почитали, а побольше читали! Так что, уважаемые товарищи, вы читать собираетесь или почитать? Подобное почитание без чтения однажды уже не привело ни к чему хорошему.
И все чаще немецкие буржуазные ученые, вчерашние специалисты по истреблению марксизма, говорят о «национально-немецком» Марксе, который будто бы воспитал так великолепно организованные для ведения грабительской войны союзы рабочих!
При таком положении дела, при неслыханной распространенности искажений марксизма, наша задача состоит прежде всего в восстановлении истинного учения Маркса о государстве. ‹…›
Начнем с самого распространенного сочинения Фр. Энгельса: «Происхождение семьи, частной собственности и государства». ‹…›
«Государство, – говорит Энгельс, подводя итоги своему историческому анализу, – никоим образом не представляет из себя силы, извне навязанной обществу. Государство не есть также “действительность нравственной идеи”, “образ и действительность разума”, как утверждает Гегель. Государство есть продукт общества на известной ступени развития; государство есть признание, что это общество запуталось в неразрешимое противоречие с самим собой, раскололось на непримиримые противоположности, избавиться от которых оно бессильно. А чтобы эти противоположности, классы с противоречивыми экономическими интересами, не пожрали друг друга и общества в бесплодной борьбе, для этого стала необходимой сила, стоящая, по-видимому, над обществом, сила, которая бы умеряла столкновение, держала его в границах “порядка”. И эта сила, происшедшая из общества, но ставящая себя над ним, все более и более отчуждающая себя от него, есть государство».
Люди, которые это цитируют, упускают из вида слово «по-видимому». А ведь еще Энгельс отмечал, что это сила, не стоящая вне общества, а происходящая из него самого.
По Марксу, государство не могло бы ни возникнуть, ни держаться, если бы возможно было примирение классов. У мещанских и филистерских профессоров и публицистов выходит, – сплошь и рядом при благожелательных ссылках на Маркса! – что государство как раз примиряет классы. По Марксу, государство есть орган классового господства, орган угнетения одного класса другим, есть создание «порядка», который узаконяет и упрочивает это угнетение, умеряя столкновение классов. По мнению мелкобуржуазных политиков, порядок есть именно примирение классов, а не угнетение одного класса другим…
Когда буржуазное государство появилось впервые, оно приняло Декларацию прав человека и гражданина. Эта декларация точно выражает интересы правящего класса. Вы имеете право на дом, а есть ли у вас сам дом или нет – никого не волнует. Вы имеете право быть сытым, но будете ли вы сытым – государства не касается.
Когда в январе 1917 г. большевики собрали Учредительное собрание, ему предложили принять декларацию нового государства. Она называлась «Декларация прав трудящегося и эксплуатируемого народа» и малоизвестна. Выражением этой декларации потом стала сталинская Конституция. В ней говорилось, что каждый имеет не только право на жилье, но и само жилье. Если написано, что в обществе не может быть голодных, это значит, что безработица ликвидирована и любой человек может найти работу, он точно получит зарплату и у него точно будет еда.
«Декларация прав трудящегося и эксплуатируемого народа» – это целый план осуществления того, о чем рассуждали Маркс и Энгельс. Они наметили основные положения, а Ленин это развил в цельную науку о государстве.
Напомним, что при слабеющем социализме нас обвиняли в том, что мы нарушаем права человека.
Что государство есть орган господства определенного класса, который не может быть примирен со своим антиподом (с противоположным ему классом), этого мелкобуржуазная демократия никогда не в состоянии понять. ‹…›
С другой стороны, «каутскианское» извращение марксизма гораздо тоньше. «Теоретически» не отрицается ни то, что государство есть орган классового господства, ни то, что классовые противоречия непримиримы. Но упускается из виду или затушевывается следующее: если государство есть продукт непримиримости классовых противоречий, если оно есть сила, стоящая над обществом и «все более и более отчуждающая себя от общества», то ясно, что освобождение угнетенного класса невозможно не только без насильственной революции, но и без уничтожения того аппарата государственной власти, который господствующим классом создан и в котором это «отчуждение» воплощено. Этот вывод, теоретически ясный сам собою, Маркс сделал, как мы увидим ниже, с полнейшей определенностью на основании конкретно-исторического анализа задач революции. И именно этот вывод Каутский – мы покажем это подробно в дальнейшем изложении –…«забыл» и извратил.
То есть словесное признание налицо, а как доходит до дела – то государство трогать нельзя! А государство это применяет силу по отношению к трудящимся. Причем силу принуждения.
«…По сравнению со старой гентильной (родовой или клановой) организацией, – продолжает Энгельс, – государство отличается, во-первых, разделением подданных государства по территориальным делениям… ‹…›
Вторая отличительная черта – учреждение общественной власти, которая уже не совпадает непосредственно с населением, организующим самое себя, как вооруженная сила».
Энгельс развертывает понятие той «силы», которая называется государством, силы, происшедшей из общества, но ставящей себя над ним и все более и более отчуждающей себя от него. В чем состоит, главным образом, эта сила? В особых отрядах вооруженных людей, имеющих в своем распоряжении тюрьмы и прочее. ‹…›
Постоянное войско и полиция суть главные орудия силы государственной власти, но – разве может это быть иначе? ‹…›
На вопрос о том, почему явилась надобность в особых, над обществом поставленных, отчуждающих себя от общества, отрядах вооруженных людей (полиция, постоянная армия), западноевропейский и русский филистер склонен отвечать парой фраз, заимствованных у Спенсера или у Михайловского, ссылкой на усложнение общественной жизни, на дифференциацию функций и т. п.
Такая ссылка кажется «научной» и прекрасно усыпляет обывателя, затемняя главное и основное: раскол общества на непримиримо враждебные классы.
Мы знаем, как создавалась рабочая милиция: это, по сути, вооруженный народ. А полиция – это особые вооруженные отряды, обеспечивающие господство буржуазии. Можно сказать, что государство – это форма существования общества при наличии классов.
…вернемся к изложению Энгельса. ‹…›
«…Общественная власть усиливается по мере того, как обостряются классовые противоречия внутри государства, и по мере того, как соприкасающиеся между собой государства становятся больше и населеннее. Взгляните хотя бы на теперешнюю Европу, в которой классовая борьба и конкуренция завоеваний взвинтили общественную власть до такой высоты, что она грозит поглотить все общество и даже государство…»
Для содержания особой, стоящей над обществом, общественной власти нужны налоги и государственные долги. ‹…›
Не только древнее и феодальное государства были органами эксплуатации рабов и крепостных, но и «современное представительное государство есть орудие эксплуатации наемного труда капиталом. В виде исключения встречаются, однако, периоды, когда борющиеся классы достигают такого равновесия сил, что государственная власть на время получает известную самостоятельность по отношению к обоим классам, как кажущаяся посредница между ними…»
Это называется бонапартизм. Главный принцип в государстве – подчинение нижестоящих вышесидящим. Люди морально готовятся сидеть всю жизнь. Был же у нас министр экономики – теперь сидит[131].
Таково… правительство Керенского в республиканской России после перехода к преследованиям революционного пролетариата, в такой момент, когда Советы благодаря руководству мелкобуржуазных демократов уже бессильны, а буржуазия еще недостаточно сильна, чтобы прямо разогнать их.
В демократической республике – продолжает Энгельс – «богатство пользуется своей властью косвенно, но зато тем вернее», именно, во-первых, посредством «прямого подкупа чиновников» (Америка), во-вторых, посредством «союза между правительством и биржей» (Франция и Америка). ‹…›
Демократическая республика есть наилучшая возможная политическая оболочка капитализма, и потому капитал, овладев (через Пальчинских, Черновых, Церетели и К°) этой наилучшей оболочкой, обосновывает свою власть настолько надежно, настолько верно, что никакая смена ни лиц, ни учреждений, ни партий в буржуазно-демократической республике не колеблет этой власти.
Как это сейчас актуально! С легкой руки Навального был поднят шум о коррупции. Вроде бы началась борьба против тех, кто занимает руководящие посты в государстве. А почему не началась кампания против тех, кто поставил их на эти посты?
Кто является правящим классом в России? Буржуазия. Крупные олигархи строят виллы и особняки не в России, а за границей.
Всеобщее избирательное право – тоже орудие господства буржуазии… Они разделяют сами и внушают народу ту ложную мысль, будто всеобщее избирательное право «в теперешнем государстве» способно действительно выявить волю большинства трудящихся и закрепить проведение ее в жизнь.
Это большинство трудящихся подчиняется буржуазной воле, которая навязана ему пропагандой. Понятно же, кто выиграет: как говорится, казино всегда выигрывает.
Читаем далее.
Общий итог своим взглядам Энгельс дает в своем наиболее популярном сочинении в следующих словах:
«Итак, государство существует не извечно. Были общества, которые обходились без него, которые понятия не имели о государстве и государственной власти. На определенной ступени экономического развития, которая необходимо связана была с расколом общества на классы, государство стало в силу этого раскола необходимостью. Мы приближаемся теперь быстрыми шагами к такой ступени развития производства, на которой существование этих классов не только перестало быть необходимостью, но становится прямой помехой производству. Классы исчезнут так же неизбежно, как неизбежно они в прошлом возникли. С исчезновением классов исчезнет неизбежно государство. Общество, которое по-новому организует производство на основе свободной и равной ассоциации производителей, отправит всю государственную машину туда, где ей будет тогда настоящее место: в музей древностей, рядом с прялкой и с бронзовым топором».