«Дорогой Джон!
Пишет тебе Том, с которым уехала твоя бывшая жена Карина. Хочу сообщить, что мы прожили вместе всего два года, и она ушла от меня к малоизвестному продюсеру по имени Стив, уехала в неизвестном направлении. Однако неделю назад я получил записку от этого Стива, в которой он сообщает, что Карина скончалась от сердечного приступа. Адрес, где она похоронена, Стив не назвал. Примите мои соболезнования.
С уважением, Том».
– О, господи! – воскликнул я в ужасе. – Моя Карина скончалась, и я не смог присутствовать на ее похоронах. Ведь ей было всего тридцать лет! Как же так… Эх, Карина, Карина…
С тех пор прошло восемь лет. Все свободное время я посвящал сыну. Он успешно окончил школу и сейчас учится в колледже, хочет стать юристом. Мать он почти не помнит, но часто спрашивает, когда мы съездим на ее могилу. Несмотря на то, что прошло много времени с момента расставания, я не смог забыть Карину, она оставалась единственной женщиной, которую я по-настоящему любил. Я отправил несколько запросов в различные службы США с просьбой разыскать могилу бывшей супруги, но приходили лишь отписки. И когда мы потеряли всякую надежду и решили сами отправиться в Америку на поиски, из Нью-Йорка пришло новое письмо… письмо от Карины.
«Здравствуйте, мой дорогой Джон и любимый, единственный сын Николас!
Вы, конечно, будете удивлены этому письму. Я бы тоже удивилась, получив его. Ведь вы считаете меня умершей. К счастью или нет, но я жива. Влача нищенское существование в чужой стране и совсем отчаявшись, я осмелилась вам написать.
Простите меня за все! Но я действительно страдаю – от одиночества, от того, что натворила, от того, что виновата перед вами, мои любимые и самые близкие люди. Находясь вдали от вас, я всегда вспоминала и вспоминаю день нашего знакомства, Джон. Вечер на берегу моря, когда мы, как сумасшедшие, отдавались страсти, купались ночью, а потом, обессиленные, держась за руки, лежали на поляне с цветами и смотрели на яркие звезды. И как ты, Джон, глядя на падающую звезду, задумчиво произнес:
– Вот так, Карина, заканчивается жизнь.
А я ответила:
– Нет, мой любимый Джон! Жизнь только начинается, и я люблю тебя, милый.
Мы молча лежали, думая каждый о своем. Я мечтала о своем домике с садом, о сыне, которого рожу и буду любить, о маленькой дочке, с которой мы будем плести венки из полевых цветов и дарить вам, мальчикам. А вы будете скромно их примерять и отдавать нам, смеясь: "Вам они больше идут! Вы у нас самые красивые". И мы все вместе будем дурачиться и веселиться.
Такие мысли у меня были, Джон, в тот вечер. Лучший вечер моей жизни! Конечно, тогда я была наивной и глупенькой, но искренне верила, что все именно так и будет.
Затем мы поженились, уехали в Англию и вместо домика с садом поселились в тесной квартирке, где начались будни: ты все время на работе, я – по хозяйству. И мне стало скучно. Я пыталась заниматься творчеством, но у меня ничего не вышло. Затем родился Николас. Я видела, как ты любишь сына, как он привязан к тебе, и решила, что ему с тобой лучше. К сожалению, я оказалась плохой матерью и стала обижаться на тебя. Только сейчас поняла, что без причины. Мне хотелось свободы, жизни… Другой жизни – стремительной и бурной. И тут появился Том, фотограф из Америки, и я увлеклась фотографией. Теперь я понимаю, что то было лишь увлечение, не любовь. Отголоски страсти, которую мы с тобой испытали в тот незабываемый вечер.
Дура, опьяненная новой страстью, я ушла с ним, улетела в Америку. Мне казалось, что с Томом я обрету то, о чем мечтала. Но мечта развеялась, как дым: Том оказался никчемным и безответственным человеком – без работы, без дома, без планов. Он жил сегодняшним днем, ломая жизни других. Отъявленный эгоист! К тому же он много пил и в пьяном угаре становился невыносим. Прожили мы с ним недолго, скитались по дешевым отелям и съемным комнатам, жили на то, что он изредка зарабатывал.
Потом на одной из фотосессий я познакомилась с продюсером Стивом – 43-летним шатеном с изысканными манерами и приятным голосом. Он уговорил меня уехать с ним в Бостон. Том к тому времени окончательно ушел в запой и стал принимать наркотики. Наверное, он делал это и раньше, но тайно и небольшими дозами, а теперь не мог прожить без них и дня. Все заработанные деньги сразу тратились на дозу. Я мечтала вырваться из этого порочного круга, но Том забрал мои документы. К тому же у меня не было средств, чтобы вернуться в Англию. Еще я боялась, Джон, что ты меня не простишь и не примешь обратно. Я чувствовала себя виноватой и очень скучала. Однако ничего не могла сделать без документов и без денег. Предложение Стива оказалось как нельзя кстати. Здесь не шла речь о любви или страсти – он просто стал моим спасителем.
В итоге я уехала со Стивом. Он оказался состоятельным мужчиной, имел хороший дом в Бостоне и недвижимость, которая приносила неплохой доход. Но был страшно скупой, нудный и ревнивый – не разрешал мне выходить из дома одной, бывать на мероприятиях, заводить подруг. Настоящая «золотая клетка», из которой редко выпускали. Через какое-то время я получила письмо от Тома, в котором он просил меня вернуться и угрожал расправой, если я этого не сделаю. Я показала его Стиву, и он предложил написать Тому о моей неожиданной смерти.
Еще через какое-то время мы получили новое письмо от Тома, где он поведал, что сообщил о моей смерти тебе, Джон, и попросил указать место моего захоронения. Я была потрясена. Один обман породил другой. Возвращение домой стало невозможно.
Простите меня, мои дорогие, и за это тоже!
Стив ничего не ответил Тому. Вскоре у него начались проблемы с бизнесом, и мы переехали жить в небольшой городок Норвуд с его нудными провинциальными буднями. Стив все время был в делах, которые не приносили дохода, погряз в долгах, стал продавать недвижимость и в конце концов окончательно разорился. Через два года совместного существования мы разошлись. Я вернулась в Бостон и устроилась на работу официанткой в ресторан, где и работаю по сей день.
За это время я поняла, что люблю только тебя, Джон. Мой дорогой и единственный!
И больше всего на свете хочу вернуться к вам, мои милые. Я так скучаю по вам, Джон и Николас!
Простите меня, если сможете, и заберите меня отсюда.
Ваша Карина».
Джон закончил читать, аккуратно сложил письмо и сунул его в рюкзак, с которым никогда не расставался. Повисло молчание. Я не знал, что сказать, и чтобы хоть как-то разрядить обстановку, позвал официанта:
– Два пива, пожалуйста.
Пауза затянулась. Мы молча пили пиво. Я пытался представить себя на месте Джона. Что бы я сделал, если бы моя жена так поступила? И не находил ответа…
– Что ты мне посоветуешь, Виктор? – наконец тихим голосом спросил Джон.
Я внимательно посмотрел на него и в глазах, полных слез, увидел, какого совета он ждет от меня. Джон до сих пор любил Карину. Ни время, ни обиды, ни ее измены не смогли погасить эту любовь… Он застыл в ожидании, луч света упал на его лицо, высветив появившиеся морщины и надежду. Пальцы его рук нервно вздрагивали, словно вспоминали те незабываемые моменты, когда они, скрепив руки, резвились на берегу моря.
Он терпеливо ждал от меня совета.
– Вы должны ехать за ней, Джон, вдвоем с Николасом, – я произнес это, более не сомневаясь в правильности совета. – Она вас любит и ждет. Без вас она погибнет. И вам она нужна. Вы должны быть вместе!
– Но ведь Карина нас предала, бросила. Она жила с другими мужчинами… – еле слышно дрожащим от волнения голосом произнес Джон. Но лицо его при этом озарилось радостью. Глядя на Джона, я убедился, что именно такого ответа он от меня и ждал:
– Все будет хорошо, старина! – похлопал я Джона по плечу. – Собирайтесь и езжайте. И поторопитесь…
Допив пиво, мы расстались.
На следующий день я покинул Кембридж.
В делах и заботах пролетели полтора года. И вот звонок от Джона. Он радостно сообщил мне, что Карина вернулась и они живут вместе. У них родилась дочка, которую назвали Викторией. Они пригласили меня на крестины и попросили стать ее крестным отцом.
– Благодаря тебе, Виктор, я снова обрел семью, – на ломаном русском радостно произнес Джон, когда мы снова встретились.
Я не совсем понял, в чем была моя заслуга, но был искренне рад за них…
Свершение мечты
Мир тому, кто не боится
Ослепительной мечты,
Для него восторг таится,
Для него цветут цветы!
Восьмилетний Миша сидел на скамейке в тени цветущей липы и листал журнал «Юный техник». Привлеченные медовым запахом липового цвета, в воздухе кружились пчелы, не обращая никакого внимания на мальчика. Мише тоже было не до них – он погрузился в чтение статьи, в которой подробно описывалось, как сделать самодельный фотоаппарат, примитивный, но работающий.
– Интересно! Сделать-то можно, но вот где достать линзы? – взлохматив челку соломенного цвета, задумался Миша. – Все остальное я найду: корпус и трубочки можно склеить из картона, затвор сделать из металлической пластины от консервной банки, спусковой механизм – из пружин и шестеренок от старого будильника. А вот линзы… их самому не сделать.
Он встал и, задумавшись, пошел в сторону леса. Он любил бывать в лесу – собирал душистую землянику, клубнику, тут же ее съедал. Мысль о линзах не выходила у него из головы.
Было теплое лето – каникулы.
Во время летних каникул Миша с ребятами не бездельничали, а помогали взрослым: пасли лошадей, сушили сено, окучивали картошку, делали много других полезных дел. Летом в деревне работы хватает. Но сегодня выдался свободный часок, и он пошел прогуляться и почитать.
Вообще-то Миша мечтал стать режиссером и снимать кино. Он не пропускал ни одного фильма, которые раз в неделю крутили в местном доме культуры, многие смотрел по несколько раз. Например, «Чапаева». И, кстати, ему очень не нравилось, что в конце фильма любимый герой погибает. Миша думал про себя: