1
Уже была середина ноября, зима вступала в свои права. Однажды утром, когда Тимур, получив интересную информацию от источников, планировал взяться за прошлогодний бандитский налет с убийством продавца, его вызвал к себе Гамов.
В кабинете у начальника находились мужчина средних лет и Саина – молодая девушка из группы розыска пропавших граждан.
– Познакомьтесь, – представил мужчину Гамов. – Леонид Агафонович, мой одноклассник. Мама Леонида Агафоновича проживает в микрорайоне Красная Ограда. Она потеряла свою соседку, подругу. Зовут пропавшую Ксения Сергеевна Малыхина, чуть старше шестидесяти лет, была учительницей начальных классов, а сейчас на пенсии… Я поручил, чтобы дело передали в твой отдел, поскольку в группе розыска опытных оперативников не осталось, да и дело попахивает криминалом. Так что забирай дело у Саины и переговори с Леонидом Агафоновичем. Вечером доложишь, какие у тебя задумки. Мне кажется, здесь криминал.
«Если кажется, креститься надо! – выругался про себя Тимур. – Сует всякую мелочь. Бабка, наверное, замерзла или заблудилась, потеряв память… С бандитами не успеваем разобраться, а тут старушку искать!»
– Хорошо, пройдемте со мной, – кивнул он Леониду Агафоновичу. – И ты, Саина, тоже спустись ко мне, введешь в курс дела.
В кабинете Тимур сразу обратился к девушке:
– Саина, расскажи все по порядку: как и при каких обстоятельствах пропала эта Малыхина.
– Дело мы завели тридцатого сентября, – начала она. – К нам обратился молодой человек, сын пропавшей. Зовут его… – Саина порылась в бумагах, нашла нужную информацию и продолжила: – Зовут его Мокрецкий Александр Емельянович, шестьдесят шестого года рождения, проживал с матерью. Он написал заявление о пропаже матери и сразу же потребовал от нас справку, что она пропала без вести. Мы ему отказали, сказали, что надо подождать полгода и, если она к этому времени не найдется, через суд признать ее умершей. Молодой человек был недоволен и ушел, сильно хлопнув дверью. Позже мы несколько раз проверяли адрес, где проживает пропавшая со своим сыном, но нам никто дверь не открыл. Вот и все, что я хотела доложить… Да, еще: проверили морг, неопознанные трупы, больницы, психушку, но безрезультатно.
– А с соседями пропавшей разговаривали? Например, с матерью Леонида Агафоновича? – Тимур кивнул мужчине: – Как зовут вашу маму?
– Лидия Ивановна Широкова.
– С Широковой разговаривали?
– Нет, – виновато ответила Саина. – Не догадались.
– Плохо, – покачал головой Тимур и, взяв в руки папку с делом, заметил: – Совсем тонкая, тут конь не валялся. Ладно, оставь дело и можешь быть свободна.
Когда Саина вышла из кабинета, Тимур обратился к Леониду Агафоновичу:
– Как нам поговорить с вашей мамой?
– Могу привезти ее сюда, – с готовностью ответил тот. – Когда удобнее?
– Давайте так. Вы предупредите маму, что мы вечером придем к ней домой, там и поговорим.
– Хорошо, предупрежу. – Леонид Агафонович поднялся и протянул руку: – До встречи.
Когда он собрался выйти из кабинета, появился Киреев.
– Василий, как раз вовремя! – обрадовался Тимур. – Познакомься, это Леонид Агафонович. Афанасий Петрович поручил нам одно дело: пропала пожилая женщина, его передали в наше производство.
– А что такое? – удивился Василий. – Группа розыска сама не может искать пропавшую?
– Дело в том, что начальник поручил лично нам заняться этим. Думает, что там пахнет криминалом.
– Что ж, если поручил, то будем искать. – В голосе Василия улавливалось сожаление. – Бандитов оставляем на потом?
– Ничего, будем работать параллельно. – Тимур приоткрыл дверь и, прощаясь с Леонидом Агафоновичем, напомнил: – Вечером будем у мамы.
2
Вечером Овчинников и Киреев отправились к Широковой.
Многоквартирный дом из красного кирпича был расположен недалеко от центра города. Рядом находились такие же кирпичные дома, за что горожане назвали микрорайон Красной Оградой. На всякий случай постучав в квартиру пропавшей и не дождавшись ответа, оперативники направились к Широковой. Дверь открыла пожилая женщина примерно такого же, как и пропавшая, возраста. Увидев оперативников, она радостно улыбнулась и пригласила пройти в квартиру:
– Сын меня предупредил, я жду вас с шести, испекла ватрушек с творогом. Сейчас чайку налью.
Тимур глянул на настенные часы с кукушкой и совестливо вздохнул, было ближе к десяти вечера.
– Извините, Лидия Ивановна, дела… Подзадержались немного. А от чая не откажемся, у вас так вкусно пахнет!
Хозяйка разлила по чашкам чай, и сыщики с жадностью набросились на ватрушки, уплетая их одну за другой. Лидия Ивановна с умилением смотрела на трапезничающих гостей, которые были гораздо моложе ее сына, но чем-то похожи на него и оттого дороги ее сердцу.
Закончив с ужином, Тимур обратился к хозяйке:
– Лидия Ивановна, очень вкусно, спасибо большое! Давайте приступим к делу. Расскажите, пожалуйста, все о вашей соседке: как она жила, с кем общалась, обстоятельства ее исчезновения. В общем, все, что о ней знаете.
– Очень рада, что ватрушки мои вам понравились! – засияла женщина. – Давайте, ребята, перейдем в зал, там и будем разговаривать. Мне есть что рассказать, ведь Ксения Сергеевна – моя близкая подруга, мы в этом доме прожили вместе более двадцати лет.
Опера переместились в зал и сели на большой старинный кожаный диван. Тимур, гладя рукой эту реликвию, тянущую на фамильную ценность, восхитился:
– Настоящая кожа! Впервые сижу на таком диване.
– Молодой человек, вы, оказывается, разбираетесь в вещах, – улыбнулась хозяйка. – Диван этот трофейный, немецкий. Сын купил его в комиссионном магазине в Москве, когда учился в аспирантуре. Он любитель старины, все деньги тогда потратил. – Лидия Ивановна бережно погладила гладкую кожу дивана и добавила: – Успейте посидеть на этом музейном экспонате, где когда-то восседал какой-нибудь немецкий бюргер. Скоро диван перекочует в новую квартиру сына. Итак, задавайте свои вопросы.
– Расскажите, как жили ваши соседи?
– Как я уже говорила, мы дружим с Ксенией более двадцати лет, с тех пор как переехали в этот дом. Тогда она была учительницей начальных классов, у нее учились мой сын Леня и ваш начальник Афоня. Сейчас я покажу фотографию…
Она достала альбом из стоящего рядом шкафа и, полистав его, нашла довольно большую черно-белую фотографию.
– Вот, посмотрите, четвертый «Г» класс. В левом крайнем углу Леня, рядом Афоня, а посередине классная руководительница Ксения Сергеевна.
Увидев своего начальника в нежном возрасте, опера невольно переглянулись и улыбнулись. С фотографии на них смотрел озорной мальчик, явно не отличник и не хорошист, а обычный пацаненок-троечник. Заметив улыбку на их лицах, Лидия Ивановна объяинила:
– Афоня учился посредственно, а мой сын был отличником, давал ему списывать. Зато Афоня всегда защищал Леню от хулиганов.
– А какого роста Ксения Сергеевна? На фотографии она немногим выше своих учеников, – спросил Тимур.
– Верно подметили, – кивнула она. – Ксения маленького роста, худощава. А под старость совсем как тростиночка стала… Итак, я продолжу свой рассказ. Когда она переехала в этот дом, у нее на руках был грудной ребенок. Мужа у нее никогда не было, поговаривали, что ребенок от директора школы. Она мне никогда не рассказывала об отце мальчика, да и бог с ней, я и не интересовалась этим. Жили они бедно, мальчик носил одну и ту же одежду по несколько лет. Мать по мере взросления сына постоянно перешивала, кроила одежду, увеличивая под его размер. Водила сына в детсад, а сама целыми днями пропадала в школе. На пенсию ушла лет пять назад, тогда мы стали более близко с ней общаться. Иногда она заходила ко мне поговорить по душам, попить чайку, иногда я к ней наведывалась. Она очень чистоплотная женщина, в квартире всегда прибрано, посуда блестит… Когда сын окончил школу, он никуда не смог поступить, в армию его тоже не взяли по состоянию здоровья. Саша в детстве был послушным мальчиком, близких друзей у него не было, он не пропадал целыми днями на улице, как остальная детвора, постоянно сидел дома. Но в последние годы его будто подменили – стал выпивать и буянить. Постоянно нигде не работал, перебивался случайными заработками. Несколько раз слышала через стену, как они скандалили: Саша сильно кричал на маму. Однажды она пришла ко мне с ссадиной на лице и на мой вопрос ответила, что ударилась о дверь. Но я чувствовала – что-то она скрывает. С середины сентября Ксения перестала появляться у меня, я ее больше не видела живой. Однажды в коридоре встретила Сашу и спросила, где же мама. Он буркнул что-то себе под нос и закрылся в квартире, я так и не поняла, что он сказал. Несколько раз стучалась к ним, когда его не было дома, но никто за дверью не отзывался. Спустя дней десять, в конце сентября, все-таки поймала в коридоре Александра и строго спросила, где мама. Он сделал удивленное лицо: «Вы что, не знаете? Она пропала без вести, я уже подал заявление в милицию». Заподозрив неладное, на днях попросила своего сына, чтобы он сходил к Афоне, вашему начальнику, и узнал, как продвигается розыск Ксении.
Во время беседы закуковала кукушка, Тимур взглянул на часы – было одиннадцать ве чера.
«Надо заканчивать разговор, слишком засиделись», – подумал он и задал последние вопросы:
– Лидия Ивановна, вы сами-то как думаете, что могло случиться, чтобы она вот так взяла да и пропала? У вас какие-нибудь подозрения имеются?
– Абсолютно никаких. Что с ней случилось – для меня это загадка.
– А когда сын пропавшей перестал появляться в квартире?
– Примерно в начале или середине октября. С того времени я его не вижу.
– А когда в последний раз посещали квартиру соседей?
– Ой, давно. Еще летом заходила к ней. Посидели, поговорили. Больше я и не была у них.
– Ладно, Лидия Ивановна, будем заканчивать. – Тимур поднялся с дивана, следом встал и Василий. – Спасибо за информацию, мы еще к вам наведаемся, надо бы осмотреть квартиру соседей. Она случайно не оставляла вам запасные ключи?
– Нет, не оставляла. А так приходите, я буду ждать, – тепло улыбнулась Лидия Ивановна, прикрывая дверь за оперативниками.
3
На улице было темно, редкие прохожие торопились по домам, мороз крепчал. Оперативники пешком отправились в управление.
– Милая бабушка, похожа на мою, – ударился в воспоминания Василий. – Тоже пирожки, ватрушки… Эх, хорошее было у меня детство! Прибежишь с улицы голодный, холодный, наешься бабушкиной стряпни, и за книгу: Пуаро, Шерлок Холмс, Мегрэ… В основном только детективы и читал, потому, наверное, в сыщики подался.
– Да, детство – это всегда самая прекрасная пора, – согласился Тимур. – Но в отношении Александра, сына пропавшей, я сомневаюсь, что у него детство было безоблачным и счастливым. Веет от него чем-то нехорошим… Интересно, где он сейчас?
– Черт его знает, где болтается! – Василий задумался, а потом добавил: – Может, болтается на веревке у себя дома?
– Сомневаюсь, – покачал головой Тимур. – Соседи почувствовали бы запах, времени-то сколько прошло. Однозначно трупов в квартире нет. Помнишь убийство Чудовой, когда преступник оставил в закрытой квартире жертву и она разложилась? Там еще месяц после обнаружения трупа люди зажимали нос, когда проходили мимо этой квартиры.
– Конечно, нет там трупов, это я так, что пришло на ум… Надо осмотреть квартиру.
– Правильно, завтра этот вопрос надо порешать. А то гадаем, гадаем, а когда проникнем в жилище пропавшей, загадка, может, сразу и разгадается.
Подходя к управлению, опера, заметив, что в окне начальника горит свет, непроизвольно переглянулись и улыбнулись, вспоминая рассказ Лидии Ивановны.
– О, Афоня на месте!
Зайдя в кабинет и сняв куртку, Тимур попросил напарника:
– Я схожу, быстро доложу по делу, а ты ставь чайник.
– Афанасий Петрович, разрешите? Я хотел доложить по поводу Малыхиной, – проговорил он, переступив кабинет Гамова.
У полковника шло совещание с тремя оперативниками-«разбойниками»[17]: они обсуждали план по обезвреживанию очередной банды.
– Кого? – не поняв, переспросил полковник.
– Той, которая пропала без вести, ваша учительница, одноклассник приходил…
– А-а, совсем вылетело из головы, зашился! Садись, наливай себе чай, я быстро дослушаю ребят.
Вскоре совещание закончилось, и, отпустив «разбойников», Гамов обратился к Тимуру:
– Давай рассказывай, что там случилось?
– Разговаривали с Лидией Ивановной. Вам же известно, что она дружит с Ксенией Сергеевной. С середины сентября она перестала появляться на людях, и с этого времени никто не видел ее живой. Исчез и сын, но прежде он написал заявление о пропаже матери и потребовал справку, что она пропала без вести. Наши ему отказали, велели ждать полгода, а затем обратиться в суд для признания ее умершей. Больше он не приходил в милицию. Стучали в квартиру – бесполезно. Теперь хотим осмотреть жилище.
– Без санкции прокурора нельзя, а он не возбудит уголовного дела по убийству, пока не найдем труп. Какой выход? – вопрошающе глянул на Тимура полковник.
– Если прокурор не даст санкцию, я сделаю анонимный звонок в дежурную часть, что в квартире у Малыхиной находится труп, и тогда милиция будет обязана вскрыть квартиру.
– Слишком грубо, – поморщился Гамов. – Ладно, это как последний вариант. А так думайте, как поизящнее очутиться внутри квартиры.
– Хорошо, подумаем.
Тимур уже шагнул к двери, но начальник остановил его вопросом:
– А почему сын хотел непременно получить у нас справку о том, что она пропала без вести? Какой у него интерес в этом?
– Трудно сказать… Может, какое наследственное дело. Это узнаем только тогда, как поговорим с сыном.
На следующий день Тимур и Василий, посоветовавшись, решили обратиться к «имущественникам» – в самый крупный отдел управления, где трудятся оперативники по борьбе с кражами. «Убойники» знали, что у них имеется целый чемодан ключей и можно подобрать ключ почти к каждому замку, которые в стране не отличались большим разнообразием и были представлены на рынке лишь двумя-тремя отдельными видами. А на каждый вид у «имущественников» имелись сотни различных ключей, и любая, даже самая хитрая, комбинация замка перед таким количеством вариантов бессильна. Или почти бессильна…
Получив у оперативников отдела по кражам почти пудовый чемодан с накопленными за годы ключами, оба были весьма обескуражены, но вдобавок спросили и про отмычки, на что старший группы по квартирным кражам заверил, что, если не подойдет ни один ключ, он найдет одного знакомого домушника, когда-то специализировавшегося на открывании замков отмычками.
– Он сейчас завязал, но если попросить, то поможет, – обнадежил он «убойников». – Старые привычки, да и инструменты, думаю, у него сохранились.
Взяв с собой молодого оперативника, Тимур и Василий направились в квартиру потерпевшего. Первым делом позвонили в квартиру Лидии Ивановны. Та, увидев знакомых оперативников, хлопнула ладонями и прижала их к груди:
– Ребята, вы уже здесь?! Проходите, чайку налью!
– Спасибо, Лидия Ивановна, – отказался от приглашения Тимур. – Мы сейчас очень заняты и хотели попросить вас об одном одолжении.
– Конечно! Что вам надо?
– Вот наш оперативник, зовут его Константин. Мы его оставим здесь, и он попытается подобрать ключ к замку соседей. Если у него получится, разрешите позвонить с вашего телефона, чтобы он предупредил нас – сразу подскочим. А пока нам надо уйти, дел много.
– Какие могут быть разговоры! – воскликнула пожилая женщина. – Но прежде напою вашего Костю чаем.
– Константин, слушай внимательно, – напоследок проинструктировал молодого сотрудника Тимур. – Твоя задача – подобрать ключ к замку. В случае удачи в квартиру не заходи, ничего не трогай, а сразу вызови нас.
Когда опера выходили из квартиры, сзади услышали голос Константина:
– Бабушка, спасибо, чай попозже. Дайте, пожалуйста, какую-нибудь табуретку. Сложновато ковыряться в замке стоя.
Тимур и Василий вернулись в управление и за делами даже не заметили, что наступило время обеда. Они уже собрались идти в столовую, как на столе зазвонил телефон. Тимур поднял трубку и услышал встревоженный голос Константина:
– Срочно приезжайте, квартира открыта!
– Молодец! Ничего не трогай, мы выезжаем!
Положив трубку, он улыбнулся Василию:
– Константин молодчина, смог подобрать ключ к замку. Давай срочно к нему!
Обескураженного Константина оперативники застали в коридоре. Там же находилась Лидия Ивановна, которая испуганно держалась за щеки.
– Что случилось?! – внутри Тимура все похолодело. – Там трупы?
– Нет, не трупы, – виновато ответил Константин. – Я, по-моему, упустил убийцу.
– Как?!
– Он находился внутри квартиры, – почесав затылок, вздохнул Константин. – Как так получилось, самому непонятно.
– А в квартиру заходил?
– Да, там пусто, никого нет. Но он точно был, это он открыл дверь!
– Как?!
– Изнутри.
– А ну, зайдем в квартиру.
Тимур, приказав оперативникам следовать за ним, мимоходом бросил Лидии Ивановне:
– Вы будьте у себя, мы скоро зайдем к вам.
Бегло осмотрев квартиру, он попросил Константина:
– Расскажи подробно, что тут случилось?
– Дело было так, – начал тот. – Взял табуретку у Лидии Ивановны, расположился возле двери пропавшей и начал поочередно вставлять ключи в замочную скважину, пытаясь прокрутить их в ту или иную сторону. Занимался этим почти до обеда. Когда один из ключей повернулся в замке, сначала даже не поверил. Повернул дальше, ключ сделал второй оборот и зафиксировался. Тогда я понял, что дверь открыта, и тихонько дернул за ручку, но она почему-то продолжала оставаться закрытой. Подумал, что имеется еще потайной замок, изучил дверь, но ничего не обнаружил. После этого решил позвонить вам, зашел к Лидии Ивановне и спросил ее, как открывается дверь у соседей, объяснив, что подобрал ключ к замку, а дверь все равно остается закрытой. Она мне ответила, что не знает, как ее открыть, и, указав, где находится телефон, вышла в коридор. Я стал набирать номер, в это время в квартиру вбежала Лидия Ивановна и крикнула:
– Дверь-то открыта!
Не успев до конца набрать номер, бросил трубку и выбежал в коридор. Дверь действительно была открыта настежь. Зашел в квартиру пропавшей, обошел комнаты, но никого не обнаружил. Изучив дверь с внутренней стороны, заметил щеколду. Возле входа на полу валялся кухонный топорик. Тут только понял, что кто-то все это время находился в квартире, закрывшись изнутри, и, как только я отлучился, выскочил оттуда и убежал. Я и решил, что упустил убийцу.
– Ничего, далеко не убежит, – успокоил Константина Тимур. – Еще неизвестно, чем бы обернулось все это, если бы ты открыл дверь и застал там человека с топором, который явно не хочет встречаться с милицией. Думаю, назвав его убийцей, ты недалек от истины. Только кто он: убийца матери и сына или убийца-сын?
– Скорее последнее, – ответил Киреев, рассматривая гладкую лакированную поверхность стола. – В квартире давно не жили, везде толстый слой пыли. А вот на кровати кто-то лежал, постель помята, свежий бычок на полу…
– Да, похоже на то, – согласился с наблюдениями напарника Тимур. – Топорик, которым хотели раскроить череп Константина, надо упаковать в целлофан, там могут остаться пальчики. – Он с насмешкой посмотрел на молодого оперативника: – Константин, что бы ты делал, если бы застал убийцу в квартире?
– Задержал бы.
– А если бы он не сдался и напал на тебя? У тебя ведь пистолета нет.
– Тогда не знаю.
– Вот, это тебе урок на будущее. Мы же говорили тебе, чтобы ты подобрал ключ к замку, и больше ничего! Не дергать дверь, не осматривать квартиру, ничего не делать, а вызвать нас.
– Да, теперь-то я понял.
– Все, Константин, закрывай дверь, и пойдем к соседке, – приказал Тимур оперативнику. – Будем решать, что нам дальше делать.
У Лидии Ивановны он провел короткое совещание:
– Ты, Константин, с верхнего, а Василий с нижнего этажа: быстро пробегитесь по квартирам, может, кто-то видел убийцу… Тьфу, Константин, с твоей легкой руки привязалось ко мне это слово – «убийца». Может, он вовсе и не преступник. Пока вы обходите квартиры, мы с Лидией Ивановной заглянем в квартиру соседки, посмотрим, что изменилось в интерьере. Может быть, какая-нибудь заметная вещь пропала или распродают потихоньку мебель. Все, за дело!
Проводив оперативников, Тимур обратился к хозяйке:
– Лидия Ивановна, сходим к Ксении Сергеевне, осмотрим квартиру. Может, заметите какое-то изменение или новое что-то появилось…
– Боюсь! – схватила она его за руку. – Я сплю чутко и ночью слышала какой-то шум за стенкой. Встала с постели, прислушалась, но шум прекратился. Тогда решила, что просто показалось… Страшно мне!
– А когда это было?
– Далеко за полночь, в два-три…
– А шумы какого характера?
– Как будто захлопнулась дверь и лязг металла.
– Ладно, успокойтесь, и пойдемте все-таки к соседям.
Женщина покорно последовала за оперативником. Подобранный Константином ключ легко открыл замок. Закрыв дверь за собой, Тимур лязгнул несколько раз щеколдой:
– Такой звук был?
– Да, похоже.
– А теперь, Лидия Ивановна, внимательно осмотрите квартиру, только руками ничего не трогайте. Если увидите что-нибудь такое, что вас смутит, сразу говорите мне.
– Ничего не изменилось, – вздохнула женщина, осмотрев две комнаты и кухню. – Все как при Ксении Сергеевне, правда, немного не прибрано.
Перед тем как выйти из квартиры пропавшей, Тимур без всякой надежды попросил Лидию Ивановну глянуть еще в туалете и ванной. Когда женщина открыла дверь в ванную, она вскрикнула и схватилась за стену:
– Ванна, ванна!
Тимур подбежал и взял ее под локоть, чтобы удержать.
– Что ванна?!
Только теперь он заметил, что ванна внутри зияла голым черным чугуном, эмаль отсутствовала. Он иногда видел в запущенных квартирах ванну с изъеденной эмалью, но эти места обычно наличествуют только на дне, а тут она была полностью лишена эмалевого покрытия.
– А какая она была? Какого цвета?
– Ослепительно-белая! Эта ванна была предметом ее гордости. Она доставала специальные порошки и чистила, чистила… Если сравнить ванну Ксении с моей, это небо и земля. Было так, но теперь… Что с ней сделали?! – Лидия Ивановна обессиленно опустилась на стул и зарыдала.
– С кем? С ванной или с соседкой? – тревожное чувство передалось и Тимуру.
– С Ксенией, конечно! Что с ней случилось?!
Они вернулись в квартиру к Лидии Ивановне, и взволнованная женщина сразу налила себе в винный бокал воды и накапала валерьянки. Вскоре появились Константин и Василий.
– Нашли одну девочку, учится в шестом классе, проживает этажом ниже в седьмой квартире. Она возвращалась из школы и видела мужчину, который выбегал из подъезда. Был одет в черный плащ, черный картуз, лицо обмотано черным шарфом… – доложил Василий. – Одним словом, человек в черном. Я спросил девочку, знает ли она Александра из верхней квартиры, она сказала, что плохо. На вопрос, похож ли мужчина на него, девочка ответила отрицательно.
– Да-а, дело становится все загадочнее и загадочнее, – протянул Тимур. – Заметьте, если верить девочке, мужчина одет по-осеннему. Или он специально так переоделся, или откуда-то приехал, где не так холодно, как у нас. – Он помолчал немного, а потом тихо проговорил себе под нос: – Где же вы, хозяева квартиры?
– Меня тоже удивило, что он одет не по-зимнему. – Василий повернулся к Лидии Ивановне: – Вы видели Александра в такой одежде?
– Нет, не видела, не помню… – Женщина допила валерьянку и повторила: – Да не помню я, чтобы он был в такой одежде!
– Значит, решаем так. В квартире у Малыхиной с сегодняшнего дня будет находиться засада. Ты и ты, – указал Тимур пальцем на Василия и Константина, – остаетесь здесь. Возьми мой пистолет, – протянул он Василию свое табельное оружие и глянул напарнику в глаза: – Думаю, инструктаж излишен. А я тем временем смотаюсь в управление, доложу руководству и привезу сюда эксперта, пусть поищет следы пальцев и осмотрит ванну. Если не приду сегодня, завтра утром сменим вас. В экстренном случае звоните с телефона Лидии Ивановны. Вопросы есть?
– Нет, все ясно.
– Тогда марш в квартиру Малыхиной!
Проводив оперативников, Тимур хотел попрощаться с женщиной, но та, вся в слезах, схватила его за руку:
– Мне страшно, я боюсь! Сегодня буду ночевать у сына.
– Успокойтесь, Лидия Ивановна, – обнял он ее за плечи. – Пока здесь находится засада, вам опасаться нечего. Если что, бегите к ним. Ребятам нужен телефон, поэтому не уходите, пожалуйста, из дома.
– Ладно, остаюсь. – Она вытерла слезы и вздохнула: – Бедная Ксюша!
4
Начальник криминальной милиции Гамов находился на совещании в правительстве, поэтому Тимур, чтобы не терять времени зря, решил позвонить в экспертно-криминалистический отдел. Трубку поднял Сергей Зубков, заместитель начальника отдела.
– Сергей, добрый день, – поприветствовал он эксперта. – Это Овчинников.
– Привет, Тимур! Какими судьбами?!
– Дело есть, хотел посоветоваться.
– Давай, говори.
– Ищем пропавшую женщину. Проникли к ней в квартиру и обнаружили странную ванну – без эмали, абсолютно голую…
– Постой, – не понял эксперт, – голую кого, пропавшую женщину?
– Да нет! Ванну полностью без эмали, чугуном смотрит.
– Ну и что? У меня у самого с ванны слезает эмаль.
– Да знаю я, как она слезает! Но тут совсем другое. Ванна была абсолютно чистенькой и беленькой, а теперь – голый металл. Я хотел попросить, чтобы ты осмотрел ванну. Да и отпечатки пальцев поискать в квартире надо: ночью там кто-то находился.
– Кто, кто находился? Где, в ванне, что ли? Короче, я не совсем понимаю тебя, подъезжай, свози меня к своей ванне.
Когда эксперт сел в машину и Тимур подробно рассказал о произошедшем, тот ахнул от удивления:
– Ха! Интересное кино получается! Как ты хочешь увязать в единое целое пропажу хозяев и отсутствие эмали на ванне? Детективов начитался?!
– Не знаю… Ничего не предполагаю, но ты сначала глянь, а потом подумаем вместе.
– Давай поглядим на твою ванну.
На условный стук дверь открыл Киреев, спрятав за спиной правую руку с пистолетом. Увидев Тимура и эксперта, оружие воткнул за пояс.
– Серьезно вы тут! – удивился эксперт. – Кого ждем-с?
– Сами толком не знаем, – в ответ улыбнулся Василий. – Какой-то тип здесь околачивается, хотим кое-какие вопросы ему задать.
– Хе-хе, только ради этого с оружием в засаде! Кого вы тут лечите! Ну-ка, покажите мне ванну. – Эксперт направился к ванной комнате. – Здесь?
– Да, проходи.
Зубков долго рассматривал ванну, попросил нож и поковырял поверхность, понюхал.
– Действительно странно. Такого в моей практике еще не было, как будто кислотой травили.
– Кислотой?! – воскликнул Тимур. – А может, человека растворили?!
– Ай-ай, все-таки начитался детективов, – укоризненно покачал головой эксперт. – Тут такая вонь стояла бы, да и температура немалая… реакция. Нет, это невозможно, я не помню такого случая по всему Советскому Союзу. Да, брызжут кислотой в лицо, на тело, но чтобы человека растворить… Нет, это нереально.
– А какой кислотой брызгают в лицо?
– Какой-какой! Обыкновенной, серной, она моментально разъедает кожу. Это та кислота, которую заливают в аккумуляторы, только неразведенная.
– Если разъедает кожу, значит, может разъесть и всего человека… При благоприятных условиях.
– Тимур, перестань страдать чепухой, – махнул рукой эксперт. – Уголовное дело возбудили?
– Пока еще нет.
– Вот когда возбудите уголовное дело, я по постановлению следователя прокуратуры изыму ванну и колено стояка, чтобы провести экспертизу. Тогда более точно смогу сказать, чем вытравлена эмаль. А топор возьму с собой, на работе поищу «пальчики».
Перед уходом Тимур еще раз предупредил оперативников:
– Остаетесь до утра, будьте бдительны, спите по одному. Попросите Лидию Ивановну, чтобы накормила вас, она с радостью попотчует ужином.
На этот раз Гамов оказался на месте. Увидев Тимура в дверях, воскликнул:
– Тимур, заходи, ты как раз мне нужен! Произошла перестрелка между кавказцами и местными группировками. Поедешь со мной, там есть раненые.
В машине Тимур решил доложить о розыске Малыхиной.
– Афанасий Петрович, розыск вашей учительницы обретает все более и более загадочные очертания.
– А что такое? – заинтересовался Гамов.
– Она же пропала в середине сентября, а сын в октябре. Больше их никто живыми не видел. Сегодня с утра мы решили открыть замок, у «имущественников» взяли целый чемодан ключей и таки подобрали нужный. Несмотря на это, дверь все равно была запертой, опер подергал за ручку и пошел к соседке, чтобы позвонить нам. Потом оказалось, что кто-то находился внутри квартиры и, воспользовавшись отсутствием сыщика, убежал.
– Неужели?! А кто это мог быть?
– Сами не знаем. Нашли девочку, шестиклассницу, которая видела выбегающего из подъезда мужчину. Мы спросили, не похож ли он на сына пропавшей, девочка ответила отрицательно.
– Вот это да! Получается, что их обоих грохнули. А где тела?
– Вот тут начинается то, отчего становится не по себе. В квартире у Малыхиной мы обнаружили подозрительную ванну…
– И что в ванне, останки? – нетерпеливо спросил полковник.
– Нет, не останки. Ванна вся изъедена кислотой…
– Что ты этим хочешь сказать? – недоуменно посмотрел на Тимура Гамов. – Их растворили в кислоте?
– Я ничего пока не хочу сказать, – помотал тот головой. – Я спросил об этом эксперта, он исключает такую возможность, говорит, что при этом выделяется большое количество тепла и запаха.
– А кто эксперт? Наш?
– Наш, из экспертно-криминалистического отдела.
– Много он знает! Такого случая в истории Якутии не было, да и по России я не помню, а он сразу исключает, специалист чертов! – возмутился Гамов, затем достал блокнот и, полистав, нашел нужную страницу. – Знаешь что, есть судебный медик Сафронеева. Ты, наверное, с ней знаком.
– Да, знаком, – кивнул Тимур.
– Вот ее телефон, сходи к ней и переговори. Она умница, защитила кандидатскую как раз по теме что-то вроде сокрытия трупа, может, что подскажет. Она собирала материалы для диссертации по всему свету, даже ко мне приходила. Я рассказал ей про убийство Горшкова, которого расчленили и скормили свиньям. Помнишь тот случай?
– Такое не забывается, – ответил Тимур, записывая телефон судебного медика. – Обязательно схожу к ней, меня самого все это заинтересовало.
– Тем более. Давай, дерзай, в анналы якутской, нет, бери выше, российской милиции войдешь с таким экзотическим преступлением!
Когда Гамов и Тимур прибыли на место происшествия, там уже работала следственно-оперативная группа. Следователь доложил Гамову, что все участники перестрелки установлены, часть из них задержана, других ищут, а раненые доставлены в больницу, где выставлена охрана. Отдав необходимые указания, Гамов и Тимур затемно вернулись в управление.
5
Поздно вечером, позвонив Лидии Ивановне и удостоверившись, что все спокойно и что она накормила оперативников, Тимур со спокойной душой отправился домой.
Наутро, позавтракав глазуньей со вчерашней вермишелью, он пришел на работу и задумался о том, кем бы заменить засаду у Малыхиной. В это время позвонил Василий и взволнованным голосом выпалил:
– Подъезжай, мы человека задержали!
Тимур бросил взгляд на часы, было полдевятого, значит, машины под рукой нет: все водители подтягивались на работу в половине десятого, после заправки и планерки оперативников. Заскочив в дежурную часть за машиной и получив отказ, он выскочил на улицу и бегом помчался к дому Лидии Ивановны. Преодолев два километра, запыхавшийся Тимур влетел в квартиру пропавшей, где застал оперативников и испуганного незнакомого мужчину в наручниках.
– Кто такой? – спросил он у Василия, указывая на незнакомца. – Как он здесь очутился?
– Давай, говори, – кивнул Киреев незнакомцу. – Повтори, что ты нам рассказал.
– Меня зовут Марком, фамилия Рязанцев, – начал незнакомец. – Я живу в Якутске с семьей, у меня трое детей и жена, Глафира Федотовна. Осенью я через объявление нашел человека, который продавал квартиру…
– Кто этот человек? – прервал его Тимур на полуслове.
– Хозяин этой квартиры, зовут Александром.
– Так, дальше.
– Он обещал продать нам квартиру, район понравился, детям в школу удобно, да и детсад для младшего недалеко. А потом внезапно пропал. Я несколько раз приходил сюда, но квартира была закрыта. Уже отчаялся его найти и подумывал поискать другие варианты, как вдруг два дня назад он появился возле моего порога. Я обрадовался, увидев его, спросил, не изменились ли его намерения продать нам квартиру. Александр ответил, что все остается в силе, только с документами проволочки, поэтому попросил у меня половину причитающейся ему суммы за квартиру и разрешил заселиться. Вторую половину денег он обещал взять с нас только после оформления документов, и то частями. О более удачном варианте я и мечтать не мог, поэтому мы договорились, что через два дня я принесу ему деньги и сразу заселюсь в квартиру. Денег у меня под рукой не было, иначе я сразу бы ему отдал. Вот я и пришел… с деньгами.
– Покажите деньги.
Мужчина открыл «дипломат» и тяжело вздохнул:
– Похоже, покупка отменяется?
– Надо полагать, – кивнул Тимур и обратился к оперативникам: – А ну-ка, поищите фотографию Александра.
Буквально через пару минут Василий принес фотографию, три на четыре, где был запечатлен молодой человек.
Тимур взглянул на фотографию и показал Марку:
– Он?
– Да, это он! – вскрикнул тот. – Что с ним случилось?!
– Марк, опишите, как был одет Александр, когда он пришел к вам.
– Легко, по-осеннему. В каком-то черном плаще и картузе, а еще черные очки, которые он снял у меня в квартире… Пожалуйста, ответьте мне, что с ним случилось? Сделка с квартирой отменяется?
– Да, Марк, отменяется, – мрачно проговорил Тимур. – Пропала хозяйка квартиры – мать Александра. Только она может распоряжаться квартирой, так что придется подождать, пока мы не найдем ее.
– Боже, я чуть не лишился своих кровных! – воскликнул Марк, прижимая к груди «дипломат». – По миру пошли бы с тремя детьми!
Переговорив с ним, Тимур распорядился:
– Засаду снимаем, дальнейшее нахождение здесь не имеет смысла. Оставим у Марка дня на три засаду, он может прийти к нему за деньгами…
– Никаких денег я ему не дам! – воскликнул тот, крепко обнимая кейс.
– Разумеется, – успокоил его Тимур. – Если явится, мы его сразу задержим.
– А почему вы его ищете? Он мошенник?
– Нет, убийца. Исчезла его мать, думаем, что он убил ее.
– Боже мой, куда я вляпался!
– Все, квартиру опечатать, и в управление, – скомандовал Тимур.
Прежде чем спуститься вниз, он заглянул к соседке.
– Лидия Ивановна, мы уходим. Квартиру опечатали, он сюда больше не придет.
– Кто он?
– Александр, сын Ксении.
– Это был он?!
– Да, это Александр. Девочка с нижнего этажа что-то напутала… Ребенок, что с нее возьмешь!
– Я боюсь оставаться здесь, – всхлипнула женщина. – Пока поживу у сына.
– Да-да, конечно. Только оставьте адрес и телефон сына, вы можете нам еще понадобиться.
– Записывайте, – протянула Тимуру лист бумаги Лидия Ивановна.
Приказав оперативникам размножить фотографию подозреваемого и раздать ориентировку всем службам для его поимки, Тимур решил встретиться с судебным медиком.
Татьяна Семеновна Сафронеева работала в бюро судебно-медицинской экспертизы более десяти лет. Оперá ее любили за доброжелательность и отзывчивый характер. Она могла часами рассказывать сыщику, отчего умер человек, какой характер увечий на теле и кого, предположительно, следует искать. Довольно точно составляла психологический портрет преступника еще до установления оперативниками его личности. За последние годы она собрала обширный материал по способам сокрытия трупа и защитила кандидатскую диссертацию. Сафронееву Тимур знал хорошо, неоднократно выезжали вместе на места преступлений. Он несколько раз присутствовал во время вскрытия ею трупов по убийствам, вызвавшим большую шумиху в городе. Однажды после очередного громкого убийства Тимур с новым сотрудником уголовного розыска приехали в морг, чтобы присутствовать на вскрытии тела. Татьяна Семеновна рассекла скальпелем легкие мужчины и подозвала новичка поближе:
– Молодой человек, вы курите? Посмотрите, что делает курево с легкими.
Увидев совершенно черные от сажи легкие, оперативник покачал головой. В это время Сафронеева окликнула своего коллегу, который вскрывал труп женщины за соседним столом:
– Павел Викторович, а твоя – курящая?
– Нет, легкие розовые, как у ребенка.
– Покажи молодому человеку, какие должны быть легкие у нормального, некурящего человека.
Уже на улице опер, сплевывая слюну, выговорил:
– Ну и дела! Не легкие, а дымоходная труба!
И навсегда бросил курить.
Тимур застал Сафронееву за вскрытием трупа. Увидев знакомого оперативника, она поправила повязку на лице и улыбнулась глазами:
– Ко мне? Посиди у санитаров, попей кофе, я уже заканчиваю.
Через полчаса они сидели в кабинете у судебных медиков и вели беседу.
– Татьяна Семеновна, я пришел по делу, которое наверняка вас заинтересует. Пропала женщина, и мы подозреваем, что ее убил сын.
– Как я поняла, тело женщины вы еще не обнаружили?
– Да, не можем найти. Но тут обнаружились такие обстоятельства, что я даже не знаю, как вам это объяснить. Боюсь, что засмеете.
– Давай-давай, говори, не стесняйся! Сын съел маму или что-то в этом роде?
– Он растворил ее в кислоте…
Женщина оторопело глянула на оперативника и замолкла, пытаясь осознать сказанное. Наконец выдавила:
– Как?! Серьезно?!
– Да, похоже. Мы обнаружили в квартире пропавшей ванну, изъеденную кислотой. Вызывали нашего эксперта, он склоняется к тому, что эмаль ванны вытравлена кислотой. Спросили у него, могли ли там растворить человека, но он такую возможность отвергает…
– А почему отвергает?
– Говорит, что при этом должны сильно выделяться тепло и запах, а это не осталось бы незамеченным для соседей. Он рассуждает чисто теоретически, такой практики у нас в Якутии еще не было. Правда?
– Да и по России я не помню чего-то подобного. Когда я писала диссертацию, ссылалась на зарубежный опыт. Погодите…
Сафронеева открыла шкаф и стала перебирать бумаги. Наконец нашла нужную брошюру и показала Тимуру заглавный лист. Тот прочитал: «Жизнь и смерть Джона Джорджа Хейга».
– В этой книжке описывается, как серийный убийца из Британии по имени Хейг растворял в кислоте людей. Это не беллетристика, а реально случившийся факт. А какого телосложения была ваша пропавшая?
– Крохотная, тоненькая. Килограммов сорок, а то и меньше.
– Хейг умудрился растворить в кислоте дородную женщину.
– А какую кислоту он применял?
– Серную.
– В магазине ее продают?
– Вряд ли, тем более в таком количестве. Убийца мог достать ее где-то на складах, в аккумуляторных цехах, в производственных помещениях.
– А в Якутии где используют серную кислоту?
– Только в аккумуляторах. Крупных производств с использованием серной кислоты в республике не имеется. Так что ищите там, где применяют в большом количестве аккумуляторы.
– Вы все-таки допускаете возможность, что женщину могли растворить в кислоте? Это возможно в принципе?
– Почему бы и нет, тем более такую крохотулю. А насчет тепла и запаха… Запах может быть. Если не отводить его на улицу, соседи могут учуять запах кислотной реакции. Насчет тепла – ванна же чугунная, что с ней станет, от силы градусов семьдесят-восемьдесят, и то вряд ли.
– Спасибо за информацию, Татьяна Семеновна. – Тимур встал. – Очень интересно было! Вы можете одолжить мне книжку, на досуге почитаю?
– Пожалуйста, – улыбнулась она. – Если подтвердится твоя версия, то ты изобличишь якутского Хейга. Прогремим тогда на весь мир!
– Будем надеяться, – попрощался Тимур с судебным медиком. – На днях загляну.
6
Когда Овчинников приехал в управление, было время обеда. Есть не хотелось, судебный медик во время беседы накормила его бутербродами с чаем, поэтому он решил посидеть в тиши кабинета и почитать книжку про Хейга. Она была старенькой: листов двадцать, истрепанные, желтоватые листы из дешевой бумаги, переплет из тоненького картона.
Тимур никогда не мог заставить себя читать книгу от корки до корки. Впрочем, это относилось и к официальным документам, как то: протоколам допросов, постановлениям, объемным приговорам… Ему достаточно было пройтись по страницам диагонально, чтобы понять содержимое книги, выхватывая оттуда ключевые моменты. И книга о британском серийном убийце для Тимура не стала исключением.
Он открыл первую страницу и прочитал:
«20 февраля 1949 года в полицейское управление лондонского района Челси пришли два человека: женщина – Констанс Лейн и мужчина – Джон Джорж Хейг. Они сообщили об исчезновении их соседки по пансиону по фамилии Дюран-Декон, 69 лет».
«Тааак! – протянул про себя Тимур. – Интересное начало. Пропавшая тоже пожилая женщина… И убийца так же пошел заявлять о пропаже убитого им человека в полицию. Посмотрим, что ты с ней сделал».
Полистав с нетерпением книжку, пропустив нудную работу английских полицейских по изобличению серийного убийцы, он нашел откровения маньяка:
«Но обратимся к миссис Оливии Дюран-Декон, последнему человеку на этой земле, у которого я выпил стакан крови. Когда я ее встретил, это была, как выразился на суде прокурор, „женщина на закате жизни“. Надо признать, именно с ней я был особенно небрежен. Вообще-то мне это несвойственно. Я люблю повторять, что лучше несправедливость, чем беспорядок. Но я чувствовал себя настолько защищенным высшей силой, управлявшей мной, что забыл принять элементарные меры предосторожности. Миссис Дюран-Декон жила в том же семейном пансионе в Кенсингтоне, что и я. Там я с ней и познакомился. Я понравился этой старой даме, беседовал с ней о музыке, искусстве, литературе. Были у нас также философские и религиозные разговоры. Она написала книгу размышлений под заглавием „Так говорил Господь“. Сам я тоже выступал на религиозных собраниях. Помню, что умел растрогать слушательниц до слез. К тому же я написал несколько статей для религиозных журналов. Благодаря этому я был в милости у миссис Дюран-Декон, которая, несмотря на мои сорок лет, называла меня „в высшей степени достойным молодым человеком“. На суде публика узнала, по какому смехотворному поводу она пришла ко мне. Старая дама очень страдала оттого, что у нее выпали ногти, и я сказал, что постараюсь сделать ей ногти из пластмассы в моей мастерской.
Так, 18 февраля 1949 года она отправилась в свой последний путь. Я умертвил ее выстрелом в затылок. Затем надрезал ей шею и выпил стакан крови. Она носила на шее крест. Я ощущал бесконечное наслаждение, когда топтал этот крест ногами.
Мой способ избавиться от тела был отработан до автоматизма. К тому же для миссис Дюран-Декон я заранее приготовил бочонок с кислотой. Я уже говорил, что небрежно проделал все эти манипуляции. Кислоту я купил на свое имя, не полностью сжег сумочку миссис Дюран-Декон, и полицейские нашли ее куски. Я не полностью растворил тело, и было найдено достаточно останков, чтобы обвинить меня в убийстве. В оправдание могу сказать, что с миссис Дюран-Декон мне пришлось нелегко. Представьте, каково это – втиснуть в бочонок тело весом в девяносто килограммов».
«Почти в два с половиной раза тяжелее, чем наша Малыхина, – размышлял Тимур, листая страницы и пытаясь найти то место, где описывается самое первое убийство Хейга (Дюран была последней, девятой жертвой маньяка). – Надеюсь, наш убийца не вампир».
Он быстро нашел описание первого убийства, совершенного Хейгом:
«Облачившись в резиновый фартук и перчатки, убийца наполнил кислотой первый ковш и вылил его в бочку. Встав на скамеечку, он заглянул внутрь бочки, желая посмотреть, как пойдет реакция. Любопытство и некомпетентность сыграли с Хейгом злую шутку! Сернистый водород, активным выделением которого сопровождалась реакция взаимодействия кислоты с органической тканью, обжег нос и горло химика-самоучки. Хейг в ужасе выбежал из подвала на улицу, дабы прочистить легкие. Подвал не имел вентиляции, а в условиях обязательного затемнения (следует помнить, что шла война, и Лондон жил под угрозой ударов с воздуха!) нельзя было открыть окна. Хейг был в ужасе от одной мысли о грозящей неудаче и с огромным трудом преодолел панику. В конце концов, он приспособился работать, завязав лицо майкой и набрав в легкие побольше воздуха. Так, зажмуривая глаза и задерживая дыхание, он бегал по подвалу с ковшом почти три часа. С великим трудом залив кислотой бочку, Джон Хейг столкнулся с новой напастью: бочка стала сильно разогреваться. Убийца понятия не имел об экзо- и эндотермических реакциях и, разумеется, не мог рассчитать тепловой баланс того процесса, который начался в бочке. Он лишь ясно видел, что чем дальше, тем сильнее идет нагрев, и потому испугался взрыва. Закрыв подвал на ключ, Хейг двое суток не показывался на Глочестер-роад. На третий день он все же решился посмотреть на результаты своих манипуляций. Содержимое бочки, по его признанию на допросе, повергло убийцу в ужас: это было нечто с ужасным острым запахом, похожее своим видом и консистенцией на густую овсяную кашу с красными полосами. Открыв вентиль в нижней части бочки, Хейг убедился, что эта „овсянка“ способна течь. Слив содержимое бочки прямо на пол подвала, убийца при помощи ковша соскоблил со стенок бочки густую желеобразную массу и растворил ее новой порцией кислоты.
И только после этого испытал, наконец, глубокое эмоциональное удовлетворение: он сумел-таки совершить идеальное убийство».
«А вот и тепло с запахом, выделяемые при реакции! – подумал Тимур, вспоминая слова эксперта. Тепло, выделяемое при реакции, как заверила Сафронеева, не оказалось критичным, чугунная ванна спокойно выдерживает и более высокую температуру. А вот запах… Насчет запаха надо поговорить с соседями, с Лидией Ивановной. Этот момент мы упустили… Давай-ка посмотрим, что за идеальное убийство совершил этот Хейг».
Нужную страницу Тимур нашел так же быстро:
«То, что Хейг вознамерился вдруг рассказать полицейским о том, как он уничтожил в кислоте тело Дюран-Декон, показалось поначалу совершенно необъяснимым. В принципе, сами детективы были весьма далеки от того, чтобы обвинять Хейга в чем-либо подобном. Но преступник очень скоро объяснил мотивы своей откровенности: он не боялся обвинения в убийстве на том основании, что старинная норма английской правовой системы требовала непременного предъявления в качестве объекта преступного посягательства тела погибшего человека. Другими словами, обвинение в убийстве не могло быть доказано до тех пор, пока обвиняющая сторона не предъявляла обнаруженного ею трупа. Эта правовая норма, известная как corpus delicti (буквально – „наличие тела“), служила порой, особенно в Средние века, серьезной препоной для отправления правосудия. По состоянию на 1949 год она не считалась формально отмененной, и Хейг, по-видимому, был чрезвычайно доволен тем, что сумел загнать полицейских в логический тупик. „Как вы докажете совершение мною убийства, – разглагольствовал он на допросе 28 февраля 1949 года, – если тела Дюран-Декон не существует? Оно полностью растворено кислотой!“
О разработке методики растворения человеческих тел Хейг рассказал примерно следующее. Во время его последнего тюремного заключения один из сокамерников поведал ему о принципе corpus delicti. Хейг загорелся идеей идеального убийства, т. е. такого убийства, при осуществлении которого доказать виновность будет невозможно в принципе. Как можно было уничтожить тело, не оставив никаких следов органики? Либо сжечь, либо растворить без остатка. Первый путь помешанный на чистоте Джон Хейг отверг сразу же как негигиеничный, а также весьма трудоемкий. Чтобы изучить второй способ, он записался в тюрьме в помощники мастера по лужению. Поскольку при лужении и пайке для снятия с металлов окисной пленки используются сильные кислоты, то работа по этому профилю открывала перед Хейгом вполне благовидный к ним доступ. Понемногу утаивая серную кислоту, он сумел накопить ее несколько десятков граммов, после чего решился на первый эксперимент – растворение мыши. Купив у соседа по камере живую мышь, Хейг опустил ее в блюдце с кислотой. Эффект превзошел все его ожидания: органическая ткань растворялась в серной кислоте, словно чернила в воде. С мышиными косточками дело обстояло несколько хуже, но и они довольно быстро растворились без остатка. Полное растворение мыши потребовало менее 30 минут.
Под глубоким впечатлением от сделанного открытия Хейг с энтузиазмом, достойным лучшего применения, принялся за совершенствование методики. Вскоре заключенные со всей тюрьмы несли ему пойманных мышей, а он скупал их, не особенно торгуясь. Кислоту он тоже начал покупать у лудильщиков из других смен. В конце концов разработанная Джоном Хейгом технология свелась к следующим довольно незатейливым правилам:
а) масса кислоты должна быть не менее массы растворяемого тела;
б) сильно концентрированная кислота взаимодействует с органическими тканями не так активно, как менее концентрированная;
в) слабый подогрев увеличивает активность реакции;
г) перемешивание слоев жидкости также увеличивает скорость протекания реакции;
д) для полного растворения человеческого тела обычной комплекции при достаточном количестве кислоты потребуется около двух суток».
«Почти как у нас, – усмехнулся Тимур. – Без трупа ни одно дело в суд не направишь. Как говорят в народе: нет тела – нет дела. Масса кислоты не менее массы растворяемого тела… Значит, не менее сорока литров, если исходить из массы тела Малыхиной. Где же он столько кислоты достал?… Для полного растворения человека обычной комплекции – двое суток. Наша пропавшая куда меньше обычной комплекции, значит, сутки или около полутора суток…»
Перелистывая книжку дальше, он наткнулся на признание убийцы:
«Из-за этого странного образа жизни мои сверстники не любили меня».
«И нашего Александра, скорее всего, никто не любил…»
Далее Тимура заинтересовал следующий абзац:
«Проведение таковой экспертизы было поручено судебному медику, доктору Тарфитту.
Последний, убедившись, что специальная литература мало исследовала этот вопрос (судебную медицину до тех пор больше интересовали химические ожоги, причиненные кислотами), решил не мудрствовать лукаво, а заняться сбором необходимой статистики. Для этого доктор вытребовал из морга ампутированную человеческую ногу, образцы различных тканей (жировой, костной), изъятых как из человеческого тела, так и из говяжьих туш. Среди образцов, которыми пользовался Тарфитт, было даже коровье копыто. Заключение эксперта оказалось отчасти неожиданным. Он установил, что человеческие кости действительно очень хорошо растворяются серной кислотой. Во всяком случае, их полное и без осадка растворение – никакой не миф. После того как кислота выливалась на землю, не существовало никаких анализов грунта, способных доказать, что кислота содержала растворенный костный материал».
Листая последние страницы, Тимур прочитал:
«Когда дело дошло до заслушивания судебно-медицинских экспертов, у защиты вообще не нашлось слов в опровержение их заключений. Фактически Хейгу пришлось признать, что во дворе флигеля, арендованного у Hurstlea products, действительно было найдено то, что осталось от растворенного в кислоте тела Оливии Дюран-Декон. Концепция идеального убийства, не оставляющего следов, потерпела фиаско буквально за один час».
«И от Малыхиной должно что-то остаться: берцовые кости, например, или череп с зубами. Куда ты выкинул останки матери, урод этакий?!»
Последнее предложение в книге Тимур прочитал с большим удовольствием:
«И Джона Джоржа Хейга повесили…»
«И тебя ждет такая же участь, убийца матери! Интересно, читал ли он эту книгу перед совершением преступления или своим умом дошел до всего этого мерзкого?» – подумал Тимур, откладывая книжку в сторону.
7
Овчинников встретил Киреева вопросами:
– Раздали ориентировки? Фотографий достаточно распечатали?
– Всем хватило. А ты переговорил с патологоанатомом?
– Да! – Тимур бросил на стол перед Киреевым брошюру. – Почитай дома, очень занятная книжка. Наш Александр вполне мог растворить маму в ванне. Оказалось, что это не из области мифов и фантазии!
– Серьезно?! – удивленно воскликнул Василий, взяв в руки книжку. – На чем основываются ее утверждения?
– Прочтешь брошюрку – все поймешь. А теперь у меня появился один вопрос к нашей свидетельнице, которая сегодня должна быть у сына.
Тимур покопался в карманах и нашел бумагу с адресом и номером телефона. Трубку подняла Лидия Ивановна и встревоженным голосом шепнула:
– Алло, кто это говорит?
– Лидия Ивановна, здравствуйте! Звоню я, из милиции. Как освоились у сына?
– Все нормально. Мне не привыкать, я и раньше, бывало, ночевала у него. Потихоньку убираюсь в квартире, а то у них такой беспорядок…
– Ну и отлично! Поживете там немного, пообщаетесь с внуками – нет худа без добра! А Александра мы скоро найдем и строго спросим, куда он подевал свою маму.
– Ой! Вы все-таки думаете, что он что-то сотворил с нею? Неужели это правда?! Ксения, Ксения…
– Лидия Ивановна, у меня к вам один вопрос. Прежде чем ответить, вы хорошенько подумайте: времени-то прошло достаточно, все уж подзабылось, наверное.
– Я слушаю.
– Примерно в то время, когда пропала соседка, вы не чувствовали какой-либо необычный запах?
– А откуда вы знаете? Этот странный запах держался в коридоре три-четыре дня. Все соседи чувствовали его. Мы не знали, откуда он исходит, но через несколько дней запах исчез, и все забылось. А что, это имеет отношение к исчезновению Ксении?
– Пока сами не знаем. А какого характера был запах?
– Не знаю, раньше такого я сроду не нюхала. Странный был запах, необычный. Нет, не могу объяснить словами.
– Спасибо, Лидия Ивановна, я буду вам позванивать…
Тимур хотел уже положить трубку, но она вдруг остановила его:
– Я вспомнила, что у Александра был единственный школьный друг – Гера из первого подъезда. Он только с ним общался более близко. Если хотите, переговорите с ним, я его недавно видела во дворе, он работает в мастерской, где делают аккумуляторы, мой сын покупал у него аккумулятор…
– Где-где работает?! – крикнул в трубку Тимур. – Повторите, где он работает?!
– Как его там?… Аккумуляторщиком, что ли? – еле слышно произнесла испуганная женщина.
– Где, в каком месте?!
– Не знаю, сын знает. Его сейчас нет дома.
– А вы сможете с ним связаться и спросить?
– Попробую позвонить на работу, – встревоженным голосом ответила Лидия Ивановна и, немного промолчав, спросила: – Что, все это так серьезно?
– Да, очень серьезно! Я жду вашего звонка!
Положив трубку, Тимур с силой хлопнул Василия по спине:
– Нашел источник кислоты! Друг Александра работает аккумуляторщиком!
– Вот это да! – удивленно воскликнул Киреев. – И где этот друг находится сейчас?
– Поехали, по пути расскажу.
Перед тем как выйти из кабинета, Тимур приказал оперативнику Константину:
– Жди звонка, Лидия Ивановна позвонит и скажет адрес, где работает друг нашего разыскиваемого.
Овчинников знал, что в Якутске катастрофически не хватает аккумуляторов. В последнее время некоторые предприниматели начали восстанавливать старые аккумуляторы путем набивки нового состава на старые свинцовые пластины. Этот состав завозили откуда-то с западной части страны. Скорее всего, привозилась и кислота. Восстановленный таким образом аккумулятор оживал на полгода, от силы на год, а потом автолюбителям приходилось вновь обращаться к мастерам для повторения процедуры. Он насчитал по памяти три аккумуляторных цеха, находящихся в городе.
«Какой же из них?» – мучительно думал Тимур, следуя к дому исчезнувшей женщины.
Когда оперативники прибыли в уже знакомый им дом, из первого подъезда выходила пожилая пара, и он обратился к ним:
– Скажите, в какой квартире проживает Герман? Фамилию запамятовал.
– Пенкины? Гера у них сын? В пятой квартире.
Дверь квартиры открыла женщина старше средних лет.
– Вам кого?
– Германа.
– А его нет дома. Что вы хотели?
– Купить аккумулятор.
– Так поезжайте к нему на работу, домой он аккумуляторы не таскает.
– Извините, но он нам оставил только домашний адрес. Как нам его найти?
– Аккумуляторный цех возле барахолки. Знаете такой цех на Жорницкого?
– Найдем, большое спасибо!
Оперативники заскочили в машину и крикнули водителю:
– К рынку на Жорницкого!
Две довольно большие смежные бытовки располагались на пустыре недалеко от рынка, где торговали вещами (бывало, и ворованными), а также какими-никакими строительными инструментами и материалами.
В цеху находились двое мужчин, один из которых оказался Германом Пенкиным. Велев второму мужчине перейти в другую бытовку, оперативники обратились к Герману с вопросом:
– Мокрецкого знаешь?
– Александра? Конечно, он мой одноклассник.
– Когда видел его?
– Позавчера он заходил ко мне домой.
– Так-так, значит, позавчера? – переглянулись между собой опера. – Что он рассказывал?
– Ничего особенного. Приехал из Москвы, хотел продать квартиру. У него же мать пропала, вот он и хочет навсегда уехать отсюда.
– А что он делает в Москве?
– Работает на Черкизовском рынке у какого-то турка. Продает кожаную одежду.
– А когда он туда уехал?
– По осени, в сентябре.
– А когда вернулся?
– Неделю назад. Два дня ночевал у меня, потом пропал еще на два дня. Позавчера заходил в последний раз, больше я его не видел.
– А как он одет?
– В черный кожаный плащ и такого же цвета кожаный картуз.
– А он рассказывал, как пропала мама?
– Говорил, что пошла гулять и не вернулась домой. Он сразу заявил в милицию, думает, что утонула.
– А кислота у вас где хранится?
– В соседней бытовке.
– В какой она упаковке?
– В бутылях по двадцать литров.
– Александр не просил у тебя кислоты?
– Почему просить? Он сам ее взял отсюда.
– Как?! – Опера вновь переглянулись.
– Он же работал с нами, я его привел сюда. Мы ночью дежурим по очереди, так как надо следить за зарядкой аккумуляторов, и вообще у нас опасное производство. Во время дежурства Александра пропали две бутыли с кислотой. Хозяин заподозрил, что он продал кислоту на стороне, и выгнал его с работы.
«Две бутыли… Итого: сорок литров. Аккурат для растворения маленькой женщины. Почти совпадает с расчетами Хейга: масса растворяемого тела и масса кислоты должны быть примерно одинаковы», – подумал Тимур, задавая следующий вопрос:
– Когда это было?
– В сентябре. После этого он уехал в Москву.
– Он рассказывал, зачем ему кислота?
– Нет, но я думаю, что хозяин прав, продал на стороне. За кислоту хозяин деньги удержал с меня, поскольку я привел сюда Александра.
– Хозяин кто?
– Что, не знаете? Картон…
– Макс Картонов? Не думал, что он так развернется!
Тимур и Василий хорошо знали Максима Картонова. Он начал создавать свой капитал со спирта, который флягами привозил из Новосибирска и разливал по бутылкам уже в Якутске. Какое-то время состоял в группировке Штепы, близкой к Старому, числился там в бандитах, но быстро отошел от них и превратился в добропорядочного предпринимателя.
– А где сейчас может находиться Александр?
– Понятия не имею. А что, дома не ночует?
– Если бы жил дома, мы бы к тебе не пришли. У него есть друзья в Якутске?
– Особо-то нет. Думаю, что друзей, у которых он мог бы жить, в городе вообще нет.
– А почему он поехал в Москву? У него там родственники?
– Александр после школы поступал в столичный институт, но провалил экзамены и какое-то время жил в Москве, поэтому и уехал туда.
– А знаешь его адрес в Москве?
– Он работает на Черкизовском рынке в павильоне номер двадцать шесть, место тринадцать. Там же и живет в какой-то подсобке. Я нынче зимой собираюсь в Москву, поэтому взял у него адрес.
– Хорошо, будем закругляться. – Тимур протянул Герману листок бумаги с номером телефона: – Как появится Картон, пусть мне позвонит. Скажи, что приходил Овчара, он поймет. И еще, если Александр объявится, сразу сообщи нам. Ты понял?
– Понял, конечно. Он мне ни сват ни брат, подставил перед хозяином… Сообщу.
– Смотри, если узнаем, что ты его укрываешь, то разговор с тобой будет иной, – напоследок предупредили опера Германа.
В управлении их с нетерпением ждал Константин, который почти торжественно объявил, что Лидия Ивановна позвонила и сообщила адрес работы Германа и что он хотел сам выехать туда, но решил подождать своих старших товарищей.
– Уже не надо, – успокоили они Константина. – Мы там были, все, что нужно, узнали.
– Уже? – разочарованно протянул молодой опер.
– Продолжай сидеть возле телефона, – приказал ему Тимур. – Скоро должен позвонить гражданин Картонов, надо с ним переговорить. А я схожу к Гамову, надо решать вопрос о возбуждении уголовного дела.
Выслушав долгий, но крайне интересный доклад своего подчиненного, полковник, о чем-то думая, молча прошелся по кабинету. Очевидно, рассказанное Тимуром было самым изощренным преступлением в его милицейской практике.
– А молодец судебный медик! – наконец воскликнул он. – Какой толчок дала, чтобы распутать клубок. Это станет ценнейшим материалом для ее дальнейшей научной работы. Ну, ты смотри, какая она, Сафронеева!..
– Да, без нее нам трудно было бы разобраться, – поддакивал Тимур начальнику. – Впереди самое интересное, думаю, что она подключится к нам. Афанасий Петрович, я вот о чем хотел вас попросить: уголовное дело возбудить бы. Выйдите, пожалуйста, на прокурора, чтобы выделили нам следователя. Надо уже официально проводить следственные действия, а задержание подозреваемого – дело времени.
– А не рано ли? – засомневался полковник. – Задержать бы сначала этого выродка, а уж потом, когда признается… Как бы «глухаря» нам на себя не повесить.
– Признается, никуда не денется, – заверил его Тимур. – Без уголовного дела толком ничего не изымешь, экспертизу не назначишь… Одним словом, решайте сами, а мы бросаем все силы на розыск этого вурдалака.
– Добро, подумаю.
Когда Тимур вернулся в кабинет, к его радости, там находился Картонов.
– Вот гражданин Картонов явился, – доложил Константин Тимуру. – Он позвонил по телефону, я и вызвал его сюда.
– Правильно, – похвалил Тимур оперативника и обратился к Картонову: – Максим… Как по батюшке-то?
– Максимович.
– Максим Максимович, расскажи, как у тебя появился в работниках Мокрецкий?
– Привел его Герман, рекомендовал как честного и хорошего работника, но, увы…
– А что? Плохо работал?
– Да работал как все, но во время его дежурства пропала кислота – две бутыли. Я думаю, что он продал их другому цеху, кислота-то в дефиците. Он не признался, но я его все равно уволил. И не только за это. Он какой-то странный человек: живых мышей растворял в кислоте.
– Как?!
– Да вот так! Нас донимали мыши, поэтому я достал несколько мышеловок и расставил по всему цеху. Однажды прихожу на работу и вижу на полу литровую стеклянную банку с какой-то жижей. Я спросил у работника, откуда она, он мне и рассказал, что пойманных еще живых мышей этот Мокрецкий опускал в банку с кислотой и наблюдал, как они растворяются. Разве нормальный человек на такое способен?
«Ну Хейг Хейгом! – подумал Тимур, пораженный рассказом хозяина аккумуляторного цеха. – Абсолютно одинаковые личности, наш маньяк в точности повторяет своего английского собрата. Поймаю – поинтересуюсь, не читал ли он ту книжку про британского упыря».
Отпустив Картонова, он собрал всех оперативников отдела и объявил:
– Пока отложите все дела и нацельтесь на розыск Мокрецкого. Нам надо найти его в ближайшее время и возбудить уголовное дело по убийству им своей матери. Сегодня ночью спать нам не придется.