. Но чтобы оно отмерло, нужно беспощадно подавлять сопротивление всех тех, кто этому процессу мешает. Бороться надо с тем, что противоположно интересам рабочего класса. Иначе процесс пойдет назад, как это случилось в Советском Союзе. Вместо того чтобы укреплять государство диктатуры рабочего класса, верхушка КПСС во главе с Хрущевым занялась ревизионизмом.
Обычно понятия «свобода» и «демократия» считают тождественными и употребляют часто одно вместо другого. Очень часто вульгарные марксисты (Каутский, Плеханов и К° во главе их) именно так рассуждают. На деле демократия исключает свободу. Диалектика (ход) развития такова: от абсолютизма к демократии буржуазной; от буржуазной демократии к пролетарской; от пролетарской к никакой.
(8) «Мы» (т. е. Энгельс и Маркс) предложили бы «везде» (в программе) говорить вместо «государство» – «община»…, «коммуна»!!!
Отсюда видно, как опошлили, опоганили Маркса и Энгельса не только оппортунисты, но и Каутский. Оппортунисты ни одной из этих 8 богатейших мыслей не поняли!
Они взяли только практическую надобность настоящего: использовать политическую борьбу, использовать современное государство для обучения, воспитания пролетариата, для «вырывания уступок». Это верно (против анархистов), но это еще лишь 1/100 марксизма, если можно так арифметически выразиться.
Каутский совсем затушевал (или забыл? или не понял?) в своей пропагандистской и вообще публицистической работе пп. 1, 2, 5, 6, 7, 8 и «Zerbrechen» Маркса (в полемике с Паннекуком в 1912 или 1913 г. Каутский… совсем уже свалился в оппортунизм по этому вопросу).
От анархистов нас отличает (а) использование государства теперь и (б) во время революции пролетариата («диктатура пролетариата») – пункты, важнейшие для практики, тотчас. (Их-то и забыл Бухарин!)
Давайте вспомним то, что стало будущим по отношению к этим строкам. Большевики взяли власть, а уже в 1918 году левые эсеры начали бороться с пролетарской диктатурой. Они даже пытались арестовать Дзержинского, но потом поняли, что это чревато проблемами. Пришлось избавиться от левых эсеров как от силы, с которой можно осуществлять диктатуру пролетариата.
Всякие анархиствующие элементы хороши, когда идет борьба с буржуазным государством. А когда строится государство диктатуры пролетариата, анархисты снова выступают против государства, и в этот момент нужно от них избавляться.
Анархисты всегда будут что-то ломать. Правда, по-настоящему сломать буржуазное государство им было не под силу. Они только говорили о необходимости это сделать, но где вы видели анархистов, которые сломали бы буржуазное государство? Штука в том, что буржуазное государство может сломать только его антипод – государство пролетарское.
Бухарину было писано…: «дай дозреть твоим мыслям о государстве». Он же, не дав дозреть, полез в печать… и сделал это так, что вместо разоблачения каутскианцев помог им своими ошибками!! А по сути дела Бухарин ближе к истине, чем Каутский.
Ближе к истине, но еще не дотягивает. Ленин говорил о Бухарине, что хотя он и любимчик партии, но никогда не учился и не понимал вполне диалектики, поэтому его теоретические воззрения с очень большим сомнением могут быть отнесены к вполне марксистским.
«Между капиталистическим и коммунистическим обществом лежит период революционного превращения первого во второе. Этому периоду соответствует и политический переходный период, и государство этого периода не может быть ни чем иным, кроме как революционной диктатурой пролетариата…
Программа не занимается ни этой последней, ни будущей государственностью коммунистического общества».
А в других работах Ленин доказывает, что государство может отмереть только как государство диктатуры пролетариата. Поэтому дело не только в революционном переходе к коммунизму: сама первая фаза коммунизма предполагает продолжение классовой борьбы. И совершенно точно это заявлено и подчеркнуто в 39-м томе, в известной всем работе «Великий почин». Там рассмотрены серьезнейшие теоретические вопросы, поэтому неверно, как поступают некоторые товарищи, смотреть на эту работу только как на статью о коммунистических субботниках.
По поводу права и равенства
…равенство права предполагает неравенство, неравенство на деле, неравенство между людьми, ибо один силен, другой слаб и т. п. (индивиды «не были бы различными индивидами, если бы не были неравными»), – один будет получать больше другого.
«Но эти недостатки неизбежны в первой фазе коммунистического общества, в том его виде, как оно выходит, после долгих мук родов, из капиталистического общества. Право никогда не может быть выше, чем экономический строй и обусловленное им культурное развитие общества.
На высшей фазе коммунистического общества, после того как исчезнет порабощающее человека подчинение его разделению труда; когда исчезнет вместе с этим противоположность умственного и физического труда; когда труд перестанет быть только средством для жизни, станет сам первой потребностью жизни; когда вместе с всесторонним развитием индивидуумов вырастут и производительные силы и все источники общественного богатства польются полным потоком, – лишь тогда можно будет совершенно преодолеть узкий горизонт буржуазного права и общество сможет написать на своем знамени: “Каждый по способностям, каждому по потребностям!”»
Почему-то многие воспринимают эту фразу неправильно: «От каждого по способностям». А у Маркса написано черным по белому, что каждый сам должен давать обществу. Конечно, тяжело дать по всем своим способностям – но не надо бояться трудностей. Люди, по своему обыкновению, стараются их обходить… Вот в формулировках на XXII Съезде КПСС тоже их обходили – и к чему это привело, всем известно. Это одна сторона дела. Другая сторона касается права. Право необходимо тогда, когда есть неравенство, а когда неравенства нет, то государство не нужно. Исходя из этого, не надо принуждать людей к ликвидации неравенства: право отмирает вместе с государством.
Разделение труда, безусловно, останется, но это разделение будет занимать у человека меньшую часть времени. А в свободное время он будет делать что-то полезное для общества и беспрепятственно развиваться. Поэтому неравенство больше не будет для него определяющим фактором – определяющим отныне будет то, чем занимается человек в свободное время.
Энгельс о государстве и войне
«…государство становится все более и более чуждым интересам широких народных масс и превращается в консорциум аграриев, биржевиков и крупных промышленников для эксплуатации народа»… Там же о грядущей мировой войне, которая-де приведет к «всеобщему истощению и созданию условий для окончательной победы рабочего класса…»… «в конце» этой войны «победа пролетариата будет либо уже завоевана, либо все ж таки… неизбежна».
Тут подчеркивается еще раз, что капитализм – это канун социалистической революции. Никакого другого строя быть не может: рано или поздно все придет к социализму. При этом, естественно, сам собой социализм не наступит – но в капитализме имеется тот класс, который все это и сделает. Сам же капитализм будет всячески тормозить и блокировать этот процесс. А вот рабочий класс будет это буржуазное государство ломать, разбивать – и тем самым переходить к социализму.
О жилищном вопросе
«Вообще вопрос вовсе не в том, захватит ли пролетариат, достигнув власти, орудия производства, сырые материалы и жизненные средства путем простого насилия, заплатит ли он тотчас же вознаграждение за это, или выкупит постепенно эту собственность небольшими частичными платежами. Пытаться отвечать на этот вопрос заранее и относительно всех возможных случаев – значило бы фабриковать утопии, а это я предоставляю делать другим».
Если говорить о нашей революции, то, конечно, мы никаких компенсаций капиталистам за средства производства, созданные рабочими, не давали. Но вот в Китае перед капиталистами поставили вопрос ребром: вы видели, как осуществлялась революция в России? А теперь представьте такую картину: на вас едет поезд, и есть лишь два варианта. Первый – вы соглашаетесь отдать ваши капиталы и тогда садитесь в соответствующий вагон, получаете билет и в течение жизни будете получать часть прибыли от использования государством этого капитала. Дети ваши уже не будут получать, но вы будете. Второй вариант – ложитесь на рельсы, и поезд вас переезжает. Выбирайте! И, учитывая опыт Советской России, китайские капиталисты предпочли первый вариант. Да и сейчас они не очень-то борются с пролетарским государством. Партийная организация держит этот вопрос под контролем.
Из работы Маркса «Гражданская война во Франции» Ленин выписал 19 признаков формы коммуны
Итак, коммуна = «определенная форма» пролетарской социалистической республики. В чем же именно это проявилось? Какова именно эта «определенная форма»?
(1) «Первым декретом Коммуны было уничтожение постоянного войска и замена его вооруженным народом…»
(2) «…Коммуна образовалась из выбранных всеобщим избирательным правом по различным округам Парижа городских гласных. Они были ответственны и в любое время сменяемы».
(3) «…Коммуна должна была быть не парламентарной, а работающей корпорацией…»
(4) «…Полиция, до сих пор бывшая орудием государственного правительства, была немедленно лишена всех своих политических функций и превращена в ответственный орган Коммуны, сменяемый в любое время…»
(5) «…То же самое – чиновники всех остальных отраслей управления…»
(6) «…Начиная с членов Коммуны, сверху донизу, общественная служба должна была исполняться за заработную плату