Высшая несправедливость
1
Как уже говорилось выше, новые власти страны в угоду Западу, в чрезмерной спешке в погоне за вступлением в Совет Европы без всякого подготовительного мероприятия и всестороннего анализа последствий таких действий, на территории России ввели мораторий на смертную казнь. Теперь целый пласт отъявленнейших злодеев, приговоренных к расстрелу, ждали помилования со стороны государства. В их числе был и Барагозов. После долгих мытарств ему смертную казнь заменили восемнадцатилетним сроком отсидки в колонии строгого режима! Нет, не пожизненным сроком, на что надеялся честный и справедливый судья Федотов, отправляя через смертный приговор посыл своим коллегам-судьям, что осужденный не может жить среди нормальных людей. По сути, председатель областного суда, эта экзальтированная женщина неопределенного возраста, приняв такое решение, приговорила к смертной казни еще не родившихся детей, которых маньяк мог убить после освобождения. Лучшего подарка Барагозову в жизни никто еще не преподносил.
Узнав об этом, Смирный в расстроенных чувствах воскликнул:
— Величайшая из всех ошибок! Эта особа в мантии обрекла на смерть наше будущее!
— То ли еще будет, — с горечью произнес Овсянников. — Он освободится, когда ему будет пятьдесят четыре года, для маньяка это не возраст, и обязательно кого-то убьет. Но его злодеяниями уже будет заниматься молодое поколение сыщиков, а не мы.
— Он вряд ли после освобождения вернется в Энск, тут его сразу убьют, — предположил Смирный. — Слишком велико людское горе, и его трудно вычеркнуть из памяти народа.
— Разумеется, не вернется сюда, — согласился сыщик со своим другом. — Но, Василич, я даю клятву, что пока он не сдохнет, буду его преследовать, где бы он ни был. Я не дам ему жить спокойно и строить планы на убийства детей.
— Слава, через восемнадцать лет мы будем уже на пенсии, если, конечно, доживем до этого.
— Ничего, доживем. Я и на пенсии буду воевать с ним.
— Интересно, как себя чувствует Ягелев? — задался вопросом Смирный. — Его мучает угрызение совести, что только «благодаря» ему, убийца не получил пожизненного срока?
— А пошел он! — сердито махнул рукой Овсянников. — Совесть и Ягелев несовместимы!
В колонии маньяк соблюдал тихий образ жизни, никуда не лез, вел себя более чем скромно, стал сотрудничать с администрацией. За прилежное поведение и кроткий нрав его назначили заведующим столовой.
Он нисколько не раскаялся в содеянном и ни разу не сожалел о том, что отправил на тот свет столько много невинных душ. Долгими вечерами, полеживая на кровати, он в греховных мечтах смаковал ранее совершенные злодеяния, получая от этого истинное телесное и душевное удовлетворение. Заглатывая смрадную слюну, маньяк в голове рисовал сладострастные кровавые планы, которые он осуществит после освобождения. Если следовать теории некоторых светил медицины, утверждающих, что у серийных маньяков-убийц наличествует дефицит серого вещества в мозгу, отвечающее за доброту и человечность, то смело можно сказать, что у Барагозова этого вещества не было и в помине.
Так пролетело восемнадцать лет. Два года назад остановилось сердце Смирного — настоящего милиционера, за всю свою службу не заставившего кого-либо усомниться в своей порядочности и честности. За несколько дней до смерти он зашел к Овсянникову и передал папку с бумагами:
— Слава, тут документы относительно убийства Вожжиной и Сатаровой, которые я копил всю жизнь. Возьми их себе, может быть, они тебе понадобятся.
— А сам-то ты куда собрался? — засмеялся Овсянников. — Хранил бы их у себя.
— На всякий случай, — усмехнулся он, — что-то сердечко пошаливает.
— Ты прекрати говорить такие вещи, — укорил друга сыщик. — Тебя пытались убить — не убили, а теперь от какого-то сердца хочешь умереть? Помнишь разговор с прокурором области?
Смирный болезненно улыбнулся и кивнул головой.
Это было лет пять назад, когда Смирный исполнял обязанности начальника Энской милиции. В это время в город приехал прокурор области, грузный мужчина пятидесяти лет, весельчак и не дурак выпить, который потребовал организовать баню. Не любитель таких мероприятий, Смирному пришлось договориться с газовиками, и те предоставили ему самую лучшую в городе сауну. Во время обильных возлияний, глядя налившимися кровью глазами на Смирного, прокурор разоткровенничался:
— А знаешь, Коля, тебя же чуть не грохнули.
— И кто же? — улыбнулся оперативник, мало веря в серьезность заявления. — Меня многие хотят грохнуть.
— Демченко, Исхахов, Сергеев… И кто еще там? — призадумался прокурор. — Ах да, Калюжный, этот сукин сын!
— Об этом я знаю, — махнул рукой Смирный. — Стреляли в окно, хотели просто попугать.
— Сначала попугали, а потом хотели конкретно кончить. Я случайно узнал об этом и предупредил кого надо — если что-то случится с тобой, я пойду до конца и всех посажу. Испугались.
— Значит, мне следует вас поблагодарить? — с улыбкой спросил Смирный.
— Не стоит благодарности! — широко махнул рукой прокурор и приказал: — Наливай по полной!
Смирный и Овсянников так и не поняли тогда, шутил ли око государево или говорил правду. Без сомнения можно было утверждать одно — прокурор знал всех участников убийства Вожжиной и Сатаровой, но по какой-то причине не дал хода расследованию.
Когда не стало друга, Овсянников внимательно изучил документы и, немного подумав, отправил их в Генеральную прокуратуру, но ответа так и не получил. На какой стадии затерялись эти бумаги, сыщику было невдомек.
Овсянников, будучи на пенсии, предался своему любимому занятию — охоте и рыбалке. Когда наступали грибные годы, его душа была не на месте, он с тревогой ожидал появления другого, наподобие Барагозова, убийцы. Он не сбрасывал со счетов давний разговор с патологоанатомом о влиянии солнечной активности как фактор, стимулирующий маньяков к совершению чудовищных преступлений. Сыщик уже восемнадцать лет, как перестал собирать грибы — они ассоциировались у него со смертью и кровью.
Однажды в газете «Энские зори» вышла статья корреспондента Клименко Юлии Евгеньевны, уже постаревшей, но такой же бойкой и живой женщины, бравшей когда-то интервью у полковника Ягелева. Пугающее заглавие статьи привлекло внимание Овсянникова, которому газета досталась совершенно бесплатно от торговца овощами:
«Прячьте детей! Маньяк на свободе!
Редакции стало известно, что на днях освободился из мест лишения свободы Барагозов Анатолий Алексеевич, который был осужден в тысяча девятьсот девяносто восьмом году за убийство нескольких детей. Теперь никто в Энске не может жить спокойно, маньяк уже следит за вашими детьми и готовит очередные кровавые дела!»
Внизу этой публикации была запечатлена фотография совсем другого человека.
Недоуменный Овсянников зашел в редакцию и, встретившись с Клименко, спросил:
— Вы про кого написали?
— Про маньяка, — ответила женщина. — Про Барагозова этого.
— Так вы же написали совсем про другого человека, — огорошил ее сыщик. — Маньяка зовут Андрей Иванович, в газете напечатана фотография другого человека.
— Серьезно?! — схватилась за голову корреспондент. — Я выдернула эту фотографию из интернета, и данные человека взяла оттуда же! Ой, что сейчас будет?!
— Молитесь богу, но на всякий случай готовьтесь к суду, — усмехнулся Овсянников. — Вы оклеветали порядочного человека, однофамильца Барагозова. А маньяк никогда не вернется в Энск, тут ему не жить.
— А куда он поедет? — поинтересовалась Клименко.
— Это еще предстоит установить. А у вас точные данные, что он освободился?
— Информация точная, он освободился три дня назад, об этом мне сообщил сотрудник колонии, — оживилась женщина. — Как установите, куда он выехал, сможете дать мне интервью? Интересная статейка выйдет!
— Нет уж, с меня хватит! — резко бросил сыщик, покидая редакцию.
Наутро Овсянников позвонил знакомому уиновцу* (работник пенитенциарной системы) и узнал, что маньяк выехал к своей дочери Михалевой Ксении Андреевне в село Гляделово Алтайского края.
«Неужели Ксения простила его? — думал сыщик об отношениях отца и дочери, которые трудно было называть семейными. — Неужели она примет к себе отца-изверга?»
С этими мыслями он набрал номер телефона администрации села Гляделово. Трубку, судя по голосу, подняла молодая женщина, которая оказалась главой этого сельского поселения.
— Анфиса Мироновна Слива, — преставилась она. — Михалева переехала к нам лет пять назад, проживает с мужем и двумя детьми — девочками одиннадцати и четырнадцати лет — по улице Лесная двадцать. Семья нормальная, дети учатся хорошо, взрослые спиртными не злоупотребляют, нареканий со стороны администрации нет. Слышала, что на днях к ним приехал отец этой Михалевой, который, вроде бы, освободился из мест лишения свободы. Он пока в администрацию не заходил. А почему вы заинтересовались этой семьей?
Для оперативника это было неожиданностью. Он предполагал, что Ксения, не знавшая своего детства и пережившая все круги ада, надломлена и затерта суровой действительностью, спилась и доживает свои дни, но она, оказывается, нашла в себе силы одной, без помощи родителей, встать на ноги, создать семью, быть любимой женой и любящей матерью. Овсянников своим звонком хотел забить тревогу, предупредить главу администрации, что у нее под носом появился серийный маньяк и надо быть начеку, но, на минуту представив себе, какой переполох это вызовет, нарушив семейную идиллию Ксении и отвержение их селянами, оперативник ответил:
— Анфиса Мироновна, просто мы хотим убедиться, что освобожденный из мест лишения свободы гражданин доехал до места назначения. Это наша обычная практика отслеживать ранее судимых.
— А-аа, ясно, — ответила глава. — Тут у нас судимых много, в меру сил занимаемся ими, предоставляем работу, устраиваем в общежитие.
— Спасибо, Анфиса Мироновна, хорошее дело делаете, — сказал сыщик и закончил разговор.
Овсянников понимал, что разговор не может быть на этом ограничиться, ведь маньяк представляет опасность для детей далекого алтайского села, и ночью написал письмо:
Заместителю начальника Главного управления
МВД РФ по Алтайскому краю Сорокину А.А. от Овсянникова Вячеслава Ивановича, жителя г. Энска, пенсионера МВД.
Уважаемый Андрей Андреевич!
Я всю жизнь проработал в криминальной милиции, от простого инспектора уголовного розыска дошел до начальника отдела, имею многочисленные награды за раскрытие конкретных уголовных дел, в основном убийств.
Обстоятельства дела таковы: в августе 1997 года гражданин Барагозов Андрей Иванович, 1961 года рождения, в лесу из мелкокалиберной винтовки и ножом убил двух малолетних девочек и надругался над ними. По нашей информации Барагозов является серийным убийцей-педофилом, на счету которого несколько жизней детей, в том числе и пропавших, которые до сих пор не обнаружены.
Отсидев срок только за два убийства, Барагозов освободился и убыл в Алтайский край, село Гляделово, ул. Лесная, 20 к своей дочери.
История с серийными маньяками, да и собственный опыт долгой работы в уголовном розыске доказывает о том, что такие, как Барагозов, никогда не останавливаются и продолжают творить свое черное дело.
Уважаемый Андрей Андреевич!
Прошу не счесть за труд и поручить толковому оперативнику негласно проверить, чем сейчас занимается Барагозов, каковы его намерения, не готовится ли он к совершению преступлений в отношении детей? Раньше, в советское и постсоветское время, мы знали всех сексуальных маньяков, освободившихся из мест лишения свободы. Теперь, пользуясь пресловутым соблюдением прав человека, эти опаснейшие люди вышли из поля зрения полиции, и никто не знает, чем они занимаются на свободе.
Эта информация будет нужна и Вам, поскольку бывших сексуальных маньяков не бывает.
P.S. При проверке Барагозова прошу не разглашать кому бы то ни было содержание моего письма, поскольку от этого может пострадать ни в чем не повинная семья дочери Барагозова — Михалевой Ксении Андреевны.
Заранее благодарен: Овсянников В.И.
Опустив конверт в почтовый ящик, сыщик ждал ответа три месяца, но так и не дождавшись его, повторил письмо. Еще через три месяца, так и не получив ответа, он позвонил главе села Гляделово. Женщина ответила, что месяц назад Михалева со своей семьей и отцом выехали в неизвестном направлении, дом пустует. Сыщика посетило нехорошее чувство, и он спросил:
— Анфиса Мироновна, а вы внутри дома были? Подполье осматривали?
— Нет, не была. А что там в подполье? Дом заброшен, там уже собираются пацаны, курят, хулиганят. Я уже обратилась к участковому, чтобы принял меры.
— Подскажите, пожалуйста, фамилию участкового, — попросил ее сыщик.
— Турсунбаев Эрхан Сабитович. Он дислоцирован в соседнем поселке, здесь бывает наездами.
Участковый полицейский оказался категоричным:
— Вы кто такие, чтобы интересоваться подобными делами?
— Я хотел узнать, куда делся опасный преступник, — ответил ему Овсянников.
— Не знаю, куда он делся… А вам-то какое дело?
— Как это какое?! — не выдержав, взорвался Овсянников. — Он опасный маньяк-педофил, детям угрожает опасность! Почему он не состоит под административным надзором?!
— Контролер нашелся! — крикнул в ответ участковый и бросил трубку.
А наутро следующего дня он наконец-то получил ответ на свое письмо, прочитав который обессиленно опустил руки:
Уважаемый Вячеслав Иванович!
Сообщаю, что Ваше обращение о проверке на причастность к совершению преступлений Барагозовым А.И. Главным управлением МВД РФ по Алтайскому краю рассмотрено.
Учитывая требования статьи 7 ФЗ РФ от 27.07.2006 г. № 152 ФЗ «О персональных данных», оператор и иные лица, получившие доступ к персональным данным, обязаны не раскрывать третьим лицам и не распространять персональные данные без согласия субъекта персональных данных, если иное не предусмотрено законом.
Полковник полиции Сорокин А.А.
Это был апофеоз крючкотворства и ничегонеделания! Овсянников до глубины души был возмущен алтайскими полицейскими, которые отмахнулись от своего бывшего коллеги, пытавшегося предупредить их, что в регионе находится смертельно опасный преступник, по роковой случайности в свое время не приставленный к стенке за самые страшные злодеяния.
В расстроенных чувствах Овсянников лег спать, но смог уснуть только под утро. Он решил не сдаваться и идти до конца, чтобы найти и наказать душегуба, который наверняка уже творил свои темные дела.
2
На утренней планерке начальник полиции Советского отдела внутренних дел города Новосибирска Кашпаров поднял начальника уголовного розыска Семендеева и спросил:
— Игорь Матвеевич, как продвигаются дела по изнасилованиям малолетних девочек в районе?
С места встал чернявый мужчина среднего возраста и стал докладывать:
— Преступник действует в нашем районе уже два месяца. А то, что это один и тот же человек, говорят свидетели. Он пожилого возраста, рост примерно сто семьдесят пять сантиметров, среднего телосложения, довольно быстро бегает. В одном эпизоде за ним гнались два молодых человека, но так и не смогли его догнать. Он уже изнасиловал шесть девочек, двое из которых до сих пор находятся в больнице, одна в тяжелом состоянии. Пытались составить фоторобот, но никто толком не видел его лица.
— А изъяты ли образцы ДНК этого урода на месте преступления? — поинтересовался руководитель.
— Да, изъяты, эксперты по ним работают. Уже проверены несколько тысяч человек.
— Давайте, быстрее найдите его, — приказал Кашпаров. — Звонили уже с Главка, дело хотят поставить на контроль. Если поставят — все получите по шапке, поэтому необходимо подсуетиться и раскрыть дело в течение недели. Иначе — контроль с вытекающими оттуда последствиями.
— Работаем, товарищ полковник, — пожал плечами Семендеев. — Опера уже ночами не спят, сбились с ног.
— Все, даю неделю, — подытожил разговор начальник.
На следующий день Семендеев зашел к начальнику полиции, положил перед ним лист бумаги и доложил:
— Товарищ полковник, получили интересную информацию. Похож на нашего фигуранта.
Кашпаров взял документ и стал читать:
ДСП
Начальнику полиции
полковнику Кашпарову С.С.
Рапорт
При кратковременном оперативном контакте с гр. «Щ» получена информация следующего содержания:
В общежитии железнодорожников два месяца назад заселился некто Барагозов Андрей Иванович, 1961 года рождения. Три дня назад гражданка Сизых, проживающая в этом же общежитии, заметила, что этот Барагозов перед девочками демонстрировал свой половой член. Сизых накричала на него, но в полицию обращаться не стала. Со слов источника «Щ», Барагозов по приметам похож на разыскиваемого насильника.
По сведениям Главного информационного центра МВД РФ Барагозов значится судимым в городе Энске за изнасилование и убийство малолетних девочек.
Начальник УР Семендеев И.М.
Прочитав рапорт, Кашпаров вопросительно посмотрел на подчиненного:
— И сколько же девочек он убил в Энске?
— Уточняем, — ответил Семендеев.
— И почему этого урода не расстреляли тогда?
Семендеев только пожал плечами, Кашпаров поинтересовался:
— В картотеке ДНК его образцы имеются?
— Нет, он в Новосибирске всего два месяца. А до этого жил в Алтайском крае. Уже сделали туда запрос, чтобы проверили. Может быть, там за ним трупы.
— Как же их называют-то… — пощелкивая пальцами, призадумался руководитель, силясь вспомнить иностранное слово. — Ну те, кто демонстрируют свое «хозяйство».
— Эксгибиционисты, — ответил Семендеев, невольно усмехнувшись. — Таких выродков и у нас достаточно, но они не были замечены в изнасилованиях детей.
— Давай, задерживай этого экс…эксг…извращенца и передай экспертам — пусть сравнивают образцы ДНК, — скомандовал начальник полиции.
Полицейские задержали Барагозова и через три дня все узнали, кто неистовствовал в их районе.
В милицию была вызвана Ксения, которая поведала правоохранителям неприглядную историю своей семьи:
— В детстве я подверглась изнасилованию со стороны своего отца. Этот кошмар продолжался очень долго, годами, и я решила закончить жизнь самоубийством, но не смогла это сделать. Мама знала об этом, но из-за боязни к отцу молчала. Потом она умерла, и мы с отцом стали жить как муж и жена. В девяносто седьмом году его посадили за убийство двоих детей и изнасилование меня. Нас с братом отправили в детский дом здесь, в Новосибирске, где он умер от простого аппендицита. Тут я познакомилась со своим мужем, тоже детдомовцем, который родом из Алтайского края, у нас родились две дочери. В это время из колонии отец стал писать жалобные письма, просил прощения, и я в конце концов простила его. После освобождения он приехал к нам жить. В деревне работы не было, поэтому мы решили вернуться обратно в Новосибирск. Я мужу честно рассказала о наших взаимоотношениях с отцом в детстве, он меня понял и никаких претензий не предъявлял, а только высказал опасение, что отец может домогаться до наших детей. Однажды муж заподозрил отца в нездоровом интересе к нашим детям и категорично заявил, чтобы он ушел из семьи. В то время отец работал в железнодорожном депо, поэтому он переехал жить в общежитие железнодорожников, где и совершил эти преступления. Теперь я поняла, что нет к нему никакого прощения. Мама всю жизнь его прощала, что в конце концов умерла совсем молодой, я повторила ошибку матери и подвергла своих детей опасности. С сегодняшнего дня для меня не существует отца.
— Да уж, — покачал головой Семендеев, внимательно слушавший грустный рассказ Ксении. — Такого я еще не встречал в своей практике. Ваша семейная история может войти в анналы криминалистики, как появляются маньяки-педофилы, если их не задавить на корню. Погодите, скоро мы узнаем, что за вашим отцом числятся нераскрытые убийства. Завеса тайны его жизни еще не раскрыта до конца.
— Его подозревали в убийствах, — через силу прошептала Ксения, вытирая навернувшиеся слезы. — Я тогда не верила в это и с юношеским максимализмом защищала его…
***
Овсянников не мог найти себе места от осознания того, что маньяк-изверг где-то готовит, а, может быть, уже совершает свои гнусные преступления, и вел переписку с различными правоохранительными инстанциями, но так и не смог получить вразумительного ответа. Старый сыщик не знал и не мог знать тогда, что маньяк уже попался к новосибирским правоохранителям, сотворив ужасные злодеяния. Потеряв всякую надежду, он однажды вечером сел за стол и, достав лист бумаги, стал писать:
Уполномоченному при Президенте РФ по правам
ребенка.
Город Москва, ГСП-3,Миусская пл. д.7, стр.1.
Пишет Вам Овсянников Вячеслав Иванович. Я всю жизнь работал в уголовном розыске, сейчас нахожусь на заслуженном отдыхе и заинтересовался дальнейшей судьбой убийцы-педофила Барагозова, который в 1997 году в городе Энске убил двух девочек 9 и 12 лет, был приговорен к исключительной мере наказания, но наступил мораторий на смертную казнь, и он, отсидев 18 лет, уехал на постоянное место жительства в Алтайский край.
Стал писать и звонить в Алтайский край, предупреждать полицейских, что к ним выехал особо опасный преступник, и, что он никогда не остановится и продолжит свое черное дело. Полицейские отмахнулись от меня, как от назойливой мухи, ограничившись формальным ответом, что они не имеют право разглашать персональные данные человека перед гражданским лицом, т. е. предо мной. Я понял, что для них оберегание персональных данных убийцы-педофила важнее, чем жизнь ребенка! Также я понял, что Барагозов не состоял под административным надзором, хотя такие категории преступников обязательно должны браться под надзор.
Был крайне удивлен и возмущен бездушностью и леностью алтайских полицейских, поскольку сам был руководителем милиции и всегда с благодарностью относился к людям, которые старались помочь правоохранительным органам, и от своих подчиненных добивался полной проверки поступившей от них информации.
После почти трех лет переписки и звонков с Алтайским краем, я, поняв тщетность попыток, обратился к Вам. Что меня толкнуло к этому? В интернете я прочитал Ваше выступление, где Вы придерживаетесь мнения, что педофилов необходимо держать под административным надзором вплоть до пожизненного. Поэтому у меня заискрилась надежда, что Ваше ведомство мне ответит надлежащим образом.
У меня следующая просьба: Пожалуйста, проверьте, куда выехал Барагозов, жива ли семья его дочери, состоит ли маньяк-педофил под административным надзором.
С уважением Овсянников В.И.
Не прошло и месяца, Овсянников держал в руках ответ Уполномоченного по правам ребенка о том, что Барагозов совершил ряд преступлений в отношении малолетних девочек и осужден Новосибирским судом к восемнадцати годам лишения свободы. Это был удар для старого сыщика! Он предупреждал нерадивых полицейских, что у них под боком действует маньяк-педофил, но никто не принял меры, допустив преступное посягательство на жизнь детей. Он был до глубины души разочарован своими бывшими коллегами и, достав очередной лист бумаги, стал писать:
105005, гор. Москва,
Технический переулок, д. 2.
Председателю Следственного комитета
Российской Федерации
В городе Энске в августе 1997 года за убийство двух девочек 9 и 12 лет был задержан Барагозов Андрей Иванович, 1961 года рождения. В 1998 г. был суд, его приговорили к высшей мере наказания, но наступил мораторий на смертную казнь и он, отсидев 18 лет, вышел на свободу и выехал на постоянное место жительства в Алтайский край, а затем в Новосибирскую область, где совершил шесть эпизодов развратных действий и изнасилований в отношении малолетних. Он осужден Новосибирским судом к 18 годам лишения свободы, отбывает наказание в тюрьме для особо опасных преступников.
Еще в начале 90-х годов он подозревался в убийстве малолетних детей, трупы которых так и не были обнаружены. В 1997 г., когда его задержали за убийство двух девочек, он признавался в убийстве еще пяти человек: двух женщин и трех девочек, но позже отказался от своих признаний. Есть основания полагать, что его тогда «не доработали» до конца.
Сейчас представляется прекрасная возможность поговорить с Барагозовым на эту тему. Сейчас ему 60 лет, 18 лет лишения свободы для него равносильно пожизненному сроку, и он может пойти на контакт, выдав места захоронения своих жертв.
Все это говорю не голословно. Я всю жизнь работал в уголовном розыске, раскрыл десятки убийств, в том числе прошлых лет, от простого опера дошел до начальника уголовного розыска. Зная поведение людей, которые получили пожизненный срок, почти уверен, что Барагозов пойдет на контакт и выдаст места захоронений своих жертв.
На основании вышеизложенного прошу:
Поручите, пожалуйста, опытному следователю проверить причастность Барагозова к указанным убийствам, а для этого:
— истребовать в СК области уголовные дела в связи исчезновением трех малолетних девочек в городе Энске в 1991 и 1994 годах (одна девочка пропала прямо с улицы, а две девочки одновременно со двора дома, где жил маньяк).
— провести беседу с осужденным Барагозовым, склонить его к даче признательных показаний. Желая в последний раз посетить родные места, увидеть родственников, отвлечься от тюремной камеры, по другим причинам, он может дать согласие показать места, где сокрыл трупы.
— к убийствам двух женщин Барагозова можно проверить попозже, когда он укажет места захоронения девочек (одна женщина с ножевыми ранениями и с признаками изнасилования в Энске в 1983 г., другая в соседнем городе примерно в это же время). Также его надо проверить к исчезновениям всех женщин и детей в период до 1997 года.
Я лично нисколько не сомневаюсь, что Барагозов причастен к убийствам этих девочек и женщин. Он классический маньяк-убийца, склонный к педофилии, его можно поставить в один ряд с Чикотило, которого он в некоторых эпизодах своей преступной деятельности превзошел по жестокости. По крайней мере, Чикотило не трогал своих детей, относился к ним бережно, а Барагозов в течение 7 лет насиловал свою родную дочь, начиная с 8-летнего возраста, в том числе на глазах обездвиженной болезнью жены. В последний раз изнасиловал 15-летнюю дочь в тот же день после совершения убийства двух малолетних девочек.
Такого серийного убийцы в истории нашей области еще не было.
Если Ваши подчиненные раскроют данные преступления, многие проникнутся уважением к Вашему ведомству, осуществившему, несмотря на длительный срок неочевидности, принцип неотвратимости наказания. Эти случаи могут войти в анналы Следственного комитета как самые старые особо тяжкие преступления, когда-либо расследованные Вашими сотрудниками.
Надеюсь на справедливое возмездие за злодеяния, по которым нет срока давности.
С уважением: Овсянников В.И.
И тут все закрутилось и завертелось. По указанию Председателя следственного комитета были возобновлены уголовные дела тридцатилетней давности, начался сбор материалов по доказыванию преступлений маньяка, к следователю вызваны свидетели и очевидцы.
Барагозов, сидевший в тюрьме для особо опасных преступников, допрошенный в качестве подозреваемого, стал давать показания, и его начали готовить к этапированию в город Энск для того, чтобы он указал могилы убитых им девочек.
Овсянников с надеждой ждал развязки дела.
Однажды вечером, когда он вернулся с охоты, жена сообщила:
— Слава, приходил Игнатьев. Он хотел тебе о чем-то срочном сообщить.
— Когда?
— После обеда. Я сказала, что ты на охоте, он обещал зайти вечером.
Руслан Игнатьев когда-то работал под руководством Овсянникова, научился у него премудростям оперативной работы, а сейчас сам руководил уголовным розыском и частенько захаживал к своему бывшему наставнику, чтобы за чашкой чая поделиться новостями, послушать мнение старого сыщика по тем или иным неочевидным преступлениям.
— Кого там опять убили? — непонимающе развел руками старый сыщик и устало опустился на диван.
Вскоре пришел Игнатьев и с порога сообщил потрясающую новость, от которого Овсянников, забыв про усталость, вскочил на ноги:
— Барагозова убили!
— Как это произошло?! — воскликнул Овсянников.
— В Иркутской пересыльной тюрьме. Барагозова везли к нам, чтобы сделать выводку* (следственные действия, проверка показаний на месте). А в камере вместе с ним находился Журавлевич Юрий по кличке Юрась из группировки Богомола. Полгода назад они у нас совершили разбой, всех задержали, кроме этого парня, он убежал и скрывался в Иркутске. Там его задержали и поместили в тюрьму, чтобы отправить этапом к нам. В это время к нему в хату заводят этого Барагозова. Юрась его там и прикончил ударом кулака.
— Хм, а за что? — недоуменно спросил Овсянников.
— Не знаю. Может быть, из-за того, что тот покусился на детей. Юрась бандит, а убийство детей не по его понятиям.
— Постой, как фамилия этого Юрася?
— Журавлевич.
— А сколько ему лет? Молодой?
— Примерно тридцать.
— Так это же брат убитой Барагозовым Журавлевич Василины! — воскликнул старый опер. — Дедушка во время суда хотел отомстить за внучку — не получилось, брат довершил дело! А он что, не рассказывает, из-за чего убил маньяка?
— Не знаю, — пожал плечами Игнатьев. — Я накоротке поговорил по телефону с иркутскими операми, эти вопросы, из-за чего он его убил, не уточнял.
— Теперь что, как будет вестись расследование? — спросил старый сыщик.
— Скорее всего, уголовное дело по разбою заберут себе иркутские товарищи по тяжести преступления. Юрася мы больше не увидим, он там и останется отбывать свой срок.
— Как-то надо бы ему помочь, — проговорил Овсянников, взгрустнув от воспоминаний о маленьком мальчике, который наравне со взрослыми горько плакал на похоронах своей сестры. — Истребовать хорошую характеристику по месту жительства и прежней учебы или работы, написать подробную справку, как этот урод убивал его сестру. Может быть, парень отделается убийством в состоянии аффекта. У любого человека перемкнет в голове, если вдруг увидит убийцу своей сестры.
— Все сделаем, Иваныч, — обнадеживающе улыбнулся Игнатьев. — Я сам сейчас об этом подумал — парня надо спасать.