Избранные детективы Компиляция кн. 1-17 — страница 142 из 206

 Расчлененка. Охота на маньяка.

1

В субботу вечером друзья последним паромом перебрались на родной берег и уже ужинали дома. Посоветовавшись с женой Мариной, Кравцов отложил Сорокину и подчиненным по два зайца, остальные раздал родственникам, оставив себе три штуки. Управившись со всеми делами, в одиннадцать вечера он позвонил на работу. Трубку поднял Шуляк, который, услышав голос старшего, радостно воскликнул:

— Уже приехали?! Мы вас ждали в понедельник. Не получилось с охотой?

— Еще как получилось! — засмеялся Кравцов. — Тебе и Алексею отложены по два зайца!

— Здорово, моя жена тушит зайчатину с картошкой и с морковью! — в предвкушении причмокнул губами оперативник. — Просто объедение!

— Юра, доложи вкратце обстановку, — предложил старший. — Что там по обнаруженной ноге человека?

— Уже успели рассказать о ноге? — удивился опер. — Кто?

— Успели, успели, — уклонился от ответа старший. — Давай, докладывай.

— Обстановка в целом контролируемая…

Стойкое выражение «о контролируемой обстановке или ситуации» было любимым изречением милиционеров и прочно вошло в их повседневный обиход. Особенно нелепо это выглядит во время утреннего доклада дежурного оперативника и происходит примерно так: «За ночь обнаружены два трупа с признаками смерти криминального характера, а в общем, обстановка контролируемая…» О каком контроле ситуации может идти речь, если убиты два человека?! Но, тем не менее, этот речевой штамп не сходил из уст правоохранителей любого ранга. Особенно подобной казенщиной грешили руководители во время отчета на совещаниях и коллегиях.

— Давай, поближе к делу, — нетерпеливо прервал оперативника Кравцов. — Расскажи про расчлененку. Раскрыли? Личность потерпевшего установлена?

— Нет, не раскрыто, личность тоже не установлена. Обнаружена нога человека, состоящая из бедра и голени. По каким-то признакам судебный медик предположил, что конечность принадлежит лицу женского пола молодого возраста. Провели обход местности, поговорили с людьми, в ходе которого выявили одну девушку, ученицу девятого класса, которая утверждает, что именно в том месте, где нашли часть тела, на нее напал какой-то странно одетый маньяк, но она чудом смогла убежать.

— Когда это было?

— За день до обнаружения ноги.

— И какие предположения? Этот маньяк может быть причастен к убийству?

— Все может быть, ничего исключить нельзя.

— Юра, к тебе просьба: ты же все равно придешь ко мне за своими зайцами, поэтому прихвати с собой протокол допроса той девушки. Перед сном почитаю, обмозгую, а завтра приступим к работе.

— Витя, не отдохнешь? Ведь завтра воскресенье…

— Мы уже отдохнули, Юра, от души, поэтому с Александром будем работать, а вы с Алексеем можете расслабиться, попить водочки, закусывая тушеной зайчатиной.

— М-м-м, отлично, у нас уже текут слюнки! Скоро прибежим!

Не прошло и получаса, Семенов и Шуляк находились у старшего и, дополняя друг друга, рассказали, что ими сделано за те три дня после обнаружения конечности человека.

Из их слов Кравцов понял следующее: сыщики проверили разыскные дела пропавших без вести и скрывающихся от следствия и суда женщин, но обстоятельства их исчезновений не позволяли предполагать, что какая-то из них могла стать жертвой именно этого убийцы-мясника. Но тем не менее опера выбрали из списка трех исчезнувших женщин, которых намеревались примерить к обнаруженной части трупа.

Выслушав их рассказ, старший вручил оперативникам по два зайца, не забыв и водителя, и распорядился, передавая им ключ от уазика:

— Вручите Жене мои гостинцы и скажите, чтобы пересел в свою машину, а ключ от «Москвича» занес ко мне домой.

Когда довольные оперативники с охотничьим трофеем покинули квартиру, Кравцов приступил к изучению протокола допроса:

— Пятнадцатого сентября восемьдесят девятого года в девятнадцать часов тридцать минут допрошена в качестве свидетеля гражданка Нестерова Валентина Петровна, семьдесят пятого года рождения, — вслух прочитал он. — Проживает в поселке Геологов* (микрорайон Якутска) в базе отдыха СВХМ* (Северовостокхиммонтаж, крупное советское предприятие), ученица девятого класса тридцать первой школы.

Далее шло ее показание:

«По существу заданных вопросов могу пояснить следующее: по вышеуказанному адресу я проживаю с матерью Зиновьевой Лидией Сергеевной, работающей продавцом в магазине «Детский мир», и отцом Нестеровым Петром Николаевичем, работающим в СМУ крановщиком. В среду, 13 сентября, ко мне в школу пришли две подруги — Баландина Марина и Цой Лида, которые учатся во второй школе. Я с ними, и еще моя одноклассница Шустова Света, после уроков в 13 часов поехали ко мне домой, где поели, поговорили, послушали музыку. Около 15 часов подруги собрались домой. Они попросили меня проводить их до конечной остановки автобуса 15. Мы шли напрямик по лесу, где зона отдыха базы «Якутзолото». Когда шли по тропинке, Света вдруг крикнула: «Смотрите!» Мы оглянулись и увидели возле дерева мужчину, который стоял к нам спиной. Он был одет странно: на голое тело были одеты женские рейтузы белого цвета, сзади рейтузы были приспущены до середины ягодиц. Также был одет в свитер синего цвета, воротник свитера прикрывал лицо до глаз. На голове был разноцветный женский платок. Он, увидев нас, пошел следом. Мы побежали вдоль забора. Когда бежала, я заметила рюкзак, который лежал возле забора. Рюкзак был большой, защитного цвета, старый. Пробежав мимо рюкзака, мы в заборе нашли дыру и начали поочередно выходить наружу. Я выходила последней и заметила, что мужчина находится совсем близко, в десяти метрах. Он быстрыми шагами шел в мою сторону. Я кое-как успела проскочить через забор, и мы все побежали на остановку. Мужчина не стал нас преследовать за забором, очевидно, боялся, что его увидят люди и вызовут милицию. Мы добежали до остановки, и к нам подошла женщина возрастом примерно 35 лет, небольшого роста, полная. Она спросила, почему мы бежали, и мы рассказали ей все, что видели в лесу. Тогда она сказала, что тоже видела этого мужчину. Когда подошел автобус, подруги уехали, та женщина тоже уехала с ними. Обратно я вернулась домой минуя лес — по шоссе, так как боялась, что тот человек возможно еще находится в лесу и может повторно напасть на меня. Рост у этого мужчины был средний, мне кажется молодой, кожа смуглая. Какой национальности, я не смогла определить, так как его лицо было прикрыто свитером и платком. Глаза его были темные, небольшие. Я его не смогу опознать. С моих слов записано верно и прочитано: Нестерова В.П.»

— Любопытно, что за тип появился в тех краях? — призадумался оперативник, позевывая. — Страшно даже подумать, что бы случилось, если бы он настиг эту девушку… Надо найти полную женщину тридцати пяти лет, о которой упоминает свидетельница, и уточнить, при каких обстоятельствах она видела маньяка. Может быть, он и на нее пытался напасть? Не помешает побеседовать и с подругами Нестеровой, возможно, кто-то из них более подробно запомнил этого человека…

Усталость от дальнего путешествия дала о себе знать, он склонил голову над подушкой и сразу же погрузился в крепкий сон.

Воскресное утро семнадцатого сентября выдалось, как и ожидалось, солнечным и теплым, бабье лето было в самом разгаре. Встав спозаранку, Кравцов, зная привередливость своего начальника, который вряд ли будет возиться с неразделанной дичью, освежевал двух зайцев, предназначенных тому в качестве гостинца и засобирался на работу.

Сорокин был уже на месте и встретил оперативника радостным возгласом:

— О-оо, охотники уже приехали! Молодцы, вас тут ждет необычная работенка.

— А что случилось? — сделал невинные глаза оперативник. — Очередная мокруха* (убийство)?

— Да, случилось убийство как раз в день вашего отъезда. Расчленили человека, предположительно женщину, пока нашли только часть ноги. Я лично выезжал на место и, когда убедился, что там присутствует криминал, тщетно пытался вызвать вас, чтобы отменить охоту. Очевидно, вы уже были вне зоны досягаемости рации.

— Скорее всего, что да, мы, наверное, были далеко отсюда, — слукавил оперативник и протянул руководителю увесистый пакет. — Сергей Сергеевич, это вам от нашего охотничьего трофея. Уже разделанный, можно взять и сразу приготовить.

— Расчлененка? — улыбнулся тот, принимая пакет. — Спасибо, люблю зайцев с хреном! Только вот где достать этот хрен?

— Можно с лучком и с молодой картошечкой, — подсказал оперативник. — Я даже не знаю, как выглядит этот хрен.

— Ладно, не переживай, найдем твоему подношению достойное применение, — благодушно кивнул начальник. — А теперь перейдем к делу.

— Я слушаю вас, Сергей Сергеевич.

— Семенов и Шуляк уже три дня работают по этому делу, они тебя введут в курс дела…

«Уже ввели, — улыбнулся про себя опер. — Ладно, послушаем, что скажет шеф».

…— личность трупа еще не установлена, — продолжил Сорокин. — Наша первостепенная задача — выяснить анкетные данные этой женщины. Как выясним, кто она такая, так и раскроем это преступление. А преступление это непростое, действует, очевидно, маньяк, в скором времени дело поставят на контроль, поэтому надо постараться раскрыть в кратчайшие сроки.

Опытный Сорокин знал, о чем говорил. Обычно убийство, сопряженное с расчленением трупа, совершают близкие к потерпевшему люди, поэтому выяснив, кто есть жертва, опера начинали работать с узким кругом подозреваемых и, в конце концов, задерживали убийцу.

— Раскроем, — заверил руководителя сыщик, — такие дела обычно легко раскрываются.

— Работайте, вечером соберемся и обсудим итог работы за день и набросаем план дальнейших мероприятий, — приказал Сорокин и поинтересовался: — Твои ребята на месте? Батискаф приехал или задержался на своей родине?

— Скоро все подтянутся, Андросов приехал со мной, — ответил Кравцов, поневоле усмехнувшись. — Вечером предоставим подробную справку о проделанной работе и план наших действий.

2

В коридорах городской милиции было гулко и необычно тихо — все-таки воскресенье, и личный состав отдыхал.

Вернувшись в кабинет, Кравцов воткнул в розетку вилку от электрочайника и в задумчивости уставился в окно. Яркие лучи осеннего солнца пробивались через запыленное стекло в кабинет, молодая береза, когда-то посаженная под окном еще начинающим лейтенантом милиции Кравцовым, изредка роняя листья, трепыхала своими ветками от легкого дуновения ветерка, кучковались сеголетки-воробьи, интуитивно чувствуя приближение зимы…

Чайник еще не закипел — появился Андросов.

— Витя, ты уже здесь, а мне подумалось, что отсыпаешься после дальней дороги, — приятно удивился опер, только переступив за порог кабинета. — А я с утречка развез друзьям и родственникам зайцев и по пути решил заглянуть на работу.

— С утра уже был у шефа, он поставил задачу в кратчайшие сроки раскрыть расчлененку, — ответил старший. — Сегодня днем поработаем, а вечером доложим ему о проделанной работе.

— А где ребята? — осведомился Андросов. — Они доложили, что ими сделано в наше отсутствие?

— Доложили, — кивнул Кравцов. — Более того, я одарил их двумя зайцами каждого. И шефу достались два зайца. А Юрия и Алексея сегодня отпустил, пусть отдохнут, они достаточно прикрыли нас.

— Да, да, пусть отдохнут, — согласился опер. — Нам, главное, определиться с фронтом работы. Что они сделали и что предстоит нам сегодня исполнить?

— Работы достаточно, — ответил Кравцов и протянул Андросову документ: — Вот протокол допроса гражданки Нестеровой. Внимательно прочти — очень интересно, тем временем я позавтракаю, а ты тоже можешь присоединиться к чаепитию.

Закончив с чтением, Андросов потрясенно покачал головой:

— Какой-то маньяк! Представь, если бы он поймал эту девочку!

— В том-то и дело, — изрек старший, попивая горячий чай и закусывая медовым пряником. — Есть все основания думать, что он и расчленил неизвестную женщину. А если это так, то извращенец представляет огромную опасность для людей, поэтому его надо вычислить, и чем быстрее — тем лучше.

— Придется поработать, — с некоторым сожалением протянул Андросов. — А так хотелось сегодня приготовить зайчатину и угостить домашних. Ты же знаешь, что жена моя городская — наотрез отказывается шкурить зайца — боится.

— Как ты любишь готовить зайца: с морковью или с хреном? — со знанием дела осведомился Кравцов.

— Без хрена! — расхохотался оперативник. — Я люблю по-простому — готовлю супчик с капусткой и картошечкой, если есть морковка, то кладу и ее. Когда зайчатина суховатая, то в суп бросаю немного свиного сала.

— У каждого свои предпочтения: кто с морковью, кто с хреном, а кто с салом, — улыбнулся старший. — Мне по душе твой рецепт — суп из зайца. Что может быть вкуснее той шурпы, приготовленной твоим отцом во время нашей охоты!

— Отец знает толк в зайцах, — тепло улыбнулся Андросов. — Помню, как в детстве вся наша большая семья сядет за стол, и отец достает из супа самые лакомые кусочки зайчатины и раздает детям… Ладно, немного отвлеклись на ностальгической волне, перейдем к делу.

— Детство — самое лучшее воспоминание, — мечтательно произнес Кравцов. — Помню, как с отцом ездили на рыбалку, а когда возвращались домой, мама встречала нас вкуснейшими пирожками…

— Витя, с чего начнем? — прервал друга Андросов. — До вечера надо что-то накопытить, а то Сорокин начнет ворчать, мол, порядком отдохнули, а работы нет.

— Предлагаю найти эту девочку и еще раз поговорить с ней, — ответил Кравцов. — Через нее выйдем на ее подружек и побеседуем с ними, может быть, кто-то из них более детально запомнил этого странного человека. Также постараемся установить ту полную женщину тридцати пяти лет, которая каким-то образом видела возможного преступника. Да и не помешает еще раз пройтись по лесу, не исключено, что маньяк оставил какие-то следы, которые следственно-оперативная группа не смогла обнаружить сразу. Когда все это сделаем, возможно, у нас появится дополнительный объем работы.

— Тогда едем! — с готовностью откликнулся Андросов. — Сегодня воскресенье, свидетельница должна быть дома.

Нестерова со своей мамой оказались дома, Кравцов обратился к хозяйке:

— Лидия Сергеевна, мы из милиции. Хотели бы переговорить с вашей дочерью.

— Поймали?! — испуганно расширила глаза женщина. — Я уже боюсь дочку выпускать из дома.

— К сожалению, пока он на свободе. Нам надо уточнить у Вали кое-какие детали. Вы можете присутствовать при нашем разговоре.

— Пожалуйста, разговаривайте, — разрешила женщина. — Только просьба: в школу к ней не ходите, я не хочу, чтобы об этом случае знали все.

— Как прикажете, — кивнул оперативник. — Мы ее сильно беспокоить не будем.

Из рассказа Нестеровой оперативники не выудили дополнительно никакой информации, которая бы внесла ясность в установлении лица, который пытался напасть на нее, и в конце беседы Кравцов задал вопрос, адресуя его в том числе и к маме юной свидетельницы:

— Нас интересует полная женщина, которая встретила вас на конечной остановке. Она может проживать в вашем районе? Валя, ты ее раньше видела?

— Насчет этой женщины я разговаривала с Валюшей, — ответила хозяйка за дочку. — Она ее раньше никогда не видела.

— Что она говорила об этом мужчине? — спросил девушку Андросов. — Постарайся дословно произнести то, что она сказала вам.

Нестерова, восстанавливая в голове события четырехдневной давности, уставилась взглядом в окно и, после недолгого раздумья, стала рассказывать:

— Я выскочила из забора последней и, если бы задержалась хоть на секунду, он бы схватил меня…

У девушки затряслись плечи, на глазах выступили слезы. Мать, успокаивая, погладила ее по плечу и утешила словами:

— Доченька, не бойся, милиционеры обязательно поймают его. Расскажи, что говорила эта женщина.

Судорожно всхлипнув, свидетельница продолжила:

— Мы добежали до остановки, вид у нас, конечно же, был напуганный. Заметив это, к нам обратилась женщина, которая ожидала автобус…

— Валя, с этого места очень подробно, — прервал девушку Кравцов. — Постарайся передать нам каждое слово, произнесенное этой гражданкой. Не торопись, сначала все обдумай, обмозгуй, а потом говори.

Она кивнула в знак согласия и сразу же продолжила:

— Значит, мы подбежали к остановке, а она нас спрашивает: «Девочки, что с вами? От кого вы бежите?» Света ей говорит: «Тетенька, за нами гнался какой-то мужчина, переодетый в женщину!» Она удивленно восклицает: «Так я же тоже видела этого странного человека, когда шла через лес!» Тут подошел автобус, и она с моими подругами села в него. Автобус еще стоял некоторое время, я помахала подругам через стекло и по шоссе вернулась домой, поскольку боялась идти через лес.

— А женщина не говорила, что тот человек пытался напасть на нее? — спросил ее Андросов.

— Нет, про это она не говорила, — мотнула головой Нестерова и задалась вопросами: — Может быть, не успела сказать, так как подошел автобус? Может быть, и на нее напал этот тип? В таком случае, почему она не заявила в милицию? Нет, если бы на нее напали, она бы спокойно не стояла на остановке.

— Ладно, Валя, спасибо тебе за помощь следствию, — поблагодарил девушку Кравцов и попросил: — Напиши на бумаге адреса своих подруг, нам надо с ними переговорить.

Взяв от нее записку, Кравцов, потоптавшись в нерешительности, попросил:

— Валя, покажи нам то место, где стоял мужчина, где преследовал вас до того лаза в заборе. Не бойся, мы тебя обратно сопроводим до дома.

— Я пойду с ней, — решительно заявила хозяйка. — Теперь я ее одну никуда не отпускаю.

— Ну и прекрасно, вы облегчите нам работу, — удовлетворенно кивнул сыщик. — Не надо будет ее обратно провожать до дома.

— Нет, проводите нас, пожалуйста, домой! — категорично заявила женщина. — Я тоже боюсь этого маньяка.

— Проводим, проводим, — с улыбкой заверил ее Андросов. — Прямо к двери и подведем.

Увидев улыбку на лице у оперативников, Зиновьева недовольно поворчала:

— Вам-то смешно, а каково нам, беззащитным женщинам? Муж в командировке, некому за нас заступиться.

— Уверяю вас, что преступника мы поймаем в ближайшее время, вашей жизни ничего не угрожает, — умиротворил ее Кравцов. — Идем?

До леса надо было идти не менее полукилометра. Зона отдыха базы «Якутзолото» представляла из себя густой лес из сосняка. Чтобы преодолеть этот участок и выйти к конечной остановке автобуса, надо было идти не менее трехсот шагов по хорошо утоптанной тропинке. Углубившись в лес, Валя остановилась и, опасливо поглядывая по сторонам, указала на большую развесистую сосну в сторонке от тропинки и выдохнула:

— Он стоял вон под тем деревом.

Сыщики, упав на колени, исследовали каждый миллиметр дерна под сосной, и вскоре старания их увенчались успехом — Андросов поднял с земли некую вещь, сдунул с него травинки с пылью и объявил:

— Женские запонки для волос.

Зиновьева, стоящая рядом, пригляделась к вещи и поправила сыщика:

— Это не запонки, а заколка-автомат для волос.

Кравцов взял в руки находку и стал ее изучать: заколка состояла из простого железного механизма, автоматически прижимающего волосы при надавливании, оттого и получило свое название «автомат». Сверху этого механизма присутствовала декоративная перламутровая накладка голубого цвета, припаянная на двух точках к металлу. Сзади пластмассовой накладки виднелся штамп «ц.80 к.».

— Восемьдесят копеек, довольно дорогая штучка, просто так ее не могли выбросить, — задумчиво произнес сыщик, на что Зиновьева отреагировала бурным негодованием:

— Вы что говорите?! Кто будет разбрасываться такими вещами?! Летом в нашем магазине был завоз этих заколок — моментально расхватали!

— Завоз был только в вашем магазине? — поинтересовался Андросов. — Или по всему городу?

— Да по всем крупным торговым точкам, но все равно не хватило всем, — ответила женщина и обратилась к дочери: — Валя, я купила тебе три штуки… И правильно, по восемьдесят копеек каждую. Валя, где твои заколки?

Девушка виновато потупила взгляд:

— Две подарила подругам, а свою потеряла.

— Не эту? — спросил Кравцов, показав ей с близкого расстояния находку.

— Нет, нет, — испуганно отпрянула она от поднесенного к ее лицу вещественного доказательства. — У меня голубой заколки не было — только красная, желтая и коричневая.

— Вы думаете, что тот маньяк и эта заколка каким-то образом взаимосвязаны? — спросила женщина. — На чем основываются ваши догадки, ведь эту вещь могла случайно потерять любая другая женщина или девушка?

— Судя по тому, как был одет тот неизвестный субъект, нахождение у него женской заколки не является чем-то из ряда вон выходящим — человек явно страдает какими-то отклонениями и извращениями, а какими именно, определит эксперт в области психологии и психиатрии, — насколько мог, объяснил сыщик и добавил: — Если, конечно, поймаем его.

— Но вы же обещали его поймать, — встревоженно осведомилась Зиновьева. — Вы его поймаете?

— Поймаем, обязательно поймаем, — заверил ее Андросов и предложил: — Валя, рассказывай и показывай дальше, как вы убегали от маньяка.

— Света увидела его первой, — стала рассказывать свидетельница, следуя по тропинке. — Когда этот тип направился в нашу сторону, мы побежали. Чтобы выйти на открытое место, надо было перепрыгнуть через высокий забор, мы этого не смогли бы сделать, поэтому побежали вдоль забора, надеясь найти в нем какую-нибудь дыру, чтобы выскочить наружу. Когда бежали, я заметила возле забора рюкзак…

Вдруг девушка запнулась и, указывая пальцем в сторону забора, резко крикнула:

— …он опять там лежит!

Сказав это, она отшатнулась и, повернувшись к матери, оказалась в ее крепких объятиях.

— Мама, я боюсь, я боюсь, мне страшно! — запричитала она. — Это его рюкзак!

Сыщики, велев матери и дочери остаться на месте, подошли к рюкзаку цвета хаки, который находился под небольшим кустом шиповника в полуметре от забора и, если целенаправленно не обратить на него внимания, он бы оставался незамеченным для глаз. Судя по внешнему виду, рюкзак был чем-то наполнен, над ним, блестя металлическо-зелеными брюшками, кружил рой мух-падалиц, невесть откуда взявшихся в этот осенний день.

— Там части трупа, — предположил Кравцов. — Саня, не чувствуешь запашок?

— Да, несет гниющим трупом, — ответил сыщик и предложил: — Витя, откроем, посмотрим?

Клапан рюкзака находился снизу и был придавлен к земле его содержимым. Глубоко вздохнув, Андросов двумя руками потянул за лямки, и на землю упало нечто круглое и черное в целлофановом пакете и покатилось под уклон в сторону Зиновьевой и ее дочери, остановившись в трех шагах от них. Приглядевшись, Кравцов воскликнул:

— Так это же голова человека!

Тут послышался крик ужаса, и сыщики увидели, как мама с дочерью убегают в сторону своего дома.

— Убийца потихоньку избавляется от частей тела, — предположил побледневший Кравцов и приказал: — Саня, беги за женщинами и вызови следственно-оперативную группу с собакой, попробуем отследить, куда направился преступник, а также не забудь доложить Сорокину об обнаружении частей трупа.

3

Когда Андросов скрылся за деревьями, Кравцов оглянулся по сторонам.

«Убийца может быть где-то совсем рядом, а я не взял с собой пистолет, — сверлили голову оперативника тревожащие мысли. — Рюкзак появился здесь, вероятнее всего, только сегодня… Или это тот рюкзак, который видела Нестерова, убегая от маньяка? Нет, за несколько дней его бы заметили прохожие… Нога обнаружена четыре дня назад, голова и что-то еще в рюкзаке — сегодня… Он где-то хранит части тела и потихоньку тащит их сюда. Почему в одно и то же место? Почему не разбросал по разным уголкам города, как обычно это делают, чтобы сокрыть преступление? Живет где-то рядом? Или это место имеет для него сакральное значение? Убийца и тот, кто облачился в женскую одежду — один и тот же человек? Если это так, то он явно получает удовольствие от наряжания в женскую одежду. Это что за отклонение в психике? Насколько эти люди опасны для противоположного пола?.. Без сомнения, этот субъект смертельно опасен!»

От дум его отвлек топот ног, раздающийся сзади. Резко обернувшись, он увидел бегущего Андросова.

— Все, вызвал СОГ с собакой! — тяжело дыша, выдохнул он. — Посмотрел, что там еще имеется в рюкзаке?

— Пока еще нет, — ответил оперативник, оправившись от первого испуга из-за внезапного появления напарника. — Дождемся группы, пусть собака обнюхает рюкзак и возьмет след, а потом только изучим его содержимое при экспертах.

Первым прибыл кинолог-старшина Фокин со своей немецкой овчаркой- кобелем по кличке Магнит. В министерстве было всего три собаки- ищейки, Магнит был одним из них и самым опытным, поэтому на все серьезные преступления брали только его. Почему пса так назвали, никто не знал, потому что Фокину он достался в полугодовалом возрасте от прежнего хозяина, внезапно умершего от болезни сердца. Магнит хорошо работал по следу и уверенно показывал направление, куда мог скрыться злоумышленник. Однажды летом его пустили по следу преступника, обчистившего сейф продмага в пригороде. Магнит смог обнаружить «медвежатника»* (взломщик сейфов) в трех километрах от места совершения преступления. Поэтому сыщики в глубине души лелеяли надежду, что собака приведет их к месту совершения преступления.

Дав понюхать рюкзак, старшина подвел собаку к голове в целлофановом мешке. Обнюхав жуткий объект, Магнит фыркнул и, жалобно скуля, стал тереть лапой нос.

— О, даже собака скорбит, — засмеялся Андросов. — Непривычно ему видеть голову отдельно от человека.

Кинолог, наклонившись, изучил целлофановый пакет и удрученно проговорил:

— Плохи дела, сыщики. Тут все посыпано молотым перцем.

— Ай, ай! — схватился за голову Кравцов. — Преступник знал, что могут применить собаку, поэтому все вокруг посыпал перцем!

— А в первом случае, когда нашли ногу — вызывали собаку? — спросил Андросов.

— Нет, не вызывали, — мотнул головой Фокин. — Сказали, что все вокруг было растоптано детьми.

— А где-же конкретно нашли ногу? — задался вопросом Андросов. — Эх, не догадались спросить!

— Почему же не спросили? — немного уязвленно ответил Кравцов. — Спросил, смотрел схему в деле: нога обнаружена чуть дальше, где выход из зоны отдыха.

Магнит, как и предполагалось, не смог взять след, и оперативники, проводив кинолога с собакой, дожидались прибытия следственно-оперативной группы.

Оставшись наедине с другом, Кравцов поинтересовался:

— Как ведут себя мама с дочерью?

— У них истерика, обе плачут. Я позвонил в дежурную часть, вызвал группу и, как мог успокоив их, побежал обратно.

— Конечно заплачешь от такой картины, — понимающе кивнул старший. — Для девочки это большой удар на всю жизнь. Не думал я, что голова как колобок выкатится наружу и, если сказать честно, я и сам испугался не на шутку.

— Да и я тоже, — признался Андросов. — Хотя и был уверен, что внутри рюкзака расчлененные части тела, но, когда увидел голову, дрожь меня пробрала не менее твоей.

Через полчаса ожидания прибыла группа, и следователь прокуратуры Журов — напарник Свиридова, достав бланк протокола осмотра места происшествия, указал судебному медику:

— Павел Евгеньевич, приступайте.

Эксперт, облачившись в перчатки, вывалил из целлофанового пакета голову и рутинно продиктовал для следователя:

— Перед нами голова человека, отчлененная в области шейных позвонков…

Судя по длинным волосам, это была женщина. Кожа на лице умерщвленной была почерневшей, это указывало на то, что убийство совершено минимум неделю назад и плоть успела подпортиться. Одутловатость лица не позволяла сразу определить черты лица, возраст и национальность женщины.

По всем признакам, известным только ему, судебный медик определил, что женщина молодого возраста, по проколам в ушах предположил, что при жизни она могла носить серьги. Закончив с головой, он объявил:

— А теперь посмотрим, что находится внутри рюкзака.

Когда он вывалил на землю две ступни и левую руку человека, Андросов поневоле воскликнул:

— Ба, осталось найти туловище и правые руку и ногу!

Осмотрев части тела, медик сообщил:

— Нижние конечности отчленены на уровне нижней трети голеней острым рубящим предметом, возможно, топором. Рука разрублена таким же образом на уровне плеча…

Завершив следственные действия, Журов обратился к Кравцову:

— Как съездили на охоту?

— Отлично, — ответил оперативник. — Аркадий Павлович для вас припас двух зайцев, завтра принесет на работу.

— Да, Аркадий завтра выходит на работу, — довольно улыбнулся следователь. — А я уезжаю отдыхать на свою родину в Смоленск.

— Счастливо отдохнуть! — пожелал опер следователю и спросил: — Это дело передадут, наверное, Аркадию?

— Да, ему, — ответил тот. — Прокурор уже распорядился об этом.

Когда группа с останками человека выехала с места происшествия, Кравцов обратился к Андросову:

— Саня, идем к Зиновьевой. Надо еще раз переговорить с ее дочерью.

На стук в дверь послышался взволнованный голос хозяйки:

— Кто там?

— Это мы, милиционеры, которые были у вас, — ответил Кравцов.

После недолгого молчания, женщина переспросила:

— Это точно вы?

— Да мы же! — нетерпеливо воскликнул Андросов. — Я еще звонил от вас и вызвал следственную группу.

— Ладно, сейчас открою, — вздохнули за дверью, и перед сыщиками предстала испуганная хозяйка с потрепанными волосами.

— Лидия Сергеевна, нам надо задать пару вопросов Вале, — сказал ей Андросов. — Позовите ее в прихожую, мы в квартиру заходить не будем.

Вскоре из спальной комнаты вышла девушка с покрасневшими от слез глазами и молча уставилась на оперативников.

Кравцов как можно мягче, чтобы окончательно не запугать свидетельницу, спросил:

— Валя, когда вы убегали от того мужчины, в каком месте заметили рюкзак? На этом же месте, где нашли сегодня рюкзак?

— Да, именно на этом месте, — судорожно выдохнула она. — Только он лежал в открытую, а сейчас под кустом.

— Значит, рюкзак кто-то передвинул? На сколько?

— Примерно на метр. Задвинули под куст.

— Рюкзак тот же?

— Похоже на то.

— Значит, он лежит там уже пять дней, и никто его не заметил?

— Возможно.

— Ты была после того случая в этом лесу?

— Нет, не была.

— А как ходишь в школу?

— По шоссе, обходя лес стороной.

— С подругами общалась, обсуждала этот случай?

— Только со Светой в школе.

— У кого-нибудь из подружек есть телефон?

— У Светы и есть.

— Позвони ей и предупреди, что мы скоро придем к ней.

По пути к очередной свидетельнице Кравцов поворчал:

— Алексей и Юрий сработали из рук вон плохо. Как они не обнаружили рюкзак? Почему они не провели обследование участка хотя бы в радиусе полусотни метров? При этом свидетельница Нестерова прямо говорит, что видела рюкзак, а они пропустили это мимо ушей. Погодите, я вам устрою выходные, ближе к ночи подниму по тревоге!

— Да ладно, Витя, бывают недопонимания между операми и свидетелями, — заступился за коллег Андросов. — С каждым может такое случиться.

Старший в ответ угрюмо промолчал.

Шустова Света на вопрос о том, сможет ли она опознать нападавшего, отрицательно помотала головой:

— Нет, лицо его было прикрыто воротником свитера и платком.

— Когда вы убегали от него, видела рюкзак? — спросил ее Кравцов.

— Да, был рюкзак возле забора, мы пробежали мимо.

— Опиши, какой он был.

— Старый, цвета хаки.

— Света, когда вы прибежали на конечную остановку автобуса пятнадцать, там находилась полная женщина, которая спрашивала, от кого вы убегаете. Кто она такая? Ты когда-нибудь раньше видела ее?

— Нет, ни разу не видела.

— Вы вместе с ней сели в автобус. Где она вышла, на какой остановке?

— Не знаю, на какой остановке… — призадумалась она и, вспомнив о чем-то, ответила: — В автобусе она разговаривала с одной тетенькой, которая знает Валю.

— Объясни поподробнее, откуда у тебя такие предположения? — напрягся оперативник.

— Когда мы сели в автобус, то Валя помахала нам рукой, а мы ей в ответ через стекло. В это время к остановке подошла женщина, Валя поздоровалась с ней, и та села в автобус, где разговаривала с полной женщиной.

— Как ты думаешь, Света, эти женщины знакомы друг с другом? Или просто так поговорили, как случайные попутчики?

— Думаю, что знакомые, потому что радостно так поздоровались, как старые подружки.

— Света, к тебе просьба: позвони Вале и спроси, с какой женщиной она поздоровалась на остановке, — попросил ее опер.

Шустова позвонила своей подруге Вале, коротко переговорила с ней, и в руках у оперативников оказались данные некой Карповой Зинаиды Олеговны, которая, оказывается, проживает по соседству с Зиновьевой.

— Поедем обратно в поселок Геологов, — решил старший. — Возможно, эта Карпова прольет свет на нынешние события.

— Поехали! — живо отозвался напарник. — Послушаем, что она скажет насчет той полной женщины.

Карпова находилась дома и, недоуменно поглядывая на оперативников, поинтересовалась:

— Из милиции? И чем я вам обязана?

— Зинаида Олеговна, четыре дня назад, в среду после обеда, вы садились на конечной остановке в автобус номер пятнадцать, — сказал ей Кравцов и спросил: — Вы помните этот момент?

— В среду… — задумчиво проговорила она и поинтересовалась: — Откуда вам это известно?

— Говорят свидетели.

— Кто именно?

— Валя, дочка Зиновьевой.

— Лиды?

— Да, ее.

— Что-то припоминается, — взялась за голову женщина. — В этот день я не работала и поехала в амбулаторию закрывать больничный лист. И что? Вас интересует мой больничный лист?

— Ни в коем случае, — помотал головой оперативник. — Нас интересует женщина, с которой вы разговаривали в автобусе.

— Женщина… — вновь задумалась Карпова. — Так это была Дуня. Почему вы заинтересовались ею?

— Она может быть свидетельницей по факту нападения неизвестного мужчины на школьниц.

— Да она же рассказывала мне об этом в автобусе! — воскликнула хозяйка. — Мужчина, переодетый в женщину, гулял по лесу.

— Он нападал на нее?

— Хотел напасть, но передумал.

— А в чем это выражалось?

— Приблизился к ней быстрыми шагами, но быстро свернул в лес.

— Как фамилия этой Дуни и где она проживает?

— Она живет в центре города, но сюда приезжает к своей матери, которая живет по соседству со мной, прямо за стеной. Мать ее совсем старенькая, Дуня раз в неделю привозит ей продукты, прибирается по дому. А фамилия у нее по мужу — Петрова.

Прежде чем уйти, Андросов поинтересовался:

— Вы знаете, что в этом лесу нашли части тела женского пола?

— Ой, а я постоянно хожу на остановку через этот лес! — схватилась за сердце женщина. — Это дело рук того извращенца?!

— Пока не знаем, — ответил опер, покидая квартиру. — Разбираемся.

Выйдя на улицу, Кравцов посмотрел на часы и мечтательно произнес:

— Эх, сейчас бы навернуть шурпу из зайца!

— Заскочим в столовую, — с радостью откликнулся Андросов. — Я тоже проголодался.

Плотно отобедав супом харчо и домашней уткой, оперативники направились по адресу, где проживает Петрова. Когда дверь открыла довольно молодая полная женщина, Кравцов спросил:

— Вы Петрова Евдокия Петровна?

— Да, — удивленно расширила глаза хозяйка. — Вы откуда?

— Из милиции, с уголовного розыска.

— Из милиции?! Что вы хотели?

— Евдокия Петровна, четыре дня назад на вас чуть не напал маньяк. Расскажите про этот случай.

— А откуда вам стало об этом известно? — недоуменно пожала она плечами.

— Работаем, — уклонился от ответа сыщик. — Так что же все-таки случилось с вами в лесу на окраине поселка Геологов?

Перебрав в памяти недавние события, она стала рассказывать:

— В среду, тринадцатого сентября, у меня были отгульные, поэтому с утра поехала к своей маме в поселок Геологов. Принесла ей продуктов, прибралась в доме и после обеда решила вернуться домой. Когда шла на конечную остановку автобуса номер пятнадцать, я заметила в лесу странного мужчину. Почему странный? Он был одет по-женски: белые обтягивающие рейтузы, женский свитер синего цвета с высоким воротом, на голове разноцветная косынка. Его лицо до глаз было прикрыто воротом свитера, сверху косынка приспущена до бровей. Он стоял в стороне от тропинки и, когда я прошла мимо него, последовал за мной. Несколько раз оглядывалась назад, с каждым разом он был все ближе и ближе ко мне. Я убыстрила шаг и, когда оглянулась в очередной раз, то увидела, что преследователь резко повернул влево и ушел за кусты. Пошла дальше и, выйдя из зоны отдыха, заметила, как из леса вслед за мной вышел другой мужчина, который, очевидно, испугал маньяка, намеревавшегося напасть на меня.

— Свитер был женский? — спросил ее Андросов. — По каким приметам вы это узнали?

— Как я могу не узнать женский свитер? — уязвленно ответила свидетельница. — По фасону и вышитому на груди светлыми нитками цветку наподобие лилии.

— Все, сдаюсь, убедили, — поднял руки кверху опер. — Продолжайте рассказывать.

— А что рассказывать-то дальше, — пожала плечами женщина. — Села в автобус и поехала домой.

— А про школьниц, на которых пытался напасть тот же маньяк?

— Ах вон оно что, — понимающе кивнула женщина. — Они вам рассказали обо мне. Эти девочки запыхавшиеся прибежали на остановку, я и спросила их, не от того ли маньяка они убегают, а они ответили, что да, от него. В это время подошел автобус, и мы все сели в него.

— С вами села Карпова. Что вы ей рассказали?

— Вы и про это знаете? — поразилась свидетельница. — Как вы все это воссоздали?

— Мы же говорим, что работаем, — важно ухмыльнулся Андросов. — Итак, что вы рассказали Карповой?

— То же, что и вам сейчас. Больше мне добавить нечего.

— Тот мужчина, который вспугнул маньяка, тоже сел в автобус?

— Нет, он ушел куда-то в сторону.

— Евдокия Петровна, значит, опознать того человека вы вряд ли сможете?

— Нет, не смогу опознать, кроме только одного — он был молодой, до тридцати лет, а, может быть, и двадцать пять.

— На следующий день после того случая, в этом лесу обнаружили расчлененный труп женщины. Вы не заметили возле забора рюкзак? — спросил ее Кравцов.

— Ужас какой! — вздрогнула всем телом Петрова. — Это он ее разрубил?

— Не исключаем такую версию.

— Нет, рюкзака там не заметила.

— По пути вашего следования должна была валяться и нога, но вы, разумеется, ее не видели, — угрюмо выронил Андросов.

— Он что, специально разбрасывал ее по всему лесу?! — пораженно воскликнула свидетельница. — Какая жестокость!

Оставив смятенную женщину наедине со своими страхами, опера, отложив встречу с остальными подругами Нестеровой Вали до утра, направились на работу, поскольку настало время доложить Сорокину о проделанной работе за день.

4

Сорокин был в кабинете и встретил оперативников ироничной улыбкой:

— О, братцы охотники! Зайцев, конечно, мы умеем добывать, а как насчет злодея-мясника? Я в курсе, что нашли остальные части тела, а как обстоит дело в целом? Есть какие-то наметки и подозрения по преступнику? Подробно доложите.

Прежде чем сыщики приступили к рассказу, руководитель поделился своими гастрономическими удовольствиями:

— Хрена не оказалось, поэтому из ваших зайцев жена приготовила великолепный шулюм. Признаюсь — давно не испытывал такого удовольствия от съеденного!

— Что за шулюм? — поинтересовался Кравцов. — Я тоже хочу такое же.

— А это та же шурпа, только немного побогаче и погуще, — объяснил Сорокин и приказал: — Итак, я слушаю ваш доклад.

— В ходе повторного осмотра места происшествия обнаружен рюкзак, в котором находились голова, две ступни и рука неизвестной женщины, — стал докладывать Кравцов. — Если исходить из того, что маньяк, который пытался напасть на женщину и на школьниц, и убийца-мясник — одно и то же лицо, то можно предположить, что части тела он принес в зону базы отдыха «Якутзолото» в среду тринадцатого сентября. Место нахождения рюкзака находится в двадцати пяти метрах от места обнаружения ноги. Предполагаем, что он спрятал ногу в укромном месте, но кто-то вытащил ее на открытый участок, где и нашли дети. Думаем, что это бродячие собаки. Очевидно, преступник страдает какими-то маниакальными отклонениями, ему нравится переодеваться в женщину. Кроме тех школьниц нашли еще одну женщину, на которую он хотел напасть в тот же день, но ему помешал какой-то мужчина, личность которого нами не установлена.

— Значит, остается найти туловище и две конечности? — спросил Сорокин. — А не думаете, что они тоже находятся в этом же лесу, просто никем еще не обнаружены?

— Есть такое предположение, — кивнул Кравцов и попросил: — Сергей Сергеевич, нужно ваше содействие — уговорите начальника Управления, чтобы он распорядился о выделении нам курсантов учебного центра. Прочешем весь лес и, если оставшиеся части тела там, то найдем их.

— Когда вам нужны курсанты? — спросил руководитель.

— Завтра с утра.

— Завтра с утра будут, — пообещал Сорокин и решил закончить разговор: — Все, идите и работайте, держите меня постоянно в курсе дела.

Вернувшись в свой кабинет, Кравцов предложил Андросову:

— Время уже позднее, пойдем по домам. Надо до конца разобраться с зайцами и как следует выспаться. Завтра предстоит тяжелый день.

— Правильно, — согласился тот. — Я своих зайцев напихал полный холодильник, еще не успел до конца раздать. Часть из них надо ошкурить и положить в морозильник.

— Тебе хорошо, у тебя морозильник, — улыбнулся Кравцов. — А я оставил себе только три зайца, остальные раздал — куда мне столько?

— Морозильник в хозяйстве незаменимая вещь, — согласился оперативник. — Приобрел по случаю с рук, а теперь не жалею.

Уже поднимаясь к себе в квартиру, Кравцов уловил до боли знакомый лесной аромат; снедаемый догадкой, открыл дверь, и в нос ударил густой и специфический запах дичи.

— Приготовила зайца, — с радостной улыбкой встретила мужа Марина. — Сходила к Полине Игнатьевне, она и помогла мне снять шкуру, за что я ее угостила зайцем.

Полина Игнатьевна Бокова, соседка Кравцовых, была на пенсии, готовила чудесные блюда, и Марина иногда обращалась к ней за кулинарными советами.

— Вот это правильно, а то я забыл ее угостить, — ответил муж, потирая ладони в предвкушении замечательного ужина. — Ну-ка, Марина, покажи-ка, что ты там приготовила.

— Шурпу! — гордо ответила жена. — Рецепт подсказала соседка.

— Ух ты! — обрадованно воскликнул муж, чмокнув жену в щеку. — Весь день мечтаю о шурпе, а ты угадала мои мысли на расстоянии! Признайся, как тебе это удалось?

— С кем поведешься, от того и наберешься, — засмеялась Марина. — Я же семейная оперша — все угадываю на расстоянии.

— Нет, ты у меня семейная шаманка, — засмеялся он в ответ.

Уплетая похлебку, Кравцов озорно подмигнул жене:

— Соседка тебя обманула — это не шурпа.

— И что же это такое? — огорченно спросила она. — Тебе не нравится?

— Наоборот! — воскликнул он, испугав тем самым свою половинку. — Ты приготовила восхитительный шулюм!

— Что за шулюм? — недоуменно глянула она на мужа.

— Вот, вот, я тоже до сегодняшнего дня не знал, что это такое, — засмеялся глава семейства. — Шулюм — это улучшенный вариант шурпы!

— Ну и прекрасно, — засияли глаза у Марины. — Я положила в суп все, что было у меня в доме, да к тому же кое-что добавила и соседка.

После ужина Кравцов ошкурил последнего зайца, который остался у семьи, и супруги легли спать.

Марине было двадцать семь лет, супруги не имели детей, хотя и поженились четыре года назад. После двух лет совместной жизни, когда беременность не наступала, семейная чета обратилась к врачам, но те только разводили руками, не обнаружив никакой патологии у обоих. В такой ситуации многие разводятся, чтобы попробовать испытать счастье с другим человеком, но пара об этом даже не помышляла, поскольку она соединилась по любви, и эти чувства у них сохранились. Поэтому Кравцовы планировали показаться столичному светило медицины по части бесплодия, но поездка в Москву все время откладывалась.

Нежно обняв жену, Кравцов забылся крепким сном…

Утром группе выделили автобус с тринадцатью курсантами учебного центра, и Кравцов, собрав всех в кабинет, поручил Семенову и Шуляку:

— Организуйте прочесывание территории базы отдыха. Ищите все, что может быть связано с убийством: одежду, сумки, мешки, орудие преступления и, естественно, остальные части тела. Не ограничивайтесь только базой отдыха, а осмотрите и прилегающую территорию. На все про все вам дается четыре часа до обеда, поэтому используйте курсантов максимально эффективно.

Когда шумная толпа покинула кабинет, Андросов довольно ухмыльнулся:

— Алексей и Юрий допустили промах, ведь рюкзак можно было обнаружить сразу, так что пускай исправляют свою оплошность.

— Поступаем следующим образом, — распорядился старший. — Саня, ты найди подружек Нестеровой — Баландину и Цой, переговори с ними, но, скорее всего, ничего нового они тебе не скажут, кроме как видели этого маньяка издалека. После этого занимайся своими текущими делами, а я тем временем пойду в прокуратуру, а затем в морг, чтобы выяснить массу вопросов относительно способа убийства и расчленения трупа, давности смерти и про многое другое.

В прокуратуре оперативника встретил Свиридов, который, смеясь, рассказал следующее:

— Утром прихожу на работу, а на столе у меня уже лежит уголовное дело по факту обнаружения частей расчлененного трупа женщины, отписанное прокурором. Журов быстро сбагрил его мне!

— А где сам Журов? — поинтересовался Кравцов.

— Ввел меня в курс дела и, получив свою дичь, побежал домой. Через два дня у него с женой и с детьми билет в Москву — надо готовиться к вылету.

— А я своих зайцев раздал, оставил себе только одного, — рассказал опер. — Просто негде хранить, у меня ведь морозильника нет. Зато все родственники и друзья довольны.

— Да ты что! — удивленно вскинул голову следователь. — Даже не попотчевал родных зайчатиной?

— Поели, и неплохо. Жена сварила шулюм.

— Шулюм — это хорошо! — причмокнул губами Свиридов. — А моя потушила с молодой картошкой и укропчиком. Душевно отобедали!

— Аркадий, я как раз пришел по этой расчлененке, — сообщил Кравцов. — Давай определимся, что нам делать дальше.

— Сегодня с утра я запланировал морг, — ответил следователь и предложил: — Витя, давай сообща составим вопросы судебному медику.

После получаса обдумываний и набросок в черновик, Свиридов, произнося вслух, стал заносить вопросы на печатной машинке в постановление о назначении судебно-биологической экспертизы:

— Вопрос первый: «Одному или нескольким лицам принадлежат части расчлененного трупа?» Сойдет, Витя?

Опер кивнул, следователь продолжил:

— Тогда следующий вопрос: «Каковы пол, возраст и рост трупа?»

Напечатав, следователь задумался:

— Мы же уже практически знаем, что труп принадлежит лицу женского пола. Тогда почему мы задаем эксперту вопрос о поле?

— Убийца — мужчина в женской одежде, а где гарантия, что потерпевший не такой же изврат, — рассудил опер. — Мне приходилось сталкиваться с длинноволосым мужчиной, носящим серьгу, поэтому вопрос надо оставить как есть, пусть судебный медик по своей методике точно определит, мужчина это или женщина.

— Логично, — кивнул следователь и стал печатать следующий вопрос: «Какова давность смерти и расчленения?» С этим все ясно, поэтому идем дальше: «Какова причина смерти?» Этот вопрос надо было задать первым… Ну да ладно, пусть так и останется, не менять же из-за этого лист постановления. В-пятых: «При жизни или после смерти производилось расчленение?»

— Вопрос получился несколько несуразным, — рассмеялся Свиридов от самого себя. — Человека рубили на части, головы уже нет, а он еще живой?

— Ничего, ничего, пусть так и будет, — засмеялся в ответ оперативник. — Озадачим судебного медика, посмотрим, как он вывернется из этого положения.

— Вопрос шестой, — продолжил следователь: «Каким орудием и способом производилось расчленение?» Витя, если ты согласен с этим, то следующим будет: «Нет ли признаков, указывающих на индивидуальные особенности орудия, которым производилось расчленение?»

Следователь, глянув на опера, мол, нет ли возражений, перевел каретку пишущей машинки и облегченно выдохнул:

— Ну и осталось три вопроса: «Нет ли признаков, указывающих на наличие профессиональных навыков лица, производившего расчленение…»

Свиридов задумался и отметил:

— Здесь не помешало бы добавить: «…например, мясника, медработника и прочего специалиста…»

Тут опер прервал размышления следователя и, шутя, вставил слово:

— …в том числе зайчатника.

— Окстись, Витюша! — хохотнул Свиридов. — Мы зайцев не расчленяем, а разделываем! Итак, последние два вопроса: «Нет ли признаков, позволяющих предполагать участие двух или нескольких лиц в расчленении, а также каковы группа и тип крови в частях расчлененного трупа?»

Напечатав последний абзац, следователь уступил место за пишущей машинкой оперативнику и попросил:

— Прочти. Что еще могли упустить?

Пробежав глазами по тексту, Кравцов подсказал:

— Мы забыли спросить о расовой принадлежности трупа. Этот вопрос надо было вставить во второй пункт, где пол, возраст и рост.

— А ничего страшного, — легко ответил следователь. — Сейчас же внесу это в постановление отдельным пунктом.

Закончив с документом, Свиридов скомандовал:

— Едем в морг!

Судебный медик Прокопьев, ознакомившись с постановлением следователя, хмуро бросил:

— Вы из меня волшебника не делайте. На некоторые вопросы, поставленные вами, ни я и никто другой не сможет ответить.

— Павел Евгеньевич, ответьте, как сможете, — успокоил его Свиридов. — Решил перестраховаться, чтобы проверяющие не сцеплялись к каждой мелочи, мол, не заданы необходимые вопросы.

— Ох уж эти проверяющие, — сердито буркнул медик. — Они любого достанут.

Следователь был приятно удивлен, спросив эксперта о том, когда же будет исследование частей тела.

— Уже исследовал, — ответил последний. — Я же вчера дежурил, а ночью вызовов не было, вот и решил не терять время даром.

— Тогда на часть вопросов уже можете ответить? — спросил его Свиридов. — Нам надо искать преступника, а не имея представления о жертве, трудно что-либо предпринимать.

— Давайте, попробуем, — согласился Прокопьев. — Я знаю, какие вопросы вас интересуют в первую очередь.

Эксперт взял свои записи, внесенные в журнал и, поглядывая на вопросники из протокола, стал зачитывать:

— Представленные части тела расчлененного трупа принадлежат одному и тому же человеку. Это суждение подтверждается тем, что анатомически расположенные части, которые подверглись разрубу, хорошо сопоставляются между собой, речь идет о нижних конечностях. Далее: эти части расчлененного трупа являются частями тела трупа женского пола, и по данным сопоставления антропометрии с таблицей Мануврие* (французский антрополог, разработал метод определения длины тела по размерам конечностей) эта женщина имела длину тела сто шестьдесят-сто шестьдесят пять сантиметров, но эти данные не окончательные. По картине стертости бугристости на жевательной поверхности зубов до слоя дентина видно, что она была в молодом возрасте, примерно до двадцати пяти лет. Причина смерти не установлена, по крайней мере, на голове нет травм, которые бы привели к гибели. Товарищи правоохранители, найдите туловище, может быть, тогда прояснится, от чего погибла эта женщина. Вот, в принципе, и все, остальные данные после гистологического исследования.

— Скажите, чем расчленяли труп? — спросил следователь эксперта. — На что нам обратить внимание в ходе обысков у подозреваемых?

Прокопьев наклонился над журналом и вычитал:

— По данным микроскопической картины, то есть по разрубу крупных трубчатых костей тела видно, что расчленение произведено топором с довольно острым лезвием.

Эксперт многозначительно цокнул языком и добавил от себя:

— Невозможно установить профессиональные навыки человека, который производил расчленение, а также сколько лиц принимало участие в этой процедуре.

— Один вопрос, — вклинился в разговор оперативник. — Какой расы женщина?

— Расы? — ухмыльнулся эксперт. — Где вы находите такие слова? Женщина азиатской внешности, а какой расы — мне невдомек.

— Спасибо, Павел Евгеньевич, — поблагодарил эксперта Свиридов, невольно прыснув в кулак от оплошности опера. — Пока достаточно, чтобы вести поиски преступника.

Прежде чем расстаться, Кравцов задал еще вопрос:

— Примерно когда могли убить эту женщину?

— Пока не установлено, — ответил Прокопьев. — Все зависит от того, в каких условиях хранились останки. Чисто по опыту скажу — в пределах месяца назад.

— Фьють, я думал неделю назад! — удивленно свистнул опер. — Труп-то давнишний, оказывается!

— Я исхожу из того, что этот ваш маньяк, разрубив тело, не хранил его на открытом месте, где летают мухи, а спрятал в укромном месте, в подполье, например, где относительно низкая температура, — объяснил эксперт. — Оттуда потихоньку вытаскивает части тела и разбрасывает по разным частям города.

— Значит, надо обращать внимание на частные дома? — спросил его следователь.

— Я этого вам не говорил, — усмехнулся Прокопьев. — Ищите.

Находясь в бюро судебно-медицинской экспертизы, следователь распрощался с Кравцовым и указал:

— Я тут остаюсь по другому уголовному делу, чтобы переговорить с патологоанатомом, а ты езжай на работу и поставь своим задачу по быстрейшему установлению преступника. Завтра после обеда приду к вам, составим план совместных мероприятий.

5

Время было ближе к обеду и, когда Кравцов пришел на работу, Андросов уже находился в кабинете.

— Каковы успехи? — поинтересовался старший у оперативника. — Чем нас могут обрадовать подруги Нестеровой?

— Особо нечем, — неудовлетворенно выронил опер. — Когда Света крикнула, они оглянулись и увидели этого странного типа. Описывают его так же, как и Валя со Светой. Он стал их преследовать, Марина и Лида побежали вперед, за ними бежала Света, а Валя была завершающей. Когда увидели лаз в заборе, выскочили наружу, Валя пролезла через дыру последней, и ее чуть не схватил этот маньяк.

— Что говорят про рюкзак?

— Да, рюкзак лежал на том самом месте, где мы его и нашли, только на открытом участке. Утверждают, что он был наполнен, внутри что-то было.

— Но мы-то знаем, что было внутри, — задумчиво проронил Кравцов. — Слушай, Саня, а обнаруженная нога могла бы поместиться в том рюкзаке, кроме головы, руки и ступней?

— В согнутом положении спокойно — рюкзак большой, — со знанием дела ответил опер. — На охоте у меня такой же рюкзак был, целую косулю можно было запихнуть туда. Не помнишь?

— Помню, помню… А почему он тогда ногу вытащил из рюкзака и спрятал в другом месте?

— Все может случиться, — предположил Андросов. — Убийца хотел спрятать части тела по отдельности, но что-то помешало ему, и он, успев припрятать только ногу, оставил рюкзак на месте.

— Значит, он сделал только одну ходку в этот лес, остальные части тела находятся у преступника или он побросал их в другом месте, — рассудил старший. — В таком случае курсанты ничего не обнаружат.

— Время уже ближе к часу, а дежурный молчит, значит, во время прочесывания местности ничего не обнаружено, — умозаключил Андросов. — Скоро явятся Алексей и Юрий, послушаем, что они нам доложат.

— Тогда идем обедать, — предложил Кравцов. — К тому времени подойдут ребята и будем думать, как нам поступить дальше.

Отобедав в столовой, оперативники вернулись на работу и застали Семенова и Шуляка за составлением отчета о проделанной работе.

— Обходили базу отдыха и прилегающую местность вдоль и поперек, но все без толку, — доложил Семенов. — Очевидно, убийца бросил остальные части трупа в другом районе города.

— Плохо, — разочарованно протянул Кравцов. — На днях бабье лето закончится, а в конце сентября уже пойдет снег и до весны можно забыть об этих останках.

— О чем и речь, — кивнул Семенов. — Надежда только на то, что люди случайно обнаружат их.

— Вот тут я не соглашусь с тобой, — назидательно произнес старший. — Уповать на то, что случайные люди когда-то обнаружат части тела, не стоит. Надо найти убийцу, он и укажет, где упрятал свою жертву!

Кравцов держал в себе досаду, что его подчиненные на месте происшествия сработали поверхностно, не обнаружив улику всего в двадцати пяти метрах от найденной ноги, поэтому с умыслом вынес оперу колкое замечание.

— Ну, это ясно, — виновато шмыгнул носом сыщик и склонился над отчетом. — Будем искать убийцу.

Когда отчет был готов, Кравцов обратился к Шуляку:

— Вы выбрали в группе розыска* (подразделение, которое занимается розыском скрывшихся от следствия и суда преступников, а также пропавших без вести лиц) трех пропавших без вести женщин. Доложите, что сделано по ним.

Оперативник достал блокнот и, бросая на него взгляд, стал докладывать:

— Первая пропавшая, Миронова Кристина Егоровна, сорока пяти лет, проживала в Пригороде * (микрорайон Якутска). Не замужем, злоупотребляла спиртным. Девятнадцатого января текущего года вышла из дома, и больше никто ее не видел…

— Достаточно, — прервал его старший. — Она не подходит ни по возрасту, ни по времени исчезновения. Кто следующая?

— Следующая у нас Стахевич Вероника, тридцати восьми лет от роду, проживала на улице Пристанской. Тоже злоупотребляла спиртными напитками, нигде не работала, перебивалась случайными заработками. В последний раз ее видели на берегу реки Лена во время ледохода семнадцатого мая этого года…

— Следующая, — в очередной раз прервал опера Кравцов. — Первые две отпадают.

— Чемезова Оксана Петровна, двадцати пяти лет, которая проживала по улице Горького в малосемейном общежитии, — продолжил доклад сыщик. — Не работала, вела разгульный образ жизни, работу бросила. Точное время пропажи неизвестно, в середине августа мама этой Чемезовой решила проведать дочь, но квартира была постоянно закрыта, и так в течение трех дней. На четвертый день женщина вызвала работника жилищной конторы, и тот вскрыл дверь, но в квартире никого не было. После этого она обратилась в милицию, по этому факту заведено разыскное дело на пропавшую без вести.

— Поговорили с матерью? — поинтересовался старший.

— Нет, еще не успели.

— Оставьте мне разыскное дело, а сами занимайтесь текущими делами, — распорядился старший. — Я сам переговорю с матерью пропавшей.

Когда оперативники покинули кабинет, Кравцов приступил к изучению дела. Первая страница начиналась с заявления матери пропавшей без вести Чемезовой:

«Начальнику Управления милиции Фролову В.И.

от гр-ки Бессоновой Натальи Ивановны,

проживающей по ул. Кеши Алексеева, работающей

в банно-прачечном тресте бухгалтером.

Заявление.

Прошу принять меры к розыску моей дочери Чемезовой Оксаны Петровны, 1964 года рождения, проживающей по ул. Горького, 98, временно не работающей.

Суть дела такова: 22 августа я, заподозрив неладное, что дочь долго не выходит на связь, поехала к ней домой. Дверь у нее была закрыта, я постучалась, но она не откликнулась. На следующий день повторила попытку, но с тем же результатом. Через два дня решила взломать замок, так как поняла, что с дочерью случилось неладное. Обратилась к участковому с опорного пункта милиции, расположенного в этом же доме, тот с ЖЭК-а пригласил слесаря, и дверь была вскрыта. Внутри квартиры я так и не обнаружила дочку, после чего написала заявление в милицию.

Бессонова Н.И.»

Далее шло ее объяснение:

«У меня трое дочерей, Оксана является старшей. В 1985 году она вышла замуж за Веснина Максима, они переехали жить в малосемейную квартиру, которую выдали зятю по месту работы. Года два назад семейная жизнь у них разладилась, Максим часто пил и бил Оксану. В конце концов он ушел от семьи и живет с другой женщиной. По этой причине Оксана тоже стала пить, уволилась с работы, и я вынуждена была ее содержать до поры до времени. В августе она перестала звонить и появляться у меня дома, и я с участковым милиционером вскрыли квартиру, но ее не застали на месте. Больше она не приходила ни к себе, ни ко мне. Ее приметы: нормального телосложения, рост примерно 160–165 сантиметров, волосы средней длины, каштанового цвета. Как она была одета, я не знаю, потому что перед исчезновением ее не видела, носила золотые сережки в виде капли. Документы ее остались дома. Я не знаю, где она может находиться, возможно, в ее исчезновении виновен Веснин. Написано собственноручно. Бессонова Н.И.»

«Некоторые приметы сходятся, — подумал Кравцов. — Но волосы каштановые… Их можно перепутать с черными? Если они мокрые, а они были мокрые, то, наверное, можно. Носила серьги… А кто из женщин не носит серьги? И рост подходящий…»

Следующим было объяснение Веснина:

«С Оксаной совместно жили с 1985 года. После двух лет совместной жизни, когда стало известно, что жена не может рожать, отношения друг к другу у нас охладели. Она стала часто пить, ходить по ресторанам, знакомиться с посторонними мужчинами, и однажды я даже застал одного из них у себя в квартире. Тогда я ее первый и последний раз ударил в лицо, а теща написала заявление в милицию, что я злоупотребляю спиртными и бью жену постоянно. Полгода, как я ушел от нее, живу с другой женщиной».

«Извечная тема взаимоотношений тещи и зятя, — подумал про себя оперативник. — Детей нет, но это же не повод для того, чтобы так жестоко расстаться».

С тещей Кравцов жили душа в душу. Не было с ее стороны ни упрека и осуждения, что зять пропадает на работе, что иногда возвращается домой выпившим, всегда находила причины, чтобы оправдать те или иные его поступки перед дочерью: «У него же такая работа, ненормированная, поэтому и приходит ночью. А как не пить, когда общаешься с таким контингентом? Так можно с ума сойти…» Она очень страдала, что дочь не может забеременеть, и по этому поводу даже обращалась к знахарке. Однажды Кравцов, вернувшись поздно вечером домой, застал жену плачущей.

— Ты меня бросишь, — всхлипнула она, когда он, раздевшись, сел за стол. — Кому нужны такие жены, которые не могут рожать?

Оперативник, словно убаюкивая маленького ребенка, погладил жену по голове и с улыбкой проговорил:

— Марина, даже не мечтай об этом, никуда тебя не отпущу.

Перед сном супруги долго разговаривали, и в конце он поделился своими планами:

— Съездим в Москву, а если и там скажут, что нам надеяться не на что, то усыновим ребенка.

Она молча прижалась к мужу…

В конце дела наличествовали объяснения двух соседей Чемезовой, которые не представляли интереса для сыщика, а также справка об осмотре квартиры пропавшей.

На задней обложке дела из листка бумаги был приделан кармашек, Кравцов достал оттуда паспорт. Открыв документ, он увидел фотографию симпатичной девушки, получившей в шестнадцать лет свой первый паспорт.

«Не успела вклеить следующую фотографию, теперь-то, наверное, выглядит совсем по-другому и, судя по ее образу жизни, явно не в лучшую сторону, — подумал он и улыбнулся, вспомнив разговор с судебным медиком. — Полукровка, тяготеющая к азиатке, смешанная раса».

В кармашке также находились трудовая книжка и аттестат о среднем образовании. Вернув все документы обратно, сыщик отложил дело в сторону.

«С мамой пропавшей девушки пока разговаривать не имеет смысла — она необъективна, — рассудил он. — Лучше переговорю с ее мужем».

С такими мыслями Кравцов набрал номер телефона квартиры, где теперь проживал Веснин. Судя по голосу, трубку подняла молодая женщина, которая, узнав, что сожителем интересуется милиция, недовольным голосом спросила:

— По какому вопросу интересуетесь? По поводу пропажи его бывшей жены?

— Да, по этому поводу.

— Сколько можно?! — возмутилась она. — Он и так страдает, а его таскают и таскают! Эта женщина была разнузданной и гулящей, мало ли что с ней могло случиться!

— Все-таки я хочу с ним поговорить, — безапелляционно выговорил сыщик. — Дело поручили мне, я обязан…

— Ладно, передам, — нехотя согласилась собеседница. — В шесть тридцать приходит с работы, поужинает и явится к вам.

— Отлично, в восемь вечера я его жду в Управлении милиции, кабинет номер два.

6

Перед Кравцовым сидел немного неуверенный в себя мужчина, который нервно мял в руках замшевый коричневый картуз.

— Вы хотели узнать насчет Оксаны? — срывающимся голосом спросил он сыщика. — По-моему, я вашим коллегам все рассказал, добавить мне больше нечего.

— Максим, я хотел еще раз услышать о твоей бывшей жене, повтори рассказ о ней еще раз, — попросил Кравцов. — Розыск поручен мне, поэтому хотелось бы более детально вникнуть в суть дела.

— Она не бывшая, мы еще не разведены, — понуро выронил мужчина. — Вот только нынче планировал начать бракоразводный процесс, но видите, как получилось…

— Давай, Максим, сосредоточься и начинай излагать, — предложил опер. — Желательно с того момента, как вы познакомились.

— Познакомились мы в конце восемьдесят четвертого, — стал рассказывать Веснин. — Мы с Оксаной работали в одном предприятии, я инженером, а она кассиром. В восемьдесят пятом мы поженились и стали жить в моей малосемейной квартире по улице Горького. За два года совместной жизни Оксана ни разу не забеременела, между нами наметился разлад. Она стала часто прилаживаться к бутылке, в дом приводила сомнительных подруг, стала ходить по ресторанам. Однажды, когда уехал в командировку и внезапно вернулся домой, то застал в квартире мужчину. Выгнав его, я ударил Оксану в лицо. Она стала кричать на меня, позвала свою маму, которая обратилась в милицию. Отсидев за мелкое хулиганство пять суток, я вернулся домой, и мы с женой на какое-то время помирились. Но вскоре она снова стала пить и пропадать на ночь, ушла с работы, и мне стало невмоготу жить с ней, поэтому полгода назад переехал к своей знакомой, с которой у меня были давние отношения. Больше я ни с Оксаной, ни с ее матерью не общался, о том, что она пропала без вести, узнал от милиции.

— Вы же, оказывается, совсем не любили друг друга, — отметил сыщик, послушав рассказ мужчины. — Ты гулял с другой женщиной, а она приводила к себе домой мужиков.

— Но я же мужчина, а каждый уважающий себя мужчина имеет любовниц, — с обидой в голосе высказал Веснин. — Но она-то какое имела право приводить в дом ухажера?

— Представь себе, Максим, я не имею любовниц, значит, я не должен себя уважать? — едко усмехнулся оперативник. — Странно ты рассуждаешь — раз ты встречаешься с женщиной, почему исключаешь того, что и жена может иметь любовника? А, может быть, она и загуляла из-за того, что ты куролесишь на стороне?

— Вы решили читать мне нотации? — возмущенно раскраснелся мужчина. — Давайте, перейдем к делу — что вы хотели у меня узнать?

— Максим, я сейчас покажу тебе одну вещь. Посмотри, не принадлежала ли она твоей жене…

С этими словами Кравцов покопался в ящике стола, извлек оттуда заколку-автомат и положил ее на стол перед Весниным.

Мужчина взял заколку в руки, долго изучал его с близкого расстояния и дрогнувшим голосом спросил:

— Откуда она у вас?

Опешив от такой реакции собеседника, оперативник осторожно осведомился:

— Ты узнал заколку своей жены?

— Очень похожа — голубой перламутр, — волнуясь, проговорил он. — На свадьбе нам подарили целый набор разноцветных заколок.

— Среди них был голубой перламутр?

— Очевидно, был, поскольку заколок было много, штук двенадцать.

— А где они хранились у жены?

— Обычно в ящичке трюмо.

— У тебя имеются запасные ключи от квартиры?

— Есть.

— С собой?

— Да, в связке.

— Поехали, посмотрим, сколько осталось заколок и какого они цвета.

— Ой, вряд ли они остались у нее. Времени то прошло сколько…

— Максим, поедем, посмотрим, — убедительно попросил сыщик.

По пути следования Веснин тщетно пытался узнать у сыщика, при каких обстоятельствах обнаружена заколка, но тот напряженно молчал, прокручивая в голове зарождающиеся версии.

В ящике трюмо оказалась лишь одна сломанная заколка темно-вишневого цвета. С тыльной стороны пластмассовой накладки опер вычитал:

— Цена восемьдесят копеек.

— И что это значит? — непонимающе развел руками мужчина. — Все-таки объясните, что происходит?!

Тут на дне ящика сыщик увидел цветную фотографию, которая заставила его вздрогнуть — на снимке была запечатлена счастливо улыбающаяся Оксана в синем свитере со цветком на груди. Он отметил, что фотография была порвана, вторая половина отсутствовала и виднелась чья-то рука.

— Это что за фотография и кто стоит сбоку нее? — спросил опер.

Веснин присмотрелся и хмуро выронил:

— Это она порвала меня и выбросила. Фотографировались в ателье года три назад.

— Она в последнее время носила этот свитер? — спросил Кравцов.

— Это ее любимый свитер, — понуро ответил муж.

— Посмотри в гардеробе. Он там висит?

Веснин, открыв платяной шкаф, порылся в вещах и помотал головой:

— Свитера нет.

Опер, стараясь не выдать своего волнения, спросил:

— Оксана носила белые рейтузы?

— Да, носила.

— Поройся в вещах, нет ли там белых рейтуз?

— Так у нее их было много.

— Найди хотя бы одни.

— Вот, нашел! — крикнул Веснин, склонившись к тумбочке возле кровати.

Убедившись, что это действительно белые рейтузы, опер сунул их в карман и на недоуменный вопрос хозяина ответил:

— Я их изымаю. Также забираю фотографию. Кстати, она носила разноцветные платки?

— Да, носила. Только не разноцветный, а однотонный. Носила и шляпку.

— Посмотри, они на месте?

Осмотрев вешалку в прихожей, хозяин сообщил:

— Шляпка на месте, а вот платка не вижу. Висит только зимняя мохеровая шаль.

Закончив с делом, Кравцов решил открыться перед Весниным. Усадив его за стол на кухне, он сообщил:

— Обнаружены разрубленные части неизвестной женщины. Есть подозрение, что ею может оказаться твоя жена.

— Вы что, шутите? — побледнел мужчина. — Это точно она?

— Нет полной уверенности, поэтому придется поехать со мной в морг и опознать ее.

Веснин долго сидел, уткнувшись взглядом в стол.

— Вот этим и должны были завершиться ее похождения, — проговорил он упавшим голосом. — Она шла к этому и дошла. А ведь мы любили друг друга и поженились по любви. Зря вы говорите, что у нас не было никаких чувств. Были эти чувства, да еще какие! Просто в последнее время она стала совершенно несносной, с ней стало невозможно жить, и я нашел более спокойный уголок. Кто знает, может быть, я Оксану люблю до сих пор…

Веснин разрыдался, размазывая слезы по щекам. Опер, успокаивая, похлопал его по спине и приказал:

— Вставай, поедем в морг.

По пути опер поинтересовался:

— Можешь назвать кого-нибудь из тех подруг, которых она приводила домой?

— Нет, я с ними не знакомился. Это были разбитные девушки, разговаривающие только на матах.

— А мужчину, которого ты застал с ней?

— Не знаю. Но он был, по-моему, армянин.

Разглядывая останки неизвестной женщины с полными от ужаса глазами и зажатым носом, Веснин проговорил с неуверенностью:

— Не знаю, она ли это. Длина волос подходит, но, вроде бы, цвет другой — у нее каштановый.

— Овал лица не напоминает ее? — спросил опер.

— Не знаю, лицо же опухшее…

— Посмотри — ногти рук пострижены аккуратно. У нее такие были? Она делала маникюр?

— Раньше делала, а сейчас не знаю.

— Размер ног?

— Она носила тридцать шестой размер.

Опер пригляделся к ступням и проговорил:

— Примерно такой и есть.

Время было ближе к полуночи, поэтому Кравцов, отпуская Веснина домой, предупредил:

— В эти дни я тебя еще раз вызову, имей это в виду.

— Да, да, я всегда к вашим услугам, — пробормотал потрясенный мужчина.

В кабинете находился Андросов, он доложил:

— Алексей и Юрий ушли по домам, а я привожу дела в порядок и жду тебя. Удалось добыть какую-нибудь информацию?

— Есть немножко, — обрадовал его старший. — По-моему, мы выходим на потерпевшую…

Кравцов достал из карманов фотографию, заколку и рейтузы и бросил их на стол.

— …вот вещи, обнаруженные в квартире у Чемезовой.

Андросов кончиками пальцев взял рейтузы и, отложив их в сторону, взялся за заколку.

— Идентично с той, что мы нашли в лесу, — проговорил он, внимательно разглядывая вещицу. — Только цвет другой.

— Голубой перламутр, — подсказал старший. — У нее была целая коллекция этих заколок.

Удовлетворенно хмыкнув, опер взял фотографию и удивленно воскликнул:

— Так она же в том самом свитере, надетом на маньяке!

— Похоже на то, — проговорил Кравцов. — Завтра предъявим на опознание Петровой.

Еще раз приглядевшись к фотографии, Андросов сокрушенно покачал головой:

— Симпатичная девушка была при жизни. Что не жилось-то?

— А ее никто и не спрашивал, хочет она жить или нет, — усмехнулся Кравцов. — Ужасная смерть от топора.

— Вообще-то да, — кивнул опер, — попала она в какую-то страшную переделку.

— Завтра надо размножить фотографию и походить по ресторанам города, — распорядился старший. — Может быть, кто-то видел ее там.

— Надо и судебному медику отдать снимок — пусть попробует идентифицировать, — подсказал Андросов.

— Это надо сделать в первую очередь, — согласился Кравцов. — Завтра вызову маму Чемезовой и попрошу у нее фотографии дочери, снятые с разных ракурсов.

— Ну что, план на завтра намечен, поэтому идем по домам? — предложил Андросов, с хрустом потянувшись. — Следующий день обещает быть интересным.

— Да, идем и, как говорится, утро вечера мудренее! — живо отозвался старший.

Жена уже спала. Кравцов, даже не притронувшись к приготовленному на столе ужину, юркнул в постель и, крепко обняв любимую, шепнул ей на ушко:

— Марина, у нас все будет хорошо.

7

Утром Кравцов разговаривал с Бессоновой:

— Наталья Ивановна, у вашей дочери была заколка-автомат голубого цвета в перламутре? Веснин говорит, что на свадьбу ей подарили целый набор этих заколок.

— Да, были заколки, а какого именно цвета, я не помню, — ответила она и настороженно осведомилась: — Почему спрашиваете об этом?

— Нами обнаружен труп неизвестной женщины, и мы хотели бы уточнить у вас кое-какие детали, — ответил опер.

Женщина, услышав ужасную весть, с побледневшим лицом вскрикнула:

— Это Оксана?! Это моя дочь?!

— Пока не знаем, поэтому решили поговорить с вами.

— А где она сейчас, эта женщина? Может быть, это не Оксана? — с потаенной надеждой спросила она, голос ее дрожал.

Видя состояние женщины, опер налил ей стакан воды и спросил:

— Вы готовы поехать со мной в морг и поглядеть на эту женщину?

Бессонова с окаменевшим лицом судорожно кивнула головой.

Прежде чем выехать в морг, оперативник, закрывая на замок свой кабинет, поинтересовался:

— Наталья Ивановна, у вас имеются фотографии Оксаны? Мне нужны разные: сбоку, спереди, сзади, в разном возрасте. Это нужно для идентификации трупа.

— А зачем идентифицировать? — через силу выдавила она, поджидая опера в коридоре. — Я ее сразу узнаю. Как я могу не узнать родную дочь?

— Узнать ее сейчас сложно, — ответил сыщик, силясь прокрутить ключ, который в последнее время стал заедать. — Какие у нее были особые приметы?

— Особые приметы… — задумалась женщина. — У нее шрам от аппендицита.

— Наталья Ивановна, у нее нету туловища.

Женщина резко дернулась и, как показалось, на миг потеряла ориентацию в пространстве, поскольку двинулась в противоположную сторону. Опер, оставив ключ в замочной скважине, взял ее под локоть и повел по коридору к выходу из Управления милиции.

В машине Бессонова стала протяжно рыдать, опер не стал ее успокаивать, справедливо полагая, что вместе со слезами она выплеснет наружу тягость, и у нее восстановится хоть какое-то душевное равновесие.

Выбрав из домашнего альбома шесть фотографий Оксаны, Кравцов попросил:

— Наталья Ивановна, выпейте сейчас и возьмите с собой, пожалуйста, валерианки и поедем в морг.

В морге, когда сыщик подвел Бессонову к рефрижератору-холодильнику, успокоившуюся было женщину вновь стали душить рыдания. Взяв ее под руку, Кравцов открыл дверь. Холодильник был битком набит телами усопших, но оперативник облегченно вздохнул, когда увидел, что части тела неизвестной женщины складированы возле входа.

«Слава Богу, нашли быстро, — подумал он, — а то пришлось бы всех перебирать!»

Действительно, для того, чтобы дактилоскопировать или сфотографировать какого-нибудь убитого, иногда операм самим приходилось вытаскивать из холодильника несколько трупов, чтобы добраться до нужного.

Продолжая придерживать женщину, сыщик указал пальцем на останки:

— Вот они, обнаруженные части тела. Узнаете в них вашу дочь?

Тут у женщины подогнулись ноги, она закатила глаза и, если бы ее не придерживал опер, готова была упасть на пол. Захлопнув дверь холодильника, Кравцов попросил присутствующего рядом санитара, чтобы тот подал стул. Подставив под женщину табуретку, санитар сбегал в комнатку и принес флакон с жидкостью.

— Нашатырный спирт, держу на всякий случай, — объяснил санитар и поднес сосуд под нос Бессоновой.

Вдохнув пары нашатыря, она содрогнулась и слабым голосом спросила:

— Это Оксана?

— Не знаем, — мотнул головой оперативник. — Постарайтесь успокоиться и посмотреть еще раз.

— Хорошо, — тихо произнесла она. — Только буду сидеть, ноги не держат.

Двери холодильника были закрыты, Кравцов попросил санитара:

— Вынеси сюда голову.

Когда санитар появился с медицинским подносом, где покоилась голова человека, Бессонова вскрикнула и закрыла лицо руками.

Опер, успокаивая, положил на ее плечо руку:

— Наталья Ивановна, проявите силу воли и еще раз гляньте на голову.

Женщина, дрожа всем телом, убрала руки от лица и, посмотрев в сторону подноса с головой, обреченно выдохнула:

— Я ее не узнаю, она же вся черная и опухшая.

— Посмотрите, такие у нее были волосы? — спросил Кравцов.

— Вроде бы да… — с сомнением в голосе промолвила она. — Нет, волосы были чуть посветлее, а длина подходит. Волосы могли поменять цвет?

— Они же сейчас влажные, — объяснил сыщик. — Если высушить, могут и посветлеть. Наталья Ивановна, а черты лица не подходят вашей дочери?

— Не могу сказать, — обессиленно промолвила она. — Я же говорю, что голова вся опухшая и почерневшая, как я могу в ней узнать свою дочь?

— А зубы, коронки?

— У нее были все свои зубы.

Решив, что далее не имеет смысла продолжить опознание, Кравцов кивнул санитару:

— Верни голову в холодильник, а мы с Натальей Ивановной пойдем к патологоанатому.

Прокопьев, осмотрев все шесть прижизненных фотографий Чемезовой, озадаченно сдвинул брови:

— Чтобы идентифицировать по черепу, надо выварить голову.

— То есть как? — удивленно спросил оперативник.

— Очень просто, — ответил эксперт. — На заднем дворе разжечь костер и в ведре кипятить голову, пока не отойдет мясо.

Услышав разговор патологоанатома и сыщика, Бессонова крикнула навзрыд:

— Не надо ничего отваривать! Дайте, я еще раз погляжу на нее!

— Но вы же смотрели голову, — ответил Прокопьев. — Что хотели дополнительно опознать?

— Покажите еще раз, — всхлипнула она.

— Тогда идемте.

На этот раз санитар разложил все части тела на секционный стол, и патологоанатом спросил у Бессоновой:

— Что вы хотели тут посмотреть?

Женщина обвела взглядом жуткие фрагменты тела и тихо спросила:

— Зубы сможете показать?

Прокопьев раздвинул губы у головы, и женщина, приглядевшись, воскликнула:

— Это не она!

— Почему так считаете? — спросил ее Кравцов.

У Бессоновой в глазах блеснула искорка надежды, и она громко вскрикнула:

— У Оксаны была щербинка спереди, а у этой нет!

— Я тоже так думаю, — обыденно заметил патологоанатом. — Посмотрев все прижизненные фотографии Чемезовой, у меня тоже закралось подозрение, что это не она.

— Как же так?! — развел руками оперативник. — Тогда кто она такая?!

— Ищите, — усмехнулся эксперт. — А голову все-таки выварю, череп надо отправить в Ленинград для восстановления прижизненного облика человека.

Отъехав от морга, сыщик еще раз спросил Бессонову:

— Вы точно уверены, что это не ваша дочь?

— Нет, это не она, — помотала головой женщина. — По зубам узнала бы ее, ведь щербинка у нас в роду.

Она оскалила зубы, и опер увидел в переднем ряду верхних зубов у нее щербинку.

— Факт налицо, тут уж ничего не скажешь, — усмехнулся оперативник и, подъехав к остановке, попрощался с Бессоновой. — Наталья Ивановна, пока прощаюсь с вами, на днях наведаюсь.

Прежде чем выйти из машины, женщина с придыханием спросила:

— Вы не подозреваете Веснина в убийстве моей дочери?

— Оснований нет, чтобы его подозревать, — ответил опер и, немного подумав, добавил: — Он до сих пор любит вашу дочь.

— Это он так сказал? — спросила немного удивленная женщина.

— Да, именно так он и сказал, — ответил Кравцов. — Они поженились по любви.

— Что верно, то верно, — тепло улыбнулась Бессонова. — Он так красиво ухаживал за Оксаной…

— Ладно, Наталья Ивановна, до свиданья и до скорой встречи, — попрощался сыщик.

Время было двенадцать дня. Памятуя о том, что после обеда предстоит встреча со следователем, Кравцов решил заехать к Петровой, чтобы показать ей фотографию свитера, надетого на Чемезову.

Петрова, увидев снимок, твердо заявила:

— Да, в этом свитере он и был!

— Вы точно уверены? — спросил ее сыщик.

— Точнее не бывает, — ответила женщина. — Тот же фасон, тот же цвет, та же лилия.

Озадаченный опер вернулся на работу и стал ждать появления следователя прокуратуры, между делом отобедав медовыми пряниками с чаем.

8

Появился Андросов, следом подтянулись и Семенов с Шуляком. Кравцов протянул фотографию Чемезовой Шуляку и приказал:

— После совещания сходи к экспертам со следователем прокуратуры и размножь в количестве двадцати-тридцати штук. Надо раздать наружным службам, да и самим походить по ресторанам и пивбарам. Может быть, кто-то ее узнает.

Открыв дверь, Свиридов с порога громко поприветствовал оперативников:

— Здравствуйте, братцы кролики!

— О, братец лис собственной персоной, — хохотнул старший в ответ. — Проходи, Аркадий, проходи, мы тебя уже ждем.

— Итак, что мы имеем на этот час? — спросил следователь, разместившись за столом. — Кто доложит?

— Я и доложу, — ответил Кравцов и стал рассказывать: — В розыске, как пропавшая без вести, находится Чемезова Оксана Петровна, шестьдесят четвертого года рождения, проживающая по улице Горького, которая исчезла в середине августа текущего года. Она замужем, супруга зовут Веснин Максим. Два года назад семейная жизнь дала трещину, а причиной тому явилось то, что женщина не могла забеременеть. На этой почве Чемезова стала пить и гулять, приводить домой случайных людей, с которыми знакомилась в ресторанах города, и однажды Веснин застал жену у себя в квартире с другим мужчиной. Были разборки между супругами, муж даже посидел за семейный дебош в изоляторе. После этого случая скандалы и гуляния со стороны жены на какое-то время поутихли, но по истечении определенного времени возобновились. Полгода назад Веснин ушел от нее и живет у другой женщины.

— И что ты хочешь этим сказать? — прищурив глаза, поинтересовался Свиридов. — Расчлененный труп принадлежит этой Чемезовой?

— Не совсем так, сейчас дорасскажу, — ответил опер и, отхлебнув уже остывший сладкий чай, продолжил:

— В воскресенье, когда мы повторно осматривали место происшествия, в лесу обнаружили заколку-автомат голубого цвета. Веснин подтверждает, что подобная заколка была у его жены. Более того, мы обнаружили в квартире у Чемезовой порванную фотографию, где последняя одета в свитер синего цвета с лилией на груди. Именно в похожем свитере маньяк напал на Нестерову и Петрову. Осмотрев квартиру Чемезовой, мы этот свитер не обнаружили…

— Уже интересно, — оживленно выдохнул Свиридов, невольно прервав докладчика. — Труп все-таки ее?

Кравцов досадливо качнул головой:

— Аркадий, не гони лошадей, дай закончить свою мысль.

— Все, все, молчу, — приложил руку к груди следователь. — Продолжай.

Допив свой холодный чай, опер стал рассказывать далее:

— Итак, у меня была полная уверенность, что расчлененный труп женщины принадлежит этой Чемезовой. Поэтому сегодня с утра решил свозить маму пропавшей девушки в морг на опознание. Сначала она не узнала ее, что объяснимо ввиду испорченности трупа, но при повторном предъявлении частей тела неизвестной женщины твердо заявила, что они не принадлежит ее дочери, мотивируя это тем, что у той в верхнем ряду передних зубов наличествует щербинка, а у головы зубы без щелей. В доказательство своей версии она показала свои зубы, где просматривается щербинка, то есть у них это в роду. Во время опознания присутствовал судебный медик, который, изучив прижизненные фотографии Чемезовой, также подтвердил, что труп, скорее всего, принадлежит не ей. Вот и все, что я хотел доложить.

— Ничего не понятно, — пожал плечами следователь. — Свитер был одет на маньяке, на месте происшествия обнаружена заколка-автомат Чемезовой, а труп другой женщины. Что все это значит?

— Может быть такой вариант: голова принадлежит неизвестной женщине, а нога, ступни и рука принадлежат Чемезовой, — предположил Андросов.

— Саня, я знаю, что у тебя богатая фантазия, но не до такой же степени, — усмехнулся Свиридов. — Что, этот убийца дома организовал мини мясной комбинат?

— Почему бы и нет, — возбужденно отреагировал опер. — Он маньяк, а маньяки на одной жертве не останавливаются.

— Успокойся, — охладил его Кравцов. — Мы были с Аркадием в морге, патологоанатом утверждает, что все части тела принадлежат одному человеку.

— Тогда ясно, сразу бы так и сказали, — разочарованно протянул Андросов и, немного подумав, с сомнением поинтересовался:

— Как эксперт определил, что голова принадлежит к конечностям, ведь туловища-то нету?

— По характеру разрубов, — объяснил следователь. — Орудие было одно и то же — острый топор.

— Но он же мог этим топором почикать сразу двух баб! — бурно отреагировал сыщик, на что Кравцов, не выдержав упорства подчиненного, резко остановил его:

— Александр, достаточно! Твоя версия будет одной из нескольких, а теперь определимся, что нам делать дальше.

— Из всего сказанного я сделал для себя следующие выводы, — взял слово Свиридов. — Будем исходить из того, что обнаруженные части тела принадлежат одной женщине, и эта женщина не Чемезова. А где в таком случае Чемезова? Как ее личные вещи попали к маньяку? А, может быть, это и вовсе не ее вещи, а очень похожие на них? При любом раскладе розыск Чемезовой надо вести параллельно с раскрытием убийства неизвестной женщины. Наша первоочередная задача — установить личность этой женщины. Что делает уголовный розыск в этом направлении?

Увидев вопросительный взгляд следователя, Кравцов доложил:

— Я тоже на сто процентов не уверен, что вещи могут принадлежать Чемезовой, но мы ее не отбрасываем со счетов и с сегодняшнего дня начнем обходить все злачные места города, наведаемся в рестораны и пивбары, чтобы показывать фотографию посетителям и официантам — авось кто-то узнает и подскажет нам, с кем она была в последние дни перед исчезновением. Параллельно составим подробную ориентировку с приметами трупа неопознанной женщины и раздадим всем службам, а также дадим объявление в газету. Естественно, поставим в известность свои «темные силы»* (агентура, негласные помощники милиции), чтобы обращали внимание.

— Хорошо, я так и доложу прокурору, что работа идет, можно сказать, кипит, — кивнул Свиридов. — Преступление серьезное, если не раскроем в ближайшую неделю, то республиканская прокуратура может поставить дело на контроль, а это лишняя головная боль для всех нас. Поэтому прошу всем поднапрячься и найти преступника.

После совещания, оставшись наедине с Кравцовым, следователь с улыбкой заметил:

— Смотри, как разбушевался Батискаф. Вот эту его энергию надо бы направить в правильное русло для раскрытия преступления.

— Батискаф… Александр такой, — рассмеялся старший. — То, что думает, то и говорит. В этом его превосходство перед нами — по-деревенски рубит правду-матку.

— А разве сыщик не должен быть гибким? — все с той же улыбкой спросил следователь. — Ведь иногда вам приходится перевоплощаться.

— Гибким надо быть, но не чересчур, а то можно сломаться на изгибе, — ответил сыщик. — С Александром мы дополняем друг друга: я в меру гибкий, а он в меру прямой. Поверь мне — это работает.

Когда следователь собрался покинуть кабинет, Кравцов сообщил:

— Аркадий, для пущей убедительности сегодня вечером повторно свожу Веснина в морг, чтобы показать зубы у найденной головы. Если и он скажет, что у жены были другие зубы, то версия с Чемезовой становится туманной.

— Добро, своди мужа этой Чемезовой в морг, а потом сообщи мне результаты, — согласно кивнул следователь. — Но все равно надо искать ее — странно все-таки она исчезла.

— Будем искать, — заверил его сыщик. — Отныне ее дело у меня всегда на столе.

Когда Кравцов позвонил Веснину, трубку подняла та же женщина и недовольно спросила:

— Опять милиция? Чего вы от него хотите? Вчера он пришел от вас домой — на нем лица нет!

— У кого-то лица нет, а некоторые теряют головы и руки! — внезапно вскипел оперативник. — Кто вы такая, чтобы решать за него, идти ему в милицию или не идти?!

— Я, я… — растерялась женщина. — Мы скоро с Максимом распишемся.

— Вот когда распишетесь, тогда и диктуйте ему условия! — жестко бросил оперативник. — Дело касается его бывшей жены, поэтому пусть после работы прибудет в милицию.

Ровно в одиннадцать вечера, когда оперативник потерял надежду, что Веснин явится к нему, послышался робкий стук в дверь кабинета. Будучи уверенным в том, кто же может стоять снаружи, Кравцов громко крикнул:

— Максим, заходи!

Когда мужчина зашел в кабинет, оперативник укорил его:

— Максим, ты объясни своей сожительнице, что я тебя вызываю не из-за праздного любопытства, чтобы узнать какие-нибудь пикантные подробности вашей личной жизни. Ты почему вчера не подсказал, что можешь опознать свою жену по щербинке на верхней челюсти спереди? Тогда бы сегодня тебя никто не вызвал и не беспокоил твою половину.

— Извините, я вчера был в таком состоянии, что плохо соображал, — виновато вздохнул Веснин.

— Значит, щербинка у нее имеется?

— Да, имеется.

— Поехали в морг, сделаем официальное опознание, — предложил сыщик.

В полуночном морге санитаров не было, мрачность помещения усиливало тусклое освещение. Обычно при проведении исследования трупов патологоанатом подключает операционный светильник, но выключатель был запрятан где-то в комнате санитаров, и сыщик не стал утруждать себя его поисками. Тщетно поискав в шкафах латексные перчатки, опер, чертыхаясь, открыл холодильник; превозмогая брезгливость, сел на корточки и голыми руками раздвинул губы у головы. Вдруг ему показалась, что губы у женщины зашевелились, и он резко одернул руки.

«Почудилось! — подумал он, мгновенно покрывшись холодным потом. — Неудобно получится, если опознающий заметит мой испуг».

Зажмурившись, он повторил попытку. На этот раз голова откатилась назад и, чтобы удержать на месте, оперативник одной рукой придерживал ее за затылок, а пальцами второй руки раздвинул губы. Тут он почувствовал, что под кожей головы пульсирует вена. Собрав всю силу воли и продолжая держать в руках жуткий объект, он крикнул Веснину, который испуганно топтался поодаль:

— Максим, подойди и погляди — зубы твоей жены?

— Темно, не вижу, — дрожащим голосом ответил мужчина, пододвинувшись поближе.

— Ну подсвети спичкой! — сердито бросил оперативник, продолжая чувствовать пульсацию.

«Очевидно, пульсирует не голова, а моя рука с испугу», — мелькнуло у него в голове.

Посмотрев при свете спички на зубы неизвестной женщины, Веснин отрицательно помотал головой:

— Нет, у этой нет щербинки, а у Оксаны была.

Закрыв холодильник, опер долго мыл руки под краном в мойке секционного стола, а потом объявил:

— Протокол составим у меня в кабинете. Поехали.

Составив протокол опознания, Кравцов отпустил Веснина и отправился домой.

Марина спала. Он долго сидел на кухне за чашкой чая, обдумывая в голове, что же на самом деле случилось в морге:

«Сдают нервы, трупы начинают оживать, — тревожась, размышлял он. — Если бы это показалось мне в первый раз, когда зашевелились губы, я бы подумал, что чудится, но это повторилось, когда я взял ее за затылок… Что это такое? Раньше имел дело с покойниками, но никогда подобного не случалось…»

Он залез в ванну и долго стоял под горячим душем. Затем тихо пробрался в зал и лег на диван — в эту ночь он решил не притрагиваться к жене руками, которыми только что держал устрашающие останки человека.

«Кто его знает, может быть, мои руки сейчас излучают какую-нибудь негативную энергию. От греха подальше на время буду держаться от Марины на расстоянии», — подумал он, закрывая глаза.

Ночью ему снились кошмары: он сидит в темноте какого-то разрушенного балагана, и на него надвигается женщина в черном. Приглядевшись, сыщик узнает ее — это была удаганка Кыйаара…

Утром Кравцов встал совершенно разбитым. Марины уже не было — она ушла на работу. Пытаясь настроиться на рабочий лад, он попил крепкого чая, но оживления не наступало. Добравшись непослушными ногами до телефона, он набрал работу. Когда Андросов поднял трубку, опер слабым голосом попросил:

— Саня, чувствую себя плохо, поэтому полежу до обеда. Сходи к Сорокину на планерку, а если он спросит меня, скажи, что, мол, с утра пошел в морг для составления протокола.

— Ты что, вчера выпил? — удивленно спросил сыщик. — С кем?

— С трупом, — съехидничал Кравцов. — Ни с кем не пил, просто нездоровится.

— Ладно, Витя, отдыхай, я тебя прикрою, — пообещал Андросов. — Можешь целый день отлежаться.

После обеда, почувствовав некоторое облегчение, Кравцов пришел на работу, и его сразу же вызвал Сорокин.

— Ну что там в морге? — поинтересовался он, когда оперативник зашел в кабинет. — Муж опознал свою ненаглядную?

— Ненаглядную? — поневоле усмехнулся сыщик. — Он чуть не протянул ноги рядом с ней от страха, увидев такую «ненаглядность».

— Опознал?

— Нет, так же, как и теща, отвергает, что это Чемезова.

— Батискаф говорит, что пойдете по ресторанам. Какой резон ходить по ресторанам, если это не Чемезова?

Тут Сорокин хитро прищурил глаза и пригрозил пальцем:

— Только не просите для этого мероприятия деньги на оперативные расходы. Опять напьетесь и свернете скулу какому-либо братку, а мне отписываться.

— Сергей Сергеевич, но тогда же за дело понадавали по шее этому Кочуру, — рассмеялся опер. — Меньше будет вымогать кровные у граждан.

Кочур Стас был бандитом, одним из первых еще советских рэкетиров в городе. Месяцем ранее Андросов и Семенов, отдыхая в ресторане «Север», застали там бандита и провели с ним, с их слов, «воспитательную работу с криминальным субъектом». Кочур обратился с жалобой в прокуратуру, операм «за недостойное поведение при обращении с гражданами» раздали по строгому выговору.

— Преступность сейчас не та, — безнадежно махнул рукой Сорокин. — Разве раньше такое можно было представить, что какой-нибудь криминальный элемент пожаловался прокурору на мента? Да ни в жизнь! А теперь что? Пошли маменькины сынки. У Кочура этого мама работает в горисполкоме на ответственной должности. Тьфу, не хочу даже говорить!

— Значит, Сергей Сергеевич, идем по ресторанам? — переспросил оперативник.

— Идите, но денег все равно не дам, — хмуро бросил руководитель. — Хватить гулять за счет государственной казны.

— Но мы же не гулять… — начал было оправдываться Кравцов, но Сорокин резко прервал его:

— Исчезни, иначе вообще запрещу появляться в кабаках!

Вернувшись в кабинет, Кравцов рассказал об ожившей голове и о ночных видениях Андросову. Тот, покачав головой, предположил:

— Неспроста она тебе приснилась. Это Кыйаара почему-то проснулась от долгой спячки и тревожит людей. К чему бы это? Будем надеяться, что она белая шаманка и не хочет нам зла. А насчет шевеления головы — все это чепуха, тебе померещилось от страха.

Посидев немного в задумчивости, Кравцов обратился к другу:

— Саня, я не в себе после вчерашнего случая в морге, поэтому хочу немного выпить. Пойдем в ресторан, расслабимся, а заодно покажем фотографию Чемезовой официантам.

— Я сам хотел об этом предложить тебе, — оживился Андросов. — У меня в заначке десять рублей.

— И у меня завалялся червонец, — довольно улыбнулся старший. — Нам хватит на царский ужин в ресторане «Север»!

— Не хочу в «Север», давай, пойдем в другой кабак, — воспротивился Андросов. — Там я влетел с этим Кочуром.

— Ничего, ничего, пусть дрожат, — засмеялся Кравцов. — Волков бояться — в лес не ходить!

9

Денег хватило на бутылку водки, салат оливье и на две порции цыпленка тапака* (более известен как цыпленок табака), это при том, что алкогольный напиток был подан без ресторанной наценки, поскольку наметанный глаз официанта сразу определил, что перед ними «ребята из органов» и их надо обслужить по первому разряду.

В конце этого чудесного ужина Кравцов подозвал официанта и, предъявив фотографию Чемезовой, спросил:

— Андрей, не знакома ли тебе эта гражданочка?

— Что-то припоминается, — потер лоб официант. — Видел ее раза три в нашем ресторане, и, по-моему, ее зовут Оксана.

— Правильно — Оксана, — от удивления расширил глаза оперативник. — Скажи: с кем она тут ходила?

— Вот этого я не знаю, — помотал головой мужчина. — Она крутилась с таксистами.

— Значит, с таксистами, — задумался Кравцов. — А подружки у нее были?

— Не помню… Вроде бы была одна.

— Сможешь ее описать? Тип лица, рост, телосложение.

— Дайте мне подумать, — ответил официант и поинтересовался: — Не хотите еще выпить?

— Не на что, — с улыбкой похлопал по карманам Кравцов. — Если только не угостите…

Ничего не говоря, официант удалился в подсобку и вскоре появился с подносом, где был водружен графин с водкой, а рядом расположились два салата оливье в пиалах.

— За счет меня, — улыбнулся он краешком губ и стал рассказывать:

— Эти девушки тут гуляли с клиентами. После вечера их увозили таксисты, и вы понимаете, что они с ними делали. Короче, они торговали своим телом, были проститутками. А про вторую скажу так: азиатской внешности, среднего роста, волосы темные.

— А когда они были в последний раз? — спросил его Андросов.

— Примерно месяц назад, где-то в середине августа.

— Спасибо, Андрей, ты нам оказал неоценимую услугу, — поблагодарил официанта Кравцов. — Если будет необходимость, мы тебя побеспокоим.

— Хорошо, вызывайте, — кивнул официант и поинтересовался: — Что сделали эти девушки? Кого-то обокрали?

— Вот эта Оксана как раз и пропала без вести, — ответил Андросов. — Надо бы найти ее подругу и спросить, куда та делась.

— А если они снова появятся здесь? — спросил мужчина. — Что мне делать в этом случае?

— Скорее всего, Оксана уже не появится, — ответил Кравцов. — Месяц прошел, как она не приходит домой.

— Проверьте таксистов, — шепнул официант и опасливо отошел от стола.

Выпив те двести пятьдесят граммов водки, которые преподнес официант и, закусив оливье, довольные опера покинули ресторан.

Следуя по ночному городу, Андросов, смеясь, рассказал:

— Когда ты разговаривал с официантом, в ресторан заглянул Кочур. Увидев меня, ломанулся обратно.

— Мудро поступил! — расхохотался Кравцов. — Бандитов били, бьем и будем бить — пусть знают наших!

— Надо бы проверить таксистов, — проговорил Андросов. — Завтра посвятим этому день.

— Есть у меня человечек* (в данном случае осведомитель) среди этой братвы, надо бы с ним встретиться, — кивнул Кравцов. — Таксисты и раньше держали марку в городе, а сейчас сам Бог велел.

Таксопарк был самым крупным и мощным городским предприятием, насчитывающим до семисот таксистов. Но в последнее время, в связи с принятием закона о кооперации, организация стала рассыпаться, многие таксисты подались в предприниматели, стали заниматься частным извозом, некоторые переквалифицировались в бандитов и вымогателей.

— Интересно, что за эта подруга у Чемезовой? — задался вопросом Андросов. — Надо бы ее вычислить.

— Если все-таки маньяк был в одежде Оксаны, то разрубленным трупом может оказаться эта самая подруга, — рассудил Кравцов, чем привел друга в замешательство.

— Точно! — вскрикнул тот. — Как я сразу не догадался!

— А я сразу подумал об этом, когда разговаривал с официантом, — ответил старший. — Думал, что и ты это смекнул.

— Нет, не смекнул, — огорченно произнес опер и воскликнул: — Тем более начнем проверять таксистов!

Когда опера появились на работе, дежурный офицер, заметив их состояние, обеспокоенно поинтересовался:

— Ребята, вы где-то неплохо отдохнули? Или идите домой, или закройтесь в кабинете — начальник находится у себя, задержался на работе. Увидит — не оберешься бед.

— Все, все, мы тихо, как мышки, — пообещал Кравцов, приложив палец к губам. — Немного побудем в кабинете.

— Тогда быстро спрячьтесь — начальник скоро будет выходить из здания, — предупредил дежурный.

Закрывшись в кабинете, Кравцов достал из сейфа когда-то изъятый самогон в трехлитровой банке и попросил Андросова:

— Доставай кружки и пряники — выпьем немного и пойдем по домам.

— Или по дамам? — громко рассмеялся опер, на что Кравцов со зловещей гримасой сунул ему кулак под нос:

— Тихо, начальник услышит! Я тебе покажу «дам» — только по домам!

Отпив самогон из кружки и восхищенно покряхтев, Андросов выдохнул:

— Силен! Не то, что водка, все шестьдесят градусов!

Отойдя от крепкого послевкусия, он поделился своими мыслями:

— Витек, твоя версия имеет право на существование. Таксисты убили обеих девушек, разрубили на части и побросали по разным местам. Только мучает меня один вопрос: почему вторую девушку никто не ищет? Почему до сих пор не подано заявление об ее пропаже?

— Меня тоже волнует этот вопрос, — ответил старший. — Тут версия разная: или она без родственников, или вся родова давно уже махнула на нее рукой, а, может быть, приехала откуда-то из района и ее пока не хватились. Ладно, не будем гадать, а с завтрашнего дня начнем тягать таксистов.

Вскоре в ночном коридоре послышались тяжелые шаги — это начальник милиции спускался со второго этажа, чтобы ехать домой. Сыщики замерли в тихом ожидании, пока руководитель уедет домой, потом сами потянулись к выходу.

Когда Кравцов пришел домой, время было два часа ночи. Он свалился на диван и забылся тяжелым сном, чтобы проснуться в шесть утра от сильного чувства тревоги. Сердце колотилось и трепыхалось в груди, казалось, что он пробудился от его пульсирующего стука, отдающего в уши.

«Перебрал вчера, — подумал он, пытаясь успокоиться. — Или это последствие общения с головой? Что-то внутри у меня надорвалось после этого случая… Не надо было торопиться с опознанием, а дождаться утра! Постой, а патологоанатомы имеют дело с трупами каждый день, и ничего… Но при них-то трупы не шевелились!»

С этими мыслями Кравцов направился в ванную. Когда он, приняв душ, вышел из ванной, Марина уже встала и сердито гремела посудой на кухне. Муж по звону посуды безошибочно определял, в каком настроении его вторая половина. Он тихо зашел на кухню и застал Марину за приготовлением завтрака — на сковородке шкворчала яичница. Подойдя сзади, он поцеловал ее в плечо; она раздраженно дернулась и вилкой в руке указала на стол:

— Садись, сейчас накормлю.

— Марина, ты что, сердишься на меня? — спросил супруг, присаживаясь за стол.

Жена, не отвечая на вопрос, продолжала колдовать над плитой.

За завтраком он повторил вопрос:

— Марина, почему ты обиделась на меня?

— Ты что вторую ночь ходишь по дому, словно шпион? — сердито спросила она.

— Марина, но я же работаю.

— По-моему, ты не работаешь, а пьешь. От тебя до сих пор разит похмельем.

— Да, и пью. Но на это есть причины.

— А какие могут быть причины, чтобы пить? Так скоро сопьешься.

— Марина, ты же не знаешь, что со мной случилось на работе. Я же не могу тебе все рассказывать.

— А почему ты не можешь рассказать жене то, что случилось у тебя на работе? Это какой-то секрет?

— Не хочу делиться с тобой тем негативом, который присутствует в нашей работе. Поверь, это просто так не проходит, поэтому я берегу тебя.

— Ладно, я пошла одеваться, — смягчилась жена. — Отвези меня на работу.

Лужицы были скованы тонким льдом, дул холодный пронизывающий ветер, бабье лето кончилось. Проводив Марину до работы, Кравцов явился в Управление, где застал Семенова и Шуляка за игрой в нарды. Попросив их поставить чайник, он направился к Сорокину.

Послушав доклад подчиненного, тот угрюмо произнес:

— Как я понял, могли убить двух женщин, труп одной из которых пока не обнаружен. Если это так, то дело принимает серьезный оборот — маньяк может пойти на следующие шаги, а если убьют несовершеннолетнюю — с нас семь шкур сдерут. Что собираетесь предпринять, чтобы нейтрализовать преступника?

— Прямо с утра начнем выдергивать таксистов. Пойдем и по другим ресторанам и пивбарам, покажем фотографию пропавшей, авось кто-то припомнит подружек. Рассчитываю — в ближайшие дни что-то должно проясниться.

— Работайте без сна и отдыха, — приказал руководитель. — Будет нужна помощь — обращайся в любое время суток.

— Нам бы деньги на оперативные расходы… — заикнулся было опер, но Сорокин резко прервал его:

— А вот шиш вам, а не деньги! Весь месячный лимит исчерпан.

— Плохо, — раздосадованно протянул оперативник. — Мы свой семейный лимит тоже исчерпали.

— Ну и прекрасно, меньше будете пить, — осклабился начальник. — Вчера вы с Батискафом насиделись в кабаке — с вас хватит. Ходите просто так, беседуйте с официантами и администраторами, при этом не обязательно сидеть за столом.

— Будем ходить, что нам еще остается делать, — сокрушенно произнес опер и вышел из кабинета.

Когда Кравцов вернулся в кабинет, Андросов уже находился там. Разлохмаченный и небритый, он с обескураженным видом попросил:

— Витя, плескани немного самогончику.

— Что случилось? — спросил старший. — После меня продолжил?

— Нет, сразу пошел домой, — помотал низко опущенной головой оперативник. — Просто ночью меня душила удаганка.

— Что, что?! — удивленно воскликнул Кравцов. — Расскажи-ка по порядку.

— Сплю и сплю, значит, и вдруг чувствую, что не хватает воздуха. Открываю глаза — на мне сидит Кыйаара и хватает за шею. Я с диким воплем: «Кыйаара, прекрати!» вскакиваю с постели, а жена кричит: «Напился опять! Сколько это может продолжаться?!» Дальше не смог толком заснуть, все внутри у меня дрожит. Витя, налей.

— Так, может быть, это жена тебя и попридушила, — рассмеялся старший, наливая в кружку самогон, — а ты по пьяному делу не разобрался?

— Нет, это была удаганка, — сипло выдохнул сыщик, опрокинув кружку с самогоном. — Жена еще ворчит: «Про какую Кыйаару вспомнил?» Пришлось рассказать, что произошло на охоте, а она не верит: «Какая может быть шаманка?! Признайся, кто такая Кыйаара?!» Городская она баба, женушка моя, упертая, думает, что я в деревне нашел себе любовницу.

Не в силах удержаться на ногах, Кравцов, хохоча, свалился на кресло. Андросов, глядя, как веселится друг, укоризненно покачал головой:

— Тебе-то хорошо, а каково мне? Скоро выгонят из дома и буду бомжевать.

Разговор друзей прервал телефонный звонок. На том конце провода был Свиридов.

— Ну что, братцы-кролики, каковы успехи? — бодро поинтересовался он. — Чем можете обрадовать меня?

Услышав рассказ о ночных видениях оперов, следователь удивленно ахнул:

— Вы не поверите — мне она тоже приснилась.

— И в каком же образе? — с посерьезневшим голосом спросил Кравцов.

— Точь-в-точь, как возле того етеха. Платье развевается на ветру…

Вдруг осененный чем-то, Свиридов воскликнул:

— Послушайте, парни, она хочет нас о чем-то предупредить!

— О надвигающейся опасности? — осторожно осведомился сыщик.

— Возможно, — ответил следователь и предупредил: — Ребятки, в эти дни не пейте, не шастайте по кабакам, следите друг за другом. Береженого Бог бережет.

Положив трубку, Кравцов пригрозил пальцем Андросову:

— Больше ни грамма!

В этот день Кравцов встретился со своим осведомителем из таксистов, но тот ничего вразумительного не смог сказать:

— Это молодежь ходит по ресторанам да по кабакам. А мы, старики, после смены сразу домой и на боковую, я ведь развожу людей еще с семидесятых годов. А то, что убили этих девок наши — вполне возможно. Теперь в таксопарк набирают кого ни попадя, встречаются и такие, способные на все. Помнишь, как наш таксист по весне убил пассажира?

— Помню, как не помнить, — ответил опер. — Мы и раскрывали.

— Вот видишь, наши вполне могут быть замешаны в этом деле.

В последующие дни сыщики перетаскали добрую дюжину таксистов в Управление милиции, проверили другие рестораны и пивбары, винные магазины, но так ничего и не добились. Кравцов завел оперативное дело* (такое дело заводится, если преступление не раскрыто по горячим следам) под условным наименованием «Молох», и оно легло без движения в его сейфе.

А вскоре выпал снег, похоронив тайну убийства неизвестной женщины на неопределенное время. Найдутся ли остальные части тела, раскроется ли преступление — на эти вопросы ответов ни у кого не было.

Часть третья