1
По тюремной привычке Тимур встал в шесть утра и, наскоро позавтракав, отправился на работу. Что изменилось за это время, как обстоят дела по раскрытию громких убийств, все ли оперативные дела велись правильно – эти вопросы терзали его еще со вчерашнего вечера.
В кабинете ничего не изменилось. Тимур сразу заметил, что его вещи никто не трогал, за столом никто не сидел. Увидел брелок с Микки Маусом, брошенный в угол ящика стола еще девять месяцев назад. Сев в кресло, из мусорного ведра достал бумажку и убедился, что это справка той же давности, подписанная им.
«Ребята верили и ждали», – удовлетворенно подумал он, вытаскивая из сейфа секретные папки.
В восемь на работу пришел Гамов, и Тимур поднялся к нему в кабинет. Увидев его, полковник радостно воскликнул:
– А вот и наш заключенный! Мы все верили, что наступит этот день!
Они немного поговорили, а потом Тимур попросил:
– Афанасий Петрович, отпуск хочу взять – немного оклематься. Отвык я от свободы, даже глаза перестали смотреть вдаль, впереди одни стены казематов мерещатся. Планирую смотаться в Москву, заодно хочу все-таки добить дело вашей учительницы Малыхиной. Там на Черкизовском рынке должен болтаться наш убийца. Поймаю, переговорю с ним, если признается, притащу сюда…
– Какой отпуск! – категорично выговорил полковник. – Девять месяцев отдохнул, еще хочешь?! Забудь пока про Малыхину, это уже в прошлом, тем более уголовное дело тогда не успели возбудить. Теперь внимательно послушай меня: в городе появилась чрезвычайно опасная банда, в народе ее прозвали «Черной маской». Дело на контроле у руководства МВД, нас уже затаскали по кабинетам с отчетами о проделанной работе. Сначала раскрытием занимались «разбойники», но, когда банда убила человека, я распорядился передать материалы в твой отдел. Как ликвидируешь ее, можешь спокойно уйти в отпуск. Так что – вперед!
– Есть!
Тимур без особого сожаления, что отпуск не удался, пожал руку полковнику и вышел из кабинета. Он понял, что крепко соскучился по своей работе и друзьям, ему было приятно осознавать свою нужность милиции. Единственное, о чем он пожалел, – это о том, что ему вновь не дали возможности припереть к стенке Хейга.
Когда он вернулся к себе, в кабинете его все уже ждали. Обнявшись и поздоровавшись с каждым, Тимур обратился к Кирееву:
– Василий, расскажи про «Черную маску», что за банда?
– Да с ног сбились, разыскивая ее! Появилась она в городе месяца три назад, в начале лета. Совершают налеты на богатых коммерсантов явно по наводке, действуют слаженно и четко, при нападении хорошо ориентируются в расположении комнат и помещений, как будто там ранее побывали. Со слов очевидцев, дисциплина у них железная, слушаются своего лидера, который руководит действиями подельников только жестами. Во время нападения между собой вообще не разговаривают. Удары у них поставленные, вырубают с одного раза.
– А почему «Черная маска»?
– По всей видимости, они себя «Черной маской» не называют, хотя при совершении преступления надевают черные маски. Это люди так прозвали банду, она стала уже известной в городе, слишком много за ней преступлений. В последний раз убили человека, замотав ему рот скотчем.
– Серьезные ребята, – отметил Тимур. – Это не какие-нибудь алкаши и наркоманы, тут надо искать совсем других людей: спортсменов, лиц, связанных со спецподразделениями, бывших наших сотрудников и военных. Бьюсь об заклад, что члены этой банды никогда в поле нашего зрения не попадали, по оперативным учетам не проходят.
– Я тоже так думаю. – Василий помолчал, думая о чем-то, и добавил: – Есть у них, по-моему, свой человек в милиции. Уж больно профессионально они обходят наши засады и совершают свои преступления тогда, когда мы сворачиваем операцию по их ликвидации. Вычислить бы этого «крота».
– Кого? – не понял Тимур.
– Э-э, разведчика ихнего, – махнул рукой Василий. – Затесался где-то…
– Все-таки уверен, что у них среди нас есть свой человек?
– На сто процентов! Иначе бы их давно вычислили и ликвидировали.
– Ладно, принеси все материалы по «Черной маске», буду изучать.
Просидев до вечера на работе, Тимур сам не понял, как рука потянулась к телефону и стала набирать номер. Он звонил Лидии Ивановне, соседке пропавшей Малыхиной. Когда женщина подняла трубку, он представился, и та воскликнула:
– Вы где пропадали?! Я попросила сына, он сходил к Афоне, тот объяснил, что вы уехали в длительную командировку. Куда же вы ездили на такой долгий срок?
– В Нагорный Карабах.
«Не стану же говорить, что все это время сидел в тюрьме. Она не поймет и испугается», – резонно решил Тимур.
– Воевали?!
– Нет, охраняли. Лидия Ивановна, я хотел спросить, как с соседями? Кто-нибудь появился там или квартира пустует до сих пор?
– Там уже живут, с горисполкома… с администрации заселили служащего, семейного человека. Квартира долго пустовала. Однажды там прорвало отопление, приехали с жилищной конторы, взломали дверь. Через несколько дней в квартиру и въехала семья.
– Интересно, а ванна сохранилась?
– Откуда?! Они там полный ремонт сделали, я заходила, смотрела – красота!
– Ладно, Лидия Ивановна, до свидания, как-нибудь зайду, уж больно ватрушки ваши вкусные!
– Заходи, милый, только заранее предупреди, чтобы я тесто поставила.
Через день Тимур нашел одноклассника Хейга Пенкина Германа, и тот ему пояснил, что в Москву так и не съездил, связь с Мокрецким не поддерживает.
«Вот и все концы в воду, – с досадой подумал он. – Избежал ты встречи со мной, убийца матери!»
2
На следующий день Тимур велел оперативникам нарисовать на большом ватмане карту города и пригородов с нанесением на них адресов, где зарегистрированы нападения банды, с указанием даты и времени совершения преступления, очевидцев и свидетелей, которые каким-то образом описывали приметы преступников, их повадки и почерк.
– Для большей наглядности, – объяснил он своим подчиненным. – А то на пальцах объясняемся, все уже запутались, где что случилось.
Вечером карта была готова, и опера прикрепили ее к стене канцелярскими кнопками. Когда Тимур с сыщиками, просматривая карту, обсуждали дальнейший план работы по обезвреживанию банды, в кабинет заглянул дежурный по УВД капитан Георгий Никандров. В советское время он был активистом-комсомольцем, комсоргом своего подразделения. Балагур и весельчак, он всегда в запасе имел пару-тройку свежих анекдотов, за что сыщики его любили и приглашали к себе в кабинет, куда Георгий приходил не с пустыми руками: сахар, конфеты или печенье у него всегда имелись в запасе. На этот раз он принес медовые пряники.
– Привет доблестным сыщикам! – приветствовал оперативников Никандров. – Тимур Иванович, поздравляю тебя с освобождением, и тебя, Константин, тоже! Немало времени провели в местах не столь отдаленных, пропитались тюремным духом и зэковской романтикой! По этому поводу у меня есть один анекдотик: сидит, значит, зэк в камере и думает…
Когда Никандров закончил рассказывать анекдот, все загоготали, после чего Тимур предложил:
– Гоша, попей чаю с пряниками, а мы быстро посовещаемся и подключимся к тебе.
– Давайте-давайте, работайте, я никому мешать не буду, – махнул рукой Никандров, сел в дальнем углу кабинета и налил себе чай.
С этого времени Никандров стал часто наведываться в убойный отдел, веселя сыщиков своими анекдотами и угощая всевозможными сладостями.
Тимур не заметил, как пролетело почти полгода со дня его освобождения из тюрьмы. Банда «Черные маски» продолжала орудовать в городе, начальство настоятельно требовало ее ликвидации, таская его от совещания к совещанию. Год выдался в прямом смысле убийственным: убийства сыпались одно за другим, сыщики возвращались к «Черным маскам» от случая к случаю, едва разобравшись с очередным тяжким преступлением. Нападения со стороны банды уменьшились, но зато куш бандитов от награбленного значительно вырос.
– От количества переходят к качеству, – отметил как-то Киреев. – Никак разведку хорошо наладили, зря не рискуют, а действуют наверняка.
При очередном налете банды милиционерам слегка улыбнулась удача.
Когда ночью Тимур прибыл на место происшествия, мужчина с перебинтованной головой, держась за окровавленную повязку на затылке, рассказал следующее:
– У нас во дворе бегает овчарка. Поздно вечером, часов в одиннадцать, раздался звонок в калитку. Она у меня глухая, и я через нее спросил, кто звонит. Там ответили, что из милиции, участковый, и велели открыть калитку. Загнал собаку в вольер и крикнул: «Входите!» Подумав, что милиционер последует за мной, повернулся спиной к воротам и направился в дом. Дальше ничего не помню. Очнулся на земле возле крыльца, хотел встать, но ноги были ватные. В это время из дома стали выбегать люди, и я услышал звук рации…
– А что звучало? – нетерпеливо спросил Тимур. – Какие-либо позывные, имена?
– Вот это я не расслышал, помню, что заработала рация, и все. Очень коротко, всего два-три слова.
– Дальше?
– Что дальше? Кое-как встал и зашел в дом. Там жена заплаканная, дети маленькие… Их всех заперли в кладовке.
– Что пропало?
– Деньги. Хотел на днях поехать в Нерюнгри за «Жигулями», «семеркой»…
– Кого подозреваете?
– Абсолютно никого, хотя…
– Что «хотя»?
– Два дня назад деньги снял в сберкассе, а когда ехал домой на своем «уазике», мне показалось, что за мной следят…
– Как вы это почувствовали?
– За мной ехала машина, черная «двадцать девятая» «Волга», а когда я свернул в свой проулок, она проехала мимо. Я решил, что мне показалось.
– Значит, думаете, что за вами следили от сберкассы?
– Я ничего не думаю, может, показалось.
– Ладно, будем заканчивать. Если что-то вспомните дополнительно, звоните в любое время. – Тимур протянул потерпевшему бумагу с номером телефона.
Когда он вернулся в управление, его встретил дежурный Никандров:
– Поймали кого-нибудь?
– Нет, никого. Кто из оперов есть в управлении?
– Дежурный опер, ваш Константин, только что вернулся с места убийства, сейчас находится в кабинете.
– Ладно, пойду посовещаюсь с ним.
– Тимур Иванович, я к вам зайду, у меня вкусненькие вафельки припасены.
– Заходи, конечно, попьем чаю.
Константин, увидев Тимура, удивленно воскликнул:
– Уже приехал? Я хотел выехать на разбойное нападение, да убийство помешало. Опять наша банда?
– Похоже. Что с убийством?
– А, бытовуха, – махнул рукой опер. – Раскрыли по горячим следам.
– Молодцы! А вот банда сегодня поработала на славу. Деньги на целую машину отхватили.
– Фьють! Вот это им подфартило! По наводке?
В это время в кабинет заглянул Никандров:
– Не помешал?
– Заходи, ты нам как раз нужен.
– А почему? – насторожился дежурный.
– Сейчас объясню. Скорее всего, провели хорошую разведку. Когда потерпевший получил деньги в сберкассе, он заметил за собой черную «двадцать девятую»…
– «Волгу»?! – воскликнул Константин. – Такую машину видели на одном из разбоев! Дело было так: месяца три назад мы ночью крутились по городу совсем по другому делу, в это время по рации передали, что на Белом Озере совершен разбой. Мы находились недалеко от того района, поэтому проследовали к месту происшествия. Когда подъезжали, навстречу нам двигалась черная «Волга». Мы не обратили бы внимания на этот факт, но соседи потерпевших видели, как мимо их дома проехала именно эта машина. Тогда мы сильно не заинтересовались, мало ли подобных машин шныряет по городу. А теперь получается, что все совпадает…
– Еще один немаловажный факт, – продолжил Тимур. – У преступников имелась рация. Потерпевший слышал, как она заработала на короткое время. – Он посмотрел на Никандрова: – Гоша, во время нападения не было слышно каких-то левых позывных?
– Нет, все было как обычно, – поерзал на стуле дежурный. – Вероятно, преступники использовали другую волну, не нашу, эмвэдэшную.
– Давай, Гоша, передай ориентировку по черной «Волге», и пусть обратят внимание на рацию при осмотре машин. Ночная милиция пока будет шерстить город, а завтра мы составим более развернутую ориентировку для всех служб.
– Хорошо, я побежал. – Не допив чай, Никандров выскочил из кабинета.
Утром на планерке Киреев, узнав о рации, удивленно воскликнул:
– На одном из первых нападений потерпевший, лежа на полу от полученного удара, слышал рацию на прием с позывным «18». Мы узнавали в дежурной части, такого позывного ни у кого нет, поэтому решили, что рация на другой волне.
– А конкретно что прозвучало? – спросил Тимур.
– Что-то типа: «Восемнадцать, восемнадцать, прием».
– И они сразу ринулись к выходу?
– Да, а что?
– Их таким образом предупредили, что нависла опасность быть застигнутыми на месте преступления! Но кто? На стреме кто-то стоял?
3
Тимуру казалось, что он окончательно утратил связь со своим агентом Карпом Сергеевым под псевдонимом Рыба. За время его отсидки в тюрьме агент ни разу не выходил на связь с Киреевым, хотя Тимур предупреждал, чтобы при непредвиденных ситуациях тот обращался к его напарнику. Вот уже полгода как он на свободе, а встреча с осведомителем так и не состоялась. Тимур уже подумывал исключить его из агентурной сети как источник, утративший свои разведывательные возможности, но однажды случайно встретился с ним в пивном ресторане «Подкова», где в свое время работал официантом Сенька Пятаков по кличке Пятак, исчезнувший после похищения его бандитами Рэмбо.
Была суббота. Поработав до обеда, Тимур со своими ребятами решил посидеть за кружкой хорошего пива. «Подкова» была самым цивильным заведением в городе, где подавали пиво с вяленым чебаком и ряпушкой: более-менее денежный народ и бандиты разных мастей тянулись туда, простой же люд довольствовался забегаловками и «рыгаловками», где разбодяживали пиво до немыслимого состояния.
Грозно окинув взглядом полный зал, Тимур с удовлетворением отметил, что ни одного бандита или группировки в заведении нет. Их время еще не настало, они подтягивались к ресторану ближе к вечеру. Мимо прошел известный карманник: увидев сыщиков, снял шапку, кивком головы поздоровался с Тимуром и убрался восвояси.
Выпив залпом первую кружку, Тимур потянулся за второй и тут заметил до боли знакомый профиль – за соседним столом в компании двух мужчин и женщины сидел его осведомитель Карп Сергеев. Не прошло и пяти минут, взгляды их встретились, Тимур подмигнул своему агенту, поднялся и направился в туалет. Спустя некоторое время туда потянулся и Карп.
В сортире народу было много, Тимур вскользь поздоровался с агентом и шепнул:
– На том же месте завтра в час дня.
Агент молча кивнул головой.
Было начало марта, и встречаться возле старого детсада не представлялось возможным ввиду глубокого снега, но Тимур с ходу, при большом скоплении людей, не смог выдумать другую явку.
«Перехвачу Карпа на подходе и переговорю в машине», – решил он.
Долгожданная встреча состоялась ровно в час дня. Тимур увидел Сергеева издалека и позвал в машину.
– Здорово, Карп, давно не виделись! – радостно воскликнул он. – Как дела, как поживаешь, картишками перекидываешься?
– Да все нормально в личной жизни. Нынче игра не пошла, крупных игровых нет, все по зонам сидят или уехали на материк. Так что я сейчас на мели…
– А че к моему напарнику не обращался?
– Тимур Иванович, я только с вами, другим никому не верю, подставят, схлопочешь «перо» под бок… Когда вас посадили, я решил, что это проделки Старого через московские связи. В первое время мандражил сильно, думал, что вас кончат в тюрьме и за меня возьмутся. Потом услышал, что вас за каких-то барыг посадили, и успокоился.
– Ничего себе, успокоился! – засмеялся Тимур. – Шефа посадили, а ему хорошо!
– Да не хорошо мне было, но что я мог сделать?
– Ладно, забудем это как кошмарный сон. Как обстановка в городе, где Старый, Рэмбо?
– То, что назначили положенца по Якутии, вы, очевидно, знаете. Нормальный, адекватный человек, пытается примирить бригады. Он стоит ближе к дальневосточным ворам, хотя и с московскими у него отношения неплохие. Посмотрим, как проявит себя дальше. А Старого и Рэмбо в Якутске нет, видимо, вы их сильно зашугали тогда.
– Да по мне – пусть они воюют друг с другом. А то объединятся против милиции… Как говорил один император, разделяй и властвуй. А этих двоих я достану, лишь бы найти труп Пятака.
– Тоже правильно, – согласился агент. – Этим волкам дай сбиться в стаю – загрызут насмерть. А Пятака уже второе лето не находят, скорее всего, уже никогда не найдут…
– Бывает, через десять лет находим и доказываем «мокруху», так что пусть не успокаиваются. А теперь перейдем к делу. В городе почти год свирепствует банда разбойников, их в народе еще прозвали «Черной маской». Что слышно про нее?
– Все удивлены. По этому поводу даже была сходка, пытались узнать, кто стоит за этой бандой, поскольку они орудуют на территории, имеют хороший барыш, а в «общак» – ни копейки. Непорядок это, поэтому забеспокоились местные авторитеты, поскольку получили «маляву» от Костромского с требованием разобраться. Кстати, в вашу бытность в тюрьме Боря Костромской тоже там находился. Ваши пути не перекрещивались?
– Еще как! Пытался и с нас содрать для «общака», но я объяснил ему популярным языком, он и отстал. Сейчас же Боря на зоне?
– Да, в Табаге.
– И разобрались? Узнали, что за бандюганы?
– Бесполезно. Если бы были местные бандиты, наши быстро бы их вычислили. Да и залетные за год проявили бы себя где-то. Одним словом, все склоняются к тому, что это ментовская банда, уж больно профессионально они действуют. Или какие-то военные – вон сколько их поувольнялось-то из армии. Там надо искать, а копать среди местных группировок – дело бесперспективное. Ищите среди своих…
– Спасибо, Карп, за информацию, будем искать, – кивнул Тимур и улыбнулся агенту: – Взаимовыгодное сотрудничество возобновляем? Не устал ходить по острию ножа, нервы не пошаливают?
– Да вы что, Тимур Иванович, с вами хоть в пекло ада! Я верю вам, как себе, за вами – как за каменной стеной. Конечно же, возобновляем сотрудничество!
– Тогда держи, – Тимур протянул агенту деньги. – Если получишь любую информацию про «Черных масок» – сразу ко мне.
– Ну, это без разговоров! – ответил Карп, запихивая деньги в карман. – Будет что интересное – сообщу сразу.
4
В понедельник Тимур собрал свой отдел и, закрывшись в кабинете, провел секретное совещание.
– «Черные маски» идут на шаг впереди нас, – начал он. – Мы действуем постфактум, борясь только с последствиями. Пора нам сделать опережающие шаги. Поступающая оперативная и иная информация говорит о том, что банда может состоять из бывших правоохранителей или же иметь осведомителя в наших рядах. Поэтому с сегодняшнего дня требую исключить любую утечку информации о ходе проводимых мероприятий по банде, ни с кем не делиться сведениями, в том числе со своими коллегами из других отделов. Будем работать только своими силами, никаких ориентировок через дежурную часть не передавать: скорее всего, наши рации прослушиваются.
– А то мы разглагольствовали тут, – поддержал его Киреев, – открывали дверь кому ни попадя. Все заходят в кабинет, а мы совещаемся! Теперь, когда речь будет идти о банде, никого из посторонних в кабинете не должно быть!
– Действительно, проходной двор! – разозлился Константин, скорее всего, на самого себя. – А то этот Никандров днюет и ночует у нас, да и другие часто заходят попить чайку. В чайхану превратились!
– Насчет чая не знаю, – усмехнулся Василий, – но хана наступит точно, если так будем работать и дальше. Скоро всех почикают в наших же кабинетах.
– Кстати, Никандров… – задумался Тимур. – А ну-ка, Константин, потихоньку, под каким-то предлогом, возьми у начальника штаба график смен за год и посмотри, совпадают ли дежурства Никандрова с разбойными нападениями. И вообще, составь список дежурных не только управления, но и городских отделов, во время смены которых совершены нападения банды.
После совещания Тимур заметил, что лица у оперативников посерьезнели, они осознали, что шутки закончились, началась по-настоящему серьезная разработка неуловимой банды.
Вечером в кабинет влетел Константин и, стараясь не сорваться на крик, громко шепнул:
– Есть! Никандров!..
– Что, Никандров? – вздрогнул Тимур. – Как, Никандров?
– Все разбойные нападения совершены во время его дежурства!
– Серьезно?! А ну-ка дай посмотреть!
Тимур выхватил бумагу из рук Константина и стал изучать. Тот красным карандашом поставил крестики напротив фамилии дежурного, когда были совершены бандитские налеты, и эти крестики оказались только напротив фамилии Никандрова.
– Вот это да! – удивленно воскликнул он. – Смотрите, тут у Никандрова есть большой перерыв, очевидно, он был в отпуске. В это время не совершено ни одного преступления!
Собравшиеся оперативники молча смотрели друг другу в лицо. Наконец Киреев проговорил со злостью:
– Сами же допустили к себе врага! Что теперь нам делать?!
– Брать его сейчас нельзя. – Тимур окинул взглядом приунывших оперативников. – Надо изучить все его связи, установить за ним слежку. Будем действовать наверняка, когда узнаем весь состав банды, а их не менее восьми-десяти человек. Когда заступает на дежурство Никандров?
– Послезавтра.
– Так, времени у нас достаточно, чтобы подготовиться. Давайте, разработайте план мероприятий, а я пошел к Гамову.
– Что опять случилось?! – спросил полковник, увидев вошедшего в кабинет Тимура.
– Только не падайте, мы вычислили «крота».
– Кого, кого?
– Предателя, который работает на «Черных масок».
– И кто он?!
– Никандров.
– Дежурный?! И каким образом? Задержали его?
– Все разбойные нападения совершены во время его дежурства. Он постоянно бывал у нас в кабинете, очевидно, вынюхивая информацию. Пока его не будем трогать, сейчас ребята разрабатывают план мероприятий, как будет готов, я сразу доложу.
– А состав банды известен?
– Пока нет, но надо полагать, что она состоит из милиционеров, человек восемь-десять.
– А какая служба? Оперативники?
– Мы пока не знаем и даже не предполагаем. Дальнейшая работа сейчас будет проходить в строжайшей секретности, другие подразделения уголовного розыска не посвящены в разработку для исключения утечки информации. Поэтому, Афанасий Петрович, по этому делу прошу проводить совещания отдельно от других, только в составе убойного отдела.
– Давайте, разрабатывайте, а я побежал докладывать начальнику УВД.
Начальник УВД, заслушав доклад своего заместителя по криминальной милиции, поспешил к министру.
Теперь МВД замерло в тревожном ожидании развязки дела по одной из самых опасных и неповторимых своей длительностью действия неуловимых банд.
5
К ночи план мероприятий был готов. Гамов зашел к оперативникам убойного отдела, велел закрыть дверь на ключ и произнес:
– Дело приобретает самый серьезный оборот. Начальник УВД доложил министру, генерал взял расследование под личный контроль. Теперь утром и вечером надо будет ему докладывать о проделанной работе. Приказал для вашего отдела выделить дополнительно машину. – Опера одобрительно загудели. – Все необходимое для успешного проведения операции будет предоставляться вам вне очереди. Давайте послушаем информацию на этот час и план по ликвидации банды. Кто доложит?
– Я, – встал с места Киреев. – Как вы уже все знаете, мы сегодня выявили предателя, благодаря которому банда так долго и безнаказанно орудовала в городе. Самое прискорбное то, что этот двурушник оказался нам очень близок. Из этого случая надо извлечь урок и впредь не допускать подобного. Мы предлагаем следующее: делаем вид, что ни в чем не подозреваем его, более того, пусть он продолжает посещать наш кабинет и пить свой чай. При нем мы станем обсуждать такую информацию, снабжая которой предателя, будем дезинформировать банду. Одновременно организуем за ним слежку, чтобы выявить все его связи. Также изучаем возможность внедрения в банду своего человека.
– Как это представляете? – вопросительно посмотрел на Тимура Гамов. – Мы же не знаем состав банды, а уже внедряем туда человека. Как-то не клеится…
– Мы работаем на перспективу, – продолжил Киреев. – Все равно в скором времени установим всех членов преступной группировки, а пока человека внедрим к самому предателю, он и приведет его к бандитам.
– А кандидатура человека уже имеется?
– Пока нет, подыскиваем.
– Давайте, успехов! – И Гамов, пожелав всем спокойной ночи, вышел из кабинета.
– Спокойной она уже не будет, – по привычке сострил Василий, когда полковник закрыл за собой дверь, – пока не будет ликвидирована банда.
Наутро Тимур решил рискнуть и поговорить с начальником дежурной части подполковником Петром Карамзиным. В принципе, он сильно и не рисковал: подполковник был абсолютно честным человеком, всю жизнь проработавшим участковым инспектором, а на старости лет назначенным на более спокойную работу с повышением в звании. Карамзин приходил на работу в семь утра и всегда встречал начальника УВД возле входа, вручая ему сводку происшествий за сутки. Когда Тимур прибыл на работу, тот, уже проводив до кабинета начальника УВД, находился в дежурной части. Заглянув туда и поздоровавшись со всеми, Тимур обратился к Карамзину:
– Петр Васильевич, зайдите ко мне в кабинет, у меня что-то барахлит прямая линия с дежурным. Поменять бы связь.
– Это к связистам… Ладно, сейчас зайду, погляжу, связистов сами вызовем.
Когда Карамзин вошел в кабинет, Тимур сразу предложил:
– Может, по чайку?
– Не откажусь, еще не завтракал, – улыбнулся подполковник и указал на телефон прямой связи: – Этот аппарат барахлит?
– Да не аппарат, – махнул рукой Тимур, разливая чай. – Разговор сейчас предстоит очень серьезный, об этом разговоре знает наш начальник и министр…
– А что случилось? – испуганно воскликнул Карамзин. – Мои что-то натворили?!
– Возможно, что да.
– А кто?!
– Охарактеризуйте Никандрова как работника, и вообще…
– Дежурный как дежурный, немного с ленцой, но работу выполняет нормально, в полном объеме.
– А его помощник?
– Старшина Карпухин? Нормальный парень, он на себе все тащит, планирую его офицером сделать.
– Они друзья?
– Да вы что?! Разные люди. Никандров себе на уме, денежки любит, а этот простой, рабоче-крестьянский.
– А Никандров в этом году рапорт на отпуск писал? По графику когда он должен быть в отпуске?
– А все, он уходит от нас. Написал рапорт о переводе в Нерюнгри, тоже в дежурную часть.
– Когда?!
– Позавчера, после смены. Рапорт пока у меня на руках.
– Обычно сколько времени занимает перевод?
– В течение месяца, пока идут согласования, поиск подходящей кандидатуры на его замену… Все-таки можешь мне объяснить, что случилось? Все очень серьезно?
– Серьезнее не бывает. Он работает на «Черную маску».
– На кого? – не понял подполковник.
– На банду, которая орудует в городе.
– Быть этого не может! Неужели?!
– К сожалению, все это правда.
– Во собака, на денежки позарился, красивой жизни захотел! – Карамзин был убит услышанным известием. – Сейчас отправят на пенсию, и поделом мне, старому дураку, пригрел змею у себя на груди!
– Не торопитесь с пенсией, – успокоил его Тимур. – Мы, опера, и то не смогли сразу раскусить Георгия. Сейчас будем работать сообща, чтобы вывести его на чистую воду. О нашем разговоре – никому. Я обязан с вас взять подписку о неразглашении сведений, которые тут услышали, но вам верю, поэтому не стану этого делать. Без нашего указания ничего самостоятельно не предпринимать, отношения с Никандровым поддерживать такие же, как будто ничего не случилось.
– Все понял, – поникшим голосом промолвил Карамзин. – Он заступает завтра. Как охота ему морду разбить о пульт управления!
– Не вздумайте, – улыбнулся Тимур. – Все будет нормально, вместе будем работать и дальше, никаких пенсий.
В этот же день Овчинников вызвал к себе связиста и Карамзина, поставил перед ним задачу:
– Установите скрытный микрофон в дежурной части и протяните до соседнего кабинета. Там будет постоянно находиться оперативник, который станет контролировать, что происходит в дежурной части, и записывать на магнитофон все разговоры круглосуточно.
– Добро, – кивнул связист. – Технические возможности позволяют не протягивать лишний провод, а использовать уже проложенный. Так что управимся быстро.
– Отлично, завтра микрофон должен функционировать. – Тимур глянул на Карамзина: – А вас попрошу всем говорить, что у нас сломался канал прямой связи, поэтому я вызвал связиста. Чтобы никто не заподозрил!
– Не беспокойся, Тимур, все будет сделано подобающим образом, – ответил Карамзин.
К большой радости оперативников, выделенная министром машина оказалась «Жигулями». Чтобы не «засветить» перед УВД, машину припарковали на отшибе за деревянными бараками. Сыщики намеревались использовать машину для наружного наблюдения, а попросту – для слежки за Никандровым, и резонно решили, что лишнее мелькание транспорта перед всеми милиционерами будет излишним. Заблаговременно поменяли и государственные номера на оперативные.
Теперь все были готовы к встрече предателя.
6
Утро следующего дня началось как обычно: двенадцать краж, два грабежа, три тяжких телесных повреждения, один со смертельным исходом, несколько хулиганств… Быстро приняв смену, Никандров заступил на дежурство. Микрофон четко улавливал разговор милиционеров в дежурной части, срабатывание рации, грохот сапог и изредка падающих на пол предметов. Сыщик, дежуривший в соседнем кабинете, зевнул и включил магнитофон, отвлекшись на чтение художественной книги.
В кабинете у Тимура все были наготове в случае нового разбойного нападения и непредвиденных ситуаций. В девять вечера, проходя мимо дежурной части, Тимур громко крикнул:
– Всем собраться у меня, проведем совещание!
Когда совещание было в полном разгаре, заглянул Никандров:
– Привет сыщикам! У меня сегодня мармеладки местного производства. Вкуснотища! Умеют же, когда хотят.
– О-о, Гоша, проходи, дорогой, – «обрадовался» Тимур. – Мы скоро закончим и обязательно попробуем твои мармеладки.
– Итак, вкратце доложу по так называемым «Черным маскам», – начал говорить Киреев, увидев, что предатель расположился за столом и налил себе чай. – Мне представляется, что мы заблуждаемся, разыскивая одних и тех же преступников. Мое мнение, что это дел рук разных группировок. Возможно, кто-то уже косит под них: с легкой руки некоторых впечатлительных товарищей «Черные маски» заимели ореол, подражатели всегда найдутся. Я предлагаю документы разработки раздать по городским отделам милиции согласно территориям, где совершены разбойные нападения, а самим вплотную заняться раскрытием убийств.
– В твоих словах есть рациональное зерно, – задумчиво произнес Тимур. – Я посоветуюсь с Гамовым, и если он даст добро, то так и сделаем. Убийствами нас завалили, а разбойными нападениями пусть «земельные» сыщики разбираются. Это будет верно!
После совещания, когда все вышли из кабинета, Тимур, пробуя мармелад местного производителя, принесенный Никандровым, как бы между делом поинтересовался:
– Гоша, когда собираешься в отпуск? А вот меня начальство не отпускает из-за этих «Черных масок».
– Пока еще не решил, в конце года, наверное. А насчет банды, по-моему, говорите правильно. Нет никаких «Черных масок», а есть разрозненные группировки, которые «косят» под них. Кстати, насчет черной «Волги» что-нибудь дополнительно не установили? Я тогда ориентировал все наряды, но безрезультатно.
«Про перевод в Нерюнгри молчит. Видимо, испугался разоблачения и решил уехать. Крепко его держат за жабры, что отказать бандитам не может, слишком завяз, просто-напросто хочет покинуть Якутск. Постой… окончательное решение о переводе он принял после того, как замелькала черная „Волга“ и рация! Он чувствует конец банды!»
– Изучив все разбои, мы пришли к выводу, что нет банды. Избавимся от этих дел и начнем всерьез заниматься убийствами. А насчет черной «Волги» информация не подтвердилась, мы нашли человека, который проживает в том районе, имеет такую же машину. Потерпевшим всегда мерещится что-то ужасное, черное, огромное…
– Да-да! – счастливо засмеялся Никандров. – Верить этим потерпевшим – себя не уважать.
– Ладно, я домой. – Тимур встал и надел куртку. – Завтра с утра совещание в прокуратуре по последним убийствам. Счастливо отдежурить.
Когда на следующий день Овчинников вернулся из прокуратуры, его с нетерпением ждал Киреев.
– Взяли его под наблюдение, когда он после сдачи дежурства вышел из здания УВД, – доложил он о Никандрове. – Проводили до дома, сейчас он находится там, ни с кем не встречался, никто к нему не приходил. Продолжаем наблюдать.
– Пусть ребята сидят до упора, – распорядился Тимур. – Вечером сниматься только после полной уверенности, что фигурант уснул. А утром в семь часов вновь занять позицию для наблюдения. Он не почувствовал слежку?
– Нет, вел себя спокойно, по пути домой зашел в магазин, купил килограмм пряников и заварку.
– Нас собирается попотчевать, – криво усмехнулся Тимур. – Сыт по горло его сладостями.
День прошел быстро, ближе к полуночи появились сыщики, которые вели наблюдение за Никандровым.
– Ну, что интересного на сегодня? – позвал их к себе Тимур.
– Особо ничего, – доложил старший из сыщиков. – Фигурант находился дома до шестнадцати часов двенадцати минут, а затем отправился к автобусной остановке. На автобусе номер «четырнадцать» доехал до кинотеатра «Центральный» и пешком двинулся в сторону улицы Ярославского. Во дворе домов семь и девять находится спортивный клуб «Олимп», он зашел туда и находился там около двух часов. А затем обратным маршрутом вернулся домой. В одиннадцать лег спать, и мы снялись.
– А у него с собой была какая-нибудь сумка или пакет?
– Нет, он был с пустыми руками.
– Получается, что он приехал в спортивный клуб не для тренировки. Тогда для чего?
– Мы тоже не поняли, что он там так долго пропадал. Не тренировался, а целых два часа проторчал. Я отправил сыщика в клуб, чтобы он под предлогом того, что хочет записаться в клуб, проверил, что делает фигурант. На нижнем этаже тренировались человек двенадцать, среди них нашего не было. А на второй этаж сыщика не пустили, но там тоже шла тренировка, и, скорее всего, наш фигурант находился наверху.
– Добро, отдыхайте. Завтра в семь утра быть на месте.
Спортивный клуб «Олимп» открылся года два назад. Создателем его был подполковник КГБ в отставке Мокрецкий. «Не родственник ли нашего Хейга?» – промелькнуло в голове у Тимура. Мокрецкий дело поставил основательно: откуда-то (поговаривали, что прямо из Америки) привез спортивный инвентарь, боксерские груши, мешки, перчатки и много всего прочего. В клубе тренировались все, кому заблагорассудится: бандиты, спортсмены, но те же бандиты, коммерсанты, всевозможные функционеры из бывшего комсомола, вмиг ставшие нуворишами, милиционеры, но только не лица, всерьез занимающиеся спортом. Разумеется, заглядывали к бывшему коллеге Мокрецкому и из министерства безопасности. Доход от клуба был не ахти какой, но стабильный. Всем хотелось иметь накачанные мышцы, теперь только сила определяла положение человека в обществе. Впрочем, Мокрецкий довольствовался не только средствами, поступающими от аренды спортивных залов, он потихоньку приторговывал и анаболиками, увеличивающими мышечную массу.
Тимур уже собирался домой, когда в кабинет вошел Киреев.
– Съездил на труп, ножевое, бросили на Зеленом лугу. Личность установили, ребята из ГОМа работают, до утра раскрутят, – доложился он и тут же спросил: – А как наши?
– Снялись в одиннадцать, когда фигурант уснул. Интересная картина получается, он сегодня посетил «Олимп» и пробыл там два часа.
– Может, тренировался?
– В том-то и дело, что нет. Чем он там занимался, пока неизвестно.
– Думаешь, что спортсмены? У тех «тямы» не хватит создать такую банду. На третьем, от силы на четвертом разбое они бы спалились. Тут надо искать людей посерьезней… А давай внедрим туда своего человека, узнаем, что там внутри творится, с кем общается наш «иудушка».
– Хорошо было бы, тем более это не составит большого труда – приходи и записывайся в клуб. Иудушка, иудушка… – задумчиво проговорил Тимур. – Правильно подметил! Давай, готовь операцию по внедрению в возможную банду нашего человека под кодовым названием «Иудушка».
– А у меня и кандидатура есть, – улыбнулся Василий.
– Да ты что?! Кого имеешь в виду?
– Царева.
– Алексея? Хорошая кандидатура.
Старший лейтенант милиции Алексей Царев работал сыщиком в городском отделе милиции. Занимался силовыми видами спорта, постоянно возился со штангой, гирями и гантелями в зале общества «Динамо». Тимур и Василий знали его как честного и добросовестного парня.
– Пусть теперь потренируется в «Олимпе», – заключил Киреев.
– Давай, позови его сюда, – приказал Тимур. – Быстренько переговорим с ним.
– Да ты что, Тимур, уже ночь, – хотел отговорить его Киреев. Но тот был непреклонен:
– Быстро!
Царева нашли в отделе милиции, и через полчаса он уже сидел перед Овчинниковым.
Когда Тимур объяснил Алексею, что предстоит сделать, и в конце спросил, какие у него будут вопросы и предложения, тот ограничился только одним:
– А деньги я где возьму, там же вход платный?
– Вот ты какой! – взорвались хохотом Тимур и Киреев. – Тебя могут убить, искалечить, в конце концов, ты можешь пропасть без вести, а ты спрашиваешь лишь о каких-то несчастных деньгах, словно в кабак идешь. Не беспокойся, деньги будут.
– Хорошо. Когда записаться в клуб?
– Завтра с утра и сходи.
– А как с работой? Начальник будет разоряться, за мной несколько недоработанных «глухарей».
– С завтрашнего дня ты в отгуле на десять суток, за это время мы с бандой, думаю, разберемся. Твоего руководителя мы преду-предим, с утра иди не на работу, а прямо в клуб.
На следующий день, ближе к ночи, Царев сидел перед Тимуром и рассказывал о первом дне, проведенном в клубе.
– С утра сходил и записался в клуб, заплатил деньги, а в четыре часа пришел на тренировки. Там встретился с хозяином клуба Мокрецким, я его знаю, несколько раз сталкивались по работе. Мы с ним поговорили, узнав, что я буду у него тренироваться, он предложил мне сделку: я тренируюсь бесплатно, а взамен осуществляю как бы «крышу», смотрю за залом, чтобы был порядок, оберегаю его от «наездов» со стороны бандитов, милиции. Также обещал разово платить деньги за конкретные дела, а какие – не уточнил. Я ухватился за это предложение, дал согласие и сразу же истребовал списки постоянных клиентов. – С этими словами Царев положил на стол скомканную бумагу. – Тут список постоянных клиентов, а есть еще те, которые приходят от случая к случаю, их данные я могу взять позже.
Тимур взял список из тридцати одного клиента и стал изучать. Прочитав весь список и не найдя ни одной знакомой фамилии, выругался:
– Тут одни Ивановы, Петровы, Сидоровы! Никого не узнаю в них!
– Петров – омоновец, – уточнил Царев. – В одно время мы с ним тренировались по рукопашному бою в «Динамо».
– Как омоновец?! – Киреев чуть не поперхнулся хлебом, густо намазанным американским маргарином и посыпанным сахарной пудрой. – Действующий?!
– Нет, месяца два назад уволился, я с ним уже успел накоротке поговорить.
– А кто с ним?
– Человек семь или восемь, все менты: ОМОН, СОБР, ППС, ОВО, ГАИ – я до конца еще не уточнил. Они постоянно тренируются вместе.
– А тебя не заподозрили?
– Нет, я сказал, что хочу бабки заработать, поэтому «крышую» заведение, во время разговора был и Мокрецкий, он подтвердил мои слова, попросив Петрова оказывать мне всяческую поддержку.
– Молодец, Алексей! – похвалил Тимур находчивого оперативника. – Четко вошел в разработку! Как думаешь, кто там среди милиционеров лидер?
– Петров и есть. Он покрикивал на своих, руководил ими во время тренировки, все его слушались беспрекословно. Я там походил по второму этажу, где они тренировались, мне это положено по моим новым обязанностям, – улыбнулся Царев.
– А Никандров не появлялся?
– Дежурный? Нет, его не было.
– Алексей, ты, по-моему, вышел на банду. Продолжай в таком же духе, будь поаккуратней. Если они тебя куда-нибудь пригласят, найди возможность сообщить об этом нам, – произнес Тимур и шутливо улыбнулся оперу: – Нам же надо будет раскрывать твое убийство, а то своей смертью повесишь на нас «глухаря».
– Пусть попробуют, – в ответ улыбнулся Царев.
Когда Тимур отпустил его, в кабинете появились оперативники, которые следили за Никандровым.
– Фигурант целый день был дома, один раз сходил в магазин за хлебом, а теперь спит.
– Завтра он заступает на дежурство, будьте начеку, – приказал Тимур. – Если за время его дежурства ничего не случится, слежку продолжаем.
Проводив оперативников, он распорядился:
– Установить, где работают указанные в списке милиционеры, истребовать их личные дела, размножить фотографии. Все это придется сделать сегодня ночью, смело поднимайте отдел кадров, ссылайтесь на приказ начальника УВД.
Под утро все дела лежали на столе перед Овчинниковым, он взял дело Петрова и стал изучать. Петров Анатолий Семенович, двадцати восьми лет, работал в патрульно-постовой службе, летом девяносто третьего года поступил на службу в ОМОН, но, проработав непродолжительное время, уволился…
«Надо попробовать связать воедино его увольнение и начало бандитской деятельности», – думал Тимур, перелистывая страницы личного дела.
Занимается спортом, увлекается боевыми видами единоборств, рукопашным боем. Обладает лидерскими качествами, умеет подчинить себе окружение…
«Серьезный товарищ, настоящий противник. Надо посмотреть, почему он уволился».
Среди бумаг в деле Петрова рапорт с просьбой уволить его из органов внутренних дел без указания причины разыскался быстро. Сравнив совершенные преступления с периодом работы в МВД, Тимур нашел, что первые разбои произошли в бытность его службы в ОМОНе.
Посидев немного в задумчивости, он толкнул Киреева, который похрапывал рядом на стульях.
– Василий, вставай, идея появилась!
– Что случилось?! – вскочил на ноги Киреев.
– Надо заманить банду в квартиру-ловушку и всех хлопнуть разом.
– Каким образом?
– Нужно «засветить» перед Никандровым деньги, большие деньги, которые якобы хранятся в квартире. Он наведет туда банду, там всех и задержим. А делаем так: мы находим квартиру, сажаем туда якобы хозяина, снабдив его муляжом денег, долларов. К нему заходят участковые и делают вид, что изымают эти деньги. В это время начальник УВД якобы получает телефонный звонок от хозяина с жалобой, что милиция самовольничает, и направляет туда дежурного Никандрова, с тем чтобы тот разобрался и вернул деньги обратно. Когда деньги будут засвечены, в квартире оставляем засаду с автоматчиками.
– Подходящая квартира есть, когда начнем? – вопросительно посмотрел на Тимура Киреев.
– Прямо после планерки. «Иудушка» уже шагает на работу!
До утренней планерки у Гамова опера обсуждали детали этой рискованной, но заманчивой комбинации.
7
В час дня оперативник, прослушивающий дежурную часть, зафиксировал разговор Никандрова с начальником УВД:
– Никандров, на улице Чайковского участковые хотят изъять деньги у гражданина Бурханова. Уже звонят из администрации, съезди лично сам, разберись и прекрати эту самодеятельность, пусть деньги вернут обратно.
– Есть разобраться!
– Исполняй! Как приедешь – доложи.
Далее все произошло по плану оперативников. Когда Никандров, распорядившись вернуть деньги обратно хозяину, ушел, в квартире-ловушке остались пять оперативников, трое из которых были вооружены автоматами. Теперь все были готовы встретить бандитов во всеоружии.
Для оперов настало самое трудное – ждать. Бандиты могли появиться сегодня ночью, могли и завтра, и послезавтра… Такое количество денег (полный баул), увиденных Никандровым, вскружит голову любому, и банда, потеряв осторожность, могла напасть в любое время, отступив от своих правил.
Дежурная смена Никандрова прошла спокойно, в десять утра он ушел домой, таща за собой хвост из оперов. В пять вечера зашел в клуб «Олимп» и находился там полтора часа.
Ночью Царев докладывал Тимуру:
– Эти появились в четыре тридцать, их было девять человек, а затем пришел Никандров. Он поднялся наверх. Через какое-то время и я поднялся туда. Петров, схватив Никандрова за грудки, говорил с ним на повышенных тонах. Увидев меня, толкнул его, тот чуть не упал. Оба были возбуждены, лица красные… Я сделал вид, что рассматриваю снаряды, поинтересовался, все ли нормально со спортивным инвентарем, и спустился вниз. Минут через двадцать Никандров в расстроенных чувствах выскочил из клуба… А что говорят ребята, которые следили за ним, куда он побежал?
– Доехал до дома и больше не выходил. Интересно, о чем они так горячо говорили?
– Самому интересно. Буду дальше наблюдать.
– Счастливо, – попрощался Тимур с Царевым. – Будь бдителен вдвойне, на днях они обязательно пойдут на дело.
Когда выдалось следующее дежурство Никандрова, у всех нервы были на пределе. Ночь тянулась невыносимо медленно, дежурившие на подходах к квартире-ловушке оперативники сообщали, что никаких движений не наблюдается, все спокойно. В шесть утра Тимур только собрался дать отбой сыщикам, как поступило сообщение, что в трамвпункт обратился мужчина со сломанной челюстью, который пояснил, что ночью в его дом ворвались вооруженные огнестрельным оружием люди в масках и ограбили, забрав деньги и золотые украшения. Получив удар в челюсть и пролежав на полу, мужчина смог выбежать на улицу и выпустить во двор кавказскую овчарку, которая набросилась на выходящих из дома преступников, покусав одного за ногу. Преступники несколько раз выстрелили и убили собаку, а сами скрылись. Мужчина не стал вызывать милицию, а утром обратился к врачам.
Это известие для Тимура и его коллег было наподобие взорвавшейся бомбы! Или преступники водят их за нос, или Никандров утаил от подельников информацию о деньгах, увиденных в квартире-ловушке.
Быстро осмотрев место происшествия и убедившись, что собака убита тремя выстрелами из дробовика, скорее всего, обреза охотничьего ружья, Тимур созвал всех оперативников, задействованных в операции. Чтобы не вызвать подозрения у предателя, совещание проходило в городском отделе.
– Дальше рисковать все опаснее, – начал Тимур, окинув взглядом зал, где собрались сыщики. – Если банда на наших глазах убьет еще одного человека, то грош цена нам и нашей операции. Мы уже знаем состав банды, места их жительства, поэтому всех будем брать сегодня. Когда Никандров после дежурства пойдет домой, его надо задержать по пути, чтобы никто не заметил. Привезем сюда и будем с ним работать. После обеда, когда банда соберется в клубе, наш оперативник Царев сообщит об этом, задержим и их. Затем по всем десяти адресам отправляем сотрудников милиции для обыска с памяткой, что следует искать по месту жительства бандитов.
– А что, если они не расколются и мы ничего не найдем при обыске? – встал с места один из сыщиков. – Тогда что, отпускать их?
– Расколются, никуда не денутся, – зловеще ухмыльнулся Константин. – Из десяти человек в этой цепи обязательно найдется слабое звено. Тем более милиционеры всегда быстрее идут на «признанку», чем обычные преступники.
«Ну, не совсем так, – подумал Тимур, вспоминая свои злоключения с допросом в прокуратуре. – И ты, Костя, разве раскололся тогда? Что-то я не припоминаю…»
Догадавшись по лицу капитана, о чем он думает, Константин широко улыбнулся:
– Это не про нас, мы боролись за правое дело. Да и сыщики мы, не пристало нам…
– Все по местам, – скомандовал Овчинников. – Наступает решающая фаза операции, быть предельно собранными и готовыми к любому развитию событий…
В одиннадцать часов, когда Тимур с нетерпением прохаживался по коридорам городского отдела, привели в наручниках задержанного Никандрова. Поинтересовавшись у сыщиков, все ли прошло чисто, он начал допрос предателя:
– Георгий, мы знаем, что ты работаешь на бандитов. Если ты вместе с ними не совершал конкретных преступлений, это не значит, что ты не член банды. Ты самый что ни на есть ее член. За вами убийство человека, так что могут приставить и к стенке. Поэтому крепко подумай, прежде чем ответить на мои вопросы.
Никандров потерянно посмотрел на него, немного помолчал, рассматривая носки своих ботинок, при этом качая ногами, словно маятником, а затем заговорил:
– В банду я вступил полтора года назад. Одолжил у одного из его членов, Сергеева Сергея, деньги, но не смог вернуть. Сергеева я знаю с детства, учились в одной школе. Однажды он пригласил меня в «Олимп», там находилась вся бригада, девять человек, и предложил вернуть долг услугой. Там я узнал, что они собираются «бомбить» богатых коммерсантов, мне предложили участвовать в этом. В мои функции входило предупреждение банды о возможных угрозах быть пойманными, сбор разведывательных данных, а также поиск богатых коммерсантов…
– А как ты предупреждал банду, если над ними нависала угроза быть пойманными?
– У них имеются несколько милицейских раций. В случае тревоги я вызывал заранее оговоренный позывной, это было знаком, что пора сворачиваться.
– А почему не прихлопнули адрес на Чайковского, где ты видел кучу денег?
– А откуда вы это знаете?! – удивленно вскинул голову Никандров. – Ладно, расскажу, только не для протокола. После последнего «палева» банды, когда замелькала черная «Волга» и рация, я понял, что их конец близок, и твердо решил порвать с ними. Но просто так от них уже не отделаться, поэтому решился перевестись в Нерюнгри, переждать там какое-то время. Узнав о том, что я собираюсь переводиться, Петров наехал на меня, угрожал расправиться, требовал выплатить откупные за выход из банды. Я не стал ему говорить о тех деньгах, которые я видел на Чайковского, а решил перед отъездом в Нерюнгри сам обчистить эту квартиру…
– Ты что, создал вторую банду?! – удивился Тимур откровению предателя.
– Нет, я хотел подговорить Сергеева, чтобы только вдвоем напасть на эту квартиру. Хозяин там живет один, большого труда не составило бы…
– А если бы Петров узнал?
– Не узнал бы, мало ли грабителей в городе. Сергеев был недоволен Петровым, что ему с награбленного достается мало, хотел отойти от него, создать свою группировку. А еще, так же как и я, хотел перевестись в Нерюнгри.
– А-а, вы собирались сколотить банду и самим грабить уже нерюнгринских фраеров? Молодцы, широко мыслите! А сегодняшний разбой? Ты предупреждал их?
– А что, разве сегодня был разбой? По сводке нет такого преступления.
– Был такой разбой, одного даже покусала собака.
– Значит, они меня не уведомили. А после того случая, когда во время налета замелькала рация, я сказал, что связь по рации пока прекращаем – слишком опасно. И на «Волге» я запретил им ездить, потребовал ее продать и купить другую тачку… Видимо, Петров, узнав о моем переводе, перестал мне верить, потому и не предупредил. А может, не захотел делиться… А кого именно покусала собака? Вы их всех там задержали?
– Вот когда всех задержим, узнаем, кого там разодрала собака.
– Вы что, никого еще не задержали?! – Никандров был в шоке, близком к обмороку. – Откуда тогда все знаете?!
– Как откуда? Ты и навел нас на своих бандитов.
– Все, конец мне! Вся жизнь насмарку! – схватившись за голову, простонал Никандров.
Определив его в изолятор, Тимур вернулся в управление. Сняв засаду с Чайковского, собрал всех оперативников и ждал сигнала от Царева о появлении банды в клубе. Оперативник позвонил ближе к четырем и сообщил, что банда в количестве восьми человек на месте.
«А где же девятый, неужели собака его так сильно покусала? – подумал Тимур, прежде чем отдать команду о захвате преступников. – Ничего, дома его задержим».
Через полчаса все было закончено. Бандиты были уложены на пол клуба «Олимп», а затем растасканы по городским отделам милиции, где начались их допросы. Искусанного собакой бандита взяли дома. Константин оказался прав в том, что милиционеры быстро расколются: восемь членов банды признались в содеянном и дали согласие сотрудничать со следствием. Держался только Петров, отрицая все обвинения против себя.
Ночью Тимур пришел в отдел, где тот находился.
Зайдя в кабинет, где велся допрос, он подошел к следователю, заглянул в чистый лист протокола допроса и спросил:
– Что, в полном отказе?
– Абсолютно! – кивнул головой следователь. – Не хочет сотрудничать со следствием, упертый товарищ. Что ж, будем проводить очные ставки. Не понимает своего положения, ему грозит высшая мера, а он решил сыграть в молчанку. Это вряд ли его спасет.
– Вы ненадолго оставьте нас двоих в кабинете, – попросил Тимур следователя. – Я хочу с ним переговорить один на один. В соседнем кабинете ребята пьют чай, присоединитесь к ним, а я мигом.
Когда следователь покинул кабинет, он обратился к задержанному:
– Алексей, из десятерых членов банды девять уже дают показания. Изъяты вещи потерпевших, часть денег, оружие, золото. Как ты собираешься дальше отрицать все это? По «несознанке» дадут максимальный срок либо лоб зеленкой намажут: за вами труп, статья-то расстрельная. Тут надо быть погибче, осознать свою вину, раскаяться, это же учтется в суде. А как ты представляешь суд? Девять человек признаются во всем, просят снисхождения, а ты один в отказе. Судья, думаешь, будет сомневаться, что ты совершил преступление? Нет, он назло всем даст тебе по самому максимуму. А максимум – это расстрел.
– Я не баран какой-то упертый, как хотят меня тут представить, – наконец заговорил задержанный. – Меня одно коробит: как эти люди, мои так называемые подельники, так легко забыли наше братство, клятву верности и сейчас топят друг друга, чтобы заслужить какое-то снисхождение. Надо быть достойным, ведь мы же бедных не трогали, грабили богатых, которые разворовали всю страну, довели до нищеты народ. Для них одним миллионом больше, одним меньше – разницы нет…
– А ты, Алексей, не пытайся подогнать под свои преступления идейную подоплеку, – остановил его Тимур на полуслове, – всеми вами двигало банальное желание разбогатеть и стать теми же богачами, которых ты так сейчас ненавидишь. Кстати, с одного разбоя вам достались деньги, которые несколько лет копили родители для лечения своего ребенка. Отбрось все эти выкрутасы и всякие идеи, будь попроще.
– Ладно, отсидим свое, не пропадем, – горделиво посмотрел на Тимура Петров. – Ты же тоже посидел, и ничего.
– Да, посидел, – спокойно ответил ему Тимур. – Но есть одна маленькая разница между нами: ты сейчас сядешь за то, что хотел разбогатеть неправедным путем, а я сидел за то, чтобы такие, как ты, не обогащались за счет других. Вот в этом моя философия жизни.