делал эту работу. В хижине у него всегда вдоволь было рису, и он уже стал задумываться — не привести ли ему в дом жену, как вдруг в хижине поселилась крыса. Она выкопала в углу нору и сразу же стала думать, как ей обмануть человека. Вот почему в первый же вечер она вылезла из норы, села на задние лапы и, вытянув по глиняному полу свой мерзкий голый хвост, обратилась к крестьянину:
— Послушай, — сказала она, поглаживая тощее брюхо и дёргая тонким розовым носом (она чуяла рис!), — я хочу заключить с тобой договор. Мы живём в этой хижине вдвоём, и значит, всё, что есть в ней, надо разделить пополам. Начнём с риса…
— Ах ты, мерзкая тварь! — воскликнул крестьянин. — Ты едва только переступила порог моей хижины, а уже смеешь так говорить? Тебя никто не звал сюда. Ступай прочь, не то я швырну в тебя заступ.
— Как знаешь, только не пришлось бы тебе пожалеть о сказанном, — ответила крыса и, волоча по глиняному полу свой мерзкий хвост, ушла в нору.
На следующий день Кайман встал «па́ги», что значит по-индонезийски «утром», но крыса поднялась «паги-паги» (так говорят индонезийцы, если хотят сказать «рано утром»). Так вот, она поднялась паги-паги и раньше крестьянина побежала на поле. И когда Кайман пришёл туда, он увидел, что во всех глиняных валиках проделаны дыры и вода ушла. Крестьянин был упрям, он залепил дыры и снова пустил воду, но крыса ночью опять испортила валики.
Так продолжалось несколько дней, и Кайман понял, что ему не победить злобное животное.
Тогда он решил заняться рыбной ловлей, продал поле, купил лодку и сплёл из древесного луба большую прочную сеть. Но крыса была начеку и, когда Кайман собрался в море, пробралась незаметно на лодку и спряталась между корзин, которые крестьянин приготовил для рыбы. Выйдя в море, он забросил сеть и принялся тащить её. Сеть была такая большая, а Кайман так силён, что не только рыба попала в сеть, но и сам океан двинулся с места и, следуя за сетью, затопил берега. И люди индонезийских островов, где до тех пор никогда не было приливов, с ужасом стали убегать от стремящейся на берег воды.
В сеть к Кайману действительно попалось много рыбы, но крыса не дремала, она незаметно подобралась и перегрызла одну из верёвок, за которые тянул рыбак. Сеть опустилась, рыба ушла, а океан, отпрянув от берега, вернулся и занял то место, которое всегда было ему определено.
Несколько дней подряд пробовал ловить рыбу Кайман, каждый раз потревоженный океан затапливал берега, но каждый раз крыса перегрызала верёвку и освобождала рыбу, а вместе с ней океан.
И тогда, поняв, кто портит сеть, Кайман обратился вечером к богам:
— О вы, сотрясающие землю и поддерживающие небо! — воскликнул он. — Заклинаю вас: рассудите меня с этим мерзким животным, а если не можете сделать это, то отправьте меня с лодкой куда-нибудь подальше от этого острова.
Надо сказать, что, обращаясь к богам вечером, он выбрал неудачное время, потому что боги, так же как и люди, к вечеру устают, и у них портится настроение.
Боги действительно не стали разбирать, кто прав в этой ссоре, а кто — нет. Они приказали ветру выполнить последнюю просьбу рыбака.
Ветер опустился на землю, превратился в огромный вихрь, подхватил облака, воду и песок на берегу, перемешал их и забросил на Луну, которая как раз в это время стояла над большим островом Ява. Вместе с водой и песком он забросил туда и лодку с рыбаком и с его сетью, а также с крысой, которая продолжала прятаться среди корзин.
Вот почему, повторяю, не только старые рыбаки, но даже каждый мальчишка и девчонка с острова Ява, каждый мужчина и женщина, завидев поздно вечером в небе Луну и разглядев на ней тёмные пятна, говорят друг другу:
— Смотрите, они по-прежнему там — рыбак, его лодка и крыса.
А если приезжий спрашивает, что делают на Луне крыса и рыбак, яванцы отвечают:
— Неужели вы не знаете? Кайман каждый день забрасывает с Луны в океан сеть. Он тащит её, океан поднимается и затапливает берега. Но крыса не дремлет, стоит только рыбаку зазеваться, она подбегает, перегрызает одну из верёвок, и океан возвращается на место. После этого рыбак начинает чинить сеть, а крыса снова прячется в лодке. И так продолжается каждый день. Вы, приезжие, называете это приливом и отливом, но мы-то знаем: это на Луне рыбак и крыса никак не хотят уступить друг другу.
Девочка-муравей(Афганистан)
— Хорошо рассказываешь!
— Жил в одном селении мудрец, который любил часами сидеть на берегу арыка и размышлять о жизни.
И вот однажды он сидел так, погружённый в думы, а над ним пролетал преследуемый соколом воробей.
Воробей держал в клюве муравья и, пролетая над арыком, выпустил муравья из клюва. Муравей упал у самых ног мудреца, тот поднял его и отнёс домой.
Тут надо сказать, что мудрец ещё был и волшебником, во всяком случае, он знал заклинания, с помощью которых можно превращать одно живое существо в другое. Принеся муравья домой, он положил его на пол и произнёс нужные слова, и муравей стал расти, менять свой облик и превратился в красивую маленькую девочку.
Мудрец взял её за руку и отвёл к своему другу, у которого было уже несколько детей и которому нетрудно было вырастить ещё одного ребёнка.
Шли годы, и девочка превратилась в стройную прекрасную девушку.
Тогда мудрец призвал к себе её приёмного отца, и они стали рассуждать, что делать дальше.
— Я думаю, — сказал друг, — что настало время найти того, с кем она может идти дальше по жизни. В нашем селении много крепких и красивых мужчин. Давай спросим её.
Но девушка, когда она предстала перед ними, а она была действительно умна и красива, ответила:
— О вы, чьим словам я должна и готова повиноваться. Не кажется ли вам, что те мужчины, о которых вы говорите, уступают мне в достоинствах? А вы столько раз учили меня, что только равенство соединяет сердца.
— Ты права, — ответил, подумав, мудрец. — Но кто в этом мире достойнее и безупречнее всех? Самый сильный. А кто сильнее всех? Солнце, оно побеждает даже мрак.
— Хорошо, пусть будет солнце, — согласилась девушка.
И рано утром, едва только солнце взошло над вершинами Гиндуку́ша, мудрец крикнул:
— О, светило! Эта девушка достойна самого могущественного друга. Не возьмёшь ли ты её себе в спутники?
— Она прекрасна, — ответило солнце, — я было бы радо, если бы рядом со мной всегда сияла она. Но, увы, не я самое сильное и могущественное, а туча: даже небольшое облачко легко закрывает меня.
Тогда мудрец и девушка отправились к туче. Они нашли её у подножия высокой горы.
— Что делать, — ответила туча, — и я была бы рада иметь тебя подругой, но моё могущество ограниченно: ветер гонит меня куда хочет.
Они обратились к ветру.
— Разве это сила и мощь — то, что есть у меня?! — воскликнул ветер. — Только слабые тучи, да гибкие деревья уступают мне. Посмотрите на гору — как несокрушима она, как прочло вросла в землю. Могущественнее её, по-моему, нет ничего.
Мудрец обратился к горе.
— Скажу по-справедливости, уж если кто и обладает могуществом и настоящей силой, то это муравьи, — ответила ему гора. — Действительно, я не поддаюсь пока ветру, но муравьи уже изрыли всё моё тело, расширили все трещинки. Скоро мне наступит конец, а я ничего не могу с ними поделать — ни прогнать их, ни уйти от них.
— Подожди меня! — сказал мудрец девушке, подошёл к горе, выбрал среди тысяч муравьёв одного, взял на палец и вернулся туда, где стояла красавица.
— Ты слышала всё, — сказал он ей. — Подходит он тебе?
— Конечно, — ответила девушка, — ведь он равен мне по своим достоинствам, и он действительно самый сильный.
И тогда мудрец произнёс известные ему слова, заклинание подействовало: тело девушки стало уменьшаться, изменять форму и она опять превратилась в муравья.
Два муравья взяли друг друга за руки и скрылись в расселине горы…
— Хорошо рассказываешь!
Каппа — речной мальчик(Япония)
В давние времена на Японских островах в реках жили странные существа, похожие на черепах. Спину каждого защищал твёрдый панцирь, ноги и руки имели когти, а шея и голова были обезьяньими. Мало того, у каждого на голове росли короткие волосы, а макушка была голой. Они были величиной с ребёнка, когда он начинает ходить, и за это их прозвали речными мальчиками — каппа. Их особенно много было на острове Кюсю.
Надо сказать, что каппа были очень любознательными, но страх не позволял им поближе познакомиться с людьми, и каппа наблюдали за ними из-под воды. Мало того, каппа боялись людей, редко попадались им на глаза, и вот почему среди жителей городов и деревень ходили только слухи об этих необычайных существах, о их таинственных знаниях и умениях.
Рассказывали, например, что однажды крестьянин оставил на берегу реки лошадь. Он привязал её к стволу ивы, а сам отправился работать на своё рисовое поле. Каппа решили посмотреть, что это за диковинный зверь ходит по берегу, звенит бубенчиком и издаёт странные звуки. Выждав момент, когда лошадь подошла к самой воде, двое из них схватили её под уздцы и потащили в воду. Берег был глинистый, и лошадь, как ни упиралась всеми четырьмя копытами, с громким ржанием съехала в воду. Но в воде она попала копытами на крепкое дно, оттолкнулась и разом вместе с уздечкой и висящими на ней каппа вылетела на берег.
Крестьянин, который услыхал ржание, уже бежал к ним со всех ног. Завидев человека, каппа прыгнули в воду, а хозяин погнал лошадь прочь от берега, крича:
— Я видел их! Я видел их!
Но на острове Кюсю рассказывают и другое: что однажды человек смог поговорить с каппа, обошёлся с ними по-дружески и был за это вознаграждён.
Этим человеком была женщина, которая жила со своим мужем в небольшом посёлке. У них был маленький дощатый дом неподалёку от реки. Муж допоздна работал в саду или на поле, а жена вела хозяйство. По вечерам она любила сидеть у окна, поджидая своего мужа и наблюдая, как меняется цвет речной воды. Однажды, когда она так сидела, откуда-то снизу из травы поднялась и легла на подоконник короткая, покрытая чешуёй лапа с когтями. Женщина вскрикнула и отбежала от окна, а когда, поборов страх, вернулась (она была смелая женщина!) и высунулась из окна, внизу под ним ничего не было, только медленно поднималась трава, примятая чьими-то ногами. Женщина не стала ничего рассказывать мужу (он всё равно не смог бы оставаться дома — помощников у него ни в саду, ни в поле не было) и, когда снова настал вечер, села около окна и стала ждать. И снова, как только стемнело, появилась когтистая лапа. Женщина вскрикнула и снова отбежала в глубину комнаты. Наступил третий вечер. Женщина (а мы уже говорили, что она была неробкого десятка) взяла большой нож и стала ждать. И снова зашло солнце, сгустились сумерки, и вновь на подоконнике появилась тёмная лапа. На этот раз женщина, не раздумывая, ударила по ней ножом. Лапа осталась на подоконнике. Женщина положила её на пол, закрыла тряпкой и снова ничего не сказала своему мужу. Утром муж по обыкновению пошёл на работу, но неожиданно вернулся и сказал:
— Слушай, что случилось ночью у нас в саду? Там кровь.
Женщина молчала, подбирая нужные слова.
— След идёт от твоего окна прямо к реке. Неужели ты ничего не видела и не слышала?
И тогда женщина отбросила тряпку, чтобы показать ему отрубленную лапу. Но — о чудо! — вместо безобразной кривой лапы на полу лежала отрезанная человеческая рука.
— Хорошо, я вернусь сегодня пораньше, и мы вместе поймаем это существо, — сказал муж и ушёл.
Но стоило ему скрыться за деревьями, как в дверь постучали. Дрожа от страха, женщина приоткрыла дверь и увидела молодого мужчину в синем дорожном плаще, который стоял на пороге, а на лице его было написано страдание. Она поклонилась ему, но когда согнулась в поклоне, то увидела, что путник однорук.
— Я хочу посмотреть ту руку, что лежит у тебя в доме, — сказал незнакомец, и она, не в силах противиться, молча впустила его.
— Это моя рука, — печально сказал мужчина. — Отдай её мне.
— Но что вы будете делать с ней? Ведь она отрезана, и это — навсегда.
Не говоря ни слова, незнакомец вытащил из-под полы баночку с какой-то мазью, смазал ею отрезанную руку, приложил её к плечу, и она не только сразу приросла, но и начала на глазах у поражённой женщины двигаться.
— Случилось несчастье, в котором никто не виноват, — сказал мужчина. — Мне всего лишь хотелось посмотреть, как вы, люди, живёте в этих пёстро раскрашенных деревянных коробках без воды и что едите, если вокруг вас не плавают рыбы? А тебе вовсе не хотелось уродовать меня. Ведь так?
— Конечно, нет, я только защищалась, — сказала женщина. — Мне жаль.
— Я вижу, ты добрая и смелая, а доброта и смелость всегда должна вознаграждаться. Возьми эту мазь, она волшебная. Исцеляй людей, и пусть между моим племенем и вашим всегда будет согласие.
С этими словами он отдал баночку, повернулся и пошёл к выходу. Сойдя с крыльца, направился по траве, с которой утренняя роса уже смыла следы крови, к реке, остановился на берегу, поднял руки, прошептал какие-то слова. И тогда изумлённая женщина, которая наблюдала за ним из окна, увидела, как он уменьшается, как его плащ превращается в панцирь, а руки и ноги в кривые лапы. Каппа — речной мальчик постоял на берегу и, не оглянувшись, бросился в воду…
Так человек однажды разговаривал с каппой. И вот почему именно жители острова Кюсю первыми научились делать мазь, которая лечит раны. Эту мазь они до сих пор называют каппа-но-миоя́ку (волшебное лекарство каппы). В старые времена там же был обычай коротко стричь мальчиков и выбривать им макушки. Эту причёску называли «о-каппа» (достойный каппа), но теперь эта мода отошла, и мальчишки Кюсю бегают стриженые, как все маленькие японцы. И только в сказках люди островов ещё нет-нет да и вспомнят причудливых, незлобивых существ, которые жили (кто знает, может быть, и живут?) на дне речных водоёмов.
Мышиная борьба(Япония)
В одной деревушке жил злой богач и жили бедные старик и старуха. Богач давал крестьянам деньги в рост, богател, а старики становились всё беднее и уже еле сводили концы с концами.
Как-то заметили они, что стены их хижины внизу прохудились, и решили пойти в лес, нарезать там дёрну, чтобы обложить стены.
Вошли они в лес, отыскали полянку, где росла крепкая трава, нарезали дёрну, сложили его в два мешка, взвалили мешки на спины и уже совсем было собрались возвращаться, как вдруг услышали писк, возню и слабые вскрики.
Подкрались они, выглянули из-за кустов и увидели двух мышей — толстую и тонкую, — которые боролись. Они боролись по всем правилам борьбы сумо, и даже поясницы их были обвязаны вместо поясов какими-то тряпочками. Мыши держали друг друга за пояса, делали подножки и подсечки, и всё это было бы очень занятно, но побеждала всё время, конечно, толстая мышь, и это понятно, так как в борьбе сумо всегда побеждает тот, кто сильнее и тяжелее.
Когда мыши кончили бороться и ушли, старик сказал:
— Слушай, старуха, а ведь я узнал мышей. Та, что тоньше, живёт в нашем доме, а та, что толще, — в доме нашего деревенского богача. Конечно, куда там нашей мышке тягаться с нею!
— Мне жаль её, — ответила старуха. — Знаешь что, приготовлю-ка я ей сегодня две рисовые лепёшки. Всё-таки хоть она и живёт под полом, она живёт в нашем доме.
Так старуха и поступила. И хотя еды в доме было совсем мало, она стала каждое утро готовить и класть на пол для мышки по две лепёшки.
Через неделю снова пошли старики в лес насобирать хворосту для печки. Снова очутились около поляны, а когда ушли, на поляну пришли две мыши и опять стали бороться. Но теперь уже победа не давалась толстой так легко.
— Послушай, что с тобой произошло? — удивлялась она. — То я бросала тебя, как хотела, а теперь еле-еле справляюсь, а то и проигрываю. Не откроешь ли ты свой секрет?
— Отчего же, — отвечала тонкая мышь (за эти дни она поправилась), — мои добрые хозяева каждое утро дают мне по две рисовых лепёшки. Вот откуда во мне сила!
— Прямо так и дают? — удивилась её подруга. — А мне всё приходится у своего хозяина таскать. Таскать да посматривать — того и гляди, придавит мне хвост мышеловкой или поймает меня кошка. Послушай, а что, если и я стану приходить к тебе по утрам?
— Ну, это не так просто, — отвечала тонкая мышь. — Мои хозяева бедняки, и, для того, чтобы кормить нас двоих, им нужны будут деньги. Если сможешь принести несколько монет, приходи.
— У моего все ящики набиты деньгами. Правда, он пересчитывает их каждый день, но я как-нибудь это улажу.
Можно себе представить удивление бедняков, когда на следующий день они обнаружили на столе у себя золотую монету.
— Вот чудеса! — воскликнула старуха. — Не иначе как это наша мышка нашла где-то в норе. Пойду скорее куплю еды нам и ей.
— Погоди, и я с тобой! — Старик тоже стал собираться.
А в это время на улице толстая мышь волокла мешочек денег. Ей ни за что бы не донести его, да на помощь выскочила тонкая мышь. И только они уцепились за мешочек и сдвинули его с места, как на улице с воплями и проклятиями показался богач.
— Держите! Вот мой мешок. Воры! — кричал он.
Мыши разбежались, а богач, отняв золотую монету у бедняков, поволок мешок с деньгами домой. Боясь, что мыши снова заберутся в дом, богач заколотил окна и двери и уехал в город, а старик со старухой так и остались жить в деревне.
— Знаешь что, — сказала старуха мужу, — всё равно в доме у нас так всего мало, не разорит нас вторая мышь. Пускай живут обе!
— Надо им сшить красные пояса фундо́си, как у настоящих борцов, — сказал старик.
На том и поладили. И теперь, хотя они по-прежнему живут бедно, каждый вечер старик со старухой, смеясь, смотрят, как на полу посреди хижины борются две мыши, и жизнь кажется им не такой тяжёлой.
Сумка матери-кенгуру(Австралия)
Однажды Байа́ми — добрый дух — отправился по стране, чтобы посмотреть, кто нуждается в его помощи и защите.
А надо сказать, что в то далёкое время у кенгуру и других австралийских животных не было на животе сумок, и детёнышей они водили за собой или носили, прижимая лапами к груди, как это делают звери в других странах.
Идя через лес, Байами увидел мать-кенгуру, которая пасла своего сына. Кенгурёнок был очень проворный, игривый, мать то и дело теряла его из вида, начинала звать и волноваться. В лесу охотились люди.
«Вот кому нужна моя помощь!» — подумал Байами.
Он превратился в старого слепого вомба́та и, выйдя из кустов, попросил:
— Я слышу, кто-то щиплет на поляне траву. Помоги мне, доброе животное, перейти поляну!
— Хорошо, я помогу тебе! Вот только поймаю своего сына, — сказала мать, с трудом изловила своего шустрого детёныша, прижала лапами к груди и вернулась к вомбату.
Тот взялся зубами за кончик её хвоста, и они тронулись. Но не успели они перейти поляну, как из леса вышел охотник с копьём наперевес. Увидев его, кенгуру оставила вомбата (тот лёг и прижался к земле), швырнула детёныша в кусты (тот затаился), а сама большими прыжками бросилась в сторону, чтобы увести охотника с поляны.
Охотник был из племени, в котором почитали кенгуру.
Вот почему он не мог ни убить, ни даже преследовать животное. Он опустил копьё и снова скрылся в лесу.
Когда мать-кенгуру вернулась на поляну, Байами подумал: «Я должен отблагодарить её».
Он превратился в птицу, слетал на стойбище охотников и, отыскав там тонкую, сплетённую из мягкой травы сумку, вернулся на поляну.
Мать-кенгуру с сыном были ещё там.
— Я подвяжу тебе сейчас сумку, и ты будешь носить в ней детёнышей, — сказал Байами, снова превратившись в вомбата. — У тебя освободятся передние лапы, и ты будешь меньше беспокоиться за своих сыновей.
С этими словами он подвязал кенгуру сумку, та приросла, и скоро кенгурёнок сам отлично впрыгивал в неё и выпрыгивал из неё.
Так мать-кенгуру впервые завела себе на животе карман для малышей. Он так понравился другим животным, что скоро многие звери Австралии — и вомбаты, и опо́сумы, и плюшевые медведи-коала, и даже крысы-бандику́ты завели себе такое же приспособление.
А у кенгуру до сих пор осталась привычка в минуту опасности выбрасывать детёныша из сумки и прыжками убегать, уводя хищника подальше.
Кват и паучок Марава(Океания, острова Банкс)
Когда мужчины острова Ва́ну-Ла́ву отправились на другой остров Га́уа менять раковины, Кват был ещё мальчиком.
Лодки стояли на воде, готовые к отплытию.
— И кто будет нас кормить? Кто будет ловить рыбу и стрелять летучих собак? — спросили женщины вождя.
— Вот кто! — ответил вождь и положил руку на голову Квата.
Лодки уплыли, и Кват понял, что теперь ему надо рассчитывать только на свои силы. Первым делом он решил сделать себе лодку. Пошёл в лес, выбрал дерево-казуари́ну потолще, срубил её и стал выдалбливать сердцевину.
Стучит топором, поёт песню. До вечера не управился, ушёл. Приходит утром, а дерево цело и растёт на прежнем месте! Снова повалил его Кват, приходит на другое утро — опять кто-то поставил дерево.
Удивился он — в чём дело? В третий раз свалил дерево, обрубил сучья, выдолбил. Потом выбрал одну щепочку, отнёс её в сторону, сделался маленьким-премаленьким, лёг под щепочку и ждёт.
Вдруг видит Кват — вспучилась земля, вылез из неё паук Марава. Обернулся старичком, собрал щепки, вложил их в ствол, приделал ветки, обхватил дерево, поднатужился и поставил на прежнее место. Обошёл вокруг, языком от удовольствия прищёлкнул, стал петь и даже слегка пританцовывал. Потом остановился, присмотрелся к стволу. Одной щепочки на месте нет! Стал старичок её искать. Нашёл. Только за ней нагнулся, а Кват из-под щепочки выскочил, как замахнётся топором! Испугался Марава.
— Не убивай меня, Кват, — молит. — Сделаю я тебе лодку.
Обернулся снова в паучка, побежал по лесу. Нашёл на берегу моря сухую колоду, выцарапал сердцевину. Поставил балансир, мачту, сплёл из паутины верёвки и парус. Снова превратился в старичка и говорит:
— Вот тебе лодка, Кват!
Столкнул Кват лодку на воду, сел в неё и поплыл на соседний остров охотиться на летучих собак. Подплывает, видит — торчит над верхушками пальм голова злого великана ву́и. Страшный великан — лицо и грудь раскрашены белыми полосами, в волосах сучки и перья птиц. Спрятался Кват за скалу, дождался, когда вуи ушёл, взял лук и стрелы, пошёл в лес. Настрелял летучих собак. Вдруг слышит треск и гром: снова идёт вуи.
Не растерялся Кват, подпрыгнул и зацепился ногами за ветку. Висит вниз головой среди летучих собак. Вуи его не заметил, прошёл мимо.
Кват с добычей поплыл обратно на Вану-Лаву. Плывёт под парусом, веслом рулит, песню поёт.
Обрадовались женщины еде.
В другой раз поплыл Кват ловить рыбу. Закинул сеть, вытащил несколько рыб. Закинул во второй раз, видит — плывёт к нему большая акула. Подплыла и говорит:
— Не бойся меня, Кват! Выпусти рыб, которых поймал, — они мои родственники. А за это я подарю тебе сладкий картофель, который можно печь на огне.
Выпустил Кват рыб. Смотрит, а на том месте, где только что была акула, плавает картофельный клубень. Поднял его из воды и поплыл домой.
Дома на берегу голодные женщины и дети. Понурив голову, прошёл мимо них Кват. Делать нечего. Отправился в лес, выжег кусок поляны, вскопал острой палкой землю, посадил клубень. Выросло на поле много сладкого картофеля батата. Собрал его Кват в кучу и ушёл в деревню за женщинами.
А великан вуи в это время решил навестить Вану-Лаву. Перешёл по морю на остров, вошёл в лес, увидел кучу картофеля и заплясал от радости.
Потом вспомнил про людей, вырыл яму, закрыл её своим плащом, спрятался и стал ждать. А Кват уже ведёт женщин на поле. Шли они, шли и провалились. Сидят в яме, а вуи наверху хохочет. Взял тогда Кват лук и пустил стрелу из ямы. Попала стрела в дерево. Пустил вторую. Попала вторая стрела в первую. Стрела за стрелой — получилась цепочка из стрел. Свесилась цепочка в яму, Кват ухватился за неё и вылез. За ним женщины. Убежали они от вуи, а Кват с полдороги вернулся, спрятался за кустом и смотрит, что делает вуи? А тот собирает в мешок картофель.
Вдруг зашевелились листья на земле, вылезает из них паучок Марава.
— Я всё видел, — говорит. — Давай накажем вуи!
Стал он бегать поверх ямы, затянул её паутиной, а Кват сверху на паутину набросал листьев. Потом встал на краю ямы и стал вуи дразнить. Кинулся великан на дерзкого мальчика, наступил на листья, как рухнет в яму! Упал и от испуга превратился в камень. До сих пор на Вану-Лаву торчит из земли каменный исполин.
А женщины деревни испекли картофель в горячей золе, надели праздничные наряды, сели у моря и стали терпеливо ждать.
Видит Марава, не получается без мужчин праздник. Полез на небо. Лезет, за собой паутинку тянет. Ухватился Кват за паутинку и тоже полез. Забрались они с Маравой на облако, а оттуда всё море видно. Плывёт по морю флот — возвращаются мужчины.
Вышли они на берег. Начался праздник. Все танцуют и поют. А Кват сел в лодку.
— Ты куда? — спрашивает его вождь.
— На другие острова. Хочу подарить людям сладкий картофель и поучиться у них. Я ещё вернусь!
И уплыл.
Почему в стране маори так много гейзеров(Новая Зеландия)
На острове Гава́ики, посреди Великого Океана, жил рыбак по имени Купе. Однажды он вышел на своей маленькой лодке в море ловить быстрых рыб. Не успел он забросить снасть — верёвку с крючком, как кто-то дёрнул за крючок, а когда Купе вытащил снасть, то увидел — крючок пуст. Кто-то украл приманку. Раз за разом закидывал Купе снасть, и каждый раз кто-то невидимый срывал наживку. Наконец этот таинственный зверь ухватил крючок и потащил за собой лодку.
Он тащил её, постепенно всплывая. Вот наконец заволновалась вода, и на поверхности показалась розовая блестящая спина, огромные, как обкатанные прибоем валуны, глаза и десять вытянутых вперёд щупалец.
Кальмар! Огромный кальмар увлекал лодку Купе. Несколько дней и ночей тащил он её, пока на горизонте не встало белое длинное облако. И только здесь кальмар отпустил крючок, а Купе, всмотревшись, понял, что это не облако, а большой остров. Он подплыл к нему и увидел на берегу огромные сосны, увидел, что между ними расхаживают бескрылые птицы, высотой с дом, а по песку у самой воды бегают большие коричневые ящерицы.
Купе повернул лодку назад и вернулся на Гавайки, а землю, про которую он рассказал, люди назвали Ао́-Те́а-Ро́а — Длинное Белое Облако.
Шло время, но люди не забывали рассказ Купе. И вот наконец несколько племён, которым не хватало на Гаваики земли, решили уплыть на юг, чтобы поселиться на вновь открытой земле.
…Нгаторо был великим вождём, он жил на Гаваики со своей сестрой Куива́и, но, когда его племя стало собираться в путешествие, он простился с сестрой, которую очень любил, сел в лодку и, приказав кормчему опустить в воду рулевое весло, отправился в путь.
Долго плыли лодки по океану, свирепые ветры, которые насылали на них злые демоны-понатури, то и дело разъединяли их, немало лодок перевернулось, и людей пришлось спасать. Но наконец из-за горизонта поднялась земля, лёгкая и длинная, как белое облако.
— Ао-Теа-Роа! — сказали мудрецы, и Нгаторо, поднявшись во весь рост и посмотрев на облако, сказал:
— Ао-Теа-Роа!
Это был остров, который открыл когда-то рыбак Купе. Люди вышли на берег, построили дома, вскопали огороды и стали жить. Себя они стали называть маори.
Нелегко пришлось людям Нгаторо на новой земле. С удивлением смотрели они, как зимой на вершины гор ложится белый, не тающий дождь, как желтеют под порывами холодного южного ветра листья кустарника, как прячутся в холодные месяцы в норы ящерицы. Тогда люди научились ткать и стали шить себе тёплую одежду и строить тёплые дома. Они охотились на огромных птиц-мо́а, таких огромных, что каждая птица могла ударом ноги убить сразу двух мужчин. И ещё они научились выходить на лодках в океан и охотиться на небольших китов.
Нгаторо часто задумывался, глядя на белые вершины гор, — что это покрывает их? Почему белые пятна в холодные месяцы увеличиваются и опускаются до середины склонов, а летом уменьшаются, поднимаются вверх или исчезают совсем?
И он решил отправиться на вершину самой большой горы, которую называли Тонгари́ро.
Сопровождаемый отрядом воинов, он долго шёл холмами, пока не достиг подножия горы.
— Оставайтесь здесь! — приказал он спутникам. — Дальше я пойду один. Не знаю, вернусь ли живым, но, если вы хотите увидеть меня невредимым, запомните хорошенько: не прикасайтесь к пище до тех пор, пока я не вернусь к вам. Это придаст мне сил. Вот когда я вернусь, тогда мы устроим пир, и я расскажу вам, что увидел на горе.
С этими словами он оставил спутников и пошёл один вверх по склону. Сперва он миновал зелёный лес, который рос у подножия и где громко распевали птицы, потом прошёл кусты, среди которых стрекотали цикады и ползали по веткам муравьи-попокоруа, потом преодолел прохладные травянистые луга, на которых даже насекомые уже встречались редко, и наконец вступил в царство голых камней. Отвесные скалы вели его всё выше и выше, холод сковал руки и ноги, а на тропинке появились удивительные прозрачные куски твёрдой как камень воды. Потом он вступил на склон, покрытый холодным белым пухом, с удивлением зачерпнул его ладонью и ужаснулся, видя что он превратился в воду. Прозрачное облачко от его дыхания повисло в воздухе, ледяные пальцы мороза стиснули сердце вождя, но он упрямо лез всё выше и выше. Наконец, когда, казалось, последние силы уже оставляют его, скалы, между которых он карабкался, расступились, и он оказался на вершине. Обессиленный, вождь опустился на снег.
А в это время далеко внизу, в тёплой зелёной долине спутники его томились в ожидании.
— Нгаторо, конечно, давно погиб, — говорили они. — Не ждать же нам вечно. А голод так терзает наши желудки. Давайте поедим!
И они разожгли костры, чтобы приготовить пищу. Но стоило им начать есть, как мороз вонзил ледяные когти в самое сердце Нгаторо. Чувствуя приближение смерти, он воззвал к далёкой сестре:
— О, Куиваи! Меня уносит ледяной южный ветер. Скорее на помощь! Пришли огонь, чтобы согреть меня.
И далеко на тропическом острове Гаваики сестра услышала призыв брата. Она тут же позвала на помощь духов огня, и те, погрузившись в землю, понеслись к далёкому острову, где умирал Нгаторо. По пути они то и дело высовывали головы, чтобы посмотреть, правильно ли держат путь. И там, где они показывались, каждый раз вспучивалось дно океана и над волнами возникал остров с огнедышащей горой посредине. Домчавшись до Ао-Теа-Роа, духи стали выныривать то в одном озере, то в другом, и посреди озёр поднимались горячие фонтаны — гейзеры. Наконец они достигли горы Тонгариро и с быстротой молнии поднялись внутри горы к самой её вершине, где лежал полумёртвый Нгаторо.
Подземный жар отогрел и оживил вождя, кровь снова заструилась по его жилам, сердце забилось, руки и ноги обрели силу. Он вскочил и отбежал от кратера, который образовался рядом с тем местом, где он лежал и где духи огня вырвались наружу. Внутри кратера уже клокотала огненная лава, и удушливый серный дым жёлтым столбом поднимался над горой. Так Тангариро стал вулканом.
Что касается Нгаторо, то он благополучно спустился с горы, ни слова не сказал своим спутникам, которые потупились от стыда, и, став во главе маленького отряда, отправился назад в селение.
Так маори узнали, что такое снег, и вот почему на острове теперь так много горячих гейзеров.