Избранные детективы Компиляция кн. 1-17 — страница 148 из 206

Смирный спросил у нее:

— Вы Наталья Леонидовна?

— Да.

— Записку для Коптевой оставили вы?

— Да, я.

— Ничего подозрительного не заметили? Следы какие-нибудь возле ворот?

— Нет, тут же темно. А где следы?

— Сейчас увидите. Будете понятой.

Подойдя к пугающей возвышенности под детским грибком, из-под которого выглядывала рука человека, все смолкли, представляя в голове ужасы разыгравшейся трагедии. Смирный и Овсянников стали разгребать снег, и перед всеми открылась жуткая картина растерзанной женщины в распахнутой шубе…

Следственно-оперативная группа установила следующее: на женщину напали сзади, ножевой удар нанесен под левую лопатку, повредив сердце, смерть наступила почти моментально. Затем преступник поволок свою жертву на территорию детсада, под детским грибком расстегнул ей шубу, изрезал ножом внутреннюю одежду и, возможно, вступил в половую связь. Затем ножом искромсал тело, сделав надрезы на груди, животе, гениталии. После совершенного злодеяния преступник засыпал труп снегом и скрылся. На трупе не были обнаружены следы спермы — очевидно, преступник по какой-то причине не смог довершить начатое злодейство.

По горячим следам раскрыть преступление не удалось, начальнику отдела милиции Энска позвонили из областного Управления, пообещав направить опытных сыщиков для помощи.

Спустя три дня в городе было совершено еще одно подобное преступление. На женщину по фамилии Попова напали сзади, ударили ножом между лопаток, но преступнику помешал прохожий, и тот скрылся. Женщина с тяжелым проникающим ранением осталась жива, но ничем следствию не могла помочь — преступника она не видела и, соответственно, не могла описать его внешность.

Это был уже серьезный сигнал. В городе заговорили о появлении маньяка-убийцы. Областное Управление внутренних дел направило на подмогу трех опытных сыщиков, но сколько бы ни старались милиционеры, преступник так и не был обнаружен. Преступления сразу же поставили на контроль в Генеральной прокуратуре Советского Союза. А соскочить с контроля генпрокуратуры было невозможно, если только не раскрыть побыстрее дело. Никто не был готов к такому развитию событий, ведь контроль со стороны надзорных органов — это дамоклов меч над головой любого руководителя, и начальство всегда пыталось избежать его всеми правдами и неправдами. Однажды в Энск приезжал даже сыщик с Главного Управления уголовного розыска МВД СССР, но, пробыв полмесяца, он ни с чем вернулся в Москву.

Преступник затаился, нападения на женщин прекратились. Очевидно, он испугался массовых проверок всех мужчин города, возможно, даже попадал в поле зрения милиционеров, но те не смогли углядеть в нем убийцу.

Так «заглухарило» самое страшное убийство, совершенное в городе. В это время по городам и весям Советского Союза вовсю действовал не один десяток серийных убийц, но все их жуткие похождения руководством страны замалчивались — в стране победившего социализма среди советских людей не могут существовать такие кровавые монстры.

Областное Управление милиции постоянно направляло оперативников для раскрытия этого резонансного убийства. Если приезжие сыщики сначала прилагали усердие, чтобы поймать преступника, то со временем они смирились с тем, что преступления никогда не раскроются, поэтому наезжали в Энск только для проформы, чтобы между делом попивать пивка в бане, любезно предоставленной местными милиционерами, по возможности приятно провести время в компании здешних девушек.

Никогда не забывали об этом душераздирающем случае лишь два оперативника — Смирный и Овсянников. Они по крупицам из года в год собирали информацию, которая могла бы пролить свет в деле о загадочном убийстве гражданки Коптевой

Часть перваяБезвинные жертвы

1

Наташа Сатарова и Рута Вожжина окончили школу в тысяча девятьсот восемьдесят пятом году. Обе поступили в Иркутский педагогический институт, но у подруг душа не лежала к учительству, и они стали подумывать о том, как бы перевестись в институт народного хозяйства. В деканате им объяснили, что для перевода надо окончить хотя бы первый курс педагогического, и подруги, скрепя сердце, продолжили учебу. Рута была бойкой и шустрой девушкой, быстро знакомилась с парнями и также быстро рвала с ними связи. В последнее время она дружила с однокурсником, коренным иркутянином, часто бывая с ночевкой у него в гостях. Наташа же была скромной и застенчивой, сторонилась молодых людей, отвергая любую попытку ухаживания. Однажды после нового года Рута встревоженно поделилась новостью со своей подругой:

— Таша, по-моему, я беременна.

— Ты что, спишь с ним?! — ужаснулась подруга.

— Давно, — призналась она. — Уже месяца три, а то и больше.

— А он-то собирается на тебе жениться?

— Откуда?! — криво усмехнулась девушка. — Мы уже расстались с ним.

— И что теперь? Хочешь рожать ребенка и стать матерью-одиночкой?

— Нет, не хочу. Мне надо учиться.

— Так иди же к врачу, пока не поздно, надо сделать аборт, — посоветовала подруга.

В конце января врач, осмотрев Руту, дал ей направление в абортное отделение Иркутской городской больницы.

После операции девушка впала в депрессию, целыми днями валяясь на кровати в общежитии, пропустив на полмесяца занятия в институте. Наташе стоило немалого труда привести ее в чувство и силком потащить на учебу. Весной, не сдав зачеты и экзамены за первый курс, подруги бросили учебу и вернулись в свой родной Энск, чтобы ближе к осени вернуться обратно для поступления уже в другой институт.

Впереди было два месяца отдыха, но девушки, чтобы в лишний раз не обременять родителей, которые итак были недовольны поступком своих дочерей, бросивших учебу, решили самим заработать деньги. Они устроились в снабженческую организацию приемщиками-сдатчиками, планируя за лето выручить немного средств, которые были бы хорошим подспорьем к деньгам родителей для поездки в Иркутск.

С трудом выдержав день на скучной и монотонной работе, девушки прибегали домой, прихорашивались и устремлялись в молодежный центр районного дома культуры на дискотеку.

Молодежь Энска изнывала от безделья, слоняясь по набережной и подыскивая возможность найти выпивку, чтобы зарядиться перед вечерней дискотекой. Спиртное в магазинах продавали по талону, поэтому в ход шли брага и самогон, производители которых нашли поистине золотое дно, исподтишка продавая свой товар жаждущему народу. Дискотека заканчивалась в одиннадцать вечера, но никто и не думал расходиться по домам, все парами или группами шли гулять по предночному городу, на набережной реки баловались самодельным алкоголем, купленным у подпольных спекулянтов, ссорились и мирились, влюблялись и расходились.

Так проходило лето и у Наташи с Рутой. Однажды последняя вновь ошарашила свою подругу новостью:

— Я влюбилась.

— В кого на этот раз? — удивленно спросила Наташа. — В Витьку?

После приезда из Иркутска Рута принимала ухаживания со стороны Виктора, долговязого и прыщавого парня, который раскатывал по городу на своем мотоцикле «Ява» и не раз возил девушку на этом чудо-технике, сделанном в далекой Чехословакии.

— Нет, Таша, в другого, — загадочно улыбнулась девушка. — С Витькой мы уже порвали.

— Ну-ка, ну-ка, расскажи подробно, кто он такой, — заинтриговалась Наташа. — Я уже сбилась со счетов от твоих ухажеров.

Немного притомив свою подругу, Рута выдала свою девичью тайну:

— В Вадима.

— В какого еще Вадима?! — воскликнула Наташа. — Черепкова?!

— Да, в него, — мечтательно улыбнулась Рута. — Уж спать не могу, постоянно думаю о нем.

— Так он же совсем старый! — поразилась Наташа. — Ему уже за тридцать!

— Тридцать шесть… Ну и что? Для мужчины возраст — не самое главное.

Девушки знали Черепкова давно. Этого взрослого ловеласа всегда тянуло к молоденьким девушкам. Мужчина был разведен, в его доме часто можно было застать юных особ, он зазывал их к себе в гости регулярно, чтобы угостить красненьким вином, которое по блату доставал через кого-то с продбазы. Полмесяца назад Наташа и Рута были у него в гостях, пили портвейн и танцевали под старый проигрыватель. Во время гулянки Черепков клеился к Наташе, но она решительно отвергла его ухаживание, тогда тот переключился на Руту. Поздно вечером, когда Наташа засобиралась домой, Рута отказалась идти с ней и осталась ночевать у мужчины. Утром на работе Рута рассказала подруге, что между ней и Черепковым произошла близость. Наталья поругала свою любвеобильную подругу:

— Хочешь снова залететь? Нам надо поступить в институт, ты бы хоть предохранялась, что ли…

Наташа уже давно забыла про этот разговор, а теперь подруга напомнила о нем, добавив пикантные подробности об их любви с перезревшим ухажером.

— Тридцать шесть?! — ахнула она. — Да он же тебе в отцы годится!

— Ну и что?! — вызывающе отреагировала Рута. — Мы любим друг друга, а это самое главное!

— Это он тебе так сказал, что любит? — с сарказмом усмехнулась Наташа. — Он многим так говорит. Вот Вера…

— Знаю про Веру, — Рута прервала на полуслове подругу, — Вадим сам мне об этом рассказал, теперь между ними ничего нет. Он сейчас будет любить только меня.

— Да-а, Рута, тебе действительно надо выходить замуж, — с сожалением протянула Наташа. — Куда торопишься-то? Впереди вся жизнь. Я лично потерплю, закончу учебу, а уж потом подумаю о семье.

— Так и останешься старой девой, — засмеялась Рута и уверенно добавила: — Все, тема закрыта, я люблю Вадима и баста! А учиться все равно поеду, он меня подождет.

— Ой ли! — недоверчиво воскликнула Наташа. — Когда ты окончишь институт, ему будет за сорок. Старикашка!

— Хватит! — сердито отрезала Рута.

Через неделю после этого разговора Рута застала Черепкова в постели с молодой девицей из соседнего микрорайона. Молча хлопнув дверью, она ушла домой и долго плакала, уткнувшись лицом в подушку. Больше она к Черепкову не ходила, да и тот сильно не искал с ней встречи.

В середине июля девушки уволились с работы и купили авиабилеты в Иркутск на двадцать второе июля и стали потихоньку собираться в дорогу, прощаться с друзьями и подругами, которых они не увидят почти целый год.

Воскресный день двадцатого июля выдался особо жарким, и горожане ринулись на реку, чтобы на каменистом берегу охладиться ее прохладными водами. Подруги тоже спустились к реке и, окунувшись в воде, лежа предавались лучам солнца. Девушки, лениво перекидываясь словами, изредка убирали с лица панамки и оглядывались по сторонам в надежде увидеть среди купающихся своих знакомых, обсуждали предстоящую поездку. Вдруг они взвизгнули от неожиданности — кто-то их брызнул холодной водой. Это был Руслан, молодой мужчина, с которым девушки были знакомы, не раз гуляли в одной компании после дискотечных вечеров. Он руководил бригадой «шабашников», которая летом разгружала пароходы, а зимой работала на продбазах, поэтому всегда был при деньгах, а спиртное доставал одним мановением руки. Среди трудяг Руслан был на привилегированном положении, поскольку его старший брат Исхахов Алим работал заместителем начальника районной милиции, поэтому легко и без последствий обманывал свою бригаду, присваивая себе большую часть денег. Грузчики были недовольны бригадиром, роптали на него, мечтали устроить ему «темную». Но что сделаешь против человека, у которого брат в больших милицейских начальниках? Подруги его недолюбливали за крутой нрав и необузданность, но молодежь, особенно женская ее часть, тянулась к нему, поскольку всегда можно было через него достать спиртное, хорошо погулять за его счет, чем и пользовался щедрый мужчина, имея одновременно нескольких любовниц. Когда-то Рута на короткое время была одной из них.

Руслан широко улыбнулся девушкам и поинтересовался:

— Девчонки, отдыхаем?

— Отдыхаем, — недовольно буркнула Рута. — Тебе-то какое дело?

— Что такая неприветливая? — нахмурился мужчина. — Я хочу пригласить вас на шашлыки.

— Нам некогда, мы уезжаем, — отказалась Наташа. — Сегодня надо готовиться к отъезду.

— Я приглашаю вас не сегодня, а завтра, — уточнил мужчина. — Завтра прилетают большие люди из области, украсите компанию своим присутствием.

— Никого мы не хотим украшать, — мотнула головой девушка. — Послезавтра мы с Рутой уже на крыло.

— Вот и прекрасно, — не отставал Руслан. — Завтра хорошенько отдохнете, погуляете перед отъездом, я вечером пораньше развезу вас по домам, а утром — на крыло. Такую возможность упускать глупо.

— А где будет происходит гульба? — поинтересовалась Рута.

— На одной даче.

— У Мельчанова?

— Ты что, знаешь его?! — удивленно воскликнул Руслан. — Бывала там?

— Было дело, — хмуро ответила девушка.

Мельчанов Анатолий работал водителем на большегрузе. Его семья жила в городе, а он пропадал на даче, где у него была большая баня с отдельным предбанником, комнатой отдыха, моечной и парной. Он всегда крутился среди милиционеров, руководство отдела частенько одалживало у него баню для встречи приезжих гостей. Летними вечерами частенько можно было видеть, как у Мельчанова устраивались пьяные оргии с молоденькими девушками.

— Ладно, подумаем, — ответила за обеих Рута. — Завтра скажем свое решение.

— Все, завтра в двенадцать встречаемся возле кинотеатра, — безапелляционным тоном проговорил Руслан, прощаясь с девушками. — Погуляем на славу, не пожалеете.

Когда мужчина удалился на приличное расстояние, Наташа укоризненно поинтересовалась у Руты:

— Ты что, хочешь идти туда? Там же будут одни мужики, опять будут приставать.

— Нет, конечно же, не хочу, — махнула рукой Рута. — Но ты же Руслана знаешь, он от своего не отступится. Обнадежила его, лишь бы отвязался. Завтра мы от него спрячемся, а послезавтра мы уже будем гулять по Иркутску.

— Слава богу, а то я испугалась, — облегченно выдохнула Наташа. — Завтра целый день посидим у моей тети, Руслан не знает ее адреса.

Не знали и не догадывались близкие подруги, что жить им осталось чуть более суток. Черная длань злодеев уже нависла над их головами.

2

Вечером девушки поехали ночевать к Наташиной тете, заранее предупредив домочадцев, чтобы они никому из посторонних не выдали место их нахождения. Наутро, двадцать первого июля, девушки целый день находились у тети, помогали ей по хозяйству, мыли полы в доме и на веранде, варили варенье из ягод, собранных накануне в лесу за речкой Ольховкой.

Был первый будний день недели. Сидеть целый день у тети было тоскливо, девушки в душе ругали Руслана, испортившего им последний день перед отлетом, ведь они должны были быть сегодня на дискотеке среди своих друзей-одноклассников.

Не выдержав до конца дня и решив, что Руслан, наверное, уже оставил попытку найти их, девушки в шесть вечера решили разъехаться по домам, переодеться и встретиться на дискотеке. Зная Руслана, подруги были уверены, что тот уже подыскал других девушек для ублажения своих высоких гостей, что для него с его связями и возможностями было не так уж и сложно. Знали бы они, что эта роковая опрометчивость приведет их к ужасной гибели!

Девушки сели в автобус и двинулись в сторону центра города. Вдруг автобус резко затормозил — дорогу перегородила автомашина «Жигули» темно-вишневого цвета. Рута, посмотрев в окошко, с тревогой сообщила:

— На этой машине ездит Руслан, он нашел нас!

Из машины действительно вышел Руслан, увидев через стекло автобуса девушек, поманил их рукой к себе.

— Ладно, пойдем выйдем, он уже не отстанет от нас, — предложила Рута. — Как-нибудь отвертимся.

— Никуда я не пойду! — заупрямствовала Наташа. — Пусть едет своей дорогой, а я лично — домой.

— Наташа, пошли, — уговаривала Рута подругу. — Немного посидим в их компании и пойдем на дискотеку.

— «Немного» не получится, — упорствовала девушка. — Я же знаю Руслана, когда он выпивший.

— Все будет нормально, пойдем, — продолжала уговаривать Рута подругу. — Народ уже смотрит на нас. Давай выйдем.

— Ладно, посидим только часик и пойдем на дискотеку, — наконец сдалась Наташа.

Она нехотя поплелась за своей подругой к выходу. Руслан встретил их с претензиями:

— Подруги, где пропадали?! Я заискался вас, весь город объездил! Давайте, садитесь в машину, нас ждут гости!

— Сдались нам ваши гости! — фыркнула Наташа. — Мы не собираемся у вас надолго задерживаться, завтра нам вылетать в Иркутск.

— Как и обещал, вечером развезу вас по домам, — раздраженно бросил мужчина, жестом приглашая девушек сесть в машину. — Шашлычков поедим, немного потанцуем, по этому случаю я для вас достал хорошего винца.

В салоне автомашины находился еще один мужчина. Девушки знали его как друга Руслана и, что его зовут Борис, он сотрудник милиции.

Тронувшись с места, Руслан учинил допрос:

— Вы что, козы, от меня прятались?

— Никто ни от кого не прятался, — вызывающе ответила Наташа. — Мы гуляли по городу.

— Да ладно врать! — повысил голос Руслан. — Я два раза был у Руты, никто мне не открыл дверь.

— А у меня дома никого нет, — рассерженно ответила девушка. — Все мои с утра уехали в лес по ягоды. Руслан, а как ты догадался, что мы едем в автобусе?

— Как, как?! Вот так! — самодовольно хихикнул Руслан и кивнул в сторону Бориса. — Посмотрите, кто едет со мной: лучший сыщик отдела милиции — найдет он даже прыщик на теле у слона.

— А нюх как у собаки, — презрительно пропела Наташа, глядя в окошко автомашины.

— А глаз как у орла! — поддержала свою подругу Рута.

— Ладно, хватит смеяться над человеком, — заступился за друга Руслан и объяснил: — Девчонки, гости уже приехали, ждут нас на даче у Мельчанова. Вы там ведите себе поаккуратней — все-таки большие люди, могут не понять вашего рабоче-крестьянского юмора.

— А идут они!.. — выругалась Наташа. — Тоже мне нашлись аристократы!

— Наташа, ты сегодня мне не нравишься, — угрожающе высказался мужчина. — Какая блоха тебя укусила?

— Я сама себе не нравлюсь, что согласилась ехать в этой машине, — со злостью отреагировала она. — С какой стати я должна понравиться еще и тебе и твоим гостям?

— Все, все, успокойтесь! — резко скомандовал Руслан. — Уже подъезжаем. Повторяю — держите себя подобающим образом, не подводите меня.

На даче находились хозяин Мельчанов, трое неизвестных мужчин, которые сидели за накрытым столом прямо во дворе и… Черепков, который хлопотал возле мангала. Увидев его, Рута повернулась и решительно направилась к воротам:

— Я ухожу, мне тут делать нечего!

Руслан схватил девушку за руку, потащил ее и усадил на скамейку между мужчинами.

Увидев Руту, Черепков опешил и, потоптавшись возле мангала, пробормотал:

— Шашлыки готовы, я покидаю вас.

— Куда торопишься, посидел бы с нами, попил водочки, — предложил один из мужчин, но Черепков поспешно замахал руками и, не смея глядеть в сторону Руты, направился к воротам.

Увидев, как уходит Черепков, Наташа, стоявшая возле ворот, спросила его:

— Вадим, ты что, оставляешь Руту одну? Посиди с нами, вместе уйдем.

Мужчина, ничего не говоря, с побагровевшим лицом вышел за ворота, сильно хлопнув калиткой.

Наташа, посмотрев в сторону Руты и недоуменно пожав плечами, оттеснила одного из мужчин и села рядом с подругой. К ней сразу же подскочил Руслан, схватил за руку и, насильно оторвав от скамейки, посадил между двух других мужчин.

Мельчанов на правах хозяина налил мужчинам водки, а девушкам красное вино и произнес тост, предварительно представив гостей:

— Сегодня у меня в гостях мои друзья, которые приехали в наш город, чтобы поймать страшного маньяка, который изнасиловал и убил женщину, искалечил другую. Вот уже прошло два с половиной года, но этот ублюдок до сих пор гуляет на свободе. Мои друзья не впервые приезжают в наш город по этому делу, это их третий приезд, но я, как простой горожанин чувствую, что кольцо вокруг убийцы неумолимо сжимается, уверен, что мои доблестные друзья из правоохранительных органов поставят точку в этом темном деле. Итак, знакомлю вас с ними…

С этими словами тостующий указал рукой на крупного мужчину тридцати с лишним лет:

…Демченко Иван. Он один из лучших оперативных сотрудников областного Управления милиции. Вместе с ним приехал следователь прокуратуры области Сергеев Василий…

Мельчанов показал на рослого мужчину такого же возраста.

— … сопровождает их следователь прокуратуры нашего города Калюжный Алексей…

Хозяин дачи показал на мужчину небольшого роста, ровесника ранее представленных и продолжил:

— … кроме того, здесь присутствуют два отличных парня, мои самые близкие друзья: Исхахов Руслан, которого вы все прекрасно знаете и Эльмурзиев Борис, сотрудник милиции. Что я могу сказать про этих людей, которые сегодня любезно собрались на моей даче? Кроме Руслана все они работают в правоохранительных органах, они высокие профессионалы, не зная отдыха, борются с преступностью, раскрывают самые сложные и самые запутанные дела. Как я уже говорил выше, в скором времени они назовут имя убийцы, который орудует в нашем городе!

Последние слова Мельчанов произнес с нескрываемым пафосом и в конце добавил:

— Давайте выпьем за этих настоящих людей, которые добросовестно трудятся во имя того, чтобы все мы, жители Энска, спали спокойно!

Когда мужчины опрокинули рюмки, Рута, немного поколебавшись и повертев в руке фужер, выпила его содержимое. Наташа пригубила сосуд и поставила на стол, укоризненно зыркнув на подругу, мол: «че пьешь, это ничем хорошим не кончится!»

Демченко взял со стола бокал Наташи и поднес к губам девушки:

— Выпей. Ты что, не уважаешь нас?

Зажмурив глаза, она опустошила бокал.

Так посидели за столом до позднего вечера, в перерывах танцуя прямо во дворе дачи под музыку, доносящуюся со стороны бани. Рута заметно опьянела, Наташа еще держалась, хотя и выпила три бокала вина. Она несколько раз пыталась уговорить Руту покинуть застолье, но та, выпив лишнее, уже смирилась со своим положением быть пленницей у разгоряченных алкоголем мужчин, хищно и оценивающе разглядывающих своих будущих жертв. Тогда Наташа решила уйти одна с тем, чтобы вернуться обратно со своими одноклассниками и забрать Руту, но Руслан зорко следил за ней, не позволив ступить за ворота.

Когда гуляние достигло апогея, Калюжный попрощался со своими коллегами, объяснив, что ему рано утром надо ехать в соседний поселок допрашивать свидетеля. Наташа порывалась уйти вместе с ним, но Руслан не позволил этому случиться.

Ближе к полуночи, когда застолье подходило к концу, Демченко, подозвав к себе Руслана, что-то шепнул ему на ухо, а сам направился в сторону бани, Сергеев потянулся за ним.

Прибравшись на столе, Мельчанов хлопнул в ладони и громко объявил:

— А теперь, девочки, в баню!

Наташа, сидевшая в тревожном ожидании наихудшего, затравленно посмотрела на мужчин и, вскочив на ноги, твердо заявила:

— Ни в какую баню не пойду!

Руслан и Борис, не дав опомниться, подхватили ее с двух сторон и стали волочить в сторону бани. Подбежала Рута и, силясь освободить из цепких рук мужчин подругу, крикнула:

— Оставьте, я пойду вместо нее!

— И ты тоже пойдешь, — осклабился Руслан, продолжая тащить упирающуюся девушку в баню. — Сейчас устроим с вами групповуху!

— Не смейте, мы заявим в прокуратуру! — крикнула Наташа, на что Руслан только усмехнулся:

— Прокуратура уже здесь, пожалуйста, пишите заяву.

Когда все было кончено и устроители оргии, расслабленно развалившись на спинку скамейки во дворе, не спеша потягивали пиво, Демченко поинтересовался у Руслана:

— Что за мочалки? Не пожалуются?

— А кому они пожалуются? — ухмыльнулся тот. — Калюжному, что ли?

— Могут написать в областную прокуратуру, — высказал свои опасения Демченко. — Одна там, как ее… Наташа, кричала, что пожалуется в Москву.

— А какая разница, — махнул рукой Сергеев. — Жалобу с Москвы спустят к нам в область, а мы — в Энск, а тут Калюжный и похоронит ее.

— Все равно надо с ними еще раз поговорить, чтоб держали языки за зубами, — предложил Демченко, обращаясь к Руслану. — Надо исключить любые варианты.

— Да не бойтесь, мужики, они все равно сегодня днем улетают в Иркутск, — сообщил Борис. — Оттуда вряд ли будут катать заявы. Да и кто им поверит, что их изнасиловали в одном городе, а они пишут жалобу с другого.

— А давай мы их сейчас запугаем, чтобы они даже и думать не хотели жаловаться? — предложил Руслан и попросил у Демченко: — Ваня, одолжи свой ствол, я для проформы попугаю их.

— Валяй, — кивнул оперативник, наливая в кружку пиво.

Когда Руслан и Борис удалились в баню, Демченко вальяжно похвалил хозяина дачи:

— Толя, нынче ты встретил нас по-царски, за что тебе большая благодарность. Поели-попили на славу, расслабились неплохо, можно сказать, отлично.

— Стараемся, как можем, — подобострастно хихикнул хозяин. — Вот поймаете маньяка, отгрохаем тут большой сабантуй!

— Поймаем, не сомневайся, — самодовольно ухмыльнулся Демченко. — Никуда он от нас не денется. Правильно, Василий?

— Конечно, — пьяно закивал прокурорский работник.

Прошло уже достаточно времени, Демченко оглянулся в сторону бани и указал хозяину:

— Толя, сходи посмотри, что они там так долго задержались. Уж не по второму ли кругу они пошли? Тогда и мы идем!

Тут ночную тишину разорвал грохот выстрела со стороны бани, следом — пронзительный женский крик и второй выстрел.

Все вскочили на ноги и ринулись в баню. Когда они ворвались во внутрь, перед ними открылась жуткая картина: две девушки, одетые только в нижнее белье, лежали на полу, из их груди, пульсируя и пенясь, билась кровь. Одна из них, Рута, подрыгивала ногами, уставившись стеклянными глазами в потолок, а Наташа лежала обездвиженно, волосы закрывали ее лицо. Над ними склонился Руслан с дымящим пистолетом в руке.

— Ты что, сука, наделал?! — крикнул Демченко, выхватывая из рук Руслана пистолет.

Мертвенно-бледный Руслан тихо проронил:

— Хотел попугать, получилось непроизвольно.

— Кого хотел напугать?! — криком спросил Демченко.

— Наташу. Она грозилась, что пойдет в прокуратуру.

— А Руту зачем расстрелял?!

— Она бы нас сдала.

— Дебил! — выругался оперативник, разряжая пистолет. — Доверил дураку оружие!

— Извини, подвел, — сокрушенно выдохнул Руслан.

Эльмурзиев, наклонившись, пощупал пульс девушек и с дрожью в голосе выронил:

— Они уже мертвы.

Все вышли во двор и, сев вокруг стола, стали совещаться, как им поступить дальше.

— Что делаем? — вопросительно глянул Демченко на Сергеева. — Однозначно, следственно-оперативную группу вызывать не стоит.

— Следственно-оперативная группа уже на месте, не хватает только судебного медика, — криво усмехнулся прокурорский работник. — Натворил делов, а теперь спрашивает!

— Василий, но ты же видел, что случилось! — воскликнул Демченко. — Кто знал-то, что все так случится?!

— Не надо было всяким идиотам доверять оружие! Короче так: я ничего не видел и ничего не слышал. А вы тут приберитесь, все подчистите, чтоб комар носа не подточил! Я пошел в гостиницу, меня здесь сегодня с вами не было. Вы поняли? Меня с вами не было!

— Да, Василий, иди в гостиницу, а мы тут разберемся, — виновато ответил оперативник. — Ты не сомневайся, мы все сделаем как надо, никто ничего не заподозрит.

— Будьте любезны! — раздраженно бросил прокурор, судорожно натягивая на себя брюки и скомандовал Мельчанову: — Иди, заводи машину!

Прежде чем покинуть дачу, Сергеев подозвал Демченко и распорядился:

— Всю их одежду сожгите. Надеюсь, что у тебя хватит ума спрятать тела так, чтобы никто их не обнаружил!

— Не беспокойся, Василий, все будет сделано, — глухо ответил ему оперативник.

Как только прокурор уехал, Демченко учинил допрос, подозвав к себе Руслана и Эльмурзиева:

— Кто эти телки?

— А-аа, обычные шмакодявки, — махнул рукой Руслан. — Таких много болтается по набережной…

— Отвечай на вопросы по существу! — резко прервал его оперативник. — Кто у них родители, есть ли среди них большие люди?

— Откуда?! Они из простых, из рабоче-крестьянских. У Руты, по-моему, единственная мама, а Наташа как-то раз жаловалась, что отец сильно пьет. Короче — люди простые.

— Значит, сильно никто не будет давить, чтобы их нашли?

— Да нет, — мотнул головой Эльмурзиев. — Заявления родственников о пропавших без вести все равно поступят ко мне, а я постараюсь…

— Ты уж постарайся, — бросил Демченко, оборвав его на полуслове. — Подольше тяни, волокити дело, пока все уляжется.

— Быстро не уляжется, — озадаченно проговорил Эльмурзиев. — Но постараюсь, сделаю все возможное.

— Сделай невозможное. Если дело всплывет наружу, то всем нам несдобровать.

— Понял, Иван.

— Теперь насчет тел. Вы тут местность знаете хорошо, где их можно спрятать так, чтобы никто не нашел?

— На старой свалке, — не думая, ответил Руслан. — Там никто не ходит, забросаем всяким мусором, и копать не надо.

— Правильное решение — копать нам некогда, — кивнул Демченко и распорядился: — Всю их одежду сожгите в печке, а золу завтра выгребите и увезите подальше отсюда, чтобы ни одна металлическая застежка, кнопочка или молния не остались в топке.

— А с телами? Увозить целиком?

— Лучше разрубить на части и разбросать в нескольких местах. Так они быстрее сгниют и превратятся в прах. По этим останкам их трудно будет идентифицировать. Кстати, в них пули. Когда будете расчленять, постарайтесь их найти и выбросить. Надеюсь, вам не надо объяснять, что в бане надо найти и гильзы?

— Знаем, — кивнул Эльмурзиев.

— Все, действуйте! — скомандовал Демченко своим невольным подельникам. — Мельчанов уже на подходе, я поехал в гостиницу. Утром встретимся у Исхахова.

Знал бы Демченко, как в это самое время в десяти метрах от него под сводами деревьев, прильнув к наружной стороне забора, за ними наблюдает тот самый маньяк-убийца, за которым он охотился вот уже более двух лет! Как только оперативник с Мельчановым отъехали от дачи, маньяк, покидая место наблюдения, хищно сверкнул глазами, пробормотав со зловещей улыбкой:

— Щеглы желторотые! Как бы с собой вам разобраться, а не охотиться за мной!

Как он самым фантастическим образом оказался на этом месте, да еще и наблюдал за людьми, которые вели его поиск, станет известно позже.

3

Алим резко проснулся от стука в дверь, бросил взгляд на настенные часы — было пять утра. С тревожным чувством он открыл дверь и увидел перед собой младшего брата и Эльмурзиева…

Исхахов Алим вот уже пять лет работал заместителем начальника по оперативной работе отдела милиции города Энска. Когда он перевелся в этот забытый богом город, за ним потянулся младший брат Руслан и его друг Эльмурзиев Борис. Эльмурзиев был милиционером, поэтому Исхахов сразу назначил его к себе старшим группы уголовного розыска по поиску преступников и пропавших без вести граждан.

Руслан Алиму доставлял немало хлопот: то побьет кого-то, то обманет или обидит простого трудягу, то разборки с судимыми… Одним словом, не брат, а ходячая проблема. Эльмурзиев часто попадал с Русланом в неприятные ситуации, но, благодаря покровительству Исхахова, все у него сходило с рук.

— Что случилось?! — воскликнул Алим, в душе вскипая на незваных гостей. — Опять что-то натворили?!

— Брат, случилось несчастье, — виноватым видом ответил Руслан. — Надо посоветоваться.

Алим слушал рассказ брата с побагровевшим лицом, несколько раз вставал и пил холодную воду и, когда тот закончил повествование, уточнил:

— Значит, пулю не нашли, и она осталась в теле одной из девушек?

— Да, покопались, но не смогли найти, — понуро ответил Эльмурзиев.

— Уроды! Сейчас найдут трупы, извлекут оттуда пулю и выйдут на Демченко! Он отпираться не будет и сдаст вас с потрохами. Что ему грозит? Недоносительство и укрывательство, отделается тремя годами, а вы сядете на пятнадцать лет, если вас не шлепнут «по вышке»!

— Брат, трупы не найдут, мы хорошо спрятали, — дрожащим голосом ответил Руслан.

— Хорошо спрятали! — раздраженно крикнул Алим. — Думаешь, что на этой свалке никто не наведывается? Найдутся такие люди, которые ковыряются везде и всюду, они и обнаружат! Ребятишки какие-нибудь случайно найдут!

— Брат, мы хорошо спрятали, — упорно повторил Руслан.

— Этот ублюдок Демченко вот где у меня сидит! — Алим ткнул двумя пальцами себе в горло. — Уже третий раз приезжает в наш город искать этого долбаного маньяка, работать не работает, а все бухает и требует девок в баню! Что он сделал за это время?! Ничего! Маньяк так и гуляет на свободе, а с подачи этого Демченко мы сами превратились в маньяков!

— Да какие мы маньяки, — сокрушенно вздохнул Эльмурзиев. — Все произошло случайно.

— Самые настоящие маньяки! — крикнул Алим, отчаянно жестикулируя пальцами. — За маньяком, которого мы ищем, всего одно доказанное убийство, а вы мочканули сразу двоих! Вы превзошли его по своей жестокости!

— Брат, надо списать девок на этого неуловимого маньяка, — осенило Руслана. — Пусть все думают, что он их похитил и убил.

— Умный нашелся! — со злостью бросил Алим и, немного подумав, обратился к Эльмурзиеву:

— Родственники этих девушек уже с утра начнут искать их, поскольку они сегодня должны улететь в Иркутск. Вечером, от силы завтра к нам поступит заявление об их пропаже. Материалы я отпишу тебе, а ты все держи на контроле. Руслан говорит дельную вещь — везде в справках пиши, что к исчезновению девушек может быть причастен наш маньяк. Основных версий должно быть две: первая — маньяк, вторая — утонули. Купальный сезон не кончился, могли и утонуть.

— Как раз вчера они купались, — робко вставил слово Руслан. — Я их нашел на пляже.

Алим разяще посмотрел на брата и процедил:

— Дегенерат!

Руслан виновато опустил голову, Алим, немного подумав, вынес вердикт в отношении него:

— А ты немного посиди на зоне.

— То есть? — удивленно вскинул голову брат.

— Мы тебя посадим на годика два по мелкому делу. За это время все уляжется, выйдешь оттуда с чистой совестью.

— Брат, не хочу я на зону.

— Тогда пойдешь под расстрел. Этого хочешь?

— Нет… А как мне попасть на зону?

— Совершишь кражу или грабеж во время дежурства Бориса, он оформит тебя как положено.

— Но все же знают, что мы с Борисом друзья. Никто не поверит, тем более ты мне старший брат.

— Поверят. Мы на глазах людей покажем свою принципиальность, мол, брата и друга можем посадить, если он совершит преступление.

— А, может быть, я уеду отсюда? — взмолился Руслан.

— Тем более нельзя, сразу подозрение падет на тебя, найдут из-под земли. Я сказал, что сядешь, значит сядешь!

— Алим, по-другому никак?

— Руслан, я тебе уже не верю. Сколько раз ты меня подводил? Попадешься за что-нибудь, сразу раскрутят на убийства. Лучше мы тебя посадим, чем другие.

— А когда?

— Как только, так сразу! — сердито бросил Алим. — Даю тебе месяц, за это время хорошенько подумай, кого обокрасть или ограбить.

— Хорошо, брат, подумаю.

Прошло три дня. Смирный и Овсянников работали по убийству браконьерами охотинспектора Жерехова. Уже задержаны два преступника, дают признательные показания, осталось найти третьего, основного. Вечером, отправив задержанных в изолятор временного содержания, Смирный с удовольствием растянулся на кресле и мечтательно произнес:

— Эх, Слава, сейчас бы на рыбалку! Посидеть возле костра, уху стерляжью поесть, запить водочкой! Ням-ням!

— Не помешало бы, — оживился Овсянников. — Только вот когда? Пока не поймаем третьего, рыбалки не видать. Кстати, была информация, что он может прятаться на островах… Николай, может быть, совместим приятное с полезным? И рыбок половим, и преступника поймаем.

— Такие дела не совмещаются, — нахмурился Смирный. — Он вооружен винтовкой, когда поедем по островам, возьмем с собой нескольких автоматчиков. Денька через два, если не найдем его в городе, надо собираться на прочесывание островов.

— Ну, ничего, рыбалка потерпит, — согласился со старшим Овсянников. — Сегодня двадцать пятое июля, впереди весь август. Успеем еще порыбачить.

— Что-то Демченко не видно, уже третий день не появляется в отделе, — заметил Смирный. — Хорошо хоть не мешается. А то подай это, подай то, да ну, его!

— Бухает, наверное, с прокурорскими, — предположил Овсянников.

— Ну и пускай бухает, а то дезорганизует всю работу. Послушай, Слава, он уже несколько раз приезжает к нам, чтобы найти этого маньяка. Что он сделал для его поимки? Ничегошеньки! Только пьет водку и девок тискает. А маньяк еще на свободе.

— Нападения на женщин прекратились, вот уже два с половиной года нет убийств. Может быть, уехал отсюда? Может, помер? — задался вопросом Овсянников.

— Тут несколько вариантов, — покачиваясь на кресле, задумчиво проговорил старший. — Первый вариант: его сильно напугали, возможно, он был уже в наших руках, поэтому затаился. Если это так, то он обязательно пойдет на следующее преступление — вопрос только во времени. Второй вариант: он уже сидит за другое преступление. Третий — умер, а четвертый — как ты говоришь, уехал отсюда.

— Как поймаем убийцу егеря, подниму оперативное дело по убийству Коптевой и еще раз изучу более внимательно, — поделился планами Овсянников. — Может быть, убийца попадал в наше поле зрения, а мы упустили его.

— Это правильно, — кивнул Смирный. — Когда работали по горячим следам, через нас прошли почти все мужчины города.

— Вот и хочу вернуться к ним заново, посмотреть весь список свежим взглядом. Авось подфартит и появится новый подозреваемый.

— Где этот балбес Демченко?! — вдруг выругался Смирный. — Вот этим делом должен был заниматься он! У нас текучка, мы не можем постоянно заниматься только убийством Коптевой, есть и другие, не менее важные дела! А этот Демченко приезжает к нам как на курорт — наесться, напиться и обратно домой! Вот появится здесь в кабинете, пошлю его подальше, пусть сам ковыряется!

— Судя по всему, он у нас вряд ли появится, — усмехнулся Овсянников. — Видел вчера на улице выпившего Калюжного, очевидно, вместе отрываются.

— Ну и черт с ними! — вновь выругался Смирный. — Без них обойдемся!

На следующий день, во время утренней планерки у Исхахова дежурный оперативник Шеломов информировал о преступлениях и происшествиях, произошедших за сутки в Энске. В конце он сообщил:

— Двадцать первого июля ушли из дома и не вернулись домой гражданки Вожжина и Сатарова, обеим по девятнадцать лет. Двадцатого они ушли ночевать у тети Сатаровой, пробыли там до шести вечера. Далее следы их обрываются. Родные девушек говорят, что они от кого-то скрывались. По крайней мере, одна девушка матери сказала, чтобы та, если кто-то будет искать, не выдала их местонахождение. Двадцать второго они должны были вылететь в Иркутск, все документы и авиабилеты остались у них дома.

— Установили, кто их искал накануне пропажи? — спросил оперативника Исхахов.

— Нет не установили. Возможно, они скрывались от одноклассников, которые звали их на дискотеку, чтобы перед отлетом в Иркутск быть свежими.

— Скорее всего, так и есть, — задумчиво покивал Исхахов и поинтересовался: — С одноклассниками разговаривал?

— Да, опросил. В тот вечер девушки не пришли на дискотеку, хотя и обещали.

— А, может быть, утонули? — «предположил» Эльмурзиев. — Дни стоят жаркие, все лежат на берегу.

— Вполне могло быть и так, — согласился дежурный оперативник. — Тогда их одежда должна была остаться на берегу. Надо бы провести поисковые мероприятия вдоль берега, с людьми поговорить…

— Не забываем и про нашего маньяка, — «вспомнил» Исхахов. — Он еще гуляет на свободе. Где гарантия, что пропажа девушек — дело его рук? Николай Васильевич, как там по его делу?

— Как раз из области приехали сыщик и следователь прокуратуры, но до нас почему-то до сих пор не дошли, — доложил Смирный и с ехидцей добавил: — Наверное, работают «по отдельному плану». А с нашей стороны мы, как задержим убийцу егеря, поднимем все наши дела по маньяку и повторно изучим, набросаем новый план оперативно-разыскных мероприятий.

— Давайте, работайте, на приезжих сильно не надейтесь. Они приехали и уехали, а за раскрытие все равно спросят с нас, — распорядился Исхахов и приказал Эльмурзиеву:

— Забери материалы о пропавших девушках себе, заведи разыскное дело и организуй поисковые мероприятия. Если они не найдутся живыми или мертвыми в ближайшие дни, поднимется большой скандал. Поэтому все держи под строгим контролем, ежедневно докладывай мне о ходе поиска.

4

Через два дня к Смирному заглянул Демченко. Он хмуро поздоровался и потребовал оперативное дело по убийству Коптевой, выписал оттуда кое-какие данные и также хмуро покинул отдел милиции.

— Вот и вся его работа, — с сарказмом заметил Овсянников. — Выписал то, что мы сделали за последнее время, а теперь доложит своему руководству, что все это проделал он лично сам.

— Без сомнения, так и сделает, — досадливо покачал головой Смирный. — Ну и пусть, нам от этого ни холодно, ни жарко.

Прошло более двадцати дней. За это время группа Смирного на островах в землянке, вырытой кем-то еще в стародавние времена, задержала убийцу егеря, а теперь оперативники подумывали о том, как вырваться на рыбалку. Командированные из области для раскрытия убийства Коптевой Демченко и Сергеев убрались восвояси, очевидно, доложив своему руководству о «массе» проделанной работы. Калюжный постоянно пил, было видно, что он чем-то подавлен.

Эльмурзиев развил бурную деятельность. Он затаскал всех одноклассников пропавших девушек, учиняя в отношении них многочасовые допросы с пристрастием и рукоприкладством, организовал поисковые мероприятия вдоль берега реки на протяжении пяти-шести километров в разные стороны, поплавал с речниками на катере вниз по течению для возможного обнаружения всплывших трупов.

В городе вновь заговорили о маньяке. Люди в каждом углу шептались о том, что маньяк снова вышел на охоту и следует ждать новых жертв.

Однажды начальник городского отдела милиции Нечаев, пожилой человек, мечтающий только о скорой пенсии и спокойной старости, по почте получил письмо. Открыв конверт, он достал оттуда лист бумаги, где из газетных вырезков был составлен текст следующего содержания: «Девушек убили приезжие менты». Нечаев, не найдя на месте своего заместителя Исхахова, вызвал Смирного и отдал ему конверт со словами:

— Не могу найти Алима, передай ему это странное письмо, где сообщается о каких-то приезжих милиционерах, которые якобы убили пропавших девушек. Бред какой-то!

Смирный передал письмо Исхахову, а вечером поговорил с Овсянниковым:

— Слава, как ты думаешь насчет этого письма? Кто у нас приезжие милиционеры?

— Черт его знает, — почесал затылок оперативник. — Надо в отделе кадров взять список всех милиционеров, которые перевелись к нам в последнее время… Нет, вряд ли милиционеры пошли на такое преступление.

— Я тоже сомневаюсь, что какие-то милиционеры убили девушек, — согласился Смирный и предположил: — Может быть, тот, кто причастен к исчезновению девушек, таким образом пытается запутать следы.

— Маньяк! — осенило Овсянникова. — Он убил девушек и пытается ввести всех в заблуждение!

— Не исключено, — кивнул Смирный и указал: — Слава, ты все равно возьми в отделе кадров список вновь прибывших милиционеров и потихоньку прощупай их. На всякий случай.

На следующий день после обеда Овсянников заглянул к Эльмурзиеву. Тот, увидев оперативника-«убойника», нервно дернул головой и поинтересовался:

— По какому делу?

— По пропавшим девушкам.

— А зачем тебе это понадобилось, — насторожился Эльмурзиев. — Разыскное дело находится в моем производстве, в помощи не нуждаюсь.

— Борис, я хотел уточнить одну деталь. Вчера же поступило анонимное письмо о том, что к убийству девушек причастны приезжие милиционеры. Тебе это письмо передали?

— А-аа, в письме бред сумасшедшего, — махнул рукой оперативник. — Исхахов даже не передал мне его, а порвал и выбросил.

— То есть как выбросил?! — поразился услышанному Овсянников. — А вдруг это пишет настоящий убийца?

— Да какой там убийца! — со злостью выкрикнул Эльмурзиев. — Если будем отвлекаться на всякие бредни, точно не найдем девушек!

— Что нервничаешь-то, остынь, — успокоил разыскника Овсянников. — Я хотел предложить тебе помощь в проверке приезжих милиционеров. Надо бы подготовить запрос в отдел кадров…

— Не надо мне помогать, справлюсь! — отрезал Эльмурзиев. — Отдел кадров запрошу сам, но это пустая трата времени!

— С таким настроем, конечно, пустая трата времени, — раздосадованно бросил Овсянников, покидая кабинет разыскников.

Вечером он докладывал Смирному:

— Ты представляешь, Исхахов порвал и выбросил анонимку. Он не верит, что информация представляет интерес.

— Серьезно?! — удивился старший. — Как можно уничтожить возможную улику?!

— Считает, что все это несерьезно, не стоит уделить этому никакого внимания.

— Опрометчиво с его стороны, — укоризненно покачал головой Смирный и спросил: — А с Эльмурзиевым разговаривал?

— Он стал какой-то дерганый, криком разговаривает, даже слышать не хочет о какой-то помощи с нашей стороны. Что с ним?

— Не хочет, наверное, делиться славой в случае обнаружения девушек, вот и беснуется. Ну и бог с ним, пусть ищет сам, а мы с тобой на рыбалку!

— Правда?! — обрадованно воскликнул Овсянников. — Когда?!

— Я отпросился у начальника, суббота и воскресенье в нашем распоряжении.

— Ура-аа! — ликующе заорал оперативник.

На рыбалку их повез на своей старенькой моторной лодке «Казанка» друг и одноклассник Смирного Алексей Нефедов — небольшого роста мужчина, заядлый рыболов и охотник. Оперативники не раз ездили с ним на рыбалку и охоту, никогда не возвращаясь домой с пустыми руками.

Вечером, прихлебывая наваристую стерляжью уху возле костра, Нефедов вспомнил о пропавших девушках.

— Смотри, словно в воду канули! А ведь я знаю отца одного из них — Сатарова Володю. Когда-то работали вместе, а потом он спился. Видел его недавно возле магазина, плакал, рассказывал, что дочь пропала.

— Да, печально, — проговорил Смирный. — Куда они могли пропасть? Если утонули, труп хотя бы одной из девушек нашли на девятый день — обязательно бы всплыл.

— В то время, когда они пропали, стояла сильная жара, так что и на шестой день могли всплыть, — заметил Овсянников. — Нет, вряд ли они утонули.

— С таким дружком, как Руслан, могли хоть куда пропасть, — сожалеюще помотал головой Нефедов. — Зря они связались с ним, до добра это никогда не доведет.

— Постой, постой, они что, были знакомы с ним?! — удивленно вскинул голову Смирный. — Что у них было общего?!

— Не знаю, что у них общего, — пожал плечами Нефедов. — Но однажды моя жена видела, как Руслан снимал их с автобуса.

— Не понял, — вопросительно глянул Смирный на друга. — Как это снимал?

— Остановил автобус, загородив его своей машиной и высадил девушек из автобуса.

— А твоя жена откуда знает Руслана?

— Кто его не знает? — усмехнулся Нефедов. — Его шабашники колымили в конторе, где работает моя жена. Там еще был спор из-за зарплаты, дело до драки дошло.

— А откуда пропавших девушек знает жена?

— Дочку Сатарова она хорошо знает, а вторую узнала по объявлению на доске «Их разыскивает милиция».

— Какого числа это было?

— Не знаю, у жены надо уточнить.

— С женой кто-либо по этому поводу разговаривал из милиции?

— Нет. А почему должны с ней разговаривать? О том, что девочки дружили с Русланом, наверное, знают все.

— Слушай, Леша, я впервые от тебя узнал об их дружбе. Для меня это неожиданная новость, и я хочу поговорить с твоей женой.

— Пожалуйста, — кивнул Нефедов, отхлебнув из большой кружки крепко заваренный чай. — Как приедем с рыбалки, сразу пойдем ко мне, там и поговоришь.

Рыбалка, как и ожидалось, получилась удачной, и довольные друзья в воскресенье вечером вернулись в город. Спустившись с лодки, все направились к Нефедову домой. Жена Нефедова — Людмила работала в жилищной конторе в плановом отделе, через мужа была хорошо знакома со Смирным. Однажды она даже обращалась к нему за помощью, когда карманники украли у нее всю месячную зарплату. Оперативник тогда смог вернуть ей деньги, взяв в заложники известного и авторитетного карманника. Он заставил его вернуть похищенное, поскольку не надо было быть великим сыщиком, чтобы не догадаться, что кражу совершили его подопечные.

Людмила была дома, она встретила мужчин с улыбкой и поинтересовалась:

— Каков улов, рыбаки?

— Отлично, Людмила, — бодро ответил ей Смирный, — с твоим мужем да без рыбы — это немыслимо!

— Ну и хорошо, что удачно съездили, — облегченно вздохнула женщина. — Сейчас накрою стол.

На столе дымилась молодая картошка с укропом и зеленым луком, хозяйка быстро почистила рыбу-малосолку, достала бутылку водки. Глава семьи, потерев ладони в предвкушении замечательной трапезы, разлил водку по рюмкам и произнес короткий тост:

— Ну, за удачную рыбалку!

Когда мужчины выпили и с аппетитом набросились на горячую, рассыпчатую картошку, сдобренную душистым сливочным маслом, закусывая толстыми ломтями жирной рыбы, Нефедов обратился к своей жене:

— Люда, расскажи Николаю, когда ты заметила девушек в автобусе? Он, оказывается, не знает, что девушки дружили с Русланом.

— А что рассказывать-то? — пожала плечами женщина. — Видела, как девушки ехали в автобусе, видела, как Руслан высадил их.

— Людмила, постарайся вспомнить, какого числа это было, — попросил ее Смирный. — Это очень важно, от этого зависит многое.

— Ой, даже не знаю…

С этими словами женщина сходила в другую комнату и вернулась с настенным календарем. Тыкая пальцем по датам, она произносила вслух:

— Сегодня двадцать четвертого августа, воскресенье. В тот день я возвращалась с работы на автобусе… Маршрут автобуса третий… Они сели… Где они сели-то? Не помню, не обратила внимания, но где-то в середине маршрута, поскольку на конечной остановке их точно не было. Был рабочий день… рабочий день, а накануне мы ездили в лес за красной смородиной… Там я еще подвернула ногу, а на следующий день вечером после работы кое-как доплелась до остановки… Алексей, когда мы ездили в лес? В субботу или воскресенье?

Алексей в задумчивости обратил свой взор в потолок, ощупью нашел на столе бутылку, крякнул и разлил водку по второму кругу. Опрокинув рюмку, он от рук жены взял календарь, долго изучал его, что-то бормоча себе под нос, а затем уверенно заявил:

— Это было воскресенье, двадцатого июля.

— Ты уверен? — спросил его Смирный, чувствуя, как его захватывает тревожное состояние.

— Абсолютно. Этот день был для нас невезучий: ягод не нашли, Люда подвернула ногу, у меня сломалась машина — слетела шаровая.

— Да, да, у тебя тогда сломалась машина, — подтвердила жена. — Привез меня домой, а сам поехал в магазин, там и отвалилось колесо.

— Значит, Людмила, ты видела их в автобусе номер три после шести часов вечера двадцать первого июля? — весь напрягшись, спросил Смирный.

— Получается что да, это было двадцать первого, — уверенно ответила женщина.

— Ты понял, Слава? — обратился Смирный к Овсянникову. — Маршрут автобуса номер три пролегает мимо дома тети Сатаровой, где девушки ночевали с двадцатого на двадцать первое.

— Они ночевали у тети Сатаровой, вечером поехали в город, но Руслан пересадил их в свою машину. Получается, что они скрывались от Руслана, а он их каким-то образом нашел, — предположил Овсянников.

— Людмила, расскажи подробно, как ты ехала в автобусе, что видела, что слышала, — попросил женщину Смирный. — Лучше расскажи с начала дня.

— Значит, как мы тут определились, это было двадцать первого июля, — стала рассказывать женщина. — В этот день у Алексея машина была сломана, он починил ее только поздно вечером. Накануне я подвернула ногу, утром пешком дохромала до остановки, села в автобус номер три и поехала на работу. Работала до пяти вечера, а потом пешком добралась до конечной остановки автобуса номер три. Народу было немного, этих девушек я там не видела. Где-то в середине маршрута автобус резко затормозил, и я в окошко увидела, что его прижала машина вишневого цвета. Оттуда вышел Руслан и кому-то в автобусе помахал рукой. Я оглянулась и увидела двух девушек, которые ехали стоя, поскольку сидячие места в автобусе были заняты. В одной из девушек я узнала Сатарову Наташу, а вторая мне была не знакома. Незнакомая девушка сказала Наташе: «Ну что, пойдем, они нас ждут». Наташа не хотела идти, упиралась, но, в конце концов, они вышли и сели в машину Руслана. Я заметила, что в машине находится еще один мужчина, он выглядывал из окошка. Через несколько дней я узнала, что пропали две девушки и одна из них Сатарова. А потом увидела плакат, где были фотографии Сатаровой и другой девушки. Я не думала, что они пропали именно в тот день, когда я видела их в автобусе, поэтому не стала на это обращать внимание, решив, что в милиции так и так знают их связи с Русланом. Вот, собственно, и все, что я видела и слышала.

— Люда, сможешь узнать второго мужчину, который сидел в машине?

— Да, он из милиции, друг Руслана. Когда Руслан со своей шабашкой работали у нас, этот милиционер часто приезжал к нему. Однажды, во время выдачи зарплаты, рабочие подрались, этот милиционер также приезжал на разборки.

— Эльмурзиев, — предположил Овсянников.

Смирный, молча кивнув, задал вопрос женщине:

— Марка машины?

— Не могу сказать, я в них плохо разбираюсь, но вишневого цвета.

— Людмила, как были одеты девушки?

— Так же, как описано в плакате «Их разыскивает милиция».

— Хорошо… — задумчиво произнес оперативник и поинтересовался: — Кому еще рассказала об этом?

— О том, что видела девушек в автобусе?

— Да.

— Только Леше.

Смирный, повернулся к оперативнику, глянув на него вопросительно:

— Слава, что все это значит?

— Девушек в день пропажи вечером забрали Исхахов Руслан и Эльмурзиев. Больше никто их живыми не видел. В анонимке пишут о каких-то приезжих ментах. Может быть, неизвестный автор имел в виду Эльмурзиева, он приехал в наш город чуть более двух лет назад… — рассуждал Овсянников и вдруг удивил старшего ошеломляющей догадкой: — Послушай, Василич, во время убийства Коптевой Эльмурзиев уже был здесь?

— Хочешь сказать, что маньяк он? — удивился Смирный. — С трудом представляется, но эту версию необходимо проверить до конца.

Слышавшие разговор двух оперативников супруги ахнули:

— Что у вас творится в милиции!

Перед тем, как уйти, Смирный предупредил гостеприимных хозяев:

— О нашем разговоре никому! Людмила, если тебя будут спрашивать даже милиционеры, не признавайся, что видела девушек в автобусе в день их пропажи, иначе подвергнешь свою жизнь опасности.

— Да, да, конечно, я ничего не видела и не слышала, — испуганно прошептала женщина.

5

От дома Нефедовых оперативникам надо было идти вместе, они проживали в одном микрорайоне. Вышагивая по пустынным улицам вечернего города, каждый осмысливал в голове ту новость, которую они услышали из уст Людмилы. Теперь они стали понимать, почему Эльмурзиев так рьяно скрывает секреты дела о пропавших девушках. Неужели он убийца? Неужели под самым их боком затесался опасный и жестокий враг? Эти зловещие догадки терзали их сознание, тревожно бередя душу каждого.

— Тебе задание, — наконец заговорил Смирный. — В отделе кадров установи, когда к нам перевелся Эльмурзиев. Если во время убийства Коптевой он был уже здесь, то его надо примерить к этому делу. Также на днях найди автобусника маршрута три и поговори с ним, узнай, насколько хорошо он запомнил прижавшую его машину. А я тем временем схожу к прокурору, постараюсь уговорить его, чтобы возбудил уголовное дело по убийству девушек пока без обнаружения трупов. В этом случае дело заберут у Эльмурзиева и передадут в наше производство. Вот тут-то мы и начнем проверять всех. А сейчас смысла нет работать по этому делу — вся информация будет стекаться к Эльмурзиеву и, если он причастен к исчезновению девушек, все будет укрываться и утаиваться.

— Исхахова тоже надо остерегаться, от него произойдет утечка информации, — поделился своими опасениями Овсянников. — Все-таки брат…

— Естественно, — кивнул Смирный. — Он не должен знать, что мы сегодня узнали от Людмилы. Делаем вид, что ничего не знаем и мало интересуемся этим делом.

На следующий день Смирный сходил к прокурору города.

Петр Васильевич Сорокин, мужчина в годах, так же, как и начальник милиции, давно уже потерял интерес к службе, приходил на работу лишь для того, чтобы отбыть очередной день перед близкой отставкой. Он уважал Смирного как сильного оперативника, раскрывшего не одно запутанное убийство, поэтому относился к нему весьма благосклонно.

Смирный застал прокурора за чаепитием прямо за рабочим столом. Увидев в дверях оперативника, тот радостно поманил его рукой в кабинет:

— Николай Васильевич, проходите, чайку попьем! Какие дела привели вас ко мне?

Когда был налит чай, Смирный, отхлебнув из чашки, приступил к делу:

— Петр Васильевич, я хотел поговорить с вами о пропавших девушках.

— А что, нашлись? — быстро и удивленно спросил прокурор.

— Нет, не нашлись. Уже прошел месяц, как они пропали, но до сих пор нет никакой информации, что с ними случилось. Поиск девушек ведется в пределах разыскного дела, а надо уже допрашивать людей, проводить следственные мероприятия: обыски, осмотры, изъятия, назначать экспертизы. Все это можно делать только в рамках уголовного дела. Поэтому, Петр Васильевич, прошу возбудить уголовное дело по факту убийства Сатаровой и Вожжиной и включить меня в состав следственно-оперативной группы.

— А не рано ли? — засомневался прокурор. — Вы достаточно проверили все версии о том, что девушки могли тайком куда-то уехать или стать жертвой несчастного случая? Возбудим уголовное дело по двойному убийству, сразу налетят с Генпрокуратуры, поставят дело на контроль. Нам достаточно одного дела по убийству Котовой, которое стоит на контроле у генерального, за второе такое дело с нас снимут шкуры. Кстати, как по тому делу, есть какие-то перспективы?

— Убийство Коптевой, — поправил прокурора сыщик. — Пока никакой информации, но мы никогда не забываем про это дело, тщательно проверяем все поступающие сведения.

— Калюжный тоже говорит, что никакой информации. Дай-ка, я его сейчас позову, посоветуемся.

С этими словами он по прямой линии указал секретарю:

— Найди следователя Калюжного, пусть зайдет ко мне.

Вскоре в кабинет прокурора заглянул Калюжный. Он испуганно зыркнул на Смирного и спросил:

— Петр Васильевич, вызывали?

— Проходи, садись, Алексей, — пригласил его прокурор, указав место напротив оперативника и смешливо поинтересовался: — Что такой испуганный-то, грешки какие мучают?

Калюжный боялся не зря. Он благодарил бога за то, что в тот трагический день он вовремя покинул вечеринку. А то, что там в его отсутствии случилась трагедия, он ни на секунду не сомневался. Демченко и Сергеев ему не говорили об этом, но несвойственная им отрешенность в последующие после гулянки дни, а потом и объявление о пропаже тех самых девушек, которые присутствовали во время вечера, подсказывали опытному следователю, что пропавшие закончили жизнь именно на даче у Мельчанова. Он остерегался спрашивать о судьбе девушек у своих коллег, поскольку боялся быть замешанным в этом деле в качестве очевидца, не донесшего о совершенном преступлении в правоохранительные органы. Проводив Демченко и Сергеева в областной центр, он несколько дней пил, за что получил замечание от прокурора, а теперь каждый день с трепетом ожидал, что когда-то придут за ним и спросят за пропавших девушек. Поневоле он стал соучастником преступления, в совершении которого не принимал непосредственного участия и не знал в подробностях обстоятельства произошедшего. Вот такой неприятный казус приключился с ним, и ему предстояло нести на себе этот тяжелый груз, сиюминутно ожидая ужасной развязки.

— Все нормально, Петр Васильевич, — натянуто улыбнулся Калюжный, присаживаясь за стол. — Какие могут быть у меня грешки? Разве что выпивал, но после вашего замечания — ни грамма.

Сев за стол, он с тревожным любопытством разглядывал лицо оперативника, пытаясь угадать цель его визита. Калюжный знал Смирного как одного из опытных оперативников, способного докопаться до истины почти по любому делу, поэтому с дрожью в сердце ожидал услышать от него слова, которые будут касаться пропавших девушек.

Ожидания его не обманули. Прокурор, кашлянув и отпив чай, обратился к следователю:

— Вот, Николай Васильевич пришел с предложением. Он хочет, чтобы мы возбудили уголовное дело по факту убийства пропавших девушек. Как ты смотришь на это?

— А что случилось, нашлись какие-то доказательства их смерти? — спросил Калюжный с плохо скрываемым испугом.

— Пока еще нет. Но он хочет, чтобы мы по этому делу создали следственно-оперативную группу и работали в рамках уголовного дела.

— А почему торопиться-то? — пожал плечами Калюжный. — Прошел всего месяц, может быть, они живые или погибли в результате несчастного случая. За необоснованное возбуждение уголовного дела нас не погладят по головке.

— И я о том же, — кивнул прокурор. — Генеральная прокуратура сразу же возьмет дело на контроль, а это для нас лишняя головная боль.

— Да, да, так и есть, — судорожно закивал Калюжный. — Пусть пока ищет уголовный розыск, а ближе к зиме, если трупы к этому времени не найдутся, возбудим уголовное дело.

— Решено, — согласился прокурор с мнением следователя и обратился к сыщику: — Николай Васильевич, продолжайте работать, постарайтесь до зимы выяснить, что все-таки случилось с этими девушками. К тому времени и решится вопрос) относительно возбуждения уголовного дела.

Раздосадованный, Смирный вернулся в отдел и, достав оперативное дело по факту убийства Коптевой, стал перелистывать его объемные страницы. Он выписывал себе некоторые фамилии, которые могут представлять интерес, и к которым необходимо вернуться вновь. После обеда пришел Овсянников и доложил:

— Нашел водителя автобуса. Он не видел в лицо водителя и пассажира автомашины, но утверждает, что это были «Жигули» вишневого цвета. Я склонен верить ему, поскольку он как водитель должен хорошо разбираться в автомобилях. Также установлено, что у Руслана и Эльмурзиева в личном пользовании нет автомашины. Значит, они ее у кого-то одолжили, надо бы найти этого автовладельца.

— Резонно, — кивнул Смирный и спросил: — А когда перевелся к нам Эльмурзиев?

— Уточнил насчет Эльмурзиева. Он приехал в наш город в январе восемьдесят четвертого, так что убийца Коптевой — не он.

— Молодец, отрицательный результат — тоже результат, — похвалил Смирный своего подчиненного и добавил: — Нам отказали в возбуждении уголовного дела, поэтому надо потихоньку копить материалы, чтобы они когда-то в нужный момент дали всходы. Запомни еще раз: про рассказ Людмилы никто, кроме нас, не должен знать. Эльмурзиев и Руслан — первые подозреваемые в деле исчезновения девушек.

На следующий день Смирного вызвал к себе Исхахов и вкрадчивым голосом поинтересовался:

— По какому поводу вчера ходил в прокуратуру?

«Черт, кто-то уже стуканул! Секретарша прокурора, наверное, он знаком с ней…», — промелькнуло в голове у сыщика.

— Поговорили по убийству егеря, по делу надо найти свидетелей…

— Не ври, — прервал его Исхахов. — Почему через голову прыгаешь? Прежде чем идти к прокурору, надо всегда ставить меня в известность. Чем ты недоволен по розыску Сатаровой и Вожжиной?

«Это не секретарша, она подробности разговора не знает, — умозаключил сыщик. — Это Калюжный сдал меня! Что ж, будем знать, ему больше ни слова».

— В том числе интересовался и этим делом, — ответил Смирный. — Я уверен, что пора возбудить уголовное дело и вести полноценное расследование.

— Тебя не спрашивали! — резко отрезал Исхахов и отчитал своего подчиненного: — Розыск пропавших ведется качественно, Эльмурзиев опытный оперативник, работает как положено, поэтому запрещаю тебе вмешиваться в чужие разработки. Ты что, возбудив уголовное дело, хочешь повесить лишний «глухарь» с двойным убийством? Потом кто будет все это расхлебывать? До сих пор не можешь разобраться с Коптевой, а лезешь, куда не надо!

— А, может быть, мне докладывать вам и о том, что собираюсь идти в уборную?! — вскипел Смирный. — Это уже не работа, а какой-то формализм и бюрократия!

— Надо будет — будешь докладывать! — резко бросил Исхахов.

Смирный в расстроенных чувствах вернулся в кабинет, где застал Овсянникова.

— Сцепился с Исхаховым, — рассказал он ему. — По-моему, он все знает, что случилось с девушками и нарочно тянет время. В такой ситуации нам ничего не остается, как обратиться в областную прокуратуру.

Прошло три дня, и все узнали сногсшибательную новость — за грабеж задержан Руслан! Он уже сидит в камере, следователь возбудил уголовное дело. Ничего не понимающий Смирный зашел к следователю милиции Кумарину и поинтересовался:

— Сергей, что этот черт совершил?

— Исхахов? Он ограбил свою соседку — зашел в квартиру, забрал хрусталь, золотые украшения, ружье покойного мужа. Задержали по горячим следам, все похищенное изъято.

— А кто задержал его?

— Эльмурзиев во время своего дежурства.

— Они же друзья, — удивленно вскинул голову Смирный. — Да и брат нашего начальника. Как они решились задержать близкого им человека?

— Не знаю, — пожал плечами следователь. — Наверное, решили проявить принципиальность. Ко мне заходил Алим и высказал свою позицию, мол, брата выгораживать не буду, пусть отвечает за содеянное. Также попросил задержанного арестовать, поскольку тот измучил его своими выходками и может совершить что-нибудь посерьезней, а я, в принципе, хотел с него взять подписку о невыезде. Сейчас готовлю постановление о заключении его под стражу.

— Да-аа, дела! — протянул пораженный услышанным Смирный. — Такое может случиться только у нас!

Услышав рассказ Смирного, Овсянников ахнул:

— Да они же хотят спрятать его в зоне. Зная Эльмурзиева, могу утверждать наверняка, что преступление инсценировано.

— Потерпевшая настоящая, а преступление инсценировано, — задумчиво покивал Смирный. — Затевается что-то нехорошее, хотят спрятать концы в воду. У нас в отношении них единственный козырь — Людмила. Ее надо беречь, если узнают то, что она нам рассказала, могут и убить.

На утренней планерке все заметили подавленное состояние Исхахова. Прежде чем начать совещание, он объявил:

— Все вы знаете, что вчера за совершение грабежа задержан мой брат. Я его не выгораживаю, пусть отвечает за содеянное. Родственников не выбирают, но то, что совершил мой брат, бросает тень на меня, как на руководителя, поэтому я решил написать рапорт о переводе в другой район. Я не имею морального права дальше руководить вами.

Выйдя от Исхахова, Смирный хлопнул Овсянникова по спине, вновь повторив свои опасения:

— Затевается что-то нехорошее.

Опасения его не обманули. Спустя неделю он получил агентурное донесение о том, что к убийству девушек могут быть причастны Исхахов Руслан, Эльмурзиев Борис, Демченко Иван, Сергеев Василий, Мельчанов Анатолий и Калюжный Алексей, и что преступление могло произойти на даче Мельчанова. Также в донесении указывалось, что девушек могли расстрелять из табельного оружия милиционеров. Пистолет может принадлежать Демченко, Эльмурзиеву или Исхахову, поскольку последний иногда одалживал пистолет своему брату Руслану.

Узнав об этом, Овсянников воскликнул:

— Вот они, «приезжие менты»! Написавший анонимку не разбирается, кто милиционер, а кто из прокурорских, и всех причислил к «ментам»! Эх, найти бы этого инкогнито!

Информация была наисерьезнейшей, но Смирный решил не докладывать об этом руководству отдела, справедливо полагая, что ничего хорошего из этой затеи не выйдет. Как бывалый оперативник, он знал, что пока не обнаружены трупы девушек, никто всерьез не воспримет данные сведения, а подозреваемые лица, которые находятся при власти и должности, сделают все возможное, чтобы запутать обстоятельства дела. Слишком фантасгармоничной казалась для несведущего данная информация, но только не для Смирного и Овсянникова, которые теперь жили лишь с мыслями об этом ужасном преступлении.

6

Демченко после приезда из Энска взял отгул на десять дней и все это время пил, доставая спиртное через знакомого официанта. Несколько раз к нему заглядывал Сергеев, хмуро пил водку и молча, не попрощавшись, покидал квартиру друга. Выйдя на работу, Демченко позвонил Исхахову:

— Алим, здравствуй. Как у тебя дела?

— Дела у прокурора, а у нас делишки, — злоехидно проронил Исхахов. — Что пропал-то, как нашкодившийся школьник?

— Я не пропал, я взял отгульные, занимался домашним хозяйством.

— Домашним хозяйством! — со злостью проговорил Исхахов. — Мне б твои заботы.

— Алим, успокойся, давай, поговорим по серьезному. Как там дела, что слышно?

— Ничего не слышно, ничего не видно, но проблему надо решать.

— Давай решать. Что от меня потребуется? Надо вместе думать, как выйти из этого положения.

— Раньше надо было думать, — резко ответил Исхахов. — Зачем этого дурака взяли с собой?

— Откуда мы знали, что такое сотворит. Сами были ошарашены его поступком.

— Иван, короче, думай. Пока держу дело у себя под контролем, но мои возможности не безграничны. Есть тут люди, которые хотят докопаться.

— Кто?

— Смирный.

— Ему-то какое дело! — возмущенно воскликнул Демченко. — Ладно, Алим, будем решать. Ты постоянно мне звони, держи в курсе дела.

Однажды Демченко позвонил Сергеев:

— Ваня, срочно приезжай в прокуратуру, пойдем к моему брату.

Двоюродный брат Сергеева — Истомин Владимир Капитонович — был прокурором-криминалистом областной прокуратуры. Когда-то он работал в органах внутренних дел, где занимал высокие должности, по этой причине имел хорошие связи в руководстве областной милиции и часто значимые кадровые назначения происходили по его подсказке и с его благословения.

Когда Демченко с трепетом в душе появился в кабинете у Сергеева, тот предупредил его:

— Лишние вопросы не задавай, соглашайся со всем, что предложит Истомин.

— Хотя бы примерно знать, о чем будем разговор, — озадаченно проговорил Демченко. — Подготовиться бы…

— Не надо ни к чему готовиться, — махнул рукой Сергеев. — Тебе предложат должность заместителя начальника РОВД города Энска. Соглашайся.

— Энска?! — удивленно воскликнул Демченко. — А этого… Исхахова куда?

— Его пока переведут в областную милицию, а дальше будет видно. Самое главное — ты не отказывайся от должности.

— А зачем мне это? — засомневался опер.

— Ты дурак или как?! — рассердился Сергеев. — Надо исключить любую утечку информации по пропавшим девушкам. Ты должен все держать на контроле.

— А Исхахов? Он же и так все держит под контролем.

— Ему веры мало, если что, сразу расколется. Нет, ты даже не думай — будешь вместо него!

— Хорошо, согласен, — наконец сдался Демченко.

— Ну, тогда пошли.

Увидев на пороге двери неразлучных друзей, Истомин широко улыбнулся и пригласил их в кабинет:

— Проходите, проходите, сейчас организуем чай.

Попивая чай, Истомин с хитрым прищуром спросил у покрасневшего от волнения Демченко:

— Иван Валентинович, наверное, Василий примерно обрисовал тему нашего разговора?

— Да, объяснил, — кивнул он. — Я согласен.

— Я слышал, что там проявляет активность некто Смирный. Как у тебя с ним отношения?

— Откуда вы про это знаете? — удивленно спросил Демченко.

Истомин, не ответив на вопрос, многозначительно ухмыльнулся и твердо заявил:

— Надо с ним расстаться. Пусть пашет на гражданке.

— Согласен, — кивнул опер. — Я с ним не собираюсь работать.

— Ну вот и прекрасно, — подытожил разговор Истомин. — Завтра в кадрах напишешь рапорт, что согласен с предложенной должностью. Удачи!

Когда Смирный узнал, что вместо Исхахова будет назначен Демченко, он разочарованно протянул:

— Вот уж дааа! Хрен редьки не слаще! Придется думать о гражданке, он мне не даст работать.

— Тебе хорошо, у тебя выслуга, а мне куда деваться? — развел руками Овсянников. — Семь лет, которые я отдал милиции, коту под хвост?

— Ничего, ничего, тебя он не тронет, ты молодой, — успокоил его старший. — От силы переведет в другую группу, чтобы ты не мешался под ногами.

— И что теперь? — с возмущением отреагировал оперативник. — Убийство девушек канет в небытие?

— Подобные дела просто так не укрыть, — проговорил Смирный. — Надо искать трупы, они закопаны в районе дачи Мельчанова. В эти выходные походим в том районе, поразмыслим, куда их могли заховать. Надо успеть, пока не выпал снег.

В воскресный день оперативники весь день ходили по осеннему лесу вблизи дачи Мельчанова, но так и не пришли к единому мнению, где могут быть захоронения.

— Я думаю, что их закопали на северной стороне, где озеро, — предположил Овсянников.

— Я так не думаю, — возразил старший. — Дороги там нет, туда их надо нести на руках метров пятьсот-шестьсот. Кто этим будет заниматься? Демченко? Нет, я склоняюсь к версии о том, что трупы увезли на машине в южную сторону по дороге. Проехав подальше, закопали в лесу.

— Если это так, то район получается слишком обширный, — озадаченно проговорил Овсянников, вышагивая по опавшим желтым листьям. — Надежда только на то, что кто-то обнаружит их случайно.

— Хозяин тайги, например, — подсказал Смирный. — Три года назад в этом районе видели медведя.

Через неделю выпал снег, похоронив надежду сыщиков найти трупы пропавших девушек до следующей весны.

Вскоре в Энск приехал свежеиспеченный заместитель начальника, он же начальник криминальной милиции городского отдела милиции Демченко. По этому поводу начальник РОВД Нечаев собрал личный состав в актовом зале и представил нового руководителя:

— Уважаемые коллеги, сегодня я представляю вам своего нового заместителя Ивана Валентиновича Демченко. Для тех, кто не знает его, сообщаю следующее: Иван Валентинович очень грамотный сотрудник милиции, раскрыл множество преступлений, его по праву можно считать легендой уголовного розыска. Думаю, что и руководящая работа ему будет под силу. Он не чужой нам человек, в областном управлении курировал наш город, часто приезжал сюда в командировку, чтобы раскрыть тяжкие преступления. Так что прошу любить и жаловать!

Новый руководитель криминальной милиции неделю входил в курс дела, а затем позвал Смирного и, высказав претензии касательно его работы, истребовал к себе материалы по убийству Коптевой. Изучив их, Демченко на обложке оперативного дела поставил разгромную резолюцию: «Дело пущено на самотек, работа не проводится. Решить вопрос о персональной ответственности Смирного» и, вызвав начальника уголовного розыска Ивлеева, безвольного и постоянно борющегося с собственным зеленым змием сотрудника, приказал:

— Провести служебное расследование в отношении старшего группы по раскрытию убийств и тяжких телесных повреждений Смирного, вызвать его на аттестацию для рассмотрения вопроса о соответствии им занимаемой должности. А Овсянникову объявить выговор и перевести в отделение по раскрытию краж. В «убойную» группу надо влить свежие силы, а то некоторые там засиделись и перестали работать, стали заниматься интригами.

Так, в свои тридцать шесть лет, дослужившись до капитана, Смирный вынужден был подать рапорт об уходе на пенсию. Овсянников же, переведенный в отделение по борьбе с кражами, как-то поблек и потерял интерес к работе. Борьба с кражами была не его стезя. Оба сыщика понимали, что стали жертвами заговора преступников и их покровителей, на совести которых две погубленные жизни ни в чем не повинных молодых девушек.

Сыщики часто встречались в доме у Смирного и долгими зимними вечерами обсуждали планы дальнейшей жизни, строили различные версии пропажи девушек, схематично на листе ватмана начертили места возможного их захоронения, чтобы весной, как только растает снег, своими силами проводить поисковые мероприятия. Они решили не сдаваться и идти до конца, хотя их и отлучили от работы по этому делу. Прекрасно понимая, что со стороны милиции и прокуратуры помощи не ожидать, они решили самостоятельно найти трупы девушек, чтобы поднялся скандал и на это обратили внимание в Генпрокуратуре и МВД СССР.

Однажды вечером Смирный, долго посидев в раздумье напротив открытой дверцы горящей печки, решительно встал и направился к платяному шкафу, где из полки достал лист бумаги и ручку, сел за стол и начал писать обращение:

Генеральному секретарю ЦК КПСС М. С. Горбачеву

Копия: Генеральному прокурору СССР Рекункову А. М.

Уважаемый Михаил Сергеевич!

Уважаемый Александр Михайлович!

Пишу Вам, как к последней инстанции, поскольку найти правду здесь, в Энске, не представляется возможным.

Краткая фабула дела: в 1986 г. в Энске пропали без вести две молодые девушки Сатарова и Вожжина. Есть основания полагать, что в их исчезновении могут быть причастны милиционеры и прокурорские работники, в том числе областного масштаба. Поэтому к кому-то обращаться здесь не имеет смысла. По роду своей деятельности я стал проводить собственное расследование этого громкого дела. В это время моим руководителем стал один из тех людей, кто мог быть убийцей девушек. В связи с этим я вынужден был уйти на пенсию.

Александр Михайлович!

Прошу отнестись к моему заявлению самым серьезным образом и направить в Энск следственную бригаду Генеральной прокуратуры СССР для установления всех обстоятельств дела и привлечения виновных лиц к уголовной ответственности.

С уважением: Смирный Н. В.

Прочитав несколько раз письмо, Смирный позвал свою жену, которая гремела посудой на кухне:

— Марина, прочти письмо, найди все ошибки и напиши своим почерком два экземпляра, а то с моими каракулями вряд ли кто разберется.

Прочитав письмо, жена долго охала и ахала, укоризненно качая головой:

— Теперь-то точно убьют тебя, Коля, и нас с дочерью вместе с тобой. Зачем тебе это надо? Может быть, успокоишься и забудешь все? Живем же хорошо, не тужим. Скоро ты найдешь работу, и будет совсем прекрасно.

— Марина, как ты не понимаешь? — нахмурился муж. — Пропавшие девушки почти такого же возраста, как наша дочь. Неужели я буду жить спокойно и наслаждаться жизнью, когда такое горе у родителей исчезнувших средь бела дня девушек? Они-то на меня надеются, а я ничего не могу сделать. Нет, Марина, я от своего не отрекусь. В конце концов, я борюсь за то, чтобы наша дочь жила в безопасности, чтобы такие же, как она, не пропадали без вести и становились жертвами каких-то упырей в погонах и без них.

Жена тяжко вздохнула и, ничего не говоря, стала писать чистовой вариант обращения в двух экземплярах, а наутро сходила на почту и отправила письма по адресатам.

Вскоре Генеральная прокуратура спустила обращение Смирного в областную прокуратуру, и оттуда пришел ответ следующего содержания:

Смирному Н.В.

Ваше обращение в Генеральную прокуратуру СССР нами рассмотрено. Сведения, которые вы излагаете в письме, не нашли подтверждения. Также информируем, что ваше увольнение на пенсию проведено на законных основаниях.

В случае несогласия с увольнением вас из органов внутренних дел, вы можете оспорить данное решение в народном суде.

Прокурор области В. Ю. Карманов

Прочитав письмо, Смирный бросил его на стол и в сердцах воскликнул:

— Все свели к тому, будто бы я завожу склоку из-за увольнения! Про убийства девушек не написано ничего! Куда теперь обращаться, если на таком уровне идут самые бессовестные отписки?!

Марина взяла со стола бумагу, прочитала ее и, подойдя к мужу, со слезами на глазах крепко обняла его и сказала слова утешения:

— Коля, ты сделал все возможное и невозможное. Теперь твоя совесть чиста, надо жить дальше.

Он сердито отстранился от нее, оделся и вышел на улицу. Походив по морозу, продрогший, вернулся домой и молча лег спать.

А через десять дней в него стреляли. Поздно вечером, когда Смирный со своей женой пили чай, в окно влетела пуля-жакан и, пробив насквозь электросамовар, вмялся в бок печки. Все вокруг окутало кипятком; Марина, схватившись за голову, упала на пол. Упав следом за ней, Смирный крикнул:

— Марина, ты жива?!

— Вроде бы да, — всхлипнула она испуганно. — Что это было? Взорвался самовар?

— Нет, Марина, в нас стреляли. Сейчас пойду на улицу и все выясню.

Женщина, лежа на полу, крепко схватила мужа за руку:

— Никуда тебя не отпущу! Не ходи на улицу, там тебя и ждут, чтобы пристрелить окончательно!

Освободившись из цепких рук жены, он выскочил на улицу, по пути захватив стоящий в углу веранды ледоруб, но вскоре вернулся назад.

— Все, убежал гад, — выдохнул он. — Стреляли с улицы.

— Кто это был? — через силу выдавила Марина, не смея подняться на ноги.

— Не знаю. Какой-то хулиган.

— Коля, а может быть, из-за письма к Горбачеву?

— Не выдумывай, а лучше встань и принеси подушку, надо заткнуть окно и вызвать милицию.

Тут только родители заметили, что возле печки стоит дочь и испуганно смотрит на происходящее.

Марина вскочила на ноги, обняла ее и увела в спальню.

— Лера, тут нельзя стоять. По нам стреляли.

Вместе с нарядом милиции примчался и Овсянников. Он с порога крикнул:

— Все живы?! Никого не ранили?!

— Живы, живы, — ответил Смирный, прилаживая на обожженное лицо тампон с облепиховым маслом. — Немножко ошпарило.

— Кто стрелял?!

— Кто, кто! — усмехнулся Смирный. — Знамо дело, кто!

— Хотели убить из-за девушек?!

— Скорее всего, попытались просто предупредить, чтобы никуда не рыпался. Выстрел был с близкого расстояния, а мы с женой у стрелка как на ладони, только слепой мог промахнуться. Нет, хотели просто запугать, но этот номер у них не пройдет. Нечего меня пугать, я пуганый-перепуганный.

— Николай, имей в виду, — с посерьезневшим лицом обратился Овсянников к своему другу. — Что бы ни случилось, всегда рассчитывай на мою поддержку. Я пойду с тобой до конца.

Смирный крепко обнял его, незаметно смахнув навернувшиеся слезы.

— Знаю об этом, мог бы и не говорить.

По данному случаю возбудили уголовное дело за хулиганство, совершенное неизвестным лицом и, как бесперспективное, бросили на дальнюю полку, хотя здесь наличествовала попытка убийства. Зная, какие к нему питают «нежные» чувства в руководстве милиции и прокуратуры, Смирный не стал настаивать на переквалификации преступления, а, зарядив свой охотничий карабин, постоянно держал его поближе к себе. Он отказывался быть легкой добычей у упырей в погонах, в эти тяжелые дни он беспокоился не за свою жизнь, а, как настоящий мужчина, тревожился за судьбу своих родных.

7

Наступил тысяча девятьсот восемьдесят седьмой год. После новогодних праздников, посидев два месяца без дела, Смирный поступил на работу охранником в добывающем предприятии и по роду своей деятельности стал посещать областной центр. Однажды, будучи в очередной командировке, он, устроившись в гостиницу, решил прогуляться по городу, посмотреть местные достопримечательности и посидеть в уютном кафе недалеко от гостиницы за бокалом любимой «Кровавой мэри». Был месяц март, на улице уже чувствовалось дыхание весны, но мороз все же пощипывал кончики ушей, заставляя массировать их ладонями рук. Проходя мимо большого и серого здания КГБ* (Комитет государственной безопасности) он внезапно остановился и, потоптавшись на месте, решительно направился к парадному входу. Открыв массивную дверь, он очутился в вестибюле, облицованном серым мрамором. Дежурный прапорщик, встав с места, поинтересовался:

— Гражданин, вы по какому вопросу?

— Мне бы поговорить с кем-нибудь из оперативников, — ответил он, снимая шапку. — Дело касается убийства двух человек.

Услышав про убийство, прапорщик опешил и, постояв немного в растерянности, указал на кресло:

— Вы тут посидите, а я позову начальника отдела.

Вскоре появился худощавый мужчина средних лет, который протянул ему руку и представился:

— Начальник отдела Крупенко Сергей Павлович. Пройдемте, пожалуйста, в приемную комнату.

Приемная комната оказалось маленькой, от силы три на три метра. Пригласив Смирного сесть за стол, Крупенко поинтересовался:

— Расскажите, по какому поводу вы пришли к нам.

— Меня зовут Смирный Николай Васильевич, — начал свой рассказ оперативник. — Я работал в уголовном розыске города Энска до прошлого года, но обстоятельства вынудили меня уйти на пенсию…

— Вы по этому поводу? — прервал его комитетчик. — Вас незаслуженно уволили?

— Нет, не по этому поводу, — мотнул головой Смирный, — тут дело обстоит гораздо серьезней. Я хочу рассказать вам об убийстве двух девушек должностными лицами милиции и прокуратуры, которые сейчас занимают руководящие посты.

— Уголовные преступления не в нашей компетенции. Почему не обращаетесь в прокуратуру области?

— Дело в том, что у преступников везде свои люди, в том числе и в прокуратуре области. У меня нет другого выхода, как обратиться к вам. И вообще, если люди такого уровня совершают убийство, разве это не угрожает государственной безопасности страны?

— Нет, нет, вы не думайте, что я не хочу слушать вас, — примиряюще изрек комитетчик. — Просто я хотел убедиться, что вы пришли по адресу. Вы абсолютно правильно заметили, что преступления, особенно тяжкие, как убийства, совершенные должностными лицами, угрожают устоям государства. Итак, успокойтесь и начинайте рассказывать, я вас внимательно слушаю.

Когда Смирный закончил свой рассказ, Крупенко долго сидел в задумчивости, прокручивая в голове все варианты отреагирования на такую серьезную информацию. Наконец он заговорил:

— Николай Васильевич, я вас слушал очень внимательно, ваша информация заслуживает полного доверия. Я сегодня же доложу своему руководству о нашем разговоре и будем решать, какие действия нам предпринять. Кстати, вы знакомы с моим коллегой из КГБ города Энска?

— С Дорофеевым? — спросил Смирный и безнадежно махнул рукой. — Он же дружил с Исхаховым Алимом, постоянно охотились вместе.

— Черт подери, куда ни кинь, везде клин! — выругался Крупенко. — Мы настоятельно рекомендуем своим сотрудникам, чтобы не завязывали близких дружественных отношений с кем бы то ни было. А на деле как? Везде круговая порука! Хорошо, мы его информировать не будем, а задействуем собственные силы.

— И как мне узнать, что пошли какие-то движения?

— Мы вам сообщим.

— А как?

— Узнаете, — в конце разговора улыбнулся Крупенко. — До скорой встречи.

Прибыв в Энск и отчитавшись о командировке, Смирный пришел домой, поцеловал жену и подарил ей духи, купленные в большом городе по случаю грядущего праздника, и они сели пить чай. Марина пододвинула тарелку с пончиками поближе к мужу и поинтересовалась:

— Как съездил?

— Хорошо. По пути заскочил в КГБ и попросил помощи.

— В чем? — взволнованно спросила она.

— В раскрытии убийства тех девушек.

— Господи, зачем тебе это надо?! — взмолилась жена. — Один раз уже стреляли, сейчас тебя убьют, и никакой КГБ не поможет! Никому нет дела до этих убийств, а тебе все надо! Может быть, забыть все, что было на службе в милиции и спокойно жить дальше? Тебе же сейчас хорошо, нашел нормальную работу, не нагружаешься, как раньше…

— Марина, я же тебе все объяснил ранее, — не дал договорить жене Смирный. — Убийцы продолжают работать, занимают высокие посты, а я смирюсь и буду спокойно смотреть на это? У нас только фамилия смирная, а в остальном нас прогнуть невозможно. Нет, я пойду до конца!

Тут зазвонил телефон, Смирный выскочил из-за стола и взял трубку. На том конце провода был Овсянников:

— Василич, когда приехал?

— Только что.

— Я сейчас заскочу к тебе, тут такие новости…

— Серьезные? — с учащенным сердцебиением поинтересовался Смирный. — Нашлись девушки?

— Нет, но близко к этому, — быстро ответил Овсянников. — Жди, я бегу!

Положив трубку, Смирный вопросительно посмотрев в сторону Марины, пожал плечами:

— Там что-то случилось. Сейчас Слава придет и расскажет.

Марина с тревогой вдохнула воздух и со шкафа достала чашку для гостя.

Вскоре прибежал запыхавшийся Овсянников и с порога сообщил новость:

— Руслана убили!

— Где?! — удивленно вскинул голову Смирный. — Он же сидит!

— На зоне и убили. Заточкой в грудь, умер сразу.

— И кто же убил? Нашли?

— Одноотрядник. Он уже дал показания. Все это мне по телефону рассказал тюремный опер.

— Избавились от опасного подельника?

— Вот и я так думаю, — кивнул Овсянников, отхлебывая горячий чай. — Демченко постоянно бывает в этой колонии, хорошо знаком с хозяином* (начальник исправительного учреждения).

— Хочешь сказать, что убийство подстроено им?

— А почему бы и нет?

— Слишком витиевато, — засомневался Смирный. — Зная Демченко и его умственные способности, сомнительно, что он так тонко проделал эту операцию. Но чем черт не шутит! Хорошо, будем иметь в виду.

— Еще одна новость, — ошарашил своего друга Овсянников. — У Эльмурзиева подозрение на рак горла, на днях он уезжает в Москву на обследование.

— Фьють, — удивленно свистнул Смирный. — Бог, видя наше бездействие, потихоньку начинает сам наказывать грешников?

— И я так подумал, — улыбнулся Овсянников. — Но богу придется попотеть, впереди много работы.

— Мы ему подсобим, — хохотнул Смирный. — Я привлек на свою сторону КГБ области. По крайней мере, они обещали мне помочь.

— А-аа, на них надежды мало, — махнул рукой оперативник. — Они перестраховщики и без трупов вряд ли что-нибудь предпримут. А вот, если найдем трупы, их помощь будет неоценима. Так что, скоро лето, пойдем искать могилы наших девушек.

— Пойдем, поищем, — задумчиво произнес Смирный и долго сидел за столом, погруженный в свои мысли, покуда гость не засобирался домой.

— Василич, я пошел.

— А, уходишь? — встрепенулся он. — До свидания, держи меня постоянно в курсе дела. Чувствую, что дело постепенно начинает трогаться с мертвой точки. Тут два варианта: или они окончательно похоронят дело, избавившись от ненужных свидетелей, или мы раскопаем захоронения и инициируем возбуждение уголовного дела с вытекающими оттуда последствиями.

— Похороны, могилы, раскопки, — поворчал оперативник, покидая дом друга. — Когда же мы поставим точку в этом мрачном деле?

8

Весна уже полностью вступила в свои права, журчали ручьи, щебетали птички, над городом в сторону студеного моря величественно проплывали косяки лебедей и крикливых гусей. В один из таких дней Смирному обратился сослуживец по новой работе Аристарх Никонов, худощавый мужчина в годах, никогда не выпускающий изо рта папиросу:

— Коля, с тобой хочет поговорить одна женщина. Она моя соседка, слезно просила устроить с тобой встречу.

— Кто она такая и чего хочет?

— Она мама одной из пропавших девушек.

— А что я могу ей сказать? — развел руками Смирный. — Я уже не работаю в милиции, властных полномочий у меня нет.

— Не знаю, что она хочет, но она очень сильно желает поговорить с тобой. Пожалуйста, не откажи ей в просьбе, а то она совсем плоха, сильно болеет.

— Ладно, — после некоторого раздумья согласился сыщик. — Когда и где?

— А давай у меня, пригласим ее, она живет за стенкой, — предложил Никонов. — За чашкой чая и поговорите.

Когда вечером Смирный зашел к Никоновым, Аристарх, потушив недокуренную папиросу о пепельницу, кулаком постучал по стене на кухне. Послышался ответный стук, и вскоре в квартиру зашла блеклая женщина сорока пяти лет, кивком головы поздоровалась с мужчинами и уставилась на Смирного взглядом, полным печали и отчаяния. Аристарх пригласил гостей на кухню и, усадив за стол, налил им чай, а сам тактично удалился в зал смотреть телевизор.

Женщина сразу же удивила Смирного своей осведомленностью. Она погладила рукой темные с проседью волосы, кашлянула в кулак и заговорила:

— Я мама Наташи, меня зовут Евгения Леонидовна Сатарова. Я решила встретиться с вами, поскольку знаю, что вас уволили из милиции за то, что вы хотели дойти до истины и найти убийц моей дочери…

— Постойте, откуда у вас такая информация? — невольно прервал ее оперативник.

— Шило в мешке не утаишь, уже весь город шепотом говорит об этом, — болезненно улыбнулась женщина. — Я даже знаю, кто такие там присутствовали во время убийства. Еще до нового года я написала жалобу в Москву на имя Горбачева, мое письмо сначала спустили в областную прокуратуру, а затем в прокуратуру нашего города. Меня вызвал следователь Калюжный, но я не стала с ним даже разговаривать, так как он был в той компании, где убили Наташу. Когда я пожаловалась повторно, в марте этого года возбудили, наконец, уголовное дело. А что толку? Это дело все равно контролируют те люди, которые причастны к убийству.

— Значит, уголовное дело, все-таки возбудили? — переспросил ее оперативник. — А я же добивался этого сразу, когда пропали девушки, за что меня и уволили.

— Знаю об этом, поэтому и захотела с вами поговорить.

— Давайте, поговорим. Что вы хотели от меня узнать? Боюсь, что кроме того, что вы знаете, я добавить что-то новое, скорее всего, не смогу. Подробности убийства вашей дочери мне неизвестны.

— В курсе дела, — устало махнула рукой женщина. — Я и не рассчитывала узнать у вас какие-то подробности, ведь вас сразу же не допустили к этому делу, а потом и уволили из-за этого же дела. А пришла я к вам с одной просьбой.

— Евгения Леонидовна, скажите вашу просьбу. Все, что в моих силах, я попытаюсь вам помочь. Но повторяю, властных полномочий у меня сейчас нет, я простой гражданский человек, мои возможности ограничены.

— У меня к вам просьба, — со страдальческим выражением лица повторила женщина. — Мне предстоит тяжелейшая операция, которую я вряд ли переживу. Все мои жизненные соки забрала пропажа моей дочери, я не в силах противостоять тяжелой болезни, и уже одной ногой стою в могиле. А просьба заключается в следующем: найдите, пожалуйста, останки Наташи, чтобы похоронить ее по-человечески. Я знаю, что вы не оставляете попыток найти ее, поэтому очень надеюсь на вас. А изобличат ли убийц — это дело второе. Я их прокляла, а мои проклятия всегда доходят до адресата.

Смирный испытывал к этой несчастной женщине щемящую жалость. Он своей оперской интуицией понял, что женщина, чувствуя скорую смерть, пришла к нему с просьбой найти дочь с тем, чтобы на том свете быть рядом с нею. Взволнованный этим открытием, он взял ее руку, крепко сжал и пообещал:

— Вы правы, мы с моим коллегой ищем их. Вот снег полностью растает, и мы возобновим поиски. Обещаю, что не прекращу их искать, чего бы мне это ни стоило.

Женщина встала из-за стола, подошла к сидящему оперативнику, обняла и поцеловала его в голову и, повернувшись, вышла из кухни. Опешивший Смирный встал и вышел следом, но она уже хлопнула входной дверью.

Услышав шум, из зала вышел хозяин и спросил:

— Поговорили?

— Спасибо, Аристарх, поговорили.

— О чем, если не секрет?

— О дочери, конечно. Убивается сильно, хочет, чтобы я нашел ее хотя бы мертвую и достойно похоронил. Сама-то она, оказывается, серьезно больна.

— Да, болеет, скоро на операцию. Выдюжит ли она эту операцию? Как насчет дочери, найдется ли когда-нибудь ее прах?

— Не знаю, Аристарх, ничего наперед сказать невозможно. Ищем, но пока безрезультатно.

— Эх, Наташа, Наташа, — с грустью промолвил мужчина. — Хорошая такая девочка была, улыбчивая, приветливая. Какие же сволочи посмели на нее поднять руку?

— Есть тут такие! — со злостью бросил Смирный. — Наслаждаются жизнью, руководят людьми, чувствуют себя важными персонами.

— Но это же несправедливо! — воскликнул мужчина. — Они продолжают работать, как ни в чем не бывало, а тебя уволили! Скоро ни одного честного человека не останется в этой ментовке!

— Есть там нормальные милиционеры, они мне сейчас помогают, — объяснил Смирный Никонову. — Только в открытую этого делать не могут, чтобы не повторить мою судьбу.

— Ну, слава богу, что не все потеряно. Найдите, пожалуйста, Наташу, — промолвил Аристарх на прощание.

Вскоре пришла печальная новость, что Сатарова скончалась в больнице. Не прошло и месяца, Овсянников прибежал к Смирному домой и сообщил о том, что Эльмурзиев умер в Москве, как и предполагалось, от рака горла.

— Второй пошел, — проговорил Смирный, узнав новость. — Покойная говорила, что прокляла их, и ее проклятия всегда исполняются. Черт побери, поневоле начинаешь верить во всякие суеверия! В таком случае следует ждать череду смертей?

— Не знаю, — пожал плечами Овсянников. — Судя по поступающей информации, основными исполнителями убийства являются эти двое, которые уже отправились к праотцам. Сейчас понаблюдаем, как будут развиваться события.

— Уповать на то, что высшие силы накажут убийц, не стоит, — заметил Смирный. — Нам с тобой надо найти место захоронения девушек, о чем просила Сатарова перед смертью. Ее последнюю просьбу надо постараться исполнить, чтобы дочка была похоронена рядом с ней.

Наступило лето, и Смирный по выходным пропадал в лесу в поисках могилы пропавших девушек. Иногда, когда удавалось выкроить время, к нему подключался Овсянников. Оба они, опытные таежники и охотники, за лето обошли вдоль и поперек все подозрительные места, где могло быть захоронение, проверили каждый бугорок, каждый овражек или выемку, но тщетно.

Однажды, уже под осень, отчаявшись найти останки пропавших девушек, Овсянников со злостью воткнул свой поисковый щуп в землю и воскликнул:

— Это все равно что искать иголку в стоге сена! Хотя бы знать примерный район поиска!

— Не унывай, — приободрил своего друга Смирный. — Если в этом году не найдем, то в следующем продолжим. Лично я не остановлюсь, пока не дойду до истины.

— И я с тобой, — ответил ему верный друг, крепко сжав руку своего старшего товарища.

Поздней осенью Смирный в последний раз сходил в лес. Листва уже опала, моросил дождь, холодный ветер дул порывами, брызгаясь в лицо капельками дождя. Побыв весь день в поисках, он, весь продрогший, вернулся домой и с жадностью прихлебывал обжигающий чай, и в это время пришел Овсянников. Он с порога поинтересовался:

— Василич, как сходил?

— Впустую. Слава, проходи, садись за стол, я тебе налью чай.

— Спасибо, с удовольствием! На улице слякоть, малость продрог.

Когда чай был налит, Смирный поделился своими соображениями:

— Слава, как ты думаешь, не закопали ли они трупы на даче у Мельчанова? Эх, сейчас бы постановление прокурора в руках и провести осмотр дачи!

— Сомнительно, — мотнул головой оперативник. — Там было пять-шесть взрослых мужчин. С какой стати они такой компромат закопали под ногами, тем более у них была машина? Да и за это время на даче все уже подчищено, вряд ли какие-либо улики они могли там оставить.

— Согласен с твоим утверждением, — кивнул Смирный. — Там, на даче, искать что-либо бессмысленно. А знаешь, Слава, дело, в общем, не такое сложное, как кажется. Если бы нам в свое время развязали руки, мы бы с тобой за неделю и трупы нашли, и всех загнали в клетку. Для раскрытия данных убийств нужна политическая воля наших руководителей областного масштаба, начиная с обкома партии, заканчивая МВД и прокуратурой. А такой воли ни у кого не нашлось. А ведь многие знают, кто совершил это преступление и предпочитают молчать. Я разговаривал с операми из области. Все они знают, кто совершил преступление, называют убийц поименно, а мы тут сидим и гадаем. С такой несправедливостью я никогда еще не сталкивался, подобное видел только в кино и смеялся над изобретательностью режиссера, показывающего выдуманные милицейские истории. А оказалось, что в реальной жизни происходят дела похлеще.

В связи с возбуждением уголовного дела по двойному убийству в Энск зачастили сотрудники уголовного розыска из областного управления милиции. Они важно прохаживались по коридорам отдела милиции, выдвигали несусветные версии и разъезжались по городам Советского Союза, чтобы допросить какого-нибудь второстепенного свидетеля, когда-либо знавшего и видевшего девушек еще при их жизни. Было ясно, что такие командировки ни на шаг не приближали оперов к раскрытию преступления. Словно чья-то злая воля делала все возможное, чтобы окончательно запутать следствие.

Так, самая страшная тайна правоохранителей повисла абсолютным «глухарем», все уже уверовались, что девушки пропали раз и навсегда, их братская (а, может быть, вернее будет — сестринская?) могила давно уже поросла бурьяном.

9

В начале восемьдесят восьмого года старый служака, начальник отдела милиции города Энска Нечаев подал в отставку и вместо него, не трудно догадаться, стал его первый заместитель Демченко. После смерти двух основных участников убийства, которые являлись самым слабым звеном в этой преступной цепи, Демченко успокоился, обрел равновесие души, движения его стали вальяжно-барскими, он уже позволял себе продолжительные нравоучительные речи во время частых совещаний с личным составом отдела милиции, устраиваемых по поводу и без него.

Очевидно, почувствовав себя достаточно уверенно, что дело о пропаже девушек окончательно кануло в безвестность, ранней весной того же года Демченко перевелся начальником исправительно-трудовой колонии, расположенной в Энске, где когда-то кончил свою жизнь один из его подельников Руслан Исхахов.

Следователь прокуратуры Калюжный перевелся в областную прокуратуру, но частенько наведывался в Энск и тихо интересовался розыском пропавших девушек. Хотя следователь и не участвовал в убийстве, он прекрасно понимал, что в случае установления всех обстоятельств дела его дальнейшая карьера рухнула бы в одночасье.

Смирный продолжал работать охранником и подумывал о том, как восстановиться в органах внутренних дел. Начальником милиции стал Станислав Сергеевич Сафонов, приезжий милиционер из Ленинграда. Он уже вызывал к себе бывшего оперативника, переговорил с ним и предложил вернуться в милицию, поскольку уголовный розыск остро нуждался в опытных сотрудниках. Овсянников же обратно вернулся в «убойную» группу и возглавил ее.

Убедившись в том, что новый руководитель милиции не связан с Демченко и его подельниками, искренне желает навести порядок во вверенном подразделении, Смирный, немного подумав, решил поговорить с ним о пропавших девушках, и однажды вечером появился на пороге его кабинета.

Послушав рассказ оперативника, Сафонов впечатленно произнес:

— Какие, оказывается, у вас тут дела творятся! Даже у нас в Ленинграде я не встречал нечто подобное! Из вашего рассказа видно, что основные убийцы покоятся в земле, трупов пропавших девушек нет, прошло более двух лет, все улики, если даже они и были, давно уже утрачены. Сложно будет доказать причастность к убийству остальных, если не сказать невозможно. Давайте, быстрее проходите всю процедуру восстановления в милицию и выходите на работу. Я лично вам поручу вести это дело.

В понедельник, тридцатого мая, Смирный в первый раз после вынужденного перерыва пришел на работу в родной отдел милиции. Сафонов, пригласив его в кабинет, крепко пожал руку, поздравив с приступлением к службе и приказал:

— Принимай уголовный розыск.

— А как же Ивлеев? — выразил удивление оперативник, хотя и знал, что тот три дня назад написал рапорт об увольнении на пенсию.

— Ивлеев не смог справиться с пагубной привычкой, — сердито ответил начальник. — Вот сколько я здесь работаю, ни разу не видел его абсолютно трезвым — постоянно с запашком. Сколько это можно терпеть? Я предложил ему уйти на пенсию по-хорошему, он написал рапорт.

— А, может быть, я вернусь в свою группу, а начальником уголовного розыска назначить Овсянникова? Он молодой, перспективный…

— Овсянников на своем месте, у него все впереди, — нахмурился Сафонов. — Идти начальником уголовного розыска — это не просьба, а приказ. Так что приступайте.

Когда Смирный зашел в свой новый кабинет, следом заглянул Овсянников. Он радостно обнял своего друга, прихлопывая его ладонью по спине.

— Василич, наконец-то мы дождались этого часа! Поздравляю тебя с новой должностью!

— Спасибо Слава, — поблагодарил его Смирный, — но я предложил тебя на эту должность, а Сафонов назначил меня в приказном порядке.

— И правильно сделал, — засмеялся оперативник. — Ты давно заслужил это место. Подбирается хорошая команда, начальник криминалки, вроде бы, тоже нормальный мужик. Эх, начнем сейчас работать!

Должность начальника криминальной милиции, которую в свое время поочередно занимали одиозные Исхахов и Демченко, теперь досталась Александру Коромыслову, мужчине пятидесяти лет, всю жизнь проработавшему на различных должностях, начиная с участкового милиционера. Он обладал спокойным уравновешенным характером, сильно не вмешивался в разработки оперативников, в меру сил поддерживал их в хозяйственных и иных вопросах. Еще про таких руководителей у сыщиков есть емкое выражение: «Хороший начальник не тот, кто помогает в работе, а тот, кто не мешает ей».

После первого рабочего дня к девяти вечера Смирный только собрался выйти из кабинета, чтобы идти домой, заглянул Овсянников. Вид его был взбудораженный, он волнительно сообщил новость:

— Василич, нашли череп.

— Где?

— На старых свалках.

— Так это же район наших поисков! — воскликнул Смирный. — Неужели пропавшие девушки?!

— О чем и речь! Я поехал на место обнаружения.

— Я с тобой!

В милицейской машине сидела вспотевшая девочка-подросток, водитель объяснил оперативникам:

— Вот эта девочка с мамой искали пропавшую телочку и случайно наткнулись на череп. Мама осталась сторожить это место, а девочка прибежала и сообщила о находке.

— Как тебя зовут? — спросил ее Смирный.

— Света.

— Молодец, Света, — похвалил девочку оперативник. — От того места до отдела милиции не менее трех километров. Ты все бегом и бегом?

— Я спортсменка, — смущенно ответила Света. — Первый юношеский разряд по бегу. Потому-то меня мама и отправила — для меня это расстояние как бы тренировка.

— Ух ты! — восхитились оперативники. — А мы пешком кое-как преодолеваем этот путь.

На дороге возле старой заброшенной свалки, обросшей густой растительностью и бурьяном, их поджидала женщина средних лет в телогрейке и в резиновых сапогах. Увидев свою дочку с милиционерами, она облегченно вздохнула и сразу же представилась:

— Меня зовут Петелкина Татьяна Михайловна.

— Здравствуйте, Татьяна Михайловна, — поздоровался с ней оперативник. — Я начальник уголовного розыска Николай Васильевич Смирный. Где находится найденный вами череп?

— Вот тут недалеко, — ответила женщина, жестом приглашая оперативников в сторону свалки.

Углубившись сквозь молодой тальник метров на тридцать в сторону от дороги, в небольшой прогалине среди старого, выцветшегося и рассыпающегося от времени мусора, частично занесенного песком, оперативники заметили человеческий череп. Женщина, указав на жуткую находку, взяла за руку дочку, отошла на почтительное расстояние и наблюдала за действиями оперативников. Смирный поднял с земли останки человека и, подсвечивая фонариком, стал изучать с близкого расстояния. Череп был абсолютно голый, без остатков мышц, кожных и волосяных покровов. Оперативник отметил про себя, что он относительно свежий, давность смерти его обладателя могла исчисляться несколькими годами, по крайней мере, череп был не древний дореволюционный, коих иногда находили в окрестностях города. Зубной аппарат сыщику подсказывал, что череп принадлежит молодому человеку.

— Да-аа, — озадаченно протянул Смирный, возвращая череп на землю. — Вполне возможно, что это одна из наших пропавших девушек. Надо поговорить с гражданкой Петелкиной.

Подозвав женщину поближе к себе, он попросил ее:

— Татьяна Михайловна, расскажите более подробно, как вы обнаружили находку.

Поправив платок и крепче прижав к себе дочку, она стала рассказывать:

— Мы живем в пригороде, содержим частное хозяйство — коров, куриц, свиней. Вчера вечером коровы вернулись с пастбища, а бычок-сеголеток, который увязался с ними, пропал. Поэтому сегодня мы с доченькой решили поискать животное в окрестностях, шли по дороге и в районе старой свалки услышали мычание коров. Свернули в сторону, убедились, что там действительно находится стадо из нескольких коров, среди которых нашего телка не было. Мы стали обратно выходить к дороге, и я чуть не наступила на этот череп…

— Далеко находится ваше хозяйство?

— Да нет, в километрах двух отсюда, ближе к городу.

— Мельчанова такого не знаете?

— А кто такой? — удивленно спросила женщина.

— Он живет по этой же дороге на дачах.

— А-аа, дачников не знаю, — махнула она рукой. — Их тут много сейчас развелось. А почему про него спрашиваете, это его череп?

— Нет, не его. А вы часто здесь ходите?

— Бывает, что ходим.

— Машину вишневого цвета когда-нибудь замечали?

— Многие тут ездят — шашлыки, пикники. Разве всех упомнишь?

— Спасибо, Татьяна Михайловна, вы можете быть свободны, — кивнул женщине оперативник. — Если будет необходимость, мы к вам еще раз обратимся.

— Пожалуйста, я всегда дома.

Уже совсем стемнело. Сыщики, запланировав на следующий день обход местности с целью обнаружения других останков человека, взяли с собой череп и вернулись в отдел милиции.

Уже попивая в кабинете чай, оперативники в ночной тиши негромко переговаривались между собой.

Дуя на горячий чай и со свистом втягивая его в себя, Смирный заметил:

— Вот так, Слава: первый мой рабочий день, и сразу же обнаруживается череп, будто бы он ждал этого момента. В этом я усматриваю мистику.

— И в чем же она заключается? — улыбнулся Овсянников. — По-моему, вся наша работа состоит из сплошной мистики.

— Но тут особый случай. Накануне выхода на службу в милицию ко мне во сне приходила покойная мама пропавшей девушки. Я как будто бы собираюсь идти на работу, и вдруг сквозь стену в комнату заходит она. Я, конечно, испугался, потому что понимаю, что она уже умершая, и стою полумертвый от страха не в силах двигаться — руки, ноги налились свинцом. Она тихо так улыбается, протягивает мне пакет и говорит: «Это тебе подкрепиться на работе, ведь ты же днями и ночами будешь искать мою Наташу», — и также через стену и ушла. Я проснулся в холодном поту и не мог уснуть до утра.

— Тут все просто, — успокоил друга Овсянников. — Ты постоянно думал об этом деле, поэтому она и приснилась. Ко мне тоже во сне приходят разные мертвецы, убийства которых я расследовал. Это, так сказать, профессиональная наша деградация. Мы живем только работой, а надо бы отвлекаться — сходить в театр, в кино, повозиться с детьми, на рыбалку смотаться… Но когда? Все работа да работа.

— Полностью согласен с тобой, Слава, но тут есть одно «но».

— И какое же? — удивленно вскинул голову Овсянников.

— А то, что пакет, в который мы положили череп — один в один с тем пакетом с провизией, который мне передала во сне покойная.

Овсянников невольно бросил взгляд на пакет с черепом, лежащий на полу в углу кабинета, и недоверчиво переспросил:

— Точно такой же?

— Да, черный с белыми полосками.

— Так это же пакет водителя, — вспомнил Овсянников. — Он мне принес из машины.

— Позови сюда водителя, — попросил Смирный оперативника. — Спросим его.

Когда в кабинет зашел заспанный водитель, Смирный, указав на пакет с черепом, спросил:

— Твой пакет?

— Да. А что?

— А как он оказался в твоей машине?

— Не знаю, — пожал он плечами. — А почему интересуетесь?

— Мы хотим узнать, откуда у тебя пакет. Может быть, покупал что-то?

— Да ничего не покупал, — недовольно буркнул водитель и, широко зевнув, спросил: — Я пойду? Пока нет вызовов, немного выспаться бы.

Как только за водителем захлопнулась дверь, Смирный обратил свой взор на Овсянникова:

— И как тебе все это? Разве это не мистика?

— Мистика, мистика, — с улыбкой кивнул Овсянников и повторил: — Вся наша жизнь — мистика.

— Ты не смейся, — с серьезным видом заметил Смирный. — Эта женщина прокляла всех убийц своей дочери — двое уже скончались. То ли еще будет!

— Да ты же после гражданки изменился, — рассмеялся оперативник. — Начинаешь верить во всякие потусторонние силы. Стареем, что ли?

— Может быть, — кивнул Смирный и указал в сторону пакета с черепом. — Но я чувствую в этом кабинете ее присутствие. Она пришла, чтоб охранять свою дочь.

— Все, хватит, пошли по домам! — не выдержал Овсянников причуд своего начальника. — Завтра предстоит тяжелый день!

Дома Смирный повторил свой рассказ жене. Та ахнула и испуганно прошептала:

— Какое страшное дело. Быстрей бы разрешилось, что ли…

— Марина, теперь уж скоро, — заверил ее муж.

10

Утром Смирный доложил Сафонову об обнаружении черепа неустановленного человека и, что он может принадлежать одной из пропавших девушек. Выслушав доклад, тот распорядился:

— Вот вам и флаг в руки. Займитесь установлением личности трупа, организуйте поисковые мероприятия для обнаружения других останков человека.

Прежде чем оперативник вышел из кабинета, Сафонов с улыбкой заметил:

— Надо же, в первый же день своей работы обнаружил. Это хороший знак, череп словно ждал, когда вы приступите к службе.

— Есть такое, — в ответ улыбнулся оперативник, — на досуге расскажу, что мне снилось накануне.

Собрав личный состав отдела, куда вошли уголовный розыск, участковые, инспекторы по делам несовершеннолетних, Смирный построил всех во дворе отдела и поставил задачу:

— Товарищи, вчера на старой свалке обнаружен череп неустановленного человека. Сейчас все выдвинемся в тот район, где будем проводить поисковые мероприятия с целью обнаружения других останков. Прошу всем садиться в автобус и кунг «Урала».

На месте, вновь построив поисковую команду, Смирный и Овсянников распределили всех по секторам, а сами решили более детально осмотреть место обнаружения черепа.

Не прошло и получаса, прибежал один из поисковиков и с придыханием сообщил:

— Есть! Нашли скелет!

— Далеко отсюда? — спросил его Смирный.

— Метров двести.

Останки человека в виде позвоночника, тазовой кости и ребер находились под истлевшим фанерным щитом. Увидев находку, Овсянников свистнул:

— Фьють, без головы, рук и ног! Сдается мне, что их расчленяли.

— Возможно, — кивнул Смирный. — А могли и звери-собаки растащить.

Распорядившись о продолжении поисковых мероприятий, Смирный обратился к Овсянникову:

— Слава, съезди в город, найди где-нибудь сетку с мелкой ячеей и привези сюда. Будем просеивать песок под останками.

— Чтобы найти пулю? — догадался оперативник. — Есть у меня такая сетка, метр на полтора, подумывал из нее делать корчагу* (рыболовная снасть типа морды).

— Не только пулю, но кое-какие украшения, пуговицы, сережки, цепочки…

— А-аа, понял. По-моему, моя сетка подойдет для этого.

— Пуля не провалится насквозь? — поинтересовался Смирный. — Для нас самое главное найти пулю. Вот тогда никто не сможет отвертеться.

— Не должна, — ответил сыщик, хлопнув себя по боку, где у него в кобуре-оперативке висел пистолет. — Прямо на месте и проверю, проходит ли пуля через ячею.

Вскоре Овсянников приехал с рулоном металлической сетки и бросил его к ногам Смирного:

— Вот она, сеточка моя. Хоть в чем-то пригодилась.

К этому времени следователь прокуратуры Виноградов с судебным медиком закончили осмотр места происшествия, собрали все кости в холщовый мешок и выехали обратно в город.

Смирный обрадовал сыщика неожиданной новостью:

— Эксперт говорит, что здесь кости двух человек. По крайней мере, обнаружены два отдельных фрагмента позвоночника, принадлежащих двум разным людям.

— Точно наши девушки! — воскликнул оперативник. — Их стопудово расчленяли! Только где голова второй, руки, ноги обеих?

— Пусть наши ищут, а мы начнем просеивать песок, — распорядился Смирный. — Авось повезет и найдем пулю, если, конечно, их убили из пистолета. Попытка не пытка, начнем!

К поиску подключились еще два оперативника, которые соскабливали верхний слой почвы в том месте, где были обнаружены останки и бросали на сетку. Когда набиралось достаточное количество земли, Смирный и Овсянников отходили в сторону и трясли сетку, отсеивая песок и внимательно разглядывая каждый предмет, который остался на поверхности. Поработав таким образом час и не найдя ничего интересного, вспотевший Овсянников раздосадовано протянул:

— Да ну их к черту, эти поиски! По-моему, толку нет!

— Давай, в последний раз, — скомандовал не менее уставший и вспотевший Смирный. — Будем закругляться, уже обед.

И вот возвышалась последняя партия горки из песка на импровизированном улавливателе. Сыщики, никуда не отходя, натянули его и стали потрясывать. Почва, рассыпаясь по поверхности сетки, постепенно уменьшалась в объеме, падая через ячею на землю. Вскоре песок иссяк, на поверхности сетки осталась небольшая кучка мусора, которую опера высыпали на фанерный щиток. То, что они увидели среди мусора, повергло их в шок — это была пуля в медной оболочке! Смирный кончиком пальца осторожно поднял пулю и стал ее изучать.

— Без сомнения, от пистолета Макарова, — проговорил он, с близкого расстояния с прищуром рассматривая находку. — Отлично сохранилась, все борозды не смяты, очевидно, пуля попала в мякоть. Экспертиза должна установить, из чьего пистолета она выпущена.

— Информация в цвет! — воскликнул Овсянников. — Их точно грохнули из пистолета! Теперь-то никто не отвертится. Одно плохо — если это пистолет Эльмурзиева, то какой спрос с покойного? На него свалят все грехи, и на этом конец.

— Ничего, ничего, и остальным докажем вину, — успокоил его Смирный. — Лишь бы прокуратура проявила принципиальность, невзирая на лица.

Оформив протокол обнаружения улики, Смирный собрал поисковиков и сообщил:

— Объявляю перерыв на обед. После обеда сбор в пятнадцать часов здесь же, поисковые мероприятия продолжатся до семи вечера. Меня здесь не будет, старшим вместо себя назначаю Овсянникова.

После обеда Смирный зашел к Сафонову и положил перед ним на стол обнаруженную пулю. Начальник из ящика стола достал лупу, с интересом изучил находку и уверенно констатировал:

— Хорошо сохранилась, надо побыстрее назначить экспертизу.

— Станислав Сергеевич, пистолеты бывших сотрудников отдела Исхахова, и Эльмурзиева от греха подальше надо изъять из оружейной комнаты и положить в сейф. Бывший пистолет Демченко должен находиться в оружейке областного Управления, надо бы изъять и его. Сейчас пойдут слухи, что обнаружена пуля, и кто-нибудь из сочувствующих фигурантам лиц может попытаться испортить или выкрасть пистолет, из которого убиты эти девушки, — высказал свои опасения Смирный.

— А что, у нас в отделе могут быть сочувствующие убийцам люди? — удивленно спросил Сафонов.

— Чем черт не шутит, — пожал плечами оперативник. — Сейчас лучше перестраховаться.

— Тогда лично сами изымите эти пистолеты и положите в сейф, — приказал ему начальник. — Я дам необходимые указания дежурному, чтобы он выдал вам перечисленные оружия.

Изъяв у дежурного два пистолета, Смирный закрыл их в свой сейф и отправился к следователю прокуратуры Виноградову. С собой он прихватил пакет с черепом и обнаруженную пулю.

Арсений Петрович Виноградов, мужчина сорока лет, работал следователем прокуратуры более пяти лет. Был он тугодумом, оперативники не любили иметь с ним дело, поскольку тот очень медленно входил в курс дела, ему надо было постоянно напоминать, какие действия необходимо предпринять следующим шагом, чтобы успешно расследовать то или иное преступление.

Следователь находился в кабинете. Оперативник положил на стол перед ним пакет с черепом, из кармана вытащил пулю от пистолета.

— Арсений Петрович, все находки отдаю вам.

Следователь пальцами пощупал пакет и осведомился:

— Череп?

— Да, он самый.

— Вчерашний?

— Сегодня же не находили череп. Только пулю.

— А откуда пуля?

— Нашли в том месте, где обнаружили останки. Если кости принадлежат пропавшим без вести Сатаровой и Вожжиной, то у нас имеется информация, что их могли убить из пистолета.

— А когда они у нас пропали?

— В ночь с двадцать первого на двадцать второе июля восемьдесят шестого. Вы что, уголовное дело еще не поднимали?

— Пока еще нет, — пожал плечами следователь и посетовал: — Уже прошло почти два года, как они пропали. Сейчас как убедиться, что останки именно тех девушек? У вас какие-нибудь данные имеются?

— У нас какие могут быть данные относительно их личности? — начал вскипать Смирный. — Отправьте, пожалуйста, череп и прижизненные фотографии девушек в Бюро СМЭ ГУЗЛ (судебно-медицинская экспертиза Государственного учреждения здравоохранения Ленинграда, где в то время делали идентификацию трупа по черепу).

— Да, да, туда и отправлю, — закивал следователь. — А пулю отправлю в областную прокуратуру к экспертам-криминалистам.

— Пистолеты подозреваемых находятся у меня в сейфе, один в областном Управлении, — сообщил оперативник, негодуя в душе, что следователя приходится постоянно тянуть за уши. — Их тоже надо отправить к криминалистам. Пусть установят, из какого именно пистолета выпущена пуля.

— У вас уже и подозреваемые есть? — удивился Виноградов. — Это как? Личности трупов еще не установлены, а подозреваемые уже имеются!

— Имеются, имеются, — раздраженно бросил Смирный. — От вас только требуется назначить экспертизу черепа и пули. Вопросы еще будут?

— Нет, все понятно.

Вечером в отдел милиции притащился крайне усталый Овсянников и, плюхнувшись в кресло прямо в кабинете Смирного, доложил о том, что дальнейшие поисковые мероприятия не дали результатов. Выслушав его, Смирный отметил:

— У нас имеется череп одной из девушек и пуля. Пока этого достаточно, будем ждать результатов экспертизы.

11

После утреннего совещания начальник милиции объявил:

— Все могут быть свободны, а вас, Николай Васильевич, я попрошу остаться.

Выходя из кабинета, Овсянников с улыбкой подмигнул Смирному:

— Штирлиц!

Когда все покинули кабинет начальника, Сафонов сообщил новость:

— Утром позвонили из областного КГБ. Они интересуются вчерашними вашими находками, и сегодня после обеда от них к нам прилетят два сотрудника.

— Удивительно, как они так быстро узнали об этом? — недоуменно пожал плечами оперативник и с усмешкой добавил: — Вообще-то, у конторы глубокого бурения* (КГБ) везде свои осведомители. Вот так бы они работали по убийствам. Кто именно звонил?

— Некто Крупенко.

— Сергей Павлович, — улыбнулся оперативник. — В прошлом году, будучи еще на гражданке, я к нему обращался за помощью по данному делу. Обещал помочь и пропал.

— А теперь, когда обнаружены улики, решили быть причастными к раскрытию, — умозаключил Сафонов. — Лихо они подсуетились! Ладно, преступление пока не раскрыто, не будем делить шкуру неубитого медведя.

— Знаете, Станислав Сергеевич, комитетчики живут совсем другими критериями. Если их опер раскроет убийство или разбой, то сотруднику могут дать и орден. Я знаю такой случай.

— И у нас в милиции за раскрытие дела тоже дадут, догонят и еще раз дадут, — рассмеялся милицейский руководитель. — То, что для нас будни, для комитетчиков — подвиг.

— Привинтят орден на груди и закрутят на спине, — с горькой усмешкой пошутил сыщик, прежде чем выйти из кабинета.

После обеда действительно появились два сотрудника КГБ в строгих серых костюмах. Они, заглянув к начальнику милиции и минуя Смирного, сразу же направились в прокуратуру.

Как только они покинули здание милиции, начальник вызвал Смирного:

— Николай Васильевич, они хотят сейчас же выдернуть Демченко из колонии прямо с рабочего места и допросить.

— Куда торопиться-то? — пожал плечами оперативник. — Дождались бы результатов экспертизы, и уж тогда наверняка…

— Им не терпится нацепить на себя ордена, — с иронией заметил начальник. — Ладно, пусть поговорят с этим Демченко, а мы посмотрим.

— Хоть бы ко мне зашли, поговорили с основным разработчиком, — поворчал Смирный, покидая кабинет руководителя.

Овсянников, услышав об этом, в сердцах воскликнул:

— Сейчас они все испортят! Надо было дождаться экспертизы и всех арестовать! Никогда не надо верить этим конторским (сотрудникам КГБ)!

Вечером поступила информация, что сотрудники КГБ взяли Демченко в рабочем кабинете и увезли в прокуратуру.

— Теперь, скрестив пальцы, ждем результатов допроса, — сказал Смирный Овсянникову, когда тот зашел к нему в кабинет. — А вдруг расколется? Нам слава не нужна, лишь бы раскрылось преступление. А награды за такое дело грешно получать — пусть ими довольствуются комитетчики. Не жалко!

Смирный вернулся домой к одиннадцати вечера. Жена еще не спала, она, наливая чай мужу, взволнованно поинтересовалась:

— Коля, как там продвигается дело?

— Уже задержали Демченко, сейчас его допрашивают. Меня не допустили к делу.

— Опять все повторяется! — возмущенно отреагировала супруга. — Кто ж тогда этим Демченко занимается?

— Комитетчики.

— А им-то какое дело? Демченко же не шпион.

— Марина, он хуже, чем шпион, — ответил ей муж, жадно прихлебывая горячий чай. — Такие люди могут нанести гораздо больше вреда государству, чем какой-нибудь агент иностранной разведки. Комитетчики это прекрасно понимают, потому так рьяно взялись за дело.

Утром, как только Смирный ступил за порог отдела милиции, дежурный офицер окликнул его:

— Николай Васильевич, зайдите к начальнику, он ждет вас.

В кабинете у Сафонова находились те самые сотрудники КГБ, которые приехали из области. Руководитель милиции, пригласив оперативника присесть, познакомил его с присутствующими:

— Кащеев Вадим Игоревич и Хворостяный Сергей Калинович.

— Очень приятно. Меня зовут Николай Васильевич Смирный.

— Мы вас заочно знаем, — сказал один из мужчин. — Вы же были у нас в прошлом году?

— Да, встречался с Крупенко, рассказал про дело, которым вы сейчас занимаетесь, не оповестив меня, главного разработчика.

— Вы на нас не обижайтесь, — примиряющим голосом ответил Кащеев. — Нам надо было предварительно узнать, что будет говорить Демченко, и только потом общаться с вами.

«Ага, у них что-то не срослось, поэтому пришли сюда — с сожалением подумал оперативник. — Если бы все было хорошо, они бы с нами не стали даже встречаться».

— И что говорит этот Демченко? — спросил их Смирный. — Признается в совершении преступления?

— Половинчато, — пожал плечами Кащеев.

— То есть как «половинчато»? — удивился оперативник. — Конкретно в чем признается, а в чем нет?

— Он говорит, что на даче были впятером: две девушки, Эльмурзиев, Исхахов Руслан и он. Выпивали, парились в бане, пили водку. В какой-то момент он почувствовал себя плохо от выпитого, и его Руслан отвез в гостиницу.

— Почему молчит про хозяина дачи Мельчанова? — спросил Смирный. — Его что, не было с ними?

— Он говорит, что Мельчанов им одолжил дачу, а сам не присутствовал.

— А Сергеев? Калюжный?

— Говорит, что Сергеева и Калюжного там не было.

— Успели сговориться, — процедил сквозь зубы оперативник. — Сейчас все валят на мертвых.

— Насчет пули интересная картина, — продолжил Кащеев. — Мы его запугали тем, что пуля от пистолета обнаружена и, скорее всего, она выпущена из его табельного оружия. Для него эта новость оказалась шоковой. Он долго сидел молча, весь вспотел, покраснел, потом выдвинул следующую версию: мол, он напился и забыл пистолет на даче и не исключает возможность, что из него могли убить девушек. Плакал, бил себя в грудь, что не знал об этом, а если бы узнал, то непременно доложил бы вышестоящему начальству.

— Импровизирует на ходу, — усмехнулся Смирный. — Его надо арестовать. В тюрьме он будет более сговорчивым.

— Мы вот что решили со следователем прокуратуры, — изрек Кащеев. — Ждем результатов экспертизы, если подтвердится, что череп принадлежит одной из пропавших девушек, а пуля выпущена из пистолета милиционеров, то всех сразу арестуем, включая Сергеева, Калюжного и Мельчанова.

— А теперь что, Демченко отпустили? — разочарованно протянул Смирный. — Он же сейчас всех подготовит, как вести себя на следствии. Они все будут валить на Исхахова и Эльмурзиева, как на мертвых.

— Пока нет результатов экспертизы — оснований для ареста не существует. А вот получим заключение…

— Почему надо было торопиться с этим допросом? — жестко прервал Кащеева оперативник. — Вы сделали только хуже, сейчас преступники будут во всеоружии.

— Кто знал-то, — пожал плечами Кащеев. — Еще не все потеряно.

— Боюсь, что потеряно, — резко резюмировал оперативник и обратился к начальнику: — Станислав Сергеевич, разрешите выйти, мне не о чем больше говорить с коллегами из КГБ.

12

Когда прокурор-криминалист областной прокуратуры Истомин после обеда вернулся на работу, возле кабинета его встретил двоюродный брат Сергеев. Истомин сразу отметил, что Сергеев чем-то сильно взволнован, поэтому, пропустив его в кабинет, закрылся изнутри и спросил:

— Что случилось?

— Задержали Демченко, — с дрожью в голосе ответил Сергеев. — Отсюда выехали два сотрудника КГБ, сейчас его допрашивают в прокуратуре Энска.

— Ну все, готовься к тюрьме! — со злостью бросил Истомин в сторону брата. — Говорили же этому дураку, чтобы полностью контролировал дело, а ему, видите ли, захотелось быть начальником колонии! Почему не следил за своим другом, чтобы он никуда не рыпался и сидел начальником милиции?!

— Дело-то вроде бы заглохло, он и расслабился. Кто знал-то, что найдутся останки и пуля.

— Пуля?! — вскрикнул Истомин. — Нашли и пулю?! От пистолета?!

— Да, от пистолета Макарова.

— Дебилы, кретины! Как можно было такой вещдок оставить?! Нет, сейчас уже точно тюрьма. Думаешь, что этот идиот Демченко будет кого-то выгораживать? Он сейчас всех сдаст, вечером комитетчики придут за тобой.

— Но убивали же Исхахов и Эльмурзиев.

— Вы соучастники. Ты же сам следователь и прекрасно знаешь, что такое соучастие. Получишь столько же, сколько бы получили прямые исполнители, если бы они были живы.

— Но что делать, Володя? — растерянно пожал плечами Сергеев. Ты же хорошо знаешь Виноградова, позвони ему.

— Виноградов умственно ограниченный следователь, — отрезал Истомин. — Он будет делать все, что скажут ему комитетчики.

— Все же позвони, — просящим голосом попросил Сергеев. — Ты для него в авторитете, он тебя послушается.

— Все, иди отсюда, — сердито буркнул Истомин. — На всякий случай готовь сумку с вещами. Тюрьма по тебе плачет, Вася, с такими дружками-олухами!

Утром к Истомину заглянул счастливо улыбающийся Сергеев и сообщил приятную новость:

— Демченко ночью отпустили домой! Я поговорил с ним по телефону.

— Идиот! — воскликнул прокурор-криминалист. — Ты забыл, кто работает по этому делу?! У комитетчиков все прослушивается, в том числе и твой телефон! Вот вы и наговорили себе по пятнадцать лет!

— Володя, мы разговаривали завуалированно, — виновато оправдался Сергеев. — Ничего такого лишнего по телефону не сказали.

— Завуалированно, блин! — выругался прокурор. — Знаю я вашу конспирацию, через раз прокалываетесь! И что этот кретин говорит?

— Его допрашивали до ночи. Он им сказал, что на даче гуляли впятером: две девушки, Исхахов Руслан, Эльмурзиев Борис и он. Парились и пили водку. Он сильно опьянел, тогда Исхахов отвез его в гостиницу. Он не исключает, что из его пистолета могли убить девушек, поскольку по пьяни забыл свое табельное оружие в бане.

— Дебил, пьянь! — вновь выругался Истомин. — Сейчас экспертиза установит, что из его пистолета убиты девушки, тогда сразу же его арестуют. И не только его! Ты пойдешь следом!

— Но экспертизу же поручат тебе, — осторожно высказался Сергеев.

— Ты что, предлагаешь мне фальсифицировать результаты экспертизы? — грозно спросил его Истомин. — Иди отсюда, разберемся без советчиков!

Как только за Сергеевым закрылась дверь, Истомин схватил трубку и заказал межгород:

— Соедините с городом Энск.

Вскоре зазвонил телефон, и диспетчер соединил его с Виноградовым.

— Здравствуй, Арсений, — поприветствовал Истомин следователя. — Как дела, чем занимаемся?

— Все нормально, работаем, Владимир Капитонович.

— Слушай, Арсений, у тебя в производстве имеется дело по двум пропавшим девушкам. Как там продвигается расследование? Говорят, что задержали некоего Демченко.

— Да не задержали, Владимир Капитонович. Допросили и отпустили.

— А почему? Нет достаточных улик?

— Улики-то имеются — пуля от Макарова. Хочу назначить экспертизу.

— Давай, назначай, проверим. Еще что есть по делу?

— Череп предположительно одной из девушек.

— Что собираешься с ним сделать?

— Хочу направить в Ленинград для идентификации черепа по прижизненным фотографиям пропавших гражданок.

— Ты повремени с Ленинградом, а возьми пулю и приезжай сюда сам. Мы быстро определим, из чьего пистолета она выстрелена. Тогда в Ленинград, может быть, ничего и не надо будет отправлять.

— Хорошо, завтра же вылечу.

Через несколько дней из областного центра вернулся Виноградов и Смирный узнал о том, что пуля не подлежит идентификации.

— Как это не подлежит идентификации?! — воскликнул Овсянников, когда Смирный рассказал ему об этом. — Ты же сам видел, что пуля была в целостном состоянии, все борозды сохранились отлично! Нет, тут что-то нечисто!

— То же самое я говорил следователю Виноградову, но он стоит на своем: не подлежит и все. Потребовал у него заключение эксперта, он говорит, что все оставил в области, должны отправить по почте.

— А почему он сам слетал в область, а не передал пулю нарочным?

— Не знаю. Может быть, выехал по сопутствующим делам?

— Там, в областной прокуратуре Сергеев, один из участников убийства… Постой, не встречался ли Виноградов с ним? — осенило Овсянникова. — Тогда делу швах!

Не знали тогда оперативники, что прокурор-криминалист Истомин, в чьем ведении находится баллистическая экспертиза, является двоюродным братом Сергеева.

— Да этот тупой следователь Виноградов загубит дело! — в сердцах плюнул Овсянников. — Надо бы пожаловаться, чтобы у него отобрали дело.

— А кому пожаловаться-то? — усмехнулся Смирный. — Наш прокурор только о пенсии и думает, ему не до этого.

— Тогда в область или в Москву, в Генпрокуратуру, — не унимался оперативник. — И вообще, такие дела должен расследовать центральный аппарат, поскольку тут замешаны люди при больших должностях.

— Над этим подумаем, — согласился Смирный. — Теперь надежда лишь на череп.

Прошло больше месяца. Смирный постоянно интересовался у Виноградова результатами экспертизы черепа неизвестного человека, но тот уверял его, что все идет своим ходом, он ждет, когда придет из Ленинграда заключение. Однажды оперативник зашел к Виноградову, чтобы по факту убийства сторожа райпромторга повторно осмотреть вещественное доказательство в виде обреза охотничьего ружья. Следователь стал копаться в шкафу, где у него хранились улики по уголовным делам. Смирный, заглянув в шкаф из-за спины следователя, обомлел от увиденного — в шкафу валялся тот самый черный пакет с белыми полосками, во что был упакован обнаруженный на старой свалке череп. Отодвинув Виноградова в сторону, Смирный взял в руки пакет и оттуда достал череп.

— Говорите, что отправили в Ленинград?! — усмехнулся оперативник. — Вы что, решили похоронить дело навсегда?

— Я, я, закрутился я, не успел еще отправить, — испуганно залепетал следователь. — Сегодня же назначу экспертизу.

— Арсений Петрович, я буду жаловаться в областную прокуратуру, а если и там не примут меры, дойду до Москвы, — пригрозил оперативник. — Вы намеренно тянете время, как будто кто-то вами руководит и направляет по ложному следу.

— Никто мной не руководит, — отчаянно мотнул головой следователь. — Сказал же, что сегодня же назначу экспертизу. Заела текучка, просто забыл вовремя все оформить. Зайдите завтра, я дам вам копию постановления о назначении экспертизы и исходящий номер в Ленинград.

— Завтра зайду, — пригрозил оперативник.

Как только Смирный вышел из кабинета, Виноградов дрожащими руками схватил трубку телефона и заказал разговор с прокуратурой области. Когда он услышал голос Сергеева, то, забыв о конспирации, стал судорожно рассказывать о произошедшем:

— Василий, ко мне приходил Смирный и случайно заметил череп. Сейчас хочет поднять скандал.

— Как он увидел этот чертов череп?

— Случайно. Я ковырялся в шкафу, он и заметил.

— И что теперь собираешься делать?

— Василий, я не могу этот череп дальше держать у себя. Сегодня же я отправлю его на экспертизу в Ленинград.

Сергеев, ничего не ответив, бросил трубку. Посидев немного в растерянности, Виноградов резко схватил со стола бумагу, заправил в пишущую машинку и стал печатать постановление о назначении портретной экспертизы черепа неизвестного человека.

На следующий день Смирный зашел к Виноградову и забрал копию постановления о назначении экспертизы и исходящий номер посылки, отправленной в ГУЗЛ.

Через полгода напрасных ожиданий, Смирный, заподозрив неладное, отправил запрос в ГУЗЛ за своей подписью. Вскоре он получил письмо следующего содержания:

Уважаемый Николай Васильевич!

На Ваше письмо сообщаем следующее: нами проведена портретная экспертиза черепа неустановленного человека, отправленного в наш адрес следователем прокуратуры города Энска Виноградовым. Череп с наибольшей долей вероятности принадлежит гражданке Сатаровой Наталье Владимировне.

Материалы экспертизы сданы в архив ГУЗЛ в связи с письмом прокурора — криминалиста Истомина В.К.

Приложение: письмо Истомина В.К.

Заведующий физико-техническим отделом ГУЗЛ Федорцев И.Г.

Ничего не понимающий Смирный стал читать приложение к письму, написанное рукой Истомина:

Заведующему ФТО ГУЗЛ Федорцеву И.Г.

Уважаемый Игорь Георгиевич!

В связи с принятием решения по делу необходимость проведения портретной экспертизы черепа неустановленного человека отпала. Приносим свои извинения за доставленные вам хлопоты.

С уважением: прокурор-криминалист В.К. Истомин

Смирный несколько раз прошелся взглядом по письму, никак не веря его содержанию. Даже в самом дурном сне он не мог предположить, что такое возможно в принципе. Оперативник не раз встречался с несправедливостью на работе, с изменой служебной присяге в корыстных интересах, с разгильдяйством и пьянством своих коллег, с нарушениями кодекса профессиональной этики советского милиционера. Но то, что он сейчас прочитал, выходило за рамки всего этого негатива, присущего любому коллективу; это было настоящее предательство интересов службы скрытым врагом, затесавшимся в рядах правоохранителей.

Возмущенный, он направился к следователю Виноградову и, еле сдерживая себя, чтобы не наговорить резкостей, положил перед ним письмо Истомина. Тот взял бумагу, прочитал, повертел в руках и положил обратно на стол.

— Я устал, — тяжело вздохнул он. — Мне надоело все это, я уезжаю отсюда.

— Надоело быть марионеткой у кукловода Истомина? — жестко спросил его сыщик.

— В том числе, — устало кивнул следователь. — Он самым бесцеремонным образом вмешался в расследование…

— Где пуля? — прервал его на полуслове Смирный. — Дайте мне пулю, я отправлю ее на повторную экспертизу в Москву.

— Нет пули, — с поникшей головой ответил Виноградов.

— Куда она подевалась? — удивленно спросил сыщик.

— Пропала.

— Как пропала?!

— Из области отправили почтой, по пути где-то пропала.

— Вы специально потеряли пулю, вы ответите за это! — не выдержав, крикнул оперативник, покидая кабинет следователя.

Вечером Смирный позвонил Крупенко в КГБ области. Послушав возмущенный рассказ оперативника, комитетчик сообщил ошеломляющую новость:

— Николай Васильевич, вы не знали, что следователь прокуратуры Сергеев и Истомин двоюродные братья?

— Ка-аак! — удивленно протянул Смирный. — Вот откуда ветер дует!

— Да, да, оттуда, — подтвердил Крупенко. — Мы сейчас разрабатываем их, так что никаких самостоятельных действий без нашего ведома не предпринимать.

С тех пор прошло более года. Однажды Смирный и Овсянников за вечерним чаем на рабочем месте вспомнили о пропавших девушках.

— Комитетчики опять что-то замудрили, — усмехнулся Овсянников, обмакивая в чай печенье «Юбилейное». — Вечно у них так — ничего не доводят до конца.

— Видать, разработка ихняя не удалась, — умозаключил Смирнов. — А ведь нам же об этом не станут говорить, сделав умное лицо, будут многозначительно молчать.

— Э-ээ, сейчас КГБ стал как Чебурашка, — махнул рукой Овсянников. — Уши большие, а руки коротки. Толку от них, одной прослушкой далеко не уйдешь!

Действительно, КГБ переживал не лучшие дни. Советский Союз трещал по швам, престиж службы упал ниже низшего, многие профессионалы-комитетчики устремились в коммерческие структуры, некоторые ушли в банды. Впрочем, это касалось всех государственных структур, в том числе и МВД.

Вскоре произойдут события, перевернувшие мир с ног на голову, и все забудут о каких-то двух безвинных душах, ставших жертвами кровавых убийц в погонах.

Видя всю эту картину, неуловимый маньяк-убийца с хищной ухмылкой в очередной раз повторил: — «Щеглы! Куда вам до меня!»

Часть 2