Через четыре часа я проснулся нормальным человеком. Чистые простыни, одеяло и мягкие подушки; сидящая напротив женщина в домашнем халате. Ее ясные голубые глаза и еле заметная улыбка излучали душевный покой и напомнили мне глаза матери.
– Я тебя, Анатолий, нашла на помойке. Но это ни о чем не говорит. Можешь забыть все мои слова, склеить паспорт и уйти хоть сегодня. Но я предлагаю тебе пожить здесь недельку-другую. В квартире две комнаты, мы можем спокойно общаться. Немного отдохнешь и заодно поможешь мне с огородом да с крышей – давно нужно подлатать. Если не понравится, уйдешь.
В ее голосе чувствовалась какая-то необъяснимая тоска и в то же время теплота и душевность. В общем, я по уши в нее влюбился и уже через неделю не мог представить, как раньше жил без моей Ульяны. В загсе я взял фамилию жены и стал Кленовым. И с тех пор не дружу с алкоголем. Ни капли!
– Как я за тебя рад, Анатолий! – искренне сказал другу Виктор Антонович, задумавшись о том, насколько разные у людей судьбы. И в очередной раз порадовался тому, что счастлив со своей женой, той, на которой женился вопреки советам Александра. Она прекрасно выглядит – намного моложе своих лет. У них взрослый сын и внуки. А что было бы, послушай он тогда Александра?..
Действительно, каждый сам выбирает свою судьбу, и изменить жизнь никогда не поздно. А найти свое счастье и любовь можно и на помойке.
История Анатолия и Ульяны – яркий тому пример.
Предсказания
Без Веры в сердце ты становишься жесток,
Творя безумные дела и разоряя храмы.
Но помни, зло – плохой урок,
Ведь в душах сыновей ты оставляешь шрамы.
И кара неминуемо найдет тебя, злодей,
Забвение придет суровою расплатой.
Совсем исчезнешь ты из памяти людей,
И будет это небольшой утратой.
Пройдут года, придут другие люди
И восстановят храмы на века.
А с ними вечно наша Вера будет
И снова засияют золотые купола…
К написанию этой истории меня подтолкнула поездка в белорусский город Толочин с группой моих друзей и сотрудников. В течение последних двух лет мы в качестве благотворительной помощи восстанавливали в этом городке Свято-Покровский монастырь. Самым волнительным событием всей работы стала установка новых, сияющих золотом куполов с красивейшими и величественными крестами.
Посетив монастырь, побеседовав с матушкой Анфисой и сестрами, отведав монастырской трапезы, я предложил желающим из делегации посетить мою деревню, где я родился и вырос, побывать на кладбище, где похоронены мои родители и родственники, а для остальных был подготовлен экскурсионный автобус по знаковым историческим местам района. Все дружно решили ехать со мной, чему я был безмерно рад.
Приехав в деревню, я в первую очередь показал место, где стояла наша изба, а сейчас были видны только заросшие бурьяном остатки фундамента.
– А где же краник с водой, о котором Вы писали в своем рассказе «Водопровод»? – спросил с улыбкой один из участников нашей группы, композитор Михаил. Он уже был со мной на этом месте в прошлый наш приезд и хорошо знал об этом кранике.
– А вон видите маленькую избушку-часовню рядом с дорогой? Мы ее построили два года назад. Вот туда я и перенес этот краник. Избушка-часовенка для всех всегда открыта. Любой уставший путник может зайти туда, попить холодной чистейшей водички, отдохнуть в тени и продолжить путь.
Посидев в избушке, побеседовав и выпив воды из того самого краника, мы отправились в сторону кладбища. Постояв у могилы родителей и родственников, возложив цветы и прочитав молитвы (с нами был священник Евгений), группа разбрелась по кладбищу, рассматривая надписи на крестах и памятниках.
– А что это за пирамидка с красной звездой вон над той неухоженной, заросшей могилой? – спросил с интересом писатель Николай.
– О, это долгая и грустная история, – ответил я, задумавшись. Очень не хотелось мне будоражить память и говорить плохо об умерших.
– Нет уж, нет, – начали просить остальные, – расскажите, пожалуйста, нам интересно.
– Хорошо, давайте вернемся в избушку-часовенку, там я вам все и расскажу, – предложил я группе.
Мы вернулись в избушку, сели за стол, и я начал рассказ.
Родился я в небольшой белорусской деревеньке, что недалеко от города Орши и города Толочина, в большой трудолюбивой семье. Семья была дружной – каждый помогал друг другу. Отец и мать работали с утра до вечера, старшие дети ходили в школу, а нас, младших, воспитывала бабушка Аксинья. Бабушка, несмотря на советскую власть, была истинно верующим человеком. Она без молитвы никогда не садилась за стол.
С детства мне запомнились ее рассказы о вере, о Боге, о Его любви к людям. Были и рассказы о тех, кто отошел от веры и перешел в воинствующий атеизм с его варварским разрушением храмов и церквей.
Недалеко от нашего дома жила председатель сельсовета Марья с двумя сыновьями четырех-шести лет. Мне она запомнилась как женщина, похожая на комиссара. Всегда была одета в черную, военного покроя юбку и комиссарскую кожаную куртку, подпоясанную широким солдатским ремнем с пряжкой и красной звездой. Ее строгость по отношению к людям граничила с жестокостью и презрением. А церковь и священников она ненавидела.
Муж, не выдержав ее комиссарского, неженского характера, ушел от Марьи, когда детишкам было два-три года. И больше никогда в селе не показывался.
А мне запомнился, и не просто запомнился, а врезался в память, случай, когда по ее приказу местную церковь в соседнем поселке превращали в картофелехранилище. Теперь-то я понимаю, что никакой необходимости в этом не было. Церковь выстояла под бомбежками в войну, продержалась в оккупацию. Во все времена туда шли люди поклониться Богу, покаяться и попросить помощи.
Построить новое картофелехранилище не составляло никакого труда. Но тупая, наполненная злобой ненависть к религии толкала Марью к разорению церкви. И вот на глазах у собравшихся людей она сама забирается на крышу, цепляет железный трос за золоченый, яркий, сияющий крест и дает команду трактористу тянуть трос. Руки у тракториста дрожат от волнения, душа не принимает такую команду, противится, и он, весь в холодном поту, выскакивает из кабины, восклицая:
– Не могу я это сделать, хоть убейте, не могу! Бог накажет нас всех за такое злодеяние…
Народ, склонив головы, молчит: кто-то стыдливо отворачивается, кто-то несмело пытается сказать:
– Марья, не надо этого делать.
Старый священник, печально глядевший на происходящее, пытается образумить людей и Марью:
– Люди, не делайте этого, Бог вас накажет! Марья, ты же человек, образумься!
Но Марья, спускаясь с крыши церкви, кричит громко:
– Трусы вы все, не понимаете политики нашей партии.
И, обращаясь к священнику:
– А ты, рассадник религии, помолчи лучше, покуда мы тебя в тюрьму не посадили.
Затем, расталкивая людей, Марья садится за штурвал трактора, резко нажимает на рычаги, трос натягивается, и крест падает на землю…
Старый священник молча крестится и тихо произносит:
– Марья, ты творишь страшное зло на земле и потому, помяни мое слово, долго не проживешь на этом свете и скоро умрешь в муках, но самое страшное, что и род твой кончится в муках.
Слова его звучат не как проклятие, они звучат как пророчество.
Уже тогда мне, подростку, все это казалось противоестественным. Зачем разрушать красоту, зачем рушить веру в Бога, в доброту, в любовь?
Дома со слезами на глазах я рассказал о происшедшем бабушке. Она молча выслушала и произнесла:
– В своей жизни, внучек, тебе еще много придется увидеть несправедливости – времена сейчас трудные, люди потеряли веру в Бога. Но пройдет время и все образуется. А ты, внучек, еще много церквей восстановишь и много крестов установишь. И даст Бог, еще и новые храмы построишь! Только не теряй веру в Бога…
Прошли годы и, вспоминая прожитое, я убеждаюсь, что все в жизни закономерно: и пророчества верующих людей, и старого священника, и моей любимой бабушки – сбываются.
Примерно через год Марья тяжело заболела: у нее обнаружили рак. Она долго мучилась и через какое-то время умерла. Детей забрали в детский дом. И долго никто не знал, что с ними. И уже через тридцать лет, в очередной мой приезд в деревню, я узнал, что старший попал в тюрьму и там умер, а младший скончался от пьянства. Очень жаль их! Ведь ни в чем они не были виноваты, но им пришлось расплачиваться за дела своей матери.
Мне же в своей жизни, как и предсказывала бабушка, довелось восстановить много храмов, монастырей и церквей и установить красивейшие купола с золочеными крестами.
И строить новые храмы, церкви и часовни.
И Бог даст, еще удастся построить.
Дорожи теми, кто рядом
Простите близких за причиненную Вам боль, и боль отпустит.
Простите себя и отпустите прошлое, чтобы наслаждаться настоящим.
Прощать – это значит помнить без обиды…
Джона я встретил в Кембридже. Это небольшой, но известный на весь мир университетский городок в Англии. Я приехал туда по совету друзей совершенствовать (как мне казалось!) свой безобразный английский. «Только в Англии и только в Кембридже ты научишься говорить по-английски, – убеждал меня мой друг Михаил и, громко смеясь, добавил: – а еще лучше, если на время учебы найдешь красивую англичанку. В кровати мигом выучишь!» Англичанку, да еще красивую, найти в Кембридже почти невозможно – такое ощущение, что там одни иностранцы. И все разговаривают на своем, понятном лишь им языке.
Учеба давалась тяжело, потому что, обладая логическим мышлением, я не мог механически запоминать незнакомые слова. Но английский был необходим по работе, и я упорно его учил. Судьба распорядилась так, что я познакомился с Джоном. И эта встреча многое изменила.