Мыли золото в ста десяти километрах от Отрадного. Теперь у Пугачева была карта, и он безошибочно определял свое местонахождение.
К концу июля накопилось чуть больше килограмма золота. Хищники работали не покладая рук.
Однажды, утренней зарей, Пугачев услышал плеск воды, выглянул из палатки и обомлел. Посреди речки стояла лосиха с лосенком. Как они не учуяли человека? Очевидно, легкий утренний ветерок дул в сторону палаток и уносил запахи прочь. Пугачев тихо вскинул винтовку, которую всегда держал рядом, даже когда спал, прицелился. Лосенок стоял впереди матери. Пугачев надеялся, что пуля, пробив тельце лосенка, убьет и мать, поэтому прицелился в лосенка, беря мушку как можно выше, чтобы наверняка попасть в обоих. Когда прозвучал выстрел, лосиха огромными прыжками бросилась к берегу и остановилась, всматриваясь в то место, где стоял лосенок. Пугачев, матерясь, пытался ножом отковырнуть гильзу, в это время из палаток с криками выскочили старатели, которых испугал звук выстрела. Увидев толпу орущих людей, лосиха тихо побежала к лесу. Когда, наконец, Пугачев зарядил второй патрон, ее круп мелькал в густых зарослях. Пугачев еще раз, без всякой надежды, выстрелил в сторону удаляющегося зверя.
В этот день для хищников был праздник. Они отварили ведро нежного мяса лосенка и целый день ели. Авторитет Пугачева еще больше укрепился.
Через два дня, прихватив добытое общими усилиями золото, он ночью покинул бригаду и направился к вожделенному прииску, где надеялся найти путевку в новую, прекрасную жизнь, пусть даже ценой жизни других людей.
10
Шел он легко, ориентировался по карте и точно знал, когда прибудет на место– третьего или четвертого августа. Когда ночью тайком уходил от своих хищников, прихватил с собой одноместную надувную лодку. Эту лодку он спрячет возле большой и суровой реки Эльги, по которой он намеревался на обратной дороге спуститься до старика Короеда.
У Пугачева четкого плана насчет Короеда не было. Он не знал, будут ли в это время у Короеда золотоискатели, как они его встретят, вооружены ли. Поэтому встречу с Короедом он откладывал в долгий ящик, сейчас все его мысли были устремлены на прииск, куда он направлялся.
«Судя по жилищу, там могут работать десять-двенадцать человек, – рассуждал Пугачев, – довольно большая бригада, но не настолько большая, чтобы нанимать специальную охрану. Скорее всего, роль охранника старатели исполняют сами, – успокаивал он себя. – Справлюсь, это мой последний шанс».
Второго августа Пугачев стоял возле сгоревшей избушки, где он полгода назад пережил страшную зиму. Среди головешек была видна искореженная сильным жаром буржуйка и черное изголовье кровати. Попив чаю, Пугачев двинулся к заветной цели – до нее оставалось несколько километров.
Вечером второго августа он был в окрестностях прииска. Лежа на сухой прошлогодней листве, в полукилометре от жилища старателей, Пугачев вел наблюдение. Он старался понять, имеются ли у старателей собаки, которые усложнили бы ему осуществить задуманное. За час наблюдения он не услышал ни одного лая собаки, что не могло его не обрадовать. К девяти часам вечера на базу пришли старатели, он их насчитал девять человек. Когда старатели поужинали и зашли в дом, Пугачев тоже решил пойти отдохнуть. Углубился в лес, нашел большой валежник, который, падая, корнями оголил землю. Тут, на земле, он разжег костер, приготовил чай, обсушился и лег спать. Проснулся он в пять часов утра и решил продолжить наблюдение. Чтобы более подробно рассмотреть людей, их вооружение, Пугачев решил подкрасться поближе к дорожке, по которой старатели поднимались с речки на базу. Нашел себе место в густой заросли в десяти метрах от дорожки. Ждал долго и не заметил, как задремал. Проснулся от голоса людей. Через заросли он смог разглядеть даже их лица. Настроение у людей было приподнятое– кто-то насвистывал песенку, кто-то громко рассказывал смешной анекдот. Пугачев насчитал семь человек.
«А где же остальные двое, -озадачился Пугачев, – почему их нет?».
Когда бригада удалилась на почтительное расстояние, Пугачев тихо покинул свое место и направился на вчерашний пункт наблюдения. Оттуда было хорошо видно, что двое старателей разожгли костер и готовят еду. Пугачев решил, что бригада вернется обратно обедать, поэтому решил пойти и хорошенько отдохнуть, набраться сил, а завтра утром он решится на самый ответственный шаг в своей жизни. На этот шаг он возлагал большую надежду– надежду на избавление от проклятой денежной зависимости, Тарасюка, «колымской романтики», а самое главное – встречу с мамой.
Прибыв на место стоянки, Пугачев решил плотно покушать, так как дальше экономить на еде не имела смысла – завтра у него будет все. Открыл банку тушенки и с жадностью съел все без остатка. Ножом проколол банку сгущенного молока и, наслаждаясь вкусом сладкого, опустошил и ее. Усталость брала свое, Пугачев тут же свалился головой на мох и уснул крепким сном. Проснулся от того, что весь продрог. Уже наступали сумерки, решил разжечь костер, согреться и вскипятить чай.
Вечер был оглушительно тихий, без малейшего дуновения ветерка. Дым от костра не рассеивался, а заполнив все пространство вокруг, тихо, отталкиваясь от стволов деревьев, величественно поднимался прямо к небу.
«Как-бы не заметили дымок», -тревожно подумал Пугачев, – но тепло, исходящее от костра, так нежно согревало его тело, что он не в силах был отказаться от такой радости бытия.
В шесть часов утра Пугачев был уже в наблюдательном месте. В семь тридцать из дома вышел один из старателей и разжег костер. Потом из бочки набрал воды в ведро и повесил на перекладину над костром – кипятить чай. В восемь часов все стали просыпаться, к этому времени чай уже вскипел, старатели стали завтракать. После завтрака семь человек ушли в сторону речки, а двое остались на базе. Оставшиеся на базе люди, не спеша, стали заниматься домашним хозяйством, кололи дрова, разжигали костер.
«Варят обед, – решил Пугачев. -Надо подойти под прикрытием отдельно стоящего балка, так они меня не заметят».
Пугачев опять в душе выматерил Тарасюка, который подсунул ему неисправную винтовку.
«Обоих не смогу сразу завалить, если одного пристрелю, то второй либо убежит и позовет на помощь остальных, либо набросится на меня. Тут надо схитрить».
Когда он добрался до балка и осторожно выглянул за угол, то убедился, что двое заняты работой и ничего подозрительного не замечают.
Пугачев еще раз выглянул из-за балка, а потом, окончательно решившись вышел и шагнул в сторону людей. Надо было идти примерно тридцать метров. Пока Пугачев преодолевал это расстояние, двое старателей, увлеченные работой, продолжали его не замечать. Очевидно, их уверенность в том, что в радиусе нескольких сот километров нет ни одной живой души, сыграла с ними злую шутку. Когда они поняли, что рядом с ними стоит страшный, оборванный, чернолицый человек с ружьем наперевес, то было уже поздно -ни убежать, ни защититься.
– А ну-ка, стоять на месте! – крикнул Пугачев сиплым голосом, – если будете слушать мою команду, будете живы!
Старатели побледнели, в их глазах было столько ужаса, что Пугачев, как ему показалось, это почувствовал своей кожей.
– Что вам надо? – наконец вымолвил старший из старателей. -Берите, что хотите, только не стреляйте.
– Я же сказал, что будете жить, если станете меня слушаться, – крикнул в ответ Пугачев, – возьми вот эту проволоку, – он кинул старшему заранее припасенную проволоку. -Завяжи этого, – указал на молодого старателя.
– Это мой сын, он сделает все, что я скажу, зачем его связывать? – Отец хотел как-то потянуть время, завести разговор, разрядить накалившуюся обстановку, но Пугачев его прервал.
– Я же сказал – слушаться меня! – взревел он. -Завяжи сыну руки назад!
Отца терзали противоречивые мысли:
«Если я завяжу Сергея, а он вздумает нас убить, то мы обречены. А если попробовать наброситься на этого человека, то у нас есть шанс, или сын убежит, или мы вдвоем одолеем его. Черт, откуда он свалился к нам? Может, сбежавший зек? Если бы хотел, он нас давно пристрелил бы. Значит, не хочет убивать – связать и ограбить».
Знал бы отец в эту минуту, что у стоящего напротив него звероподобного человека ружье стреляет всего один раз! Он, ради спасения своего сына, набросился бы на него, даже ценой своей жизни спас бы его. Но отец не смог предугадать коварный план злодея.
– Сергей, подойди, сынок, – отец пытался успокоить сына, – он нам ничего не сделает, возьмет, что надо, и уйдет.
– Но, отец…
– Никаких отговорок, повернись, – и отец стал завязывать руки сына сзади.
Когда отец связал сына, Пугачев приказал:
– А теперь идем в балок.
– Зачем, мы можем тут посидеть, а ты… – хотел возразить отец, но злой окрик Пугачева остановил его.
– Я же сказал, идем в балок!
Видя, что разговаривать с этим существом невозможно, отец и сын покорно двинулись в сторону балка. Возле балка человек остановился и приказал:
– Идите еще дальше!
«Почему он нас отправляет дальше, может хочет, чтобы мы ушли…» -отец не закончил свою мысль.
Пуля, выпущенная Пугачевым, настигла его, он, как подкошенный, упал лицом вниз.
Сергей, увидев эту страшную картину смерти своего отца, с завязанными руками пытался убежать, но дорогу перегородила изгородь, он упал. Последнее, что он увидел – искаженное от злости лицо убийцы, размахнувшегося винтовкой.
Ударом приклада наотмашь, Пугачев размозжил голову Сергея.
Оставив трупы лежать на месте, Пугачев ринулся в дом искать золото. Он торопился, так как боялся, что выстрел могли услышать старатели. Заскочив в дом, он под нарами обнаружил железный ящик. Вскрыл хлипкий замок тут же валявшимся топором. Внутри ящика в стеклянной банке обнаружил золотой песок и патроны. Золото положил в рюкзак и стал искать ружья. Охотничье ружье нашел в сарае, приспособленном под склад продуктов и всевозможной утвари. Схватил ружье и стал набивать продуктами