Избранные детективы Компиляция кн. 1-17 — страница 124 из 206

– Для Бога одинаково дороги и любимы все души, неважно, крещеный человек или нет.

– Все понял, Отец. Получается, Бог меня спас… Более того, Он помог мне победить Дьявола.

– Бог побеждает, утверждая правду, а не силу, – ответил ему священник. – За вами была правда, а значит, победа.

– Правда… С детства меня учили, что она всегда берет верх, но одолеть такого преступника… – проронил сыщик, потрясенный внезапным открытием. – Для меня это чудо. А мой убийца из тех, кого Дьявол никогда не выпустил бы из своих объятий. По сути, он сам и был Дьяволом во плоти.

– Судя по вашему рассказу, так и есть, – тихо промолвил священник и, посмотрев в глаза Чижову, спросил: – А почему вы сегодня пришли ко мне? У вас появилась потребность души стать ближе к Богу?

– Не знаю, Отец, пока не думал об этом, – ответил ему сыщик. – Я понял, что ничего не знаю о Нем.

– Если надумаете, приходите на беседы. Они не обязывают вас непременно принять таинства крещения, просто вы побольше узнаете о Боге. А окончательный выбор всегда за вами.

– Хорошо, я подумаю.

Чижов попрощался со священником и вышел из церкви. Он шел на работу, чувствуя в душе умиротворенную радость и светлость от чего-то необъяснимого и прекрасного. Пойдет ли он еще раз к священнику, в эти минуты сыщик не думал, он просто вышагивал по пустынным улицам вечернего города.

Виталий ЕгоровБаронесса и мертвец

Прекрасной семье друга и коллеги посвящаю.

Часть перваяНеуловимый покойник

1

Девяностые годы.

Конец февраля выдался довольно метелистым и холодным. Да и неудивительно в это время наблюдать подобных явлений природы — перед грядущей весной здесь часто шалят свирепые ветры, которые, выдувая с полей и лугов бледные вихри, иногда обнажают его сокровенные тайны, доселе укрытые под толстым снежным покровом.

Мороз все еще держится ближе к сорока градусам и, вкупе с ветром, он может представлять смертельную опасность для путника, опрометчиво решившегося выехать в такую погоду в лес с риском застрять в заметенной сугробами дороге вдалеке от людских поселений.

В один из таких дней некто Кудряшов, глава небольшого фермерского хозяйства, на старенькой автомашине «Нива» задумал посетить своего рабочего-коневода Ермолая, который вел замкнутый и тихий образ жизни на охотничьей заимке, расположенной в трех десятках километров от города.

Решено — сделано. Отоварившись в магазине необходимыми продуктами, прикупив в придачу горячительного в качестве вожделенного гостинца для истосковавшегося по спиртному отшельника, он ранним утром тронулся в путь, рассчитывая к ночи возвратиться домой.

В городе и в окрестностях мело. Запоздало пожалев, что не догадался на всякий случай бросить в машину валенки и тулуп, Кудряшов, сокрушенно вздохнул и завернул на лесную дорогу.

Проехав километров семь по лесу, он выехал в открытое поле, и тут подтвердились его худшие опасения — далее дорога была занесена снегом. Он попробовал пробиться через сугробы, но быстро понял, что продолжить путь без проблем вряд ли ему удастся. «Нива», тщетно попытавшись преодолеть очередной снежный нанос, натруженно заревела мотором и, выпустив пар из радиатора, замерла как вкопанная.

«Все, сдохла лошадка — вскипел двигатель! — с тревогой подумал мужчина, досадуя на свою старенькую «клячу». — Если дело так пойдет и далее, то придется топить снег, запаса-то воды не взял с собой!»

Он заглушил мотор, достал из коробки с провиантами бутылку водки и, отхлебнув пару глотков прямо из горла, задумался. Перед ним стояли два варианта для выбора: либо, невзирая на трудности, продолжить путь, либо вернуться домой. Кудряшов отлично знал дорогу до заимки, впереди было много открытых участков и, скорее всего, там везде хозяйничала метель, поэтому, немного подумав и вновь пригубив спиртное, решил развернуть машину в обратную сторону.

А тем временем метель усиливалась. Мужчина решил выйти наружу, чтобы убрать утеплитель с радиатора для устранения закипания мотора, но дверца машины не открывалась — за то время, пока он сидел в раздумьях, ее занесло снегом. Сходив на улицу через пассажирскую дверь, Кудряшов, чертыхаясь, вернулся за руль.

«И лопату не прихватил! — с досадой ругал он себя. — Собрался, называется, в дальнюю дорогу — забыл все на свете! Так и замерзнуть не мудрено!»

Попытка развернуть машину не увенчалась успехом — она еще более зарылась в снег. Проклиная все на свете, мужчина с трудом вылез из машины и попробовал ногами откинуть снежные наносы из-под колес. Осознав напрасность таких попыток вызволить «Ниву» из плена, Кудряшов в отчаянии окинул взглядом открытое поле в надежде найти хоть какую-нибудь подходящую палку, чтобы разгрести сугроб, который на глазах угрожающе разрастался с подветренной стороны машины.

Прикрываясь рукой от ветра, несущем в себе острые как иголка ледяные кристаллики, больно впивающиеся в лицо, он углядел вдалеке на чистом поле торчащий из-под земли предмет, похожий на довольно толстую палку. Уже без особой надежды на то, что вряд ли сможет этой жердиной откопать машину, Кудряшов, сокрушенно вздохнув, двинулся в сторону от дороги, сразу же провалившись по колено в снег.

Идти надо было метров тридцать. Хлипкая болоньевая куртка не спасала от пронизывающего ветра, утепленные ботинки, если мало-мальски и оправдывали свое название в условиях города, в лесу они были бессильны перед всепроникающей стужей, медленно и верно вытесняющей жизненное тепло от конечностей.

«Что мне делать дальше, как быть, если не смогу вытащить машину? — обреченно думал Кудряшов, с трудом преодолевая снежную преграду. — Идти пешком? Куда? До трассы километров семь-восемь, а там поймать машину и доехать до города?.. А, может быть, рвануть на заимку к Ермолаю? Это в десяти-двенадцати километрах. Нет, далековато, лучше вернусь обратно. Эх, сейчас бы облачиться в тулуп и в валенки! Какая досада, какая досада!..»

По мере приближения к своей цели, Кудряшова вдруг посетило непонятное тревожное чувство, он остановился в пяти метрах от нее и, щурясь, пригляделся. Ему показалось, что перед ним не дерево, а нечто такое, которое ранее являлось частью живого существа.

Сделав еще несколько шагов, он наклонился над находкой, потрогал ее рукой и в страхе отпрянул назад, свалившись на снег. То, что он увидел, могло ввергнуть в шок любого — из сугроба торчала голая человеческая нога. Очевидно, когда-то она была спрятана под снегом, но непрекращающиеся за последние дни ветры оголили ее, выдав страшную тайну перед незадачливым путником.

Побарахтавшись в глубоком снегу на четвереньках, Кудряшов вскочил на ноги и размашистым шагом побежал в сторону дороги.

Ворвавшись в салон машины, он судорожно схватил бутылку водки и, сделав несколько глотков, опасливо посмотрел в сторону чернеющей вдали ноги человека.

«Откуда здесь мертвец, как он оказался под снегом?! — сверлили его голову панические мысли. — Ермоха?! Но почему здесь?! Нет, это не он, а другой человек! Почему он босой?! Убили и закопали под снег!»

Изредка прихлебывая водку, Кудряшов лихорадочно думал, что ему делать дальше. Бензина в баке было еще достаточно, но печка автомобиля грела плохо, холод постепенно проникал под одежду, ноги сковывала стужа. Он надеялся, что кто-то на большой машине проедет мимо и спасет его, ведь дорога вела не только к заимке, где жил Ермолай, но и к небольшому поселению вахтовиков-геологоразведчиков.

Так он просидел в машине до темноты. Водка его не брала, он выпил почти полторы бутылки, но ожидаемого облегчения не наступило, голова тяжелела, сдавливало в груди. Окончательно разуверовавшись в том, что подмогу вряд ли стоит ожидать, он, весь закоченевший, вышел из машины, потоптавшись рядом, невольно бросил взгляд в сторону страшной находки и решился идти в сторону трассы. В баке оставалось меньше половины бензина, он не стал глушить двигатель в надежде быстро вернуться обратно с подмогой и вытащить машину из снега.

«Бензина хватит часа на три-четыре, а к этому времени вернусь обратно, — думал он, прощаясь со своей «Нивой». — Тем более в радиаторе залита вода… Эх, хотел же осенью поменять на антифриз, но все лень! Если мотор заглохнет и прихватит морозом, эта поездка влетит мне в копеечку».

Ветер дул нещадно. Кудряшов посильнее укутался в куртку, спрятал руки под мышки и, с трудом вышагивая по заснеженной дороге, с горечью подумал о своей находке и что надо бы сообщить об этом в милицию. От этой мысли он поник еще более:

«Теперь дело затянется до утра, а то и на целый день. С какого лешего мне попался этот мертвец?! Сейчас менты заподозрят самого, посадят в кутузку и все жилы вытянут, с них не станется!.. А, может быть, не сообщить им о трупе? Нет, нельзя! Вот тогда-то точно возьмут в оборот, как первого подозреваемого… А вдруг это труп Ермохи? Тогда его смерть точно повесят на меня! Но как он оказался так далеко от дома? Нет, это не он!»

Вот и опушка леса. Под защитой еловой чащи вьюга потеряла свою ярость, дорога была укатанной, и непутевый фермер одеревенелыми ногами засеменил в сторону трассы, до которой оставалось не менее семи километров.

Когда Кудряшов дошел до шоссе, уже не чувствовал пальцев ног, а щеки и нос были обморожены — это он понял, постучав замерзшими руками по безжизненной коже на лице, будто по дереву.

Ступив на безлюдную трассу, где ветер завывающе свистел на проводах, Кудряшов понял, что если в сию же минуту ему не встретится какая-нибудь машина, то он упадет и не сможет больше встать на ноги.

Обреченный на гибель мужчина, пошатываясь, направился в сторону города, до которого оставалось не меньше десяти километров. Преодолеть этот путь самому было уже не под силу, он это прекрасно понимал и готовился к самому наихудшему. В какой-то момент ему стала безразлична собственная судьба, в груди стало жарко, он хотел раздеться и сладостно растянуться на обочине дороги — смертельный Морфей окутывал его тело и сознание.

Когда колени перестали сгибаться, Кудряшов, качнувшись из стороны в сторону, упал на дорогу и до того, как проститься с этим миром, перед его глазами мелькнул яркий луч огня.

«Вот и смерть моя», — вяло подумал он и лишился чувств, даже не подозревая, что это были спасательные огни от фар проезжавшей мимо автомашины.

2

С утра стало тише, кружила легкая поземка, змеей скользя по асфальту. Горожане, изрядно подуставшие от метелей и вьюг, вглядываясь в окна, облегченно вздыхали перед наступающим рабочим днем.

Алексей, немного понежившись в дремотной лени под теплым одеялом, резко вскочил с постели и, закинув руки за голову, потянулся с приятным хрустом в спине, ощутив в теле прилив бодрости и силы. Жена давно уже встала и гремела посудой на кухне, откуда шел вкусный запах жареной колбасы с омлетом.

Сделав несколько энергичных взмахов руками с приседаниями, точно так же, как в далеком отрочестве пионервожатая заставляла делать в лагере ненавистную всем утреннюю зарядку, Алексей выглянул в окно, удовлетворенно хмыкнул и, припевая песенку: «Закаляйся, если хочешь быть здоров!..» — отправился под холодный душ.

Семья Артемовых жила в трехкомнатной квартире в деревянном двухэтажном доме на окраине города. Глава семейства Алексей работал в милиции, руководил группой, которая занималась раскрытием убийств, жена Ирма тоже работала в милиции — в отделе кадров. Счастливые родители имели двух дочерей шести и восьми лет, которых звали Ксюша и Валюша.

Взбодрившись освежающим душем, Алексей заглянул на кухню. Дочери сидели за столом и кушали манную кашу — Ксюше надо идти в детский сад, а Валюше — в школу. Ирма хлопотала над плитой, завтрак был почти готов.

— Метель-то унялась, девочки! — бодрым голосом объявил он и, поцеловав жену в щеку, заглянул в сковородку: — Ммм, вкуснота! Сейчас позавтракаем и — по местам дислокаций!

На улице они разделились — Ирма повела Ксюшу в детсад, а Алексей с Валюшей направились в школу. Теперь родители могут спокойно работать целый день — детей заберет бабушка к себе домой, где они с превеликим для себя удовольствием проведут остаток дня, пока за ними не придет мама.

Для сыщика день выдался обычным: он выезжал на одно убийство, которое оказалось бытовым, и милиционерам не составило большого труда выявить собутыльника потерпевшего, который и убил его в ходе ссоры. Группа Алексея, состоящая из шести оперативников, продолжала работать по нескольким серьезным неочевидным убийствам, совершенным ранее и, когда он собрал своих подчиненных за вечерней планеркой, в кабинет заглянула Шевцова Анастасия — молодая женщина, которая служила в отделении уголовного розыска, осуществляющего розыск пропавших без вести граждан.

— Привет тяжам!* (подразделение по борьбе с преступлениями против личности, милицейский сленг) — звонко поприветствовала она собравшихся. — Ребята, хочу «обрадовать» — для вас имеется труп…

На немой вопрос Алексея она продолжила:

— … обнаружен в лесу, примерно в двадцати километрах от города. Закопан под снег.

— А почему именно закопан? — спросил ее один из оперативников по имени Прохор или Проша, как его звали в своем кругу. — Может быть, сам и замерз — заплутал в лесу и окочурился под деревом, его и занесло снегом.

— У трупа босые ноги, — парировала Шевцова. — Зимой же по лесу не шастают босиком.

— Мог и сам раздеться, — не сдавался Прохор. — Когда люди замерзают, то имеют обыкновение раздеваться. Вот у меня был случай…

Алексей жестом остановил Прохора и обратился к сотруднице:

— Настя, расскажи все по порядку. Откуда у тебя такая информация?

— Тогда слушайте, — ответила женщина, вызывающе глянув на сомневающегося оперативника, мол, нашелся Фома неверующий, — села за стол и стала рассказывать: — Сегодня после обеда к нам прибежала заплаканная женщина, которая сообщила, что муж выехал в лес и не дает о себе знать, хотя обещал вернуться ночью. А мы уже с утра знали, что за городом люди нашли замерзающего человека и привезли в больницу, а когда женщина указала направление, куда выехал муж, сразу поняли, что это он и есть. Я с женщиной поехала в ожоговое отделение больницы и все подтвердилось…

— А где труп? — насмешливо спросил ее Прохор. — Или он и есть труп?

— Да погоди ты! — сердито махнул рукой Алексей на оперативника. — Дай человеку дорассказать!

— Значит, убедившись, что в больнице находится пропавший человек, фамилия его Кудряшов, решила с ним поговорить, — продолжила Шевцова, пригрозив кулаком Прохору. — Он, конечно, в ужасном состоянии: руки, ноги перебинтованы, лицо тоже — одни глаза торчат. Из его сбивчивого рассказа я поняла следующее: он фермер, держит подсобное хозяйство: свиней, индюшек, кур. Кроме того, у него табун лошадей и деляна, за которыми присматривает некто Иванов Ермолай, человек без определенного места жительства, одним словом, бродяга. Был и второй работник, но он умер еще до нового года. Вчера рано утром этот Кудряшов на своей машине «Нива» выехал в лес к своему работнику и не вернулся к ночи, как обещал своей жене. А дело было так: он, проехав по шоссе километров десять, свернул в лесную дорогу. Ехать ему надо было еще километров двадцать, но в середине пути застрял в сугробе и не смог выбраться оттуда. Лопаты у него не оказалось, чтобы откопать машину, он искал палку и наткнулся на человеческую ногу, которая торчала из-под снега. Просидев в машине до вечера и не дождавшись помощи, фермер пешком направился в город и чуть не замерз до смерти — спасли проезжавшие мимо люди, которые и доставили его в больницу.

— Откуда в такой глуши труп? — призадумался Алексей. — Бросили бы на обочине шоссе — дел-то куча. Может быть, Проша прав — замерз в лесу. Кстати, не Ермолай ли это, работник фермера?

— Ну, не знаю, ребята, не знаю, кто там лежит, — развела руками оперативница. — Но на труп надо выехать.

— А он был трезвый, этот Кудряшов? — поинтересовался один из милиционеров. — Мог перепутать корягу с ногой.

— Говорит, что выпил полторы бутылки водки. Но сейчас находится в ясном уме и в светлой памяти, не похож на человека, который бредит.

— Однозначно надо выезжать на место, — решил Алексей и поинтересовался у Шевцовой:

— Настя, как мы найдем то место, где Кудряшов оставил машину?

— Его жена обещала найти проводника, — объяснила оперативница. — Вроде бы у Кудряшова есть друг, который хорошо знает дорогу до заимки, не раз ездил с ним туда. Я попросила, чтобы она повела его к мужу в больницу, чтобы тот словесно указал, где находится машина и предполагаемый труп.

— Молодец, Настя, поступила правильно, а то неохота плутать по ночному лесу, — похвалил ее Алексей и поинтересовался: — Много ли зарегистрировано в отделении пропавших без вести?

— Хватает, но по одной ноге определить, кто именно лежит под снегом, сложновато, — пожала она плечами. — Мы пока даже не знаем, мужчина это или женщина.

Распорядившись, чтобы созвали следственно-оперативную группу и, что на место происшествия он выедет лично сам с Прохором, Алексей обратился к Шевцовой:

— Настя, от вашего отделения кто-нибудь поедет? Вдруг это пропавший без вести гражданин, которого вы ищете.

— Я и поеду, — ответила она.

— Тогда все расходимся, — приказал Алексей. — Сбор через час у нас в кабинете, всем одеться потеплее.

Когда Шевцова покинула кабинет, Прохор сокрушенно вздохнул:

— Начинается пора «подснежников»* (пропавшие зимой люди, которые обнаруживаются по мере таяния снега), то ли еще будет.

Прохор Князев, молодой, двадцати восьми лет мужчина, неофициально числился заместителем Алексея, хотя такая должность по штатному расписанию в группе не была предусмотрена. Это был настоящий самородок с природным талантом ищейки! В милицию он пришел с гражданской жизни, и за неполных пять лет стал опытнейшим сыщиком, переплюнув даже некоторых дипломированных сотрудников, окончивших специальные школы милиции. Пожалуй, он был самым результативным работником уголовного розыска, удача удивительным образом сама плыла к нему в руки. Был однажды случай, в лишний раз доказывающий, что удача и везение постоянно сопровождают одних сыщиков, напрочь отворачиваясь от других. В своей квартире был обнаружен труп некоего Крупнова. Мужчина жил одиноко, часто устраивал с собутыльниками пьяные оргии с шумом-гамом, дракой, чем очень недовольны были соседи. Однажды в квартире стало необычно тихо. Заподозрив неладное, жильцы постучались к беспокойному соседу, тем более в коридоре стал распространяться удушливый запах гниющей плоти. Дверь им никто не открыл, и они обратились к работникам жилищной конторы, а те, в свою очередь, пригласив участкового инспектора, вскрыли квартиру и отпрянули от одуряющего запаха, ударившего им в лицо. Мокнущий и почерневший труп Крупнова был обнаружен на полу в спальной комнате. Позже экспертиза установила, что причиной его смерти явилось колото-резаное ранение в области грудной клетки. Уж сколько ни бились сыщики, но преступление так и не смогли раскрыть, пока из отпуска не вышел Прохор. Первым делом он решил осмотреть квартиру потерпевшего и поговорить с соседями. Дело было перед обедом в летнее время года. Заехав во двор дома, он вышел из машины и решил осмотреться, чтобы нарисовать у себе в голове всю картину произошедшего, побыть немного в шкуре убийцы и вообразить, какой бы он выбрал путь отхода после совершенного преступления. Хотя машина у Прохора была гражданская, но с проблесковым маячком на магните, что указывало принадлежность ее к милиции. Всматриваясь в окна многоквартирного дома, сыщик заприметил, что в одной из комнат зашевелились шторы. Приглядевшись внимательно, он увидел, что за ним, стараясь быть незамеченным, наблюдает мужчина. Определив, в какой квартире находится комната, сыщик поднялся на третий этаж и постучался в дверь. Вскоре перед сыщиком предстал испуганный мужчина, который с дрожью в голосе осведомился:

— Вы ко мне?

— Да, — кивнул оперативник, разглядывая мужчину с ног до головы. — Мне надо с тобой побеседовать. Как зовут?

— О чем? — оробело поинтересовался мужчина. — Меня зовут Кротов Иван.

— О чем надо, о том и поговорим, — грубо бросил Прохор.

— Давайте поговорим, — обреченно выдохнул мужчина и, повернувшись, направился в глубь квартиры.

— Стой! — окриком остановил его сыщик и приказал: — Сейчас некогда, есть у меня тут другие дела. Подойдешь после обеда в милицию.

Увидев испуганное лицо собеседника, он добавил:

— Не забудь с собой прихватить вещи.

Последние слова он произнес ради шутки, но мужчина воспринял их вполне серьезно и, заикаясь, спросил:

— З-зачем вещи?

— В тюрьме прохладно, — ухмыльнулся сыщик, покидая квартиру.

Осмотрев квартиру потерпевшего, поговорив с соседями, Прохор ни с чем вернулся в отдел милиции и застал в коридоре Кротова с огромным баулом.

— Вот, взял вещи, вроде бы ничего не забыл, — понуро кивнул он в сторону баула и спросил: — Мне сразу писать или сначала рассказать?

Сыщик оторопел от такой неожиданности и, стараясь не выдать свое волнение, обыденно выронил:

— Сначала расскажи, а потом напишем.

Оказалось, Кротов и Крупнов часто выпивали у последнего в квартире. Однажды в ходе очередной пьянки Крупнов стал доказывать, что ЛТП* (лечебно-трудовой профилакторий), где он когда-то проходил реабилитацию от алкоголизма, гораздо значимей зоны, поскольку там воровские законы блюдутся гораздо строже. Отсидевший в колонии за грабеж Кротов не мог с этим согласиться, чтобы какая-то подзаборная пьянь пытается образумить его, «правильного бродягу», и набросился на обидчика с ножом…

Когда рассказ был закончен, обескураженный сыщик поинтересовался:

— Ваня, разве с тобой милиционеры не разговаривали, когда обходили квартиры после обнаружения трупа?

— Разговаривали, конечно, они тогда ходили по всем квартирам, — почесал затылок убийца. — Но я сказал, что не при делах… Товарищ милиционер, а вы-то как догадались, что это моих рук дело?

— Работаем, — многозначительно и важно покивал Князев и протянул Кротову лист бумаги: — Так и быть, пиши явку с повинной, это учтется в суде.

Вот такой был Прохор Князев, и подобных раскрытий у него было не счесть.

Алексей, оставшись в кабинете один, в задумчивости листал оперативное дело. Сыщики разошлись по предночному городу в поисках следов преступлений, очевидцев и подозреваемых по какому-нибудь убийству, которое до сих пор числилось в «глухарях»* (нераскрытое преступление). Руководитель знал, он был уверен, что ребята утром обязательно обрадуют его успехами — пусть иногда скромными и, на первый взгляд, незначительными, но неумолимо приближающими тот день, когда преступник будет задержан и предстанет перед судом. Кто-кто, а Алексей безоглядно верил своим подчиненным, которых в группе по раскрытию убийств было семеро, считая его самого. Здесь оперативники все как на подбор: профессионалы, влюбленные в свою работу, они могли работать сутками, не считаясь с личным временем, пренебрегая собственным здоровьем, материальными благами. Они никогда не скулили и не жаловались на бытовые неурядицы дома, на задержку зарплаты в течение нескольких месяцев, на отсутствие автотранспорта и элементарной спецтехники для сколь-нибудь успешной борьбы с преступностью. Это были настоящие энтузиасты и фанаты своего дела, не каждому милиционеру было под силу встать на их место. И не зря на итоговой коллегии министр выразил слова благодарности в адрес группы, возглавляемой капитаном милиции Артемовым, отметив, что она достигла лучших показателей во всем Дальнем Востоке…

Алексея от дум отвлек звук открывающейся двери — в кабинет заглянул Птахов, следователь прокуратуры, полный мужчина пятидесяти лет, который, поздоровавшись, недовольно побрюзжал, стряхивая с каракулевой шапки «а-ля Горбачевка» невидимые снежные пылинки:

— Снег еще не растаял, а жмурики* (покойники) уже вылазят. Что будет дальше?

— Вот-вот, и мы о том же, Григорий Алексеевич, — рассмеялся оперативник, крепко сжимая руку следователя. — Боюсь, что нынче год будет «урожайным», слишком много пропало людей за зиму. А этого, скорее всего, выдуло ветром.

— Д-аа, в последние дни метель-то нехило поддувала, хорошо, хоть сегодня стало потише, — кивнул следователь и осведомился: — Думаешь, что труп не свежий, а давний?

— Я ничего не думаю, — пожал плечами Алексей. — Все со слов третьих лиц. Скоро прибудет проводник, подробности разузнаем у него.

— А зачем нам проводник? — удивленно вскинул голову Птахов. — Почему не едет тот, который и обнаружил труп? Кстати, как его зовут?

— Фамилия его Кудряшов. Он сильно обморозился, сейчас на больничной койке, нетранспортабелен.

— Даа, делаа, — протянул следователь и, развалившись на кресле, достал пачку «Казбека», чтобы смачно затянуться папиросой.

Птахов был человеком основательным: за что бы ни взялся, он делал это с чувством, с толком, с расстановкой. Опера ему доверяли полностью, при расследовании запутанных дел от его взгляда не ускользала ни одна, даже мельчайшая, деталь. Он всегда доводил уголовное дело до логического конца, которое обязательно завершалось в суде обвинительным приговором. Если же следователь приступал к еде, глядя на его трапезничание (да, да, именно «трапезничание», а не простое принятие пищи), всем вокруг хотелось непременно присоединиться к этому процессу. Где бы и когда бы ни садились участники следственной группы за стол после удачного раскрытия какого-нибудь убийства, Птахов не спеша доставал из потайного кармана пиджака перочинный нож, большим пальцем проверял его остроту и степенными движениями нарезал тонкими ломтиками хлеб. Затем двумя руками брал один из ломтиков, долго и любовно рассматривал его со всех сторон, словно опытный столяр оценивающе изучает какую-нибудь деревянную заготовку. Далее хлеб намазывался маслом (часто, в связи с дефицитом последнего, в ход шел маргарин «Рама»), сверху накладывалась кабачковая икра или кильки в томатном соусе. Все это с достоинством хрустящего багета, намазанного черной икрой, отправлялось в рот. И так повторялось множество раз, пока на столе не оставалось ни куска хлеба. К слову сказать, жевать он умел весьма красиво (оказывается, такое тоже возможно!), побуждая у застольников неуемный позыв к чревоугодию. А как он сладко пил водку, смакуя маленькими глотками и наслаждаясь ее горьким послевкусием! Это впечатляющее действо непьющему человеку лучше не лицезреть, дабы ненароком не пристраститься к пагубной привычке.

Вскоре зашел дежурный милиционер и сообщил, что следственно-оперативная группа собрана и дожидается в машине.

— Проводник явился? — спросил его Алексей. — Без него мы вряд ли найдем место.

Словно угадав его мысли, в кабинет зашла Шевцова, а следом за ней мужчина среднего возраста, одетый в крытую куртку, ватные стеганые штаны и серые валенки.

— Вот он — наш проводник, — доложила оперативница, кивком головы указав на мужчину. — Зовут его Дмитрий.

Поздоровавшись с мужчиной, Алексей представил ему Птахова:

— Следователь прокуратуры Григорий Алексеевич.

Познакомившись с проводником, Птахов задал ему вопрос:

— Потерпевший хорошо обрисовал дорогу? Не заблудимся в темноте?

— Да нет, — неуверенно ответил мужчина, почесывая затылок. — Не должны заблудиться…

— А что так нерешительно-то? — усмехнулся следователь. — Заблудимся?

— Не должны, — повторил мужчина и более уверенно добавил: — Найдем, я место хорошо запомнил, с Саней не раз там проезжали.

— С каким Саней? — спросил его следователь.

— С Кудряшовым, с потерпевшим.

— А-аа, с Кудряшовым, — удовлетворенно протянул следователь. — Тогда поехали.

Когда все вышли из кабинета, Алексей переобулся в меховые унты, поверх джемпера натянул на себя тяжелый шерстяной свитер, из ящика стола достал варежки из овчины. Эти теплые вещи он всегда хранил в кабинете на тот случай, если иногда приходилось выезжать на происшествия, подобные сегодняшнему. Были случаи, когда при длительном пребывании на холоде некоторые оперативники простужались, получали обморожения, что сказывалось на их дальнейшей работоспособности.

— Выпал из обоймы, — ворчал Алексей, когда приключалась такая история.

Поэтому он строго следил за тем, чтобы подчиненные всегда были в соответствующей погоде одежде.

Однажды в его группу временно назначили оперативника, который только что перевелся откуда-то из центральной области страны. В самый разгар зимы он ходил в демисезонных ботинках, в легкой курточке, никогда не опускал уши на шапке. На вопрос о том, почему он пренебрегает своим здоровьем, неизменно отвечал:

— Здесь на севере морозы легко переносятся человеком, а причиной тому — сухой климат. Наши минус пятнадцать и влажность по ощущениям приравниваются вашим пятидесяти ниже ноля.

Ощущения его подвели. Вскоре он обморозил себе уши, щеки и нос, пальцы на ногах, а затем и вовсе слег с воспалением копчика.

Видя такую картину, Алексей обратился к начальнику милиции и решительно отказался от приезжего оперативника:

— Сергей Владимирович, не заставляйте брать грех на душу. Он умрет тут, а мне отвечать.

А непутевый милиционер после длительной больничной койки так и не вышел на работу. Поговаривали, что в больнице он познакомился с богатой вдовушкой, которая приодела его во все меховое и устроила в адвокатскую контору.

Возле входа в милицию дежурный объявил:

— Поедете на двух машинах. Впереди пойдет бортовой «Урал», он будет пробивать дорогу, туда же загрузите труп, а вы все поедете на нашем УАЗ-е.

— «Урал» — это хорошо, а то я переживал, что на уазике застрянем! — обрадованно воскликнул Алексей. — Где достали вездеход?

— Стараемся! — гордо улыбнулся дежурный.

В фургоне УАЗа разместились Шевцова, Прохор, Птахов, судебный медик и эксперт-криминалист. Сев вместе с проводником в кабину «Урала», Алексей приказал водителю:

— Вперед! Только следи, чтобы сзади не отставали.

По пути познакомились и разговорились. Водителя звали Сергей, он рассказал свою историю, как оказался в составе следственно-оперативной группы:

— Сам я с другого города, приехал сюда с грузом. После всех дел встретился с корешом, с которым служил в армии. Конечно, встреча получилась душевной, ведь не виделись лет десять, а то и больше. Повспоминали однополчан, отцов-командиров, поваров-хлеборезов и, между делом, неплохо поддали. Утром похмелился и решил выехать на трассу, но за городом меня с запашком повязали гаишники. Весь день просидел у них, а вечером начальник вызывает и говорит: «У тебя два варианта — либо штраф, либо выезд со следственной группой в лес за трупом». Я и согласился на труп. А что? С меня не убудет, а на покойников в жизни насмотрелся, как-никак прошел Афган.

Посмеявшись над злоключениями водителя, Алексей толкнул в бок проводника:

— Дима, смотри, не прогляди поворот.

— Не должен, — ответил тот, тщательно всматриваясь через лобовое стекло в дорогу.

Вскоре проводник предупредил водителя:

— Ехай потише, скоро сворот в лес.

Когда свернули на лесную дорогу, проводник попросил остановить машину, вышел на улицу и оглядевшись по сторонам, уверенно заявил:

— Все правильно, по этой дороге километров восемь.

Как только автомобили вышли из леса в открытую местность, лучи фар «Урала» осветили вдалеке красную машину, припорошенную снегом.

— А вот «Нива» Саньки! — радостно воскликнул проводник. — Труп должен быть в двадцати-тридцати метрах от дороги слева!

Поравнявшись с «Нивой», водитель затормозил, одновременно с этим проводник выскочил наружу и, утопая по колено в снегу, приблизился к машине, разочарованно крикнув издалека:

— Мотор давно заглох, двигателю капец!

Насадно ревя своим мотором, подтянулся следующий за «Уралом» уазик, оттуда на улицу высыпали члены следственно-оперативной группы.

Птахов, собрав в круг всех людей, провел краткий инструктаж и распорядился, указав на водителя «Урала» и проводника:

— Вы будете понятыми. А теперь все идем к месту обнаружения трупа.

Насколько хватало глаз в цвете фар автомобилей, впереди ковром расстилался нетронутый снег, по крайней мере, ни следов, оставленных Кудряшовым, ни торчащей вдали человеческой ноги не наблюдалось — очевидно, метель сделала свое дело, вновь спрятав страшную тайну от людского глаза.

Когда группа оказалась примерно в том месте, где со слов Кудряшова он увидел ногу человека, Прохор озадаченно заметил:

— Да нет тут никакого трупа. Говорил же, что ему по пьяни показалось.

— Да не может быть, — виновато выронила Шевцова. — Кудряшов так подробно рассказывал… Нет, он должен быть где-то здесь, его просто замело снегом.

Алексей также, как и Прохор, чувствуя, что получился промах, приказал:

— Давайте, встанем в ряд и пройдемся туда-сюда. Может быть, кто-то наступит на этот злосчастный труп.

Изрядно потоптавшись по глубокому снегу, усталые и разочарованные, все собрались возле машин, и Птахов подвел итоги выезда на место происшествия:

— Ложный вызов, возвращаемся обратно.

Шевцова, чувствуя свою вину, что отвлекла людей от своих дел, стала извиняться перед всеми, но Птахов мягко прервал ее:

— Не терзайте себя, Анастасия. Вы сделали все правильно, такое серьезное сообщение надо было обязательно проверить, что мы и сделали. Так и напишите в рапорте — информация не подтвердилась.

Когда все разместились в уазике, Алексей обратился к следователю:

— Григорий Алексеевич, я остаюсь. Осмотрю «Ниву», а затем с ребятами отбуксируем ее в город.

— Добро, — кивнул Птахов и попросил: — Алексей, лично переговори с этим Кудряшовым, узнай, что он там мутит.

— Обязательно переговорю. С утра уже запланировал поход в больницу.

— Вот и прекрасно. Завтра расскажешь, что ему тут померещилось.

Прохор порывался остаться с Алексеем, но старший отказал ему, мотивируя тем, что в кабине тесновато.

— Но один же будет сидеть за рулем «Нивы», — возразил оперативник, — места хватит всем.

— Проша, я собираюсь попросить водителя, чтобы он свозил меня до заимки, — объяснил ему Алексей. — Хочу убедиться, жив ли этот отшельник.

— Э-ээх, хорошая поездка была бы! — с сожалением протянул Прохор. — Люблю зимний лес!

3

Когда свет от фар уазика скрылся в лесу, Сергей достал две лопаты, одну из которых передал Дмитрию, и мужчины быстро расчистили снег вокруг «Нивы». Осмотрев ее и не обнаружив ничего, что бы заслуживало внимания, Алексей обратился к проводнику:

— Дима, сколько километров отсюда до заимки?

— Километров десять, может быть, двенадцать.

— Дорогу сможешь указать?

Немного подумав, проводник ответил не без доли сомнения:

— Смогу, наверное, хотя все занесено снегом… А что, поедем туда?

Не ответив на вопрос, Алексей повернулся к водителю:

— Серега, сколько у тебя топлива?

— Почти полные баки. Собирался же ехать домой.

— Смотаемся до заимки?

— Как скажете, я в вашем распоряжении, — с готовностью ответил тот. — Все равно придется выехать домой завтра днем.

— Только не вздумай вновь зависнуть у друга-однополчанина, — подразнил водителя оперативник. — Гаишники во второй раз тебя точно не простят.

— Нет, нет, с меня хватит! — отчаянно махнул рукой водитель. — Жена, детишки заждались дома.

Вездеходный «Урал» с легкостью справлялся со снежными заносами, величаво и плавно двигаясь вперед, словно корабль преодолевает бурунистые воды, и вскоре путники оказались возле намеченной цели.

В жарко натопленной избушке, укрывшись овчинным тулупом, спал косматый мужичок, который испуганно вытаращил глаза на незваных гостей и осторожно осведомился:

— Вы откуда, куда и зачем?

Подсветив его лицо фонариком, проводник радостно воскликнул:

— Ермоха, ты живой!

— А куда мне деться, — буркнул тот, силясь разглядеть лицо собеседника. — С какой стати я должен умереть… Ты кто такой, вообще?

Направив луч фонарика на себя, проводник ответил:

— Это я, Дима. Помнишь, мы с Санькой по осени приезжали сюда, поохотились на зайцев? Еще глухаря добыли?

— Помню, конечно, как не помнить-то? А где Александр Григорьевич? На днях он должен был приехать, продукты подвезти, да эта метель…

— Да, метель помешала, — сожалеюще выронил Дмитрий. — Саня лежит в больнице, обморозился малость.

— А где же его так угораздило? — удивленно спросил Ермолай.

— Вчера попытался пробиться к тебе, да по пути застрял. Чуть не помер, хорошо, что его подобрали на дороге проезжавшие мимо люди. А машину бросил по пути к тебе, в километрах двенадцати отсюда.

— А что он в такую погоду сунулся сюда? — досадливо качнул головой отшельник. — Переждал бы погоду или дотерпел, пока вахтовики накатают дорогу. С его-то «Нивой» сейчас по лесу не разъездишься.

— Пойди спроси его! — раздосадованно усмехнулся проводник и сообщил: — Ермоха, со мной милиционер, он хочет тебе задать несколько вопросов.

— Милиционер! — ахнул отшельник и настороженно выронил: — Пусть задает.

— Ермолай, говоришь, что он должен был привезти продукты? — спросил его Алексей.

— Да, продукты у меня кончаются, — кивнул мужчина. — Со дня на день ждал его.

Оперативник повернулся к Дмитрию и заметил:

— В «Ниве» продуктов не было.

— Точно не было! — воскликнул проводник. — У меня из головы все вылетело! Саня же говорил, что вез Ермолаю продукты и водку! Куда все это делось?!

Многозначительно причмокнув губами, оперативник задал следующий вопрос:

— Ермолай, в последнее время к тебе никто не заезжал?

— Нет, никого не было, — мотнул головой отшельник. — Разве что вахтовики неделей ранее проезжали мимо и подбросили хлебушка.

— Значит, вахтовики, — задумчиво произнес оперативник. — Сколько их было, на какой машине?

— Двое. На «Урале».

— Часто ездят?

— Нет. Иногда в неделю один раз.

— А тебе не скучно целыми днями находиться в лесу? — с улыбкой спросил его оперативник. — Так превратишься в Робинзона Крузо, по-моему, уже превратился.

— Привыкший, — пожал Ермолай плечами и, помявшись, вдруг попросил: — Командир, возьми меня в город. Александр Григорьевич в больнице, теперь некому обо мне заботиться, так можно и с голоду подохнуть.

Немного подумав и глянув на часы, которые показывали четыре утра, Алексей спросил у обитателя заимки:

— Во скольких километрах отсюда вахтовики?

— Точно не знаю, — пожал плечами мужчина. — Километров десять.

— Дорогу сможешь показать?

— А что ее показывать-то? — усмехнулся мужчина. — Тут одна дорога.

Водитель, который стоял рядом и слушал весь разговор, предвосхитил оперативника:

— Что ж, едем туда? Недалеко же…

Алексей с благодарностью посмотрел на него и заметил:

— Эх, хорошо с тобой ездить, нам бы таких сотрудников побольше! Сергей, не хочешь идти в милицию работать? Устроили бы младшим инспектором-водителем.

— Вы что, какая милиция?! — удивленно расширил глаза водитель. — Меня дома ждут, у меня своя работа. Да и служба в милиции как-то не прельщает. Вот у меня есть знакомый милиционер, у него зарплату хронически задерживают на несколько месяцев, так он у меня постоянно берет в долг. Нет, я своей работой доволен, хожу на рейсы, заработок стабильный.

— Правильно, семью кормить надо, сейчас стабильная зарплата в редкость, — улыбнулся ему в ответ оперативник и кивнул Ермолаю:

— Ладно, возьмем тебя с собой — съездим к вахтовикам и вернемся в город. По пути прицепим к «Уралу» машину твоего горе-«командира».

— Спасибо, командир! — обрадовался отшельник и деликатно поправил себя: — …товарищ милиционер!

Вчетвером продолжили путь, направляясь в сторону поселения геологов.

Алексей решил не терять время зря и решил поговорить с Ермолаем:

— Как у тебя фамилия?

— Карнаухов.

— Откуда сам?

— Из Иваново.

— А как оказался здесь?

— Сидел в колонии у себя на родине и переписывался со здешней женщиной- вдовой, а после освобождения приехал к ней. Но жизнь с ней не заладилась, вот и оказался на улице. Бродяжничал, пока меня не приютил Александр Григорьевич. А почему он меня подобрал? Еще до отсидки я работал в совхозе коневодом. Он узнал об этом и предложил соответствующую работу. Сначала нас было двое, но второй умер еще до нового года.

— Умер здесь, на заимке?

— Да нет же, — хмуро бросил мужчина, переносясь мыслями к неприятным событиям. — Поехал в город и отравился паленой водкой. Хорошо, что не поддался на уговоры присоединиться к нему, так бы померли оба. Говорят, что денатурата он напился…

— Хе-хе, ты как в Тулу со своим самоваром, только наоборот, — рассмеялся водитель. — Иваново — город невест, а ты приехал в такую даль, чтобы найти здесь свою кралю.

— Была у меня там жена, — с горечью ответил мужчина. — Как сел в тюрьму, она вышла замуж за агронома. Потому-то я, когда откинулся с зоны, от греха подальше уехал из Иваново, чтобы вновь не загреметь по статье.

— За что сидел? — спросил его Алексей.

— Дело долгое, рассказывать — дня не хватит. Одним словом, жена загуляла, я решил ее воспитать.

— И на какую статью потянуло твое «воспитание»?

— Тяжкие телесные повреждения. Пять лет колонии, отсидел от звонка до звонка.

— С агрономом? — насмешливо спросил водитель.

— Что с агрономом? — не понял мужчина.

— Жена с ним загуляла?

— Да нет, — тоскливо выронил Карнаухов. — С землемером. С агрономом закрутила позже, когда я уже сидел в колонии.

— Сильна она! — восхищенно заметил водитель. — Вот тебе и город невест!

Спрятав улыбку за шарфом, Алексей спросил:

— Твой шеф часто поддает?

— Нет, Александр Григорьевич пьет в меру. С кем не бывает, иногда пьет два-три дня, но всегда чинно, благородно. По крайней мере, я ни разу не замечал, чтобы он был в запое.

— А почему ему померещился труп?

— Какой труп? — удивленно вскинул голову отшельник.

— Когда он ехал к тебе и застрял в снегу, заметил торчащую из-под снега человеческую ногу. Грешным делом мы подумали, что это твоя конечность.

— Упаси Господи! — испуганно воскликнул Ермолай. — Чья же это нога?

— Мы сами в неведении. Приехали, поискали, но никакой ноги, ни трупа не обнаружили. Поэтому и засомневались — не померещилось ли ему все это.

— Да нет, — покачал головой Ермолай. — Он не такой человек, он любит порядок, всегда в трезвом уме. Если он сказал, что видел ногу человека, то это так и есть. Может быть, вы просто плохо поискали под снегом? Видишь, как намело-то снегу, сам черт не разберет.

— Может быть, может быть, — задумчиво изрек оперативник и, терзаемый тревожными догадками, отстал от собеседника.

Когда прибыли к вахтовому поселению, время показывало семь часов утра. В одном из вагончиков застали трех спящих рабочих.

— Здорово, мужики! — поприветствовал их Алексей. — Прошу всем встать, я хочу с вами побеседовать.

Двое рабочих продолжали лежать в постели, из-под век дремотно поглядывая на прибывших, а бородатый мужчина крупного телосложения присел на скрипучую кровать и, позевывая, поинтересовался:

— Откуда такие и о чем разговор? Егеря?

— Нет, не егерь, а из уголовного розыска. Меня зовут Артемов Алексей Петрович. Хочу задать вам несколько вопросов.

— Уголовный розыск? — удивленно покачал головой мужчина. — И о чем же хотите спросить?

— Как вас зовут?

— Николай Сидорович.

— Кем работаете?

— Бригадир участка.

— Сколько человек в бригаде?

— Шесть, иногда доходит до десяти. Меняемся через каждые двадцать дней.

— Когда следующая смена?

— Через неделю.

— В город часто ездите?

— Нет, не ездим. Двадцать дней без выезда работаем. Тут у нас все есть: и одежда, и лекарства, и продукты, так что нет необходимости ездить в город. Да и на чем? Пешком далековато.

— Вы без машины?

— Машина в городе. Привозит сменщиков, а заодно необходимые товары и продукты.

— А какая машина?

— «Урал» с кунгом.

— Когда машина была здесь в последний раз?

— Неделю назад. Приезжал начальник, устроил всем разнос.

— А что случилось?

— Да ставили брагу. Только стали пить, и он не вовремя заявляется. Целую флягу вылил на снег!

— Люди у вас пропадали?

— В каком смысле?

— Ну, исчезали, пропали без вести, например, ушли в лес и не вернулись.

— Нет, таких случаев у нас не было. Все люди на месте.

— Ладно, Николай Сидорович, спасибо за информацию. До свидания, мы поехали обратно.

— А что все-таки случилось? — спросил мужчина на прощание. — Ищете кого-то из беглых?

— Ищем не беглого, а покойника. Вроде бы видели по дороге к вам труп, а мы не можем его найти.

— Труп?! — испуганно воскликнул вахтовик. — Нет, он не наш, тут никого мы не теряли!

— Это я понял, — кивнул оперативник и повторил: — До свидания.

4

Когда путники доехали до застрявшей «Нивы», уже забрезжил рассвет. Еще раз безуспешно потоптавшись по полю в поисках трупа, Алексей решил вернуться в город с тем, чтобы посветлу вернуться обратно и хорошенько обследовать местность, найти возможные улики, которые бы пролили свет на это загадочное происшествие. Он осознавал, что такую серьезную информацию необходимо проверить до конца, поскольку инцидент может быть связан с убийством и сокрытием тела. А подобных дел он расследовал не единожды и не исключал, что сегодняшний случай вполне мог бы произойти в реальности.

«Но, прежде чем приехать сюда повторно, надо переговорить с Кудряшовым», — устало подумал он и приказал водителю с проводником:

— Сергей, цепляй «Ниву» к себе. А ты, Дмитрий, сядешь за руль. Замерзнешь — посигналишь, я тебя подменю.

В то время, как тихоходная процессия с «Уралом» и замерзшей «Нивой» приволоклась в город, уже наступил полдень.

«Сегодня уже не успею в лес, скоро стемнеет, — справедливо рассудил Алексей и, широко зевнув, зябко передернул плечами. — Немного посплю, вечером схожу в больницу, переговорю с Кудряшовым, а завтра с утра с Прошей выдвинемся на место возможного происшествия. Чем черт не шутит, вдруг в темноте не углядели мертвеца!»

Поблагодарив проводника и водителя за помощь следственной группе, Алексей попрощался с ними и направился на работу. Заслушав доклад своих подчиненных, предупредив Прохора, чтобы тот к завтрашнему утру был готов к выезду в лес, он направился домой, чтобы привести себя в порядок после долгого похода, немного выспаться и посетить больницу, где лежал обмороженный виновник ночной суматохи.

Дома находилась старшая дочь, которая встретила его с претензиями:

— Папа, где ты был?! Из-за тебя я прогуляла школу!

Отец погладил дочку по голове и примиряющим голосом ответил:

— Извини, Валюша, закрутился на работе. А что, мама не смогла проводить тебя до школы?

— Мама не успевала на работу, поэтому отвела только Ксюшу, а меня оставила дома. Она все надеялась, что ты придешь и проводишь меня.

— Ну, ничего, я переговорю с Анной Ильиничной, она, думаю, поймет и простит, — успокоил он ее и похвалил: — Ты же у меня отличница, все наверстаешь.

— Конечно, наверстаю! — с гордостью ответила девочка и похвасталась: — Анна Ильинична всегда ставит меня в пример остальным ученикам!

— Ты давай, сильно не хвались, а то ненароком возгордишься, будь всегда прилежной и скромной, как тебя учит мама, — наставил он дочку и, бессильно опустившись на диван, попросил: — Хозяюшка, налей чайку, намажь бутерброд, а то я так сильно устал, что не могу пошевелить ни рукой, ни ногой.

Когда девочка вернулась с водруженным на подносе чаем и бутербродами, отец мирно посапывал носом.

Она вздохнула и совсем по-взрослому промолвила:

— Намаялся, бедный, за ночь, пусть отдохнет.

Алексей проснулся от толчка в плечо. Открыв глаза, он увидел перед собой младшую дочку.

— Ой, доченька, уже пришли? — спросил он, протирая глаза.

— Да, пришли, — ответила она и потянула его за руку. — Пойдем, мама зовет кушать.

За столом находилась вся семья, Алексей поцеловал жену в щеку и объяснил свое ночное отсутствие:

— Был в лесу, поэтому не позвонил и не предупредил насчет Валюши, что не смогу отвести ее в школу. Завтра утром обязательно переговорю с классной руководительницей.

— Да ничего страшного, — махнула рукой Ирма. — Я по телефону разговаривала с Анной Ильиничной, взяла домашнее задание, Валя его уже выполнила. А что в лесу произошло?

— Да сами еще не разобрались, — пожал Алексей плечами. — Один фермер поехал в лес и вроде бы увидел торчащую из-под снега человеческую ногу. Выехали на место, поискали, но так ничего и не нашли. Сейчас мы в неведении, выдумал ли он эту историю или говорит правду. Завтра с утра поедем повторно на поиски, возможно, в темноте чего-то не углядели…

— Причудилось, наверное, — вставила слово старшая дочь, невольно перебив отца. — Такого не бывает, чтобы в лесу торчала нога человека.

Отец, еле сдерживая улыбку, сурово нахмурил брови и строгим голосом отчитал дочерей:

— Почему слушаете взрослые разговоры? Поели — марш в комнату!

Как только девочки удалились из кухни, Алексей продолжил:

— Нам надо полностью убедиться, что все это неправда, иначе будет какая-то неопределенность, чувство чего-то недоделанного… Короче, я схожу в больницу и переговорю с этим фермером, посмотрю на его реакцию, оценю адекватность.

— Прямо сейчас? — удивленно вскинула голову Ирма. — Скоро восемь, в больницу могут не пустить.

— Предо мной открыты все двери! — шутливо похвастался он, доедая последний бутерброд, несколькими часами ранее так тщательно приготовленный дочерью. — Завтра будет просто некогда: утренняя планерка у начальника, а в больнице обход врачей по палатам, медицинские процедуры… Нет, люблю посещать лечебные заведения только в вечернее время — кругом тихо, никто не мешает общению с больными.

Дежурный врач, изучив удостоверение Алексея, подал ему белый халат и проводил до палаты больного. Прежде чем уйти, он предупредил:

— Время позднее, постарайтесь уложиться побыстрее.

Перед оперативником предстал человек, у которого были перебинтованы лицо и все четыре конечности. Он зыркнул на зашедшего глазами из-под бинтов и, в знак приветствия, легонько кивнул головой.

— Александр Григорьевич, я из милиции, зовут меня Алексей Петрович Артемов, — представился оперативник. — Хочу задать вам несколько вопросов.

— Труп нашелся? — слабым голосом поинтересовался больной. — Кто он такой? Не мой работник?

— Вот по этому поводу я и пришел сюда. Съездили на указанное вами место, но никакого тела, ни ноги, не обнаружили. А ваш работник живой и невредимый.

— Слава Богу, что живой! — облегченно вздохнул Кудряшов и спросил: —Как не нашли труп? А вы хорошо искали? Снег-то там глубокий…

— Обошли вдоль и поперек, и по несколько раз. Нигде его нет.

— Да не может быть! — с отчаянием воскликнул больной. — Я своими глазами видел пятку человека!

— Это точно была нога человека? Может быть, вы перепутали ногу с корягой?.. Хотя, и похожую корягу мы не обнаружили.

— А вы точно искали там, где надо? Вы видели мои следы на снегу?

— Следов не осталось, все замело снегом. А мы искали со слов Дмитрия слева от дороги в двадцати-тридцати метрах.

— Все правильно, там он и лежит. Нет, вы плохо искали…

— Поэтому, Александр Григорьевич, мы хотим завтра с утра поехать туда обратно и в светлое время еще раз организовать поисковые мероприятия.

— Ищите, он там, — взволнованно выдохнул Кудряшов.

— Александр Григорьевич, еще один вопрос. Вы везли своему работнику продукты и спиртное?

— Да, вез, — насторожился больной. — Почему об этом спрашиваете?

— Перечислите, какие продукты были в машине.

— Почему «были»? — робко спросил Кудряшов. — Они там есть, на заднем сиденье в картонной коробке.

— В том-то и дело, что их в машине нет, — огорошил его сыщик. — Куда они делись?

По телу больного пробежала судорога, он еле выдавил через воспаленные губы:

— Это проделки мертвеца…

Алексей поневоле прыснул в кулак и осведомился:

— Верите во всякие темные силы? Бояться надо живых, а покойники самые мирные люди.

— Это была женщина! — вдруг паническим голосом вскрикнул Кудряшов. — Под снегом женщина! А ведь я тронул рукой ее пятку…

— Постой, как вы по одной пятке определили, что это лицо женского пола? — недоуменно спросил оперативник.

— Как закрываю глаза, ко мне сразу приходит какая-то женщина, — паническим голосом прошептал больной. — Она зловещая, улыбается так хищно… Она хочет забрать меня с собой!

Сыщик понял, что Кудряшов в каком-то полубредовом состоянии, поэтому решил закончить разговор и напоследок поинтересовался:

— Александр Григорьевич, оставим женщину в покое и вернемся к продуктам. Что там было?

— Продукты, продукты… — задумался он, силясь вспомнить то, что он закупил в магазине. — Макароны, маргарин, растительное масло, тушенка, рыбные консервы… Спички, свечи, папиросы. Что еще? Батарейки к фонарику, изолента…

— А спиртное?

— Ах да, спиртное! Купил пять бутылок водки, полторы выпил сам, когда застрял…

— Полторы бутылки? Многовато. Не опьянели?

— Да нет же! — раздраженно бросил больной. — Я не разом все опрокинул, а постепенно, ведь сидел же там целый день. Вы хотите склонить к тому, что мне все это показалось по пьяни? Нет, я утверждаю, что труп был!

Оперативник легонько похлопал Кудряшова по плечу и как мог успокоил:

— Верю, верю, не переживайте, будем искать дальше. До свидания, мы еще встретимся.

— Ищите! Это была женщина! — вслед ему крикнул Кудряшов.

Перед тем, как уйти из больницы, Алексей зашел в ординаторскую, чтобы оставить накинутый на плечи халат. Застав врача на месте, он спросил:

— Каково состояние больного?

— Довольно тяжелое. Мы боремся за его конечности, но кое-что придется ампутировать.

— Да-аа уж! — с содроганием протянул оперативник и поинтересовался: — Мне показалось, что он бредит. Может быть такое?

— Не заметил, — пожал плечами врач. — Он испытывает дикие боли, я вколол ему промедол. Может быть, легкая галлюцинация? Пойду, проверю больного.

Был поздний вечер, но Ирма была еще на ногах и встретила мужа с вопросом:

— Ну и что говорит этот фермер?

— Я еще больше запутался, — развел руками Алексей. — Теперь он утверждает, что труп принадлежит женщине.

— Женщине?! И как он это определил?

— Он уверен, что эта женщина приходит к нему во сне и, представь себе, хочет забрать его с собой.

— Какой ужас! — вздрогнула плечами Ирма. — И что ты собираешься делать дальше?

— Ирма, в деле есть еще один нюанс, — заинтриговал ее муж. — Из машины Кудряшова пропали продукты.

— И что? — осторожно спросила она, терзаемая тревожной догадкой. — Это чем-то связано с трупом?

— Вот именно! — наигранно воскликнул Алексей, невольно испугав свою супругу. — Кудряшов утверждает, что исчезновение продуктов — проделки покойной!

— Чепуха какая-то, — порывисто выдохнула Ирма. — По-моему, этот фермер точно не в себе.

— И у меня закралось такое подозрение, — рассмеялся Алексей. — Но факт остается фактом — продукты-то пропали. Кто их взял? Проезжавшие мимо граждане? А кто мог в ту сторону поехать? Вахтовики не ездили, отшельник на месте. Охотники? Вполне может быть. Но они обязательно проехали бы мимо заимки, и Ермолай заметил бы их. Короче — куча вопросов.

— Ладно, разберись, — махнула рукой Ирма и спросила: — Чай попьешь?

— С удовольствием!

За чаем жена вспомнила:

— Леша, в субботу же твой день рождения. Собираешься отметить?

— Тридцать три года, возраст Христа, — задумчиво заметил он и спросил: — Ирма, может быть, отметим скромненько у нас дома? Я бы ребят пригласил…

— Конечно, надо отметить, — оживилась она. — Завтра куплю окорочка, у мамы разживусь картошечкой, соленьями, да и в холодильнике у нас давно завалялись бараньи ребрышки — будет чем попотчевать гостей. А спиртное осталось еще с юбилея отца.

— Вот и отлично, есть чем справить именины! — радостно воскликнул Алексей и, притянув к себе жену, поцеловал ее в щеку. — Ты у меня самая лучшая на свете!

Супруги еще долго сидели за столом, обсуждая предстоящее празднество, между делом вглядываясь в экран крохотного телевизора, показывающего их любимый телесериал «Тени исчезают в полдень».

В середине фильма Ирма зевнула и пошла в спальню, на ходу бросив:

— Ты досмотри, а я прилягу. Завтра рано вставать.

Посмотрев фильм до конца, Алексей лег на кровать, но спать не тянуло — виной тому дневной сон. Он лежал в темноте с открытыми глазами и думал о родных. Признавшись жене в том, что она самая лучшая на свете, муж нисколько не слукавил. Еще будучи совсем молодыми, они поженились по большой любви, от любви же родились их дочери. Со временем чувства между супругами не угасли, а крепли еще сильней, их любовная лодка не разбилась о быт в суровые для страны годины.

«А ведь многие не могут похвастаться этим, — с сожалением думал он о своих коллегах, у которых разладилась семейная жизнь. — Бытовая неурядица, необустроенность, безденежье… Только в моей группе трое разведенных…»

Артемовы отличалась особым гостеприимством, оперативники любили встречаться у них дома, чтобы отпраздновать какое-нибудь событие или собираться просто так, чтобы отвлечься от насущных проблем, расслабиться, поговорить по душам за чашкой чая. Бывало, мужчины баловали себя чем-то покрепче, но всегда придерживались рамок приличия и нормы. Хозяйка неизменно встречала гостей радужной улыбкой и быстро накрывала стол, чем снискала трепетное уважение у друзей мужа — не каждая жена стерпит такое шумное сборище сыщиков. А стол у семьи никогда не оскудевал. Несмотря на повсеместный дефицит, Ирма всегда старалась иметь в запасе хоть какой-то набор продуктов, чтобы достойно встретить любого, кто заглянет к ним на огонек.

С этими приятными мыслями Алексей закрыл глаза, ощущая на себе всю полноту счастья, которую дарит ему его семья.

5

К радости Алексея, утро было тихим. Морозец еще щипал кончики ушей, но запах весны чувствовался во всем, воздух наполнялся кислородом, природа готовилась к пробуждению после долгой зимней спячки.

Сопроводив дочку до школы, он пришел на работу и сразу же зашел к начальнику УгРо* (уголовный розыск).

Майор милиции Леонид Стальевич Старцев довольно рано стал руководителем уголовного розыска. Он был всего на два года старше Артемова, всю жизнь боролся с ворами, грабителями, налетчиками и постепенно понаторел на этом поприще. В бытность рядовым опером, про него ходили если не легенды, то хорошие байки, как он щелкает имущественные преступления словно орехи. Блестяще осведомленный о криминальных элементах на обслуживаемой территории, он знал про них буквально все, кто чем занимается. Однажды обокрали тогда еще советский склад, где хранились всевозможные деликатесные продукты из стран социалистического лагеря. Старцев, обследуя лаз, откуда воры проникли в склад, обнаружил длинный волос рыжего цвета, застрявший между досок. Разглядывая улику на свету, сыщик умозаключил:

— Дырка на стене слишком мала, чтобы через нее мог пролезть взрослый человек. Волос принадлежит женскому полу, рыжего цвета… В моем районе появилась девочка-воровка? Исключено — со склада пропали продукты, которые не интересуют детей, а вот шоколады и леденцы не тронуты. Значит, преступницей должна быть женщина с рыжими волосами и щупленького телосложения… Кто же она?

Тут сыщика осенило, и он громко воскликнул, испугав следователя-женщину:

— Светка-Мармузетка* (правильно мармозетка, самая маленькая обезьянка)! Кто же еще, кроме нее! Она у меня одна такая в районе!

Речь шла о ранее неоднократно судимой Светлане Пищулиной, которая отличалась маленьким, почти карликовым, ростом, и с огненно-рыжими волосами. Она-то и проникла в склад и передавала через лаз краденые продукты своим подельникам, двум бугаям огромного роста.

Вскоре карьера Старцева пошла в гору, и его назначили начальником уголовного розыска вместо милиционера старой закалки Николая Ивановича Козлова, отправленного на заслуженный отдых. А вот последний-то и был настоящей легендой сыска, и его похождения передавались из уст в уста, обрастая все новыми подробностями, часто выдуманными изобретательными рассказчиками.

В свое время Старцев приманил Алексея с центрального аппарата уголовного розыска, чтобы тот взял под руководство группу по борьбе с убийствами.

Начальник УгРо ценил Артемова как опытного и трудолюбивого оперативника. Тот быстро установил тесные деловые отношения с прокуратурой, и оттуда перестали поступать грозные представления начальнику милиции об усилении борьбы с преступностью. Следователи прокуратуры стали чаще захаживать к оперативникам, чтобы разработать совместные мероприятия по тем или иным неочевидным убийствам, раскрываемость преступлений против личности поползла вверх.

Перед общей утренней планеркой Старцев находился в кабинете один. Увидев в дверях оперативника, он всплеснул руками и нетерпеливо воскликнул:

— Алексей, ты как раз мне нужен! Проходи быстренько и расскажи по вчерашнему случаю. Мне сейчас идти докладывать руководству.

— По этому трупу в лесу? — спросил Алексей и безнадежно развел руками. — Так там же никакого трупа и нет. Вчера искали, но не нашли, сегодня повторим поиски. Так что можете смело доложить руководству, что информация не подтвердилась.

— А если вдруг найдете его? — засомневался Старцев. — Как потом прикажешь мне рапортовать начальнику? Что, мол, сначала факты не подтвердились, а потом чудесным образом все подтвердилось? Нет уж, я информирую его, что поисковые мероприятия продолжаются, по окончанию которых будет составлен подробный рапорт.

— Как вам угодно, — пожал плечами оперативник. — Мы сейчас выезжаем в лес, воспользуемся светлым временем суток, изучим местность, расширим зону поиска. Но, Леонид Стальевич, мне кажется, там голый номер, ничего криминального мы не обнаружим, но понимаю, что информацию нужно проверить до конца, чтобы была чиста совесть. Думаю, что до обеда справимся и доложим вам, что никакого трупа нет. Просто этот фермер был в состоянии алкогольного опьянения, сильно обморозился, да к тому же в больнице его укололи наркотиками. Однозначно — в голове бзики.

— Ну, дай-то Бог! — напутствовал сыщика начальник УгРо. — После обеда жду доклада.

Прохор ждал его возле милицейского уазика, и сыщики повторно направились к месту ночных поисков.

К их прибытию уже рассвело. Оглядевшись по сторонам, Алексей распорядился:

— Проверим и правую сторону от дороги. Может быть, Кудряшов по пьяни перепутал, где налево, а где направо. Не торопимся, раскапываем каждый холмик, каждую возвышенность.

Три часа изнурительного труда ничего не дали, казалось бы, в радиусе двухсот метров перепахано все, но каких-либо следов преступления или несчастного случая так и не было обнаружено.

Несолоно хлебавши, Алексей с силой воткнул лопату в сугроб и в сердцах выругался:

— Да ну его, этого мнимого мертвеца! Возвращаемся обратно!

Не менее раздосадованный Прохор, недовольно ворча, стряхнул с лица иней:

— Вечно эта Шевцова выдумывает всякую чепуху. Нет, чтобы самой проверить собственно полученную информацию. Ан нет! Подбрасывает другим лишнюю работенку. Нам что, делать нечего?!

— Не осуждай ее, — успокаивающе изрек Алексей. — Настя все сделала правильно. И кому, как не нам, помочь ей в таких вопросах, когда дело касается убийства.

— Но убийства-то нет, — возразил Прохор. — Все это досужие мысли вздорной бабы…

— Хватит! — резко прервал его Алексей. — Настя не баба, а женщина, сотрудник милиции! И прекрати к ней цепляться, она свое дело знает, вполне грамотный оперативник.

Прохор насупленно промолчал, оставшись при своем мнении.

Прежде чем сесть в машину, Алексей окинул взглядом местность и отрешенно промолвил:

— Что-то на сердце неспокойно. Такое ощущение, что мы упустили какую-то деталь к разгадке этой тайны.

— Да не бери в голову, — успокоил его Прохор. — Человеку суждено ошибаться. Кудряшову померещилось.

— Кстати, насчет Кудряшова, — встрепенулся Алексей. — Проша, сходи к нему в больницу, переговори еще раз, посмотри свежим взглядом, говорит ли он правду или что-то скрывает.

— Так и быть, схожу, переговорю с этим сумасшедшим, — вспылил оперативник и пороптал: — Ох уж эта Шевцова! Не слезу с нее, пока она не выставит мне ящик пива.

— Слезешь, как миленький, — сердито бросил старший. — Еще и шампанское ей вручишь.

— Шампанское?! — удивленно воскликнул Прохор. — А за что?

— За все хорошее! Садись в машину!

Когда Алексей доложил начальнику УгРо о поездке, тот, облегченно вздохнув, приказал:

— Нет так нет. Займись своими делами, а то немного отвлеклись.

Птахов, послушав рассказ сыщика, высказал свои опасения:

— Как бы не вытаял из-под снега. Леша, ты обязательно съезди туда, когда растает снег и оглянись по сторонам. Не ровен час, вдруг фермеру не померещилось, а преступление все-таки произошло в действительности.

— Обязательно съезжу, мне самому крайне интересно, что там могло произойти, — заверил его оперативник.

На следующий день Прохор доложил:

— Поговорил с Кудряшовым. Что я скажу? Двоякое чувство: вроде бы человек адекватный, говорит аргументированно, но, с другой стороны, сваливается в какую-то мистику.

— Талдычит про женщину? — с улыбкой поинтересовался Алексей.

— Да, говорит, что во сне приходит женщина, и на этом основании он утверждает, что труп женский. Черт его разберет!

— Ладно, завязываем с этим делом, — решил старший, громко ударив кулаком по столу, — как только растает снег, еще раз съездим на местность, осмотрим и окончательно поставим точку.

Вечером Ирма встретила мужа вопросом:

— Леша, ну как? Обнаружился труп?

— Да нет, — помотал он головой. — Труп отсутствует, Кудряшову все приснилось вместе с этой потусторонней женщиной.

— Ну и слава Господу! — облегченно вздохнула она и сообщила: — А я уже купила окорочка, по пути заехала к маме и набрала продуктов, так что мы во всеоружии — можешь приглашать гостей!

— Что бы я делал без тебя! — радостно рассмеялся Алексей, крепко обняв свою ненаглядную. — Закатим пир на весь мир!

Вечером смотрели заключительную серию «Тени исчезают в полдень». Досмотрев телесериал до конца, супруги попили чай и легли спать. Ночью Алексею спалось тревожно, он несколько раз вставал, шел на кухню, чтобы жадно припасть губами к кувшину с живительной влагой. Когда он забылся в очередной раз, ему вся в черном приснилась Пистимея. Мертвенно-бледная, она приближается к нему и с недоброй улыбкой роняет:

— Следы исчезают в метель.

Алексей с испугу пытается отпрянуть от нее, но ноги намертво пристали к полу. Тогда он резко отталкивает ее от себя и просыпается от того, как его теребит за плечо жена.

— Леша, что с тобой? Почему толкаешься?

Присев на кровать, Алексей помотал головой и судорожно выдавил:

— Приснились кошмары.

Ирма потрогала его за спину, а затем приложила ладонь ко лбу и ахнула:

— Да ты же весь горишь?! Простыл в лесу?

— Очевидно, так и есть. Дай какое-нибудь лекарство.

Только теперь он почувствовал, что его знобит.

Ирма подала ему аспирин со стаканом воды и поинтересовалась:

— Что такое тебе приснилось, что так сильно брыкаешься? Ребра до сих пор болят.

— Ты представляешь, Ирма, мне приснилась Пистимея, — ответил он и ознобливо повел плечами, скрестив руки на груди. — Она говорит, что все следы уничтожила метель. Надо полагать, она имела в виду про того, который в лесу…

Кстати говоря, Алексей не только смотрел фильм, но и читал роман Анатолия Иванова, где образ этой женщины-сектантки, возненавидевшей всех вокруг, предстает в еще более зловещем свете, этаким исчадием ада.

— Что за наказание с этим фантомным трупом! — схватилась за голову Ирма. — То сначала фермеру снилась эта женщина, а теперь и тебе! К чему все это?

— Да ни к чему, — успокоил он жену, взяв ее за руку. — Просто вечером смотрели фильм про эту Пистимею, да к тому же у меня жар — вот и наложилось все в кучу.

— И что теперь? — вопросительно глянула она на мужа. — Через два дня день рождения. Встанешь на ноги к этому времени?

— Я встану уже к вечеру, — обнадежил ее Алексей. — Сегодня отпрошусь у начальника и отлежусь дома, а завтра буду как огурчик.

— А, может быть, вызвать врача?

— Да не надо, — отказался он. — Попью лекарства, все будет нормально.

— Ой, что я сижу! — спохватилась Ирма и направилась на кухню. — Сейчас напою тебя горячим чаем с малиной и с медом!

Выпив снадобье, поданное женой, Алексей удовлетворенно крякнул:

— Хорошо! Отлегло от души!

— Леша, ты спи, утром детей отведу сама, — распорядилась она, сильнее укутывая мужа в одеяло.

Утром, когда родные с шумом-гамом покинули квартиру, Алексей погрузился в прерывистый сон. Его то знобило, то бросало в жар, он несколько раз вставал и ослабевшими ногами добирался до кухни, чтобы испить водицы.

Один раз перед ним вновь промелькнуло лицо Пистимеи, и он резко открывает глаза.

«Неужели в истории с лесным трупом завязана какая-то женщина? — думает сыщик воспаленным умом. — С чего бы это? Только на основании того, что она приснилась мне? Но постой! Нечто похожее приснилось и Кудряшову… Нет, по весне обязательно поеду на место и обследую каждый дюйм земли. Неспроста все это… Женщина эта — неспроста…»

Не желая повторения ночных кошмаров, Алексей, собрав силу воли в кулак, решает не смыкать глаз. В какой-то момент он, сам того не желая, проваливается в глубокий сон.

Алексей проснулся от прикосновения холодной ладони ко лбу. Это была Ирма, она с детьми только что пришла домой.

— Как чувствуешь себя? — встревоженно поинтересовалась она. — Температура вроде бы спала.

— Уже лучше, только слабость в теле, — болезненно улыбнулся он. — Как дети?

— Дети наши сегодня отличились, — с тихой улыбкой поведала Ирма. — Валька получила две пятерки, а Ксюше вручили грамотку за активное участие в общественной жизни детсада.

— Ух ты! — обрадовался отец. — Позови сюда отличницу и общественницу.

Поговорив с дочерьми, похвалив их за усердие, Алексей слабым голосом скомандовал:

— Идите на кухню, помогите маме. Скоро встану, и все вместе поужинаем.

Наутро Алексей чувствовал себя достаточно хорошо и решил пойти на работу.

А на следующий день справили день рождения, куда были приглашены десять человек, все оперативники группы Алексея и четверо с другого отделения. За столом сыщики, в основном, говорили о своей работе. Иногда хвативший лишку гость переходил на сердечные темы, хвастаясь несуществующими победами на любовном фронте, но хозяин, искоса поглядывая на жену, незаметно осаживал неуемного сочинителя легким пинком ноги под столом.

В конце вечеринки Алексей взял слово:

— Дорогие мои товарищи! Благодарю вас всех за то, что пришли сегодня поздравить, разделили со мной нашу семейную радость. Я живу только семьей и своей работой. Другой отрады у меня нет и не будет. Несколькими днями ранее, когда в лесу простыл и слег с температурой, желание встретиться с вами, пообщаться за столом, выпить рюмку за друзей, которых уже нет рядом с нами, победили болезнь, и вот я стою перед вами в полном здравии…

— Да уж, «в полном здравии», — смеясь, передразнила его Ирма. — Всю ночь кашлял и сопел, разве что температуры не было. Боком тебе вышла эта поездка за мнимым трупом.

— Да, поездка была неудачной, — согласился он с женой. — Съездили впустую, потратили столько бензина, отвлеклись от других, более важных дел, да к тому же я, как назло, приболел. Но вот что скажу, ребята: несмотря на то, что труп не обнаружен, у меня осталась горечь сомнения, я думаю, что в этом деле не все однозначно, и мы еще станем свидетелями разыгравшейся трагедии, где будет наличествовать женщина…

Постояв в задумчивости с рюмкой в руке, Алексей добавил:

— Следы исчезают в метель.

— Откуда опять взялась женщина? — оторопел Прохор. — То, что Кудряшов в бреду напел?

— Нет, информация не только от Кудряшова, но и от других источников, — уклонился Алексей от ответа, утаив про ночной сон. — Но об этом потом, а теперь, дорогие мои гости, выпьем на посошок!

6

Дни потекли за днями, в дело вступила весна. Пистимея больше не беспокоила Алексея, да и он сам стал забывать историю с загадочным трупом. В начале мая, когда снег окончательно сошел с полей, Птахов напомнил:

— Леша, не забудь съездить на то место, где видели труп. А лучше возьми меня с собой, хочется отвлечься от насущных проблем, подышать свежим воздухом.

Следователь предвосхитил сыщика, ведь Алексей сам хотел предложить ему совместную поездку, чтобы тот воочию убедился в наличии или в отсутствии следов преступления, поэтому радостно воскликнул:

— Конечно, возьму, Григорий Алексеевич! На днях выпрошу машину у начальника и отправимся в поход!

Через два дня начальник УгРо предупредил:

— Завтра с утра можешь забрать машину, но учти — она мне будет нужна после обеда. Поэтому надо управиться в этот срок.

— Управимся, если выедем пораньше, — обнадежил его сыщик.

Вечером Алексей позвонил Птахову и сообщил, чтобы он с утра был наготове, а сам отправился домой.

Родные были дома, дочери шумели в своей комнате, Ирма после ужина убиралась на кухне. Увидев мужа, она развела руками:

— Леша, немного опоздал, мы только что поужинали. Иди, мой руки, я сейчас повторно накрою стол.

За столом разговорились, Алексей сообщил о предстоящей поездке:

— Ирма, мы завтра уезжаем в лес.

— В лес? — удивленно вскинула она голову. — С кем? Зачем?

— Ты не поверишь — едем туда же, где зимой искали труп.

— Опять?! — расширила она глаза. — Вы же вроде определились, что никого трупа нет.

— Трупа-то нет, — согласно кивнул Алексей. — Но могли остаться какие-то улики, которые мы не смогли найти в снежной массе.

— Ааа, ясно, — кивнула она и спросила: — Как оденешься? Приготовить твою охотничью куртку, сапоги?

— Какая куртка, какие сапоги, — рассмеялся он. — Это же тут, совсем близко, до обеда возвернемся, чай, едем же не в тайгу с ночевкой.

Зная трепетное отношение Птахова к еде, Алексей, попив чаю, подозвал старшую дочку и попросил:

— Валюша, приготовь, пожалуйста, несколько бутербродов и положи в холодильник. У тебя они получаются очень вкусные, я завтра с утра их возьму с собой в лес.

— Хорошо, папа, приготовлю, — с готовностью ответила девочка, распираемая от гордости за похвалу. — Тебе с колбаской или с сыром?

В голове промелькнуло лицо гурмана-следователя, и отец ответил не задумываясь:

— И с тем, и с другим, доча. И побольше.

Встав спозаранку, когда родные еще спали, Алексей налил в термос горячего чаю с сахаром, достал из холодильника аккуратно завернутые в пергамент бутерброды, все это сложил в походную сумку и вышел из дома.

Машина уже стояла возле подъезда, сыщик, открыв дверцу, застал шофера спящим:

— Валера, подъем, едем к Птахову домой, — приказал он, присаживаясь в машину. — Надеюсь, не забыл его адрес?

Водитель, широко зевнув, протер глаза и тронулся с места.

Птахов ждал их возле дома. Присев в машину, он знобко поежился и посетовал:

— Свежо на улице — стоял минут десять и продрог. Не легко ли я оделся?

— Как приедем на место, будет гораздо теплее, — успокоил его сыщик. — Сейчас всего-то полседьмого утра.

Когда троица свернула с шоссе в лес, перед ними открылась неприятная картина — дорога была сильно разбита весенней распутицей.

На середине пути водитель взмолился:

— Дорога становится все хуже и хуже. Если мы тут сядем, к нам никто не придет на помощь.

В подтверждение его слов машина подпрыгнула на скрытой под водой кочке и встала замертво. Водитель, безуспешно попытавшись рывками двинуться взад и вперед, в отчаянии ударил ладонями по рулевому колесу.

— Говорил же, что встанем!

— Накаркал, — недовольно поворчал Птахов и обратился к сыщику:

— Ну что ж, Леша, идем пешком? А водитель пусть бежит за трактором.

— Идем! — не заставил себя просить оперативник. — Не возвращаться же обратно. А к нашему приходу, думаю, Валера вытащит машину.

Спрыгнув из уазика на сухую кочку, Алексей поругал себя:

— Эх, жена моя оказалась мудрей меня! Хотела же, чтобы я одел куртку и сапоги. Ан нет! Отказался, мол, до обеда управимся! Тьфу!

— А земля-то, по-моему, заколдованная, — поделился своими опасениями Птахов. — То этот Кудряшов поехал и застрял, а теперь мы… Не хочет раскрывать нам свои тайны.

— Перед началом пути надо было ее задобрить. Но ничего, еще не поздно…

С этими словами Алексей покопался в походной сумке и, отломив кусок от бутерброда, положил на возвышенность рядом с дорогой.

— Все мы вышли из язычества, — изрек Птахов, бросив вожделенный взгляд на бутерброд с сыром в руке у сыщика. — Туда же и уйдем.

Сыщик, заметив интерес следователя к еде, протянул ему бутерброд с колбасой и проговорил с теплотой в голосе:

— Доченька приготовила.

— Молодец-то какая! — похвалил следователь девочку. — Надо обязательно попробовать ее приготовления.

Попив горячего чая, они двинулись в путь. Им предстояло идти чуть более трех километров. Если идти по хорошей дороге да по твердой земле, это для здорового человека не расстояние. Но путникам пришлось идти по лесным тропинкам, сырая почва хлюпала под ногами, приходилось обходить низменные участки, заполненные водой, пробиваться через буреломы. Вскоре у мужчин ноги были мокры по щиколотку, а к концу пути — и по колено.

— Все, ботинки расползлись, только выбрасывать, — сожалеюще вздохнул Птахов, вытирая испарину со лба. — Угораздило же меня напроситься на эту поездку!

Для успокоения расстроенных чувств следователя, Алексей задобрил его очередной порцией бутерброда с чаем и, поднимая дух, нарочито весело заметил:

— Ботинки — дело наживное. Посмотрите, Григорий Алексеевич, какая погодка: ярко светит солнце, птички щебечут, подснежники кругом…

— Не до цветочков, Алексей, нам бы найти своего «подснежника», — хмуро перебил его Птахов. — Идем искать.

Место, где следовало искать предполагаемый труп, было уже сухое, следователь и сыщик стали обходить его по кругу, тщательно всматриваясь в каждую травинку, веточку и пожухлую листву, не обойдя вниманием и коровьи кизяки, которых на поле было разбросано великое множество.

— Где-то тут поблизости должна быть летняя ферма, — сделал вывод сыщик, пнув ногой очередной кизяк. — Надо порасспросить в администрации ближайшего села, кто тут держит хозяйство.

— Смысла нет, — помотал головой Птахов. — Селяне еще не перебрались на летние фермы.

— Это-то ясно, — согласился сыщик. — Может быть, осенью пастух заметил что-то подозрительное.

— Тоже нет смысла, — категорично заявил следователь. — Если труп и был, то он зимний, а не осенний.

— И то верно, — проговорил сыщик и, сделав несколько шагов, заметил нечто блестящее на солнце. Резко наклонившись, он подобрал с земли небольшую вещицу, повертел ее в руках и воскликнул: — Григорий Алексеевич, подойдите, я кое-что нашел!

Находка представляла из себя ключницу в виде небольшого кожаного ремешка с кнопкой-застежкой, где был вдет один единственный ключ от замка типа английского.

— Вот это уже интересно, — проговорил Птахов, с близкого расстояния рассматривая ключницу. — Ключ есть, остается только найти квартиру или дом, где случилась трагедия.

— Ключ от квартиры, где деньги лежат, вернее, скрываются злодеи, — счастливо рассмеялся сыщик. — Григорий Алексеевич, все-таки версия о наличии трупа приобретает черты реальности.

— Похоже на то, — задумчиво прищурил глаза следователь. — И что же выходит из всего этого? Сначала труп все-таки был, а потом его увезли? Зачем, с какой целью?

— Вот этого никто не может сказать, пока не поймаем убийц, — изрек оперативник, пригрозив пальцем воображаемым преступникам. — Ну, погодите, скоро будете у меня в руках. Все расскажете, как миленькие!

— Они-то, наверное, и умыкнули продукты из «Нивы», — возмущенно заметил следователь и поругался: — Неплохо попиршествовали за чужой счет, окаянные. Мародеры! Стервятники!

— А кто же еще, кроме них? — усмехнулся сыщик. — Мое внутреннее убеждение, что труп был в реальности, подкрепило исчезновение этих самых продуктов. В самом деле, не мертвец же их утащил, как утверждает Кудряшов.

— Покойному продукты, как мертвому припарки, — хохотнул Птахов, протягивая сыщику ключницу. — На, ищи замок от этого ключа.

— Что, Григорий Алексеевич, возбуждаем уголовное дело? — спросил его Алексей. — Преступление налицо.

— Не торопись, — поморщился следователь. — Пока еще нет достоверных данных, что тут совершено преступление. Обнаружение ключа не основание для возбуждения уголовного дела по убийству.

— Правильно, еще рано возбуждать, — согласился сыщик. — Зачем нам лишнее нераскрытое преступление? Сделаю несколько копий этого ключа и раздам всем оперативникам — пусть между делом проверяют, подходит ли он к какому-нибудь замку. Авось повезет.

Подкрепившись оставшимися бутербродами, следователь и сыщик направились в обратный путь. Когда они, изрядно подустав, прибыли к тому месту, где расстались с водителем, вокруг не было видно ни одной живой души, уазик как стоял, так и остался стоять на месте.

— Ого, машина даже не тронулась с места, — огорченно заметил Птахов. — Где же наш горе-водитель?

— Скорее всего, ищет трактор, — предположил Алексей и, глянув на часы, посокрушался: — Уже час. Мне попадет от начальника, он одолжил машину только до обеда.

— Ничего, ничего, — успокоил его следователь. — Как узнает, что ты нашел такое ценное вещественное доказательство, сразу простит.

Сев в машину, Птахов снял ботинки, обследовал их и в сердцах плюнул:

— Тьфу! Не годны для дальнейшей носки!

Поневоле рассмеявшись, Алексей подначил следователя:

— И брюки тоже на выброс. Дорогонько обошелся вам поход.

— На себя погляди, — поворчал тот, бросив взгляд на мокрую обувь сыщика. — Посмотрим, как ты в них будешь щеголять завтра.

Через час ожидания вдалеке послышался рокот мотора. Вскоре подъехал трактор «Беларусь», из кабины выглядывал счастливо улыбающийся водитель, который крикнул:

— Поймал на поле тракториста! На трассе шофера отказываются съезжать с дороги в лес, крутят пальцами у виска, мол, там же топь!

— А мы поперли, как оглашенные, — усмехнулся Птахов, укоризненно глянув на водителя. — Гляжу я, тут некоторые без царя в голове!

— Зато нашли улики, — рассмеялся Алексей, тактично огораживая водителя от праведного гнева следователя. — Пожертвовали обувью и временем, но добились же результата.

Птахов, сердито засопев, отвернулся в сторону.

Развернув уазик в обратную сторону, путники в сопровождении трактора направились в сторону трассы. Встав на твердую дорогу, водитель сообщил:

— Я пообещал трактористу бутылку водки или деньги. У меня нет ни того, ни другого.

Птахов, пропустив мимо ушей слова водителя, нахмуренно промолчал, Алексей же, порывшись в кармане, достал пятитысячную купюру:

— На, Валера, передай своему трактористу. Это все, что у меня есть.

— Хватит, — со знанием дела кивнул шофер. — Тут в поселке у Бельмондо левую водку продают за четыре с половиной тысячи.

— Что за Бельмондо? — поинтересовался сыщик.

— Барыга. Торговлю паленой водкой поставил на широкую ногу. Участковый его «крышует».

«Странно, почему я об этом не знаю?» — озадачился Алексей, пока водитель ходил отдать деньги трактористу.

— Валера, ты давно знаешь про этого барыгу? — спросил он у шофера, когда тот вернулся за руль.

— Про Бельмондо? — усмехнулся водитель. — А кто его не знает, тут в округе все у него берут пойло. У меня же здесь теща, я частенько наведываюсь в эти края.

— И хлещешь паленку, — язвительно вставил слово Птахов, внимательно слушавший разговор сыщика с водителем.

— Не без этого, — признался последний. — У Бельмондо водка чистая, ни разу не отравился.

— Ты прекрати у него покупать отраву, — назидательным тоном предостерег его Алексей. — Когда-нибудь попадется водка на метиле — и пиши пропало. Что, мало было случаев, когда травились этим суррогатом?

— На то воля Божья, — философски изрек водитель и тронулся с места.

Когда подъехали к дому Птахова, тот, доселе сидевший босиком, с грустью натянул на ноги пропащую обувь и, молча махнув рукой на прощание, вышел из машины.

Увидев Алексея в неприглядном виде, дежурный милиционер ахнул:

— Ты откуда такой свалился? Случаем, не пьяный?

— Сам ты пьяный! — резко бросил сыщик и направился к начальнику УгРо.

Старцев, увидев подчиненного, отреагировал возмущенно:

— Вот и давай вам машину! Все планы расстроили!

Глянув на часы, которые показывали половину шестого, сыщик виновато развел руками:

— Непредвиденные обстоятельства, Леонид Стальевич. Сели в лужу.

— Вот именно «сели в лужу»! — кипел руководитель, рассматривая оперативника с ног до головы. — В грязи копались?

— Пришлось, — улыбнулся Алексей, указав на свои брюки и ботинки с засохшей грязью. — Измазюкались дальше некуда.

— И что? Впустую съездили?

— Нет, не впустую.

С этими словами Алексей достал из нагрудного кармана ключницу и положил на стол перед Старцевым.

Начальник УгРо взял в руки находку, долго рассматривал при свете настольной лампы и уже оттаявшим голосом попросил:

— Расскажи более подробно, что и как.

Заслушав доклад, он поинтересовался:

— Значит, думаешь, что здесь криминал? В таком случае где труп? И почему его оттуда увезли?

— Такие же вопросы задавал мне следователь прокуратуры, — ответил ему сыщик. — Я даже не представляю, что там могло случиться. Но однозначно произошло нечто неординарное. На моей памяти еще не было такого случая, чтобы в лесу перепрятывали труп. В городе — да, а в лесу — никогда.

— У нас имеется ключ. Как собираешься им распоряжаться? — поинтересовался начальник УгРо.

— Размножу и раздам оперативникам.

— Ой ли? — засомневался Старцев. — Если кому-то подфартит, это будет настоящая удача, которая никогда еще ни с кем не случалась.

— Удача удачей, но мы не будем сидеть у моря и ждать погоды: подключим агентуру, будем таскать людей, поработаем с населением. Информация где-то должна просочиться.

— Ну, удачи! — попрощался с ним руководитель. — Иди домой и приведи себя в порядок.

В кабинете его с нетерпением ждал Прохор. Увидев Алексея, он от удивления свистнул:

— Фьють! Ты где валялся? Носом землю рыл?

Послушав рассказ старшего, Прохор покачал головой и предложил:

— Ты, Леха, иди домой, а я сбегаю в Дом быта и закажу копии ключа в количестве двадцати штук. Завтра раздадим ребятам.

Прежде чем уйти, Алексей зашел к начальнику участковых инспекторов милиции Рогову. Старый служака, он пришел в милицию в тот год, когда министерство внутренних дел Советского Союза возглавил Щелоков, гордился этим и всегда отзывался о последнем только с хорошей стороны, хотя тот попал в немилость к руководству страны, был замечен якобы в мздоимстве и, не дожидаясь суда, застрелился из своего табельного оружия. Многие старые милиционеры придерживались такого же мнения, как и Рогов, считая Щелокова настоящим милиционером, поднявшим значимость ведомства до небывалых высот. А какие концерты в честь Дня Советской Милиции устраивались при нем в Колонном зале Дома Союзов! Это были лучшие и самые грандиозные представления, когда-либо происходившие в Советском Союзе. Сам Рогов был честнейшим человеком, жил, если не бедно, то очень скромно, всегда шел навстречу уголовному розыску, чтобы помочь своими участковыми устраивать засады, обходы, рейды, за что сыщики его любили и уважали. «До неприличия порядочный человек» — говорили про него одни, «приличный до безобразия», — отзывались другие.

Алексей с порога озадачил старого милиционера:

— Иваныч, привет! Знаешь Бельмондо?

Опешив от неожиданного появления опера, Рогов растерянно посмотрел в его сторону и, заметив испачканную одежду последнего, спросил:

— Ты откуда?

— Был в лесу, искал труп, — ответил сыщик и повторил вопрос: — Так что, Иваныч, знаешь Бельмондо?

— Артиста, что ли? — недоуменно спросил Рогов. — Итальянца этого?

— Француза. Нет, речь не о нем, а о барыге, который торгует паленой водкой в соседнем поселке.

— Ааа, припоминаю, — задумчиво протянул начальник участковых и, порывшись в своих журналах, сообщил:

— Науменко Василий Матвеевич. Все правильно, был замечен в подпольной торговле спиртным, оштрафован и вроде бы завязал.

— Кто там участковый?

— Сидоров.

— Ты давно был в этом поселке и проверял деятельность своего участкового?

— Полгода назад… А что все-таки случилось?

— Этот твой Сидоров «крышует» барыгу, а тот в открытую продает левую водку людям.

— Ах Сидоров, Сидоров! — схватился за голову Рогов. — Сунули мне его силком! Ранее работал в другом районе, попался за пьянку, хотели уволить, но вмешались влиятельные родственники, и его устроили ко мне. Ну погоди, Сидоров, сейчас я тебе устрою!

— Иваныч, пока ничего не предпринимай, — предупредил его сыщик. — Я тебе дам оперативников на подмогу, сделаем контрольную закупку этой отравы и хлопнем обоих сразу. Пора Сидорова драть как сидорову козу, чтобы всякие там Бельмондо не распоясывались.

Алексей всегда думал наперед, что для сыщика было хорошим качеством. Ловить подпольного торговца спиртным для уголовного розыска не ахти какое занятие, этим занимались ОБХСС, а затем ОБЭП* (подразделения по борьбе с экономической преступностью), а также участковые инспекторы. Но сыщик справедливо решил, что Науменко по роду своей преступной деятельности прекрасно осведомлен о происходящих в округе криминальных событиях, и может многое рассказать о своей клиентуре. Тем более, место обнаружения ключницы предполагаемого трупа находилось в непосредственной близости от пригородного поселка, где орудовал подпольный торговец со странной кличкой Бельмондо, и это навевало на мысли, что убийство вполне могло произойти в этом населенном пункте. Поэтому он хотел поймать Науменко с поличным и выпытать у него все, что ему известно.

Домой Алексей вернулся к семи вечера. Родные были на месте, жена, увидев мужа, воскликнула:

— Леша, что с тобой?! Где ты извалялся в грязи?! Ой, а ботинки, ботинки-то какие! Ты же их испортил!

Алексей обессиленно опустился на диванчик в прихожей и, сбрасывая с себя грязную одежду, объяснился с чувством вины:

— Ирма, извини меня, непутевого, что зря не послушался тебя и не оделся подобающим образом. Застряли в грязи, а дальше продолжили путь пешком. Но зато у меня есть оправдание — мы нашли улику!

— Какую? — удивленно вскинула голову она. — Тело?

— Тело — не улика, оно является потерпевшим, — поучающе произнес муж. — Нашли ключницу с одним ключом для внутреннего замка.

— Где?

— На том месте, где мог находиться предполагаемый труп.

— Ух ты! И что дальше?

— Будем искать, к какому замку этот ключ подходит.

— Но это же невозможно! — воскликнула Ирма. — Проверить тысячи домов?!

— Нет, Ирма, мы будем действовать точечно — выискивать подозреваемых и проверять, подходит ли ключ к их замкам.

— Ааа, ясно, — понимающе кивнула она и скомандовала: — Ладно, иди в душ, а я тем временем накрою стол.

7

Утром Алексей пришел на работу первым и увидел, что на его столе аккуратно разложены в один ряд дубликаты ключа, а рядом лежит оригинал в ключнице. Сравнив настоящий ключ с копией, он удовлетворенно хмыкнул и направился к начальнику УгРо.

Старцев в кабинете был один, он обрадовал оперативника новостью:

— Алексей, наконец-то министр утвердил штатное расписание. Отныне у тебя отделение из девяти сотрудников, плюс водитель.

— Ураа! — невольно вырвалось у сыщика от радости. — Наконец-то будет и машина!

Алексей давно добивался укрупнения своей группы, так как нагрузка возрастала с каждым днем. Бесконечная череда убийств не давала сыщикам передыху, они перестали появляться дома даже в выходные дни, все стали понимать, что так долго продолжаться не может. Поэтому Алексей несколько раз обращался к руководству с предложением о создании отделения, но дело все время тормозилось на определенной стадии, поскольку для этого надо было сократить другие подразделения. Тогда оперативник пошел на хитрость и попросил прокурора отправить письмо на имя министра внутренних дел с требованием увеличения штатной численности подразделения по борьбе с убийствами. Скорее всего, это и сработало.

— А машину заберешь мою, — еще более обрадовал его Старцев. — Мне дают новый уазик.

— Неужели, Стальевич?! Вместе с водителем?!

— А вот это — шиш с маслом! — нахмурился руководитель. — Ищи себе водителя, а Валера остается со мной.

— Найду, — беззаботно махнул рукой оперативник. — Есть у меня на примете хороший парень, старшина. И опера есть готовые, с городских отделений.

— Ты городские отделения не трогай, не оголяй там оперативный состав, — возразил Старцев. — Дам тебе двух молодчиков со школы милиции.

— Как со школы милиции? — огорчился Алексей. — Что мне делать с этими желторотиками? Тут надо раскрывать убийства, а эти…

— Ничего, ничего, научишь их работать, — прервал его руководитель, давая понять, что разговор закончен. — Завтра они поступят в твое распоряжение.

Когда Алексей вернулся в кабинет, вся группа была на месте. Он заинтриговал их сообщением:

— Есть две новости — одна хорошая, другая — не очень. С какой начать?

— С плохой, — за всех ответил Прохор. — Хорошую оставим на закуску.

— Я бы не сказал, что она такая уж и плохая, — поправил его старший. — Но и не совсем хорошая. В нашу группу дополнительно дают еще двух оперов. Но есть одно «но» — они со школы милиции.

— Со школы милиции? — недовольно протянул Прохор. — Что, опытных сыщиков мало? А кто за них будет раскрывать убийства? Я же уже поговорил с «земельными» сыщиками, они готовы хоть сегодня приступить к работе.

Называя «земельными», Прохор имел ввиду тех оперативников, которые работали по городским отделам и были закреплены за определенными территориями. А «тяжи» работали по всему городу и окрестностям, невзирая на то, на чьей территории совершено убийство. На начальной стадии работы по раскрытию очередного убийства «земельные» сыщики работали совместно с группой Алексея, но вскоре отходили от них, поскольку вал других преступлений зашкаливал, и им надо было разобраться с этим. Если убийство не будет раскрыто по горячим следам, дело попадало в дальнейшее производство «тяжей» вплоть до выявления преступника или преступников.

Алексей успокаивающе похлопал оперативника по плечу и заверил:

— Ребята молодые, деятельные, научим работать — цены им не будет. А на «земле» опытные опера тоже нужны.

И быстро вспомнив слова начальника УгРо, добавил:

— Не будем оголять оперативный состав территориальных органов.

— Ладно, уговорил, будем натаскивать молодежь, — покивал Прохор и попросил: — А теперь скажи про хорошую новость.

Алексей, выдержав многозначительную паузу, закричал во все горло:

— Мы стали отделением, и нам положена машина! Более того, машина Стальевича в нашем распоряжении!

— Ураа! — разом крикнули оперативники, так притоптывая ногами, что заглянул дежурный офицер.

Он сердито оглядел кабинет и спросил:

— Че с утра орете?! Тут в коридоре гражданские, а вы как эти…

Алексей, приложив руку к груди, склонил голову в сторону дежурного.

— Извини, Петрович, вырвалось. Нашу группу преобразовали в отделение, выдали служебную автомашину. Вот ребята и радуются.

— Поздравляю, — строго выронил офицер и пригрозил пальцем: — Только будьте потише.

На следующий день во время утреннего совещания начальник УгРо зачитал приказ о преобразовании группы по борьбе с преступлениями против личности в отделение уголовного розыска и представил двух новоиспеченных оперативников со школы милиции:

— Сегодня в наши ряды вливаются два молодых сотрудника, которые поступают в распоряжение отделения Артемова. Зовут их…

Старцев взял со стола лист бумаги и вычитал:

— …Комиссаров Болеслав Венедиктович и Кожин Леонид Яковлевич…

Тут острый на язык Прохор язвительно заметил:

— О, Болек и Лелек!

По кабинету пробежал смешок, Старцев бросил осуждающий взгляд на острослова и приказал вновь назначенным:

— Встаньте и покажите себя личному составу уголовного розыска.

С места встали два молодых, как на подбор, высоких парня спортивного телосложения.

Старцев продолжил:

— Это хорошо, что к нам идут молодые сотрудники. Мы должны из них подготовить себе достойную замену. Вы, как старшие товарищи, передавайте им свой опыт, натаскивайте, учите премудростям оперативной работы.

— Натаскают как надо, — заверил его заместитель начальника УгРо Карпов, который курировал группу Артемова. — У «тяжей» большая нагрузка, за месяц так нахватаются, что мама не горюй.

В министерстве внутренних дел существует институт наставничества, то есть молодых сотрудников приказом прикрепляют к опытным оперативникам. Это своего рода мастера и подмастерья. Так, Комиссаров попал под крыло Артемова, а наставником Кожина стал Прохор Князев, который получил новую должность заместителя начальника отделения, то есть на законных основаниях стал вторым человеком в подразделении «тяжей».

Профессия сыщика — это призвание, и ни одна инструкция, ни одно наставление не поможет человеку, если у него нет оперского стержня, и от того, к какому мастеру сыска попадет молодой сотрудник, зависит если не все, то очень многое.

Скандал случился уже на третий день, как новобранцы стали работать у «тяжей».

Прохор со своим подопечным Кожиным задержали подозреваемого в убийстве, некоего Парфенова, и поместили в камеру предварительного заключения (КПЗ). Последний наотрез отказывался признавать вину, выдвигая несусветное алиби, перепроверить которое не представлялось возможным. Чтобы доказать его вину, Прохор решил использовать подсадную утку. Он нашел в ближайшем пивном баре своего осведомителя и, проинструктировав в присутствии стажера, поместил в камеру, где сидел подозреваемый. Все свои действия оперативник сопровождал словами, адресуя их к своему ученику:

— Смотри и запоминай, как надо разрабатывать фигуранта.

Решив, что осведомитель достаточное время побыл с фигурантом и все, что нужно, он разузнал, его вывели из камеры под видом перевода в приемник-распределитель. Здесь при Кожине между Прохором и негласным помощником милиции произошел разговор следующего содержания:

— Ну и что говорит твой сокамерник?

— Все, это он! — нетерпеливо воскликнул агент, торжествуя победу. — Убил из-за денег и золота, похищенное находится у его подруги, часть золота успели сдать в ломбард! Он хочет через меня передать ей весточку, спрашивал, когда меня освободят.

— Какую весточку?

— Что, мол, не раскололся ментам и, чтобы она тоже держала рот на замке.

— Отлично! — хлопнул в ладони Прохор и отпустил осведомителя, предупредив, чтобы тот на следующий день заглянул к нему за денежным вознаграждением.

Теперь настала очередь за подозреваемым. Вытащив его из камеры, опера приступили к допросу. Прохор, почувствовав, что преступник у него уже в руках, решил не самому колоть его, а научить стажера ведению допроса, поэтому с расслабленным видом указал ему:

— Давай, задавай вопросы.

Немного помявшись, Кожин задал вопрос:

— Гражданин Парфенов, вы подозреваетесь в совершении убийства гражданина Кокорина и похищении у него золотых изделий и денег. Что вы можете сказать мне по этому поводу?

— Какое золото, какие деньги?! — прямо в лицо ему расхохотался подозреваемый. — Не знаю ни про какое убийство, не вешайте на меня чужое преступление!

Все что произошло дальше, Прохору не снилось даже в кошмарном сне.

Стажер схватил подозреваемого за грудки и процедил:

— Сука, мы все знаем! Ты только что своему сокамернику признался в совершении убийства!

Это был провал агента, добровольного помощника милиции, который на свой страх и риск вызвался помочь в раскрытии тяжкого преступления!

Оторопевший от такой неожиданности, Прохор решил как-то спасти ситуацию, и бразды допроса взял в свои руки.

Он подскочил к молодому оперативнику, оторвал от задержанного и указал на стул в углу кабинета.

— Сиди пока там. Я огорчу этого выродка одним известием.

Присев напротив преступника, Прохор быстро прокрутил в голове план по отводу от агента подозрения в двурушничестве и, показывая всем своим видом, что ему все известно, небрежно бросил:

— Мы тебя прослушали в камере, как ты рассказывал своему сокамернику о том, что убил человека. Ты что, не знал, что наши камеры прослушиваются? Правда, твой сокамерник пока не признается, но будь уверен — мы с него все жилы вытянем, но заставим рассказать все как есть. А твою подругу мы уже взяли, изъяли золото, деньги, в ломбард заглянули. Она дает полный расклад, сейчас ее допрашивает следователь прокуратуры. Так что, пока не поздно, надо признаться во всем, раскаяться и помочь следствию — это учтется в суде.

Парфенов замер от такой осведомленности оперативника и, посидев немного в задумчивости, выдавил:

— Гражданин начальник, это я убил его. Признаюсь и раскаиваюсь.

«Вроде бы поверил, что его прослушали в камере, — облегченно вздохнул Прохор про себя. — Слава Богу, отвел подозрение от своего агента!»

Тут ситуацию вновь испортил стажер, который, очевидно, так и не понял, что подверг добровольного помощника милиции смертельной опасности. Он вскочил со стула и с готовностью выпалил:

— Прохор Геннадьевич, разрешите мне задержать и привести сюда подругу подозреваемого!

Сыщик, уничтожающе глянув на молодого опера, проговорил с плохо скрываемой злостью:

— Ее уже давно задержали другие опера и доставили к следователю, где она дает признательные показания. Ты чем слушал, когда мы об этом говорили по телефону?

Увидев грозный взгляд своего наставника, Кожин наконец-то стал осознавать, что наговорил лишнего и робко сел обратно на стул.

На недоуменный взор подозреваемого, Прохор подмигнул ему и, хлопнув приятельски по спине, положил перед ним чистый лист бумаги и ручку.

— Начинай писать и, чтобы все было в подробностях.

Вечером, узнав про этот случай, хохотало все отделение, покуда не пришел Алексей. Услышав рассказ, он нахмуренно заметил:

— Тут не смеяться надо, а плакать. Если по вине милиции убьют нашего агента, то сыщику не миновать тюрьмы за халатное отношение к служебным обязанностям, приведшим к гибели человека. И наперед этот случай должен быть большим уроком для всех, как нельзя проводить оперативно-разыскные мероприятия. А тебе, Прохор, на первый раз делаю устное замечание за ненадлежащее воспитание молодого сотрудника.

8

Подопечный Алексея Комиссаров, к которому с легкой руки Прохора пристало прозвище Болек, оказался более осмотрительным, но все же допустил небольшую промашку.

В милицию пришел корреспондент местной газеты Самохвалов, довольно скандальный тип, чтобы, так сказать, пригвоздить к столбу позора милиционеров, не принимавших достаточных мер к семейному дебоширу, который в конце концов убил свою сожительницу и собутыльницу в одном лице. Сыщики всегда шарахались от этого журналиста, и поэтому, когда он появился в дверях у начальника УгРо, тот поморщился и сразу вызвал оперативника с отделения Артемова и поручил дать обширное интервью, соответственно, в пользу милиции. Оперативник ничего лучше не придумал, как указал Самохвалову на Комиссарова:

— Вот он, Болек… эээ Болеслав Венедиктович, новоиспеченный наш сотрудник, он свежим взглядом обрисует всю картину.

Сказав это, он выскочил из кабинета, оставив молодого сыщика наедине с акулой пера, жаждущего милицейской крови, и чем больше, тем — лучше.

Во время интервью, которое проходило в формате школьного сочинения, что-то вроде: «Как я провел лето», Болеслав, который еще в глаза не видел живого осведомителя милиции, решил блеснуть своими знаниями в этой сфере и, слегка так небрежно выдал следующее:

… — подключаем и своих агентов, чтобы восторжествовала справедливость…

Самохвалов, пододвинувшись со стулом поближе к интервьюируемому, в предвкушении сенсации, которой он потрясет жителей города, заговорщически подмигнул ему и с придыханием осведомился:

— У вас на службе состоят агенты?! Как при царской охранке?! Я всегда подозревал об этом!

«Никогда еще Штирлиц не был так близок к провалу».

Эти слова в полной мере можно было применить сейчас к Комиссарову. В школе милиции его учили, что произносить вслух слово «агент» при посторонних лицах, в том числе и при милиционерах, которые не допущены к секретной работе, категорически воспрещается. Это неписаный закон, табу, нарушение которого может повлечь за собой уголовную ответственность за разглашение государственной тайны. Преподаватели по оперативно-разыскной деятельности учили курсантов, что в случае, если это слово все-таки непроизвольно вырвалось из уст, то необходимо принять все меры для сглаживания последствий своей опрометчивости. Например, перевести тему разговора о страховом агенте. А в Советском Союзе и в постсоветском пространстве на официальном уровне существовало только одно понятие термина «агент» — это работник Госстраха. Других агентов в стране не было.

Все это промелькнуло в голове у оперативника с быстротой молнии, и он со скрытым трепетом, но все с той же небрежностью бросил:

— Вы о чем? Какая охранка? По каждому случаю убийства мы вызываем страхового агента. А вдруг человек застрахован от несчастного случая, а его убили? Порядок надо соблюдать.

— Ааа, страхового агента, — разочарованно протянул журналист. — А я ненароком подумал, что вы тут поощряете стукачество.

Вечером Болеслав честно признался Алексею об эксцессе во время интервью. Похвалив его за находчивость, руководитель вызвал того оперативника, который поставил в трудное положение молодого оперативника и отчитал по всей строгости.

Прошло десять дней. За это время уголовный розыск проверил сотни замков на дверях квартир и домов, но безрезультатно, пока однажды ночью не позвонили Алексею домой, когда он видел уже седьмой сон. На том конце провода был дежурный опер Котов, который взволнованно сообщил:

— Леха, ключ подошел к двери одной из квартир.

Мгновенно проснувшись, Алексей спросил:

— Как нашел квартиру?

— Ночью поступил вызов о ножевом ранении. Я выехал на место и, прежде чем зайти в квартиру, по устоявшейся за последнее время привычке засунул в замочную скважину дубликат ключа, и сердечник свободно прокрутился в корпусе замка.

— И кто кого пырнул ножом? — спросил его Алексей, позевывая.

— А, кухонные боксеры, дебоширы. Жена с мужем пили, началась драка, она схватила со стола кухонный нож и в живот своему благоверному. Ранение проникающее, потерпевшего увезли на скорой.

— Кто они такие?

— Обыкновенная семья: жена работает диспетчером в автотранспортном предприятии, а муж водителем этого же предприятия. Двое детей, но сегодня они ночуют у бабушки.

— Избавились от детей, чтобы оторваться по полной, — усмехнулся Алексей и осведомился: — Хозяева знают, что ключ подошел к их замку?

— Нет, не говорил.

— Молодец, правильно сделал, что не сообщил им об этом, — похвалил он дежурного сыщика и поручил: — Ты собери всю подноготную семейки, съезди в больницу и допроси мужа этой лиходейки. Утром приду на работу и будем разбираться.

Алексей мало верил, что эта семья могла быть причастна к убийству. Ведомый смутным наитием, он почти безошибочно чуял, когда опера попадали в точку, а в этом конкретном случае душа не лежала к версии, что супруги с детьми могли прикончить человека и упрятать тело так хорошо, что до сих пор его никто не обнаружил. Не лежала душа — и все! В таком случае сыщика трудно было расшевелить и призывать к действию, и он, зевнув в очередной раз, решил досмотреть свои сны вместо того, чтобы бежать сломя голову на работу и немедленно приступить к расследованию сомнительного факта.

Английские ключи были широко распространены и не отличались большой секретностью, часто повторяя друг друга. Если иметь в кармане три десятка разных ключей подобного типа, при определенной сноровке и терпении можно было открыть любой замок данной модели. И тем более было удивительно, что за десять дней это был первый случай, когда сошлись воедино ключ и замок.

Утром догадки Алексея подтвердились. Эксперт-криминалист, изучив замок семейных дебоширов и оригинал ключа из ключницы вынес вердикт — этим ключом замок никогда не отпирался.

В последнее время к Алексею несколько раз подходил Рогов и интересовался, когда же начнется операция по задержанию с поличным Бельмондо и его покровителя — участкового инспектора милиции. Алексей пока тянул с этим, поскольку накопились другие дела, с которыми нужно было разобраться в первую очередь, поэтому отправлял старого милиционера обратно ни с чем, каждый раз обещая в самое ближайшее время осуществить задуманное.

И вот, через полмесяца работы у «тяжей», молодым сотрудникам поручили самостоятельную работу.

Алексей, прежде чем вызвать к себе Комиссарова и Кожина, пригласил в кабинет Рогова и сотрудника ОБЭП Чипизубова по прозвищу Меченый атом.

Александр Африканович Чипизубов начал свою службу инспектором ОБХСС еще при Советской власти. Свое прозвище Меченый атом он заслужил еще с тех времен, когда ему вменили в обязанности применять радионуклидные источники излучения при проведении оперативно-разыскных мероприятий. Что это значит? Если объяснить простыми словами, этими радионуклидами ставят метку на денежной купюре. Теперь облученная купюра становится на некоторое время радиоактивной. Радиация там ничтожно мала, так что не представляет для человека никакой опасности. При посещении рентген-кабинета человек получает в десятки раз больше радиации, но никто от этого и не думает умирать. Далее купюры при проверочной закупке оказываются в руках у торговца запрещенным, который прячет их в укромном месте. Тут к подпольному дилеру врываются сотрудники милиции и предлагают добровольно вернуть денежные знаки, чтобы доказать факт преступления. Торговец, естественно, делает круглые глаза, мол, какие такие деньги, ничего не знаю, и давайте, товарищи милиционеры, покиньте мое жилище. Тут в дело вступает Чипизубов, у которого под одеждой спрятан аппарат, вибрирующий тем сильнее, чем ближе подбираешься к помеченным купюрам. Он ходит неприкаянно по комнате, и вдруг останавливается как вкопанный, приняв стойку дратхаара за секунду до взмывания фазана в небо. Это значит, что аппарат сигнализирует о том, что искомая вещь находится в радиусе одного метра от него. К нему подскакивает милиционер, и он вполголоса шепчет ему, где надо искать денежные знаки. Вскоре купюры обнаруживаются, и озадаченному торговцу застегивают на запястья наручники. Таким же образом могут пометить наркотики, золото, антиквариат, и все, что угодно.

Когда молодые оперативники, терзаемые догадкой, почему же их оторвали от дела и вызвали к шефу, явились перед Алексеем, тот, указав на Рогова и Чипизубова, объяснил:

— Перед вами сидят два легендарных майора милиции Александр Иванович Рогов и Александр Африканович Чипизубов. Вы поступаете в их распоряжение и выполняете все указания, которые они будут вам давать. Поняли?

— Понятно, — ответил Комиссаров за обоих. — А что нам надо делать?

— А об этом мы сейчас потолкуем. Присаживайтесь, в ногах правды нет.

Когда все сели вокруг стола, Алексей начал свой инструктаж:

— Как я уже сказал, будете работать под руководством двух майоров. Сразу после инструктажа Александр Африканович выдаст вам денежные купюры, на которые вы купите две бутылки водки у подпольного торговца по кличке Бельмондо…

Алексей, смешливо глянув на молодежь, поинтересовался:

— Знаете, что такое «проверочная закупка»? Проходили в школе милиции?

— Проходили, — кивнули оба.

— Молодцы, — похвалил он с улыбкой вчерашних курсантов и продолжил: — Проведете оперативно-разыскное мероприятие под названием «Проверочная закупка». Деньги будут помечены специальным составом, номера купюр будут вписаны в протокол. Также вас снабдят диктофоном. Ваша задача: купить у этого Бельмондо две бутылки водки за девять тысяч рублей. Во время торговли постарайтесь разговаривать с ним, чтобы побольше записать его откровений на диктофон. Через час возвращаетесь обратно к Бельмондо и предъявляете ему претензии, что вместо водки он продал вам разбавленный донельзя спирт. Тот начнет возмущаться, доказывать, что водка у него хорошая, что он торгует давно и никто еще не жаловался на качество товара. Все это опять-таки будет записано на магнитный носитель. Далее вы намекаете, что состоите в банде Шалого, что ваши клички Болек и Лелек, вы известные своей беспощадностью рэкетиры, и предлагаете ему свое покровительство, то есть «крышу»…

Преступная группировка Шалого — Сергея Шалаева, орудовала в городе и была у всех на слуху. В основном она состояла из беспредельщиков, бывших спортсменов и даже «красных»* (в колонии эти заключенные активно сотрудничают с администрацией, а потому неуважаемы блатными). Сам Шалый ни разу не сидел в тюрьме и не был судим. Наступила эпоха всеобщего подминания так называемых старых воровских понятий, высшие ступени преступной иерархии могли занять бывшие военные, милиционеры, спортсмены и комсомольские лидеры, титул «вора в законе» покупали ранее никогда не судимые лица, которых в уголовной среде нарекли «апельсинами» или «лаврушниками». На этом фоне указанная банда выглядела довольно прилично и была в авторитете среди преступного мира города. Люди Шалого отличались особой жестокостью, это они одними из первых стали вывозить коммерсантов в лес и вешать их за ноги на дерево, в арсенале их средств всегда присутствовал утюг, который они прикладывали к животу рэкетируемого. Бандиты подозревались в похищении и убийстве торговца с рынка, поэтому отделение «тяжей» разрабатывало их, вопрос ликвидации группировки был делом времени.

Алексей продолжил:

— …Бельмондо, скорее всего, слышал про Шалого и, при упоминании о нем должен внутренне содрогнуться, поскольку знает методы, которыми пользуются его бандиты при наезде на коммерсантов и всяких барыг. Поэтому он начнет намекать, что, мол, у него своя «крыша», он не нуждается в защите и, что вы, ребята, попутали рамсы, наехав на правильного дельца и добропорядочного предпринимателя, который никогда не отказывался отстегивать в «общак». Вы наседаете на него еще больше, тогда он вынужден будет позвонить и вызвать свою «крышу»…

— И кто же этот козел? — невольно вырвалось у Кожина.

— А этим «козлом» является мой подчиненный, участковый инспектор этого пригорода, — ответил Рогов, возмущенно сверкнув глазами.

Комиссаров удивленно воскликнул:

— Фьють! Будем ловить участкового?

— Погодите, все по порядку, — остудил его Алексей и продолжил инструктаж: — Значит, придет этот козел… участковый и начнет уже наезжать на вас, чтобы вы навсегда забыли про Бельмондо. Весь его монолог будет записан на диктофон, и вдруг — бац! — в помещение заходят уважаемые наши майоры, а за ними двое понятых. Далее составляется протокол, с участкового срываются погоны, обнаруживается тайник, где находятся меченые купюры и, наконец, застегиваются наручники на запястья Бельмондо. Все понятно? Вопросы имеются?

— Нет, все понятно, — бодро ответил Комиссаров за двоих. — Сделаем как надо.

В конце Алексей предупредил:

— Надо отнестись к данному мероприятию со всей ответственностью. Не упускайте хозяина из виду, не давайте ему отлучиться в другую комнату, следите за его руками. Думая, что перед ним бандиты, он может попытаться оказать вам сопротивление, схватить нож, обрез или что попадется под руку, поэтому будьте наготове и держите табельное оружие поближе.

— Ясно, — с серьезным видом кивнули оба оперативника.

— Тогда идите за майором Роговым в его кабинет, там обговорите детали операции, — приказал им руководитель. — Когда всех задержите, подключусь к вам. Есть у меня вопросы к этому Бельмондо.

Прежде чем все вышли из кабинета, Алексей со смешком бросил им вслед:

— Мультяшные герои против актера-красавца Бельмондо! Интересно, кто кого?!

— Конечно, Болек и Лелек! — рассмеялся Комиссаров, хлопнув друга по спине.

9

В шесть вечера Комиссаров и Кожин на вишневых «Жигулях-девятке», одолженных у друга последнего, следовали к частному дому Бельмондо. Чуть поодаль за ними на другой машине ехали два майора с парой проверенных понятых, поскольку найти таковых в пригороде вряд ли им удалось бы по причине того, что это приравнивалось бы местной публикой к стукачеству в пользу милиции.

Молодые опера постарались как можно реальней уподобиться бандитам, на что ушло не более трех часов: малиновые пиджаки, солнцезащитные очки, жвачки во рту, небрежные манеры держаться, вишневая «девятка»… За эти три часа они обрели вид настолько классических рэкетиров-спортсменов, что даже Рогов цокнул языком от удивления:

— Вы, случайно, не промышляете на досуге вымогательством?

Похохотав над внешним видом сыщиков, Рогов напутствовал:

— Ну, ребятушки, с Богом! Да сопутствует нам сегодня удача!

Рогов знал, что Науменко в ночное время продает водку из окошечка, приделанного в железной калитке. Днем же свободно можно было зайти во двор и окликнуть хозяина под рычание и лай кавказкой овчарки, привязанной на тросе-бегунке вдоль забора. Поэтому операцию надо было провести до того момента, пока хозяин не закроет калитку, в противном случае проникнуть в дом было бы проблематично, если не сказать невозможно.

Как было обговорено заранее, при приближении к дому Науменко два майора со своими понятыми свернули с центральной улицы и заехали на островок березовой рощи, примыкающей к старой кладбищенской территории.

А тем временем Комиссаров и Кожин, поднимая облако пыли, проехали на скорости по главной улице пригородного поселка и лихо завернули к участку Науменко. За оградой басисто лаяла, судя по голосу, большая собака, опера, включив каждый свой диктофон, зашли во двор, где им навстречу шел мужчина, который покрикивал на огромную собаку, пытавшуюся всеми силами порвать цепь, чтобы наброситься на непрошенных гостей:

— Арда, фу, тихо! А ну-ка на место!

Судя по тому, как мужчина внешне напоминал Бельмондо, сыщики решили, что это и есть хозяин: морщинистое лицо, оттопыренные уши, большой нос…

Комиссаров издалека громко крикнул, пытаясь заглушить лай собаки:

— Слушай, хозяин, нам бы две бутылки водки.

Мужчина, размахнувшись кулаком, цыкнул на собаку:

— Да прекрати лаять!

Когда животное, поджав хвост, удалилось в сторону конуры, мужчина подошел к сыщикам и вполголоса проронил:

— За две бутылки девять тысяч. Согласны?

— А куда нам деваться, — ухмыльнулся Комиссаров, протягивая ему десятитысячную купюру. — Не забудь вернуть сдачу.

— У меня насчет этого строго, — осклабился тот, блеснув рандолевыми* (сплав меди с бериллием, обычно в колониях из него делают зубные коронки) зубами. — С бухучетом все в порядке.

Чтобы немного разговорить подпольного дельца, Кожин с недовольным видом поинтересовался:

— Слушай, командир, почему так дорого продаешь? В соседнем поселке можно достать за три с половиной.

— Ну, езжайте в соседний поселок, — нисколько не смутившись, ответил тот, протягивая обратно купюру. — Только будьте осторожны, вам могут подсунуть отраву.

— А у тебя не отрава? — поинтересовался Комиссаров, отстраняя руку мужчины с деньгами обратно.

— Нет, — помотал головой хозяин. — У меня чистейший спирт. Вот уже шестой год, как продаю, никто еще не отравился и не умер.

— Ладно, тащи свою водку, — «смилостивились» над ним оперативники. — Попробуем, какая она есть на самом деле.

Как только хозяин удалился за спиртным, собака вновь стала срывать цепь, не оставляя надежд попробовать на зубок незнакомых ей людей.

— Эту дуру, наверное, ночью выпускают на волю, — покачал головой Комиссаров, опасливо отодвигаясь от кавказской овчарки. — Торгаш из своего дома устроил неприступную крепость.

— А хозяин и вправду похож на француза, — толкнул его в бок Кожин. — Надо же такому случиться, чтобы в такой глуши появился Бельмондо собственной персоной!

Вскоре вышел хозяин с двумя бутылками водки и со сдачей в одну тысячу рублей.

— До свидания, приходите еще, — напутствовал он сыщиков на прощание. — Никогда не прогадаете.

— Придем, придем, — пообещал ему Кожин и со зловещей ухмылкой пригрозил пальцем: — Смотри, мужик, если обманул, то пеняй на себя.

— До свидания, — подчеркнуто произнес Комиссаров, вложив в слова смысл, что надолго не придется расставаться. — До скорой встречи.

В лесочке их ждали с нетерпением два майора. Оформив протокол контрольной закупки, упаковав и запечатав купленные бутылки в целлофановый пакет, все стали коротать время. По истечении часа, Рогов скомандовал:

— Ребятушки, время. Мы будем издалека наблюдать за домом и, как только участковый заявится туда, переждав минут двадцать, мы зайдем следом.

Оперативники, оставив машину поодаль, тихо подкрались к дому и, не дав опомниться собаке, пробежали мимо нее и влетели в дом. Хозяина они застали пьющим чай за самоваром. Комиссаров подскочил к нему и, приложив пистолет ко лбу, процедил:

— Ты что, сука, сунул нам разбодяженный спирт?! За лохов держишь?!

От неожиданности Науменко уронил чашку с блюдечком и запричитал:

— Какой такой разбавленный спирт?! У меня все по-честному! Если не верите, попробуйте с той партии, откуда я вам продал…

Тут, немного опомнившись, он испуганно осведомился:

— Вы кто такие? Милиционеры? Нет! С чьей бригады?

— Ты что, учиняешь нам допрос? — угрожающе навис над ним Кожин. — Но так и быть, скажу — шаловские мы. Слыхал про таких?

— Приходилось, — пробормотал торговец, дрожа всем телом. — Авторитетные ребята…

— А про Болека и Лелека слыхал? — спросил Кожин, подобрав со стола кухонный нож и с силой воткнув в стол.

— Нет, — с ужасом расширил глаза Науменко. — Это вы?

— Напрасно, — ухмыльнулся Комиссаров и, оглядев комнату, поинтересовался: — Дома имеется утюг, а то мы свой забыли прихватить?

— Зачем вам утюг? — испуганно и быстро спросил хозяин дома, отдаленно догадываясь, что утюг бандитам нужен явно не для глажения одежды.

— Ладно, с утюгом пока повременим, — деланно хмыкнул Комиссаров и спросил друга:

— Лель, повременим?

Кожин пожал плечами и спросил у хозяина:

— Кто у тебя «крыша»?

— Есть тут человек, — уклончиво ответил тот.

— Кто, с какой бригады, чьих он будет? — наседал на него оперативник. — Мы его знаем? Нам известны все бандюганы…

— Нет, вы его не знаете, — мотнул головой торговец. — Он не с бригады и не бандит.

— Ха, кто он тогда?! — воскликнул Комиссаров. — А ну, позови его сюда, мы проведем с ним беседку.

— Ребята, может быть, не надо, — взмолился Науменко. — Я вам денег дам, уладим проблему.

— Сдается мне, что ты работаешь без «крыши», — угрожающе произнес Комиссаров. — С сегодняшнего дня мы твоя «крыша». Понял?

— Ребята, да есть у меня «крыша», — умоляюще признался барыга. — Дайте, я сейчас позову его по телефону. Вы с ним поговорите, определитесь, кому я буду платить. Мне все равно, кому отстегивать, лишь бы меня никто не трогал.

— Давай, зови его сюда. Глянем, что за фрукт тебя охраняет.

Торговец дрожащими руками набрал номер и, когда подняли трубку, жалобно просипел:

— Семен Семенович, тут ко мне пришли. Они хотят с тобой поговорить.

Послушав побагровевшим лицом то, что ему говорит собеседник, Науменко, прикрыв трубку рукой, обратился к сыщикам:

— Он спрашивает, кто вы такие. Что ему ответить?

— Скажи, что нормальные пацаны, что требуют поделиться. Так и скажи, что зовут нас Болек и Лелек.

Судя по лицу барыги, на том конце провода кто-то сильно поругался и бросил трубку.

Науменко, недоуменно пожав плечами, положил трубку и судорожно выдохнул:

— Сейчас он придет.

Вскоре во дворе залаяла собака, вместе с этим в дом зашел мужчина тридцати лет в милицейской форме.

— Таак, кто у нас тут появился такой борзый, — сквозь зубы проговорил участковый, рассматривая с ног до головы сыщиков. — А ну-ка, молодые люди, покажите-ка мне свои документики.

— А кто вы такой, чтобы спрашивать у нас документы? — дерзостно спросил его Комиссаров. — Какое вы имеете на то право?

— Я участковый инспектор, имею право проверять всех подозрительных элементов. Что вы тут делаете?

Кожин, указав на хозяина, объяснил:

— Мы у этого гражданина купили водку, она оказалась сильно разбавленной. Вот и пришли разбираться.

Участковый повернулся к Науменко и спросил:

— Это так?

Уже осмелевший при виде своей «крыши» хозяин зло бросил:

— Да врут они. Спирт у меня чистейший.

— Конечно чистый, я сам его пью, — подтвердил участковый и повторил свой вопрос: — Почему вы здесь?

Хозяин ответил за них:

— Да предлагают свою «крышу». Они с бригады Шалого.

— «Крышу»? — нахмурил брови милиционер и обратился к хозяину: — Кто такой Шалый, чтобы предлагать тебе защиту? Есть у тебя своя «крыша». Ты им это объяснил?

— Я объяснил им, но они хотели с вами перетолковать.

— Не о чем мне с вами толковать! — резко бросил участковый и, щедро брызгая слюной, стал говорить слова угрозы вперемежку с непотребствами: — И забудьте сюда дорогу! Эта точка принадлежит моему начальнику, он приказал мне никого не подпускать к ней! Поняли, молодчики?! Сам начальник приказал! Да он же нагонит сюда взвод автоматчиков и смешает вас с дерьмом!

— Рогов, что ли? — спокойно спросил Комиссаров, дослушав до конца тираду участкового. — Не думал, что он крышовед.

Милиционер остолбенел от услышанного и выдавил из себя:

— Откуда ты его знаешь?

— От верблюда, — усмехнулся сыщик и, когда послышался лай собаки, облегченно выдохнул: — Вот и Рогов на подходе.

— Какой Рогов?! — оторопел участковый. — Александр Иванович?!

Сыщик не успел ответить — дверь открылась, и в ее проеме показался сам Рогов, увидев которого милиционер побледнел как белый лист бумаги и промямлил:

— Здравия желаю, товарищ майор…

Рогов, не ответив на приветствие, подошел к своему подчиненному и протянул руку:

— Дай мне служебное удостоверение.

Милиционер дрожащими руками из нагрудного кармана вытащил удостоверение и вложил прямо в раскрытую ладонь Рогова.

— А теперь иди вон, — приказал руководитель. — Завтра с утра жду с подробным рапортом, как ты стал покровителем над подпольным торговцем спиртным.

Всю эту картину с нескрываемым ужасом наблюдал хозяин дома. Он уже понял, что попал на уловки милиции, и теперь лихорадочно соображал, как ему выкрутиться из этой ситуации. Вопрос о том, сдаст ли он своего покровителя, перед ним не стоял. Конечно же его сдаст, поскольку тот имел непомерный аппетит и в последнее время стал ему в тягость, требуя все больше и больше мзды. Он даже испытал чувство злорадства, что представляется возможность нанести боль своей надоевшей «крыше».

Как только за участковым закрылась дверь, Рогов обратился к Науменко:

— Итак, гражданин хороший, час тому назад вы продали молодым людям две бутылки водки. Признаете ли этот факт и готовы ли вернуть деньги обратно?

— Да, да, признаю и готов вернуть деньги, — пробормотал торговец, шаря по карманам и доставая оттуда мелкие купюры.

— Нет, Науменко, не эти деньги, — остановил его Рогов. — Нас интересует именно та десятитысячная купюра, на которую эти парни купили у вас водку.

— Не было такой купюры, — испуганно пролепетал торговец, выкладывая на стол деньги. — Это все, что у меня есть, можете все забрать себе.

— Хе-хе, предлагаешь нам взятку? — усмехнулся Рогов и подмигнул Чипизубову:

— Ваше слово, товарищ майор.

Чипизубов стал легкой походкой прогуливаться по дому и вдруг, остановившись ровно над люком подполья, наклонился и провел рукой по полу. Удовлетворенно крякнув, он подозвал к себе Кожина.

— Открой люк, посмотрим, что там находится.

Кожин нырнул в подполье, и вскоре показалось его разочарованное лицо.

— Кроме картошки ничего там нет.

Рогов, заметив побагровевшее лицо хозяина, свидетельствующее о том, что милиционеры идут по нужному следу, попросил Чипизубова:

— Спустись, посмотри сам.

Вскоре из подполья донесся крик милиционера, не зря прозванного Меченым атомом:

— Есть, тут целый клад!

Через миг на свет был извлечен небольшой сундучок, битком набитый деньгами и золотыми украшениями.

— Устроил там укромный тайник, — рассмеялся майор, отряхивая с себя пыль. — Простым взглядом и не углядишь.

Чипизубов быстро нашел меченую купюру и, демонстративно помахав ею перед носом хозяина, протянул пронятым:

— Посмотрите, номера совпадают.

Далее он стал считать деньги, после чего ахнул:

— Да ты же подпольный миллионер! Корейко отдыхает!

Рогов, разяще глянув на Науменко, грозно изрек:

— Боялся выдать местонахождение тайника с сокровищами, поэтому суешь нам другие купюры? А золото тебе тащила пьянь, обрекая на голод свои семьи? Гнида ты несусветная!

Науменко не посмел и слово вымолвить, уставившись взглядом в пол.

Далее было изъято пять ящиков водки с этикеткой «Пшеничная», две двадцатилитровые железные канистры со спиртом, самодельный укупорочный механизм для бутылки, два незарегистрированных гладкоствольных охотничьих ружья, затвор от нарезного оружия.

Итак, преступление было налицо и, как предрекал Алексей, на запястья Науменко были надеты наручники, и он был сопровожден в отдел милиции.

10

Услышав о том, что Бельмондо задержан и ютится в камере предварительного заключения, Алексей хлопнул в ладоши и удовлетворенно заметил:

— Ну все! Сейчас я с него все жилы вытяну, но кой-какую информацию добуду!

Время было к полуночи, и он, зевнув и сладко потянувшись, отложил беседу с подпольным миллионером до утра, подкрепив свои намерения словами:

— Пусть отсидится, размякнет в камере. С утра будет сподручнее с ним разговаривать.

На следующий день Алексею пришлось заниматься допросом членов банды Цыпы, в миру Цыпленкова Эдуарда, поэтому с Науменко он смог поговорить только после обеда. Когда Комиссаров и Кожин завели его в кабинет, он отметил про себя, что тот действительно похож на Бельмондо, правда, изможденного бессонной ночью в душной каталажке.

«Размяк окончательно, — подумал сыщик не без удовлетворения. — Сейчас из него можно лепить что угодно.

— Ну что, гражданин Науменко, он же Бельмондо, он же подпольный миллионер Корейко, как спалось в камере? — едким вопросом встретил он задержанного.

— Ничего, терпимо, — угрюмо проворчал тот, исподлобья изучая Алексея.

— Терпимо? — рассмеялся сыщик. — Значит, готовься года три жить в таких условиях. Выдюжишь?

— За что, начальник?! — опешил задержанный. — За торговлю спиртным столько не дают.

Алексей решил напугать его покрепче и пустился в импровизацию:

— Как за что? Думал, что отделаешься условным наказанием или штрафом? Ан нет, дорогой мой друг, вляпался ты в такую историю, что до скончания веков придется расхлебывать.

— Что… что я сделал такого серьезного? — дрогнувшим голосом спросил подпольный делец. — Кроме торговли спиртным, ничем другим не занимался.

— А то, что серьги с аметистом, изъятые у тебя, когда-то принадлежали убитой женщине. Теперь пойдешь как соучастник, и к тем трем годам за торговлю спиртным, накинут еще червонец* (десять лет колонии). Вот тебе чертова дюжина годков в местах не столь отдаленных. Да такого, как ты, бугая, с руками и ногами оторвут для пополнения поредевших рядов на урановых рудниках Колымы. Доволен? Ты думал, что мы играем в бирюльки? Стал бы уголовный розыск заниматься такой чепухой, как торговля водкой!

Торговец замер с искаженным от ужаса лицом и вдруг, схватившись за волосы, разразился рыданиями:

— Серьги с аметистом сняты с убитой женщины?! Их принес незнакомый мне человек, я дал ему три бутылки водки! Он пришел ко мне впервые, это было неделю назад! Как мне доказать, что я не связан с этим человеком, с этим нелюдем?! Ааа! Я так и знал, что тут дело не чисто! Ну зачем, зачем я взял эти серьги?!

— Ладно, пока оставим серьги в покое, — «с великодушием» кивнул сыщик. — Я хочу узнать у тебя кое-какие сведения. Если я буду уверен, что ты говоришь правду, то могу забыть, что серьги обнаружили у тебя.

Задержанный вытер слезы и, боясь упустить возможность избежать долгой тюремной отсидки, спешно заговорил:

— Давайте, задавайте, я на все ваши вопросы отвечу. Я понял, что это в моих интересах. Готов поклясться детьми, что все сказанное мною будет правдой.

— Вот это дело, — довольно улыбнулся Алексей и предложил: — Чайку хочешь? Разговор-то у нас получится не быстрый.

— Как раз хочу, — оживился Науменко. — От таких потрясений горло пересохло.

Налив чай, сыщик поинтересовался:

— Судимый?

— Было дело.

— По какой статье?

— Статья двести шесть, часть вторая. Бакланка* (хулиганство).

— По тебе не скажешь, что баклан, — рассмеялся сыщик. — Ты больше похож на Бельмондо.

— От того и погоняло* (кличка), — наконец улыбнулся задержанный. — Нарекли на «химии»* (колония-поселение).

— Значит, не сидел на зоне?

— Да, ограничились «химией».

— Где тогда нацепил рандолевые зубы?

— На «химии» и сделали. Был там один мастер по зубам. За пять бутылок водки сладил. Почти восемь лет ношу — и ничего, прижились.

— Да ты же неисправимый, — улыбнулся сыщик. — И там торговал водкой? Какой это был год?

— Еще при Советской власти. Восемьдесят шестой год.

— Во времена «сухого закона»? — удивленно покачал головой сыщик. — Где умудрялся находить водку-то?

— Знал места, где достать родимую, — ностальгически причмокнул губами Науменко. — С тех времен у меня тяга к продаже спиртным из-под полы.

— И сколько выручил за все это время? Надо полагать, все, что мы нашли у тебя — малая толика нажитого непосильным трудом. Куда деньги вкладываешь-то?

— В Самаре у меня кооперативная квартира, туда и вложил деньги, — признался торговец. — Сам я родом оттуда, хочу вернуться в родные пенаты, у меня мама еще жива, ей девяносто один год.

— А почему приехал на Севера?

— На заработки. Поработал полгода каменщиком и сразу влетел за хулиганку. После «химии» женился, переехал в дом к супруге. Сначала работал по специальности, а потом стал потихоньку приторговывать.

— Кстати, где супруга?

— Она с дочерью уехала в Самару для постоянного проживания. К осени хочу продать дом и перебраться к семье.

— Ну вот и все, можно сказать, уже познакомились, — подытожил разговор Алексей. — А теперь ближе к делу.

— Говорите, я слушаю, — с готовностью откликнулся задержанный и осторожно задал вопрос: — Вы насчет женщины с серьгами не пошутили? А то как-то не по душе мне.

— Слушай, Науменко, я похож на шутника? — вопросом на вопрос ответил сыщик и спросил: — У тебя клиентура только из поселковских?

— Почему же только они? — пожал плечами торговец. — Бывают мимоходом из города или из соседнего поселка. С районов часто заглядывают.

— Давай, поговорим в открытую, — предложил сыщик. — Если ты мне поможешь в одном деле, я приложу все силы, чтобы ты из неприятной ситуации вышел с минимальными потерями. Договорились?

— Договорились, — кивнул мужчина и с неуверенностью добавил: — Только не знаю, смогу ли я вам помочь. Но постараюсь. Сделаю все, что от меня зависит.

— Тогда слушай внимательно: в конце февраля один мужик выехал в лес, попал в пургу, машина застряла в сугробах и, чтобы ее вытащить, он стал искать палку и наткнулся на торчащую из-под снега человеческую ногу. Мужик этот чуть не замерз насмерть, его спасли люди. Мы выехали на то место, но никакого трупа не обнаружили, все следы, если они и были, замело метелью. Я сначала не поверил этому гражданину, думал, что ему померещилось, но, когда растаял снег, повторно выехал на то место и обнаружил ключницу с одним ключом от внутреннего цилиндрового замка. Этот факт укрепил во мне уверенность, что труп все-таки был. Вот по этому поводу я хотел услышать твое видение.

— Да, нынче пуржило как никогда, — задумчиво проговорил Науменко. — У нас за поселком даже пацаненок замерз, заблудился, не смог найти дорогу. Слышали, наверное, про это случай?

— Что-то припоминается. Так что можешь сказать по тому случаю с трупом в лесу?

— А почему вы решили обратиться ко мне, — недоуменно пожал плечами задержанный. — Мало ли вывозят сейчас трупов в лес? Может быть, из города или из соседнего поселка?

— Все может быть, — кивнул оперативник. — Но та местность больше тяготеет к вашему поселку. Если труп вывозить из города, есть много других мест, где можно быстро спрятать тело. А с соседнего поселка заезжать на эту местность вообще не имеет смысла. Поэтому я и подумал, что труп могли вывезти из вашего поселка.

— А куда он делся, этот труп? — развел руками Науменко. — Почему его перепрятали?

— Вот эту загадку я и хочу разгадать.

— Ну, раз пропал человек, то должно быть заявление в милицию от родственников, — умозаключил мужчина. — Разве к вам не поступало такого обращения?

— В том то и дело, что нет. Поступало много заявлений, но с вашего поселка никто не значится пропавшим без вести.

— Но человек может быть не обязательно здешний, — предположил мужчина. — Приехал к нам в гости, его грохнули и вывезли в лес. Такое возможно?

— Вот ты, товарищ Науменко, начинаешь понимать задачу, которую я хочу тебе поставить. Мне нужна вся информация, которая может заинтересовать милицию относительно этого трупа. Готов к сотрудничеству с нами?

— Даа уж, задачку вы мне поставили, — озабоченно протянул Науменко. — Как бы перо под бок не всадили за стукачество. У нас народ ушлый, узнают — кончат и сожгут дом. И будете раскрывать мое убийство.

— Раскроем, не сомневайся, — рассмеялся Алексей и, посерьезнев лицом, добавил: — Об этом никто не узнает. Ты не сравнивай своего участкового-покровителя с уголовным розыском. Мы умеем хранить тайну.

— Согласен, — кивнул мужчина. — Только как мне быть дальше? Если не буду работать, то перестану общаться с народом и, соответственно, никакой информацией не буду обладать.

Немного подумав, Алексей предложил:

— Ты же все равно осенью собираешься уезжать в Самару? Так вот, до этого времени мы дадим тебе работать. Рогову я скажу, чтобы выписал тебе штраф, и этим ограничимся. А твою «крышу» мы уволим, ты его больше не увидишь.

— Слава Богу! — обрадованно воскликнул задержанный. — Сказать честно, он меня замордовал. Когда он вообще работает?! Вечно пьяный или с похмелья…

— Связь будем держать по телефону, звони в любое время суток, — напоследок проинструктировал его сыщик. — Если будет что-то серьезное, встретимся в условленном месте.

Итак, Алексей, как обычно выражаются среди оперативников, «зарядил капкан», и осталось только ждать, пока он не захлопнется. Верил ли он Науменко-Бельмондо? Любой мало-мальски соображающий сыщик никогда никому и ничему не верит без оглядки, он всегда перепроверяет, не двурушничает ли человек, вызвавшийся помогать милиции. Бывали случаи, когда криминальные элементы засылали милиционерам своих людей, чтобы разузнать планы относительно их преступной деятельности. Но в истории с последним случаем у Алексея внутреннее чувство подсказывало, что торговец его не обманет. Если спросить оперативника, откуда у него такая уверенность, тот бы сам не смог ответить на этот вопрос, но интуиция его никогда не подводила.

Часть вторая