Избранные детективы Компиляция кн. 1-17 — страница 205 из 206

Наступил девяносто третий год. За это время изменилось многое. Щепина, пролежав в больнице полмесяца с гипертоническим кризом и сопутствующими болезнями, выписалась из больницы и стала активно искать варианты обмена своего участка на квартиру в каменном доме. Ее уже нельзя было убедить в прелестях частного дома, таящих, на ее взгляд, много опасностей (знала бы она, сколько людей убивают в «каменнушках»* (многоквартирный каменный дом)! На ее решение избавиться от своего дома любой ценой повлиял и тот факт, что совсем рядом, за стеной в нескольких шагах от ее спальни, произошли страшные преступления, которые нет-нет, да и напоминали о себе ночными кошмарами. Виктор окончательно переехал жить к Щепиным, что не могло не обрадовать хозяйку, видящей в его лице защитника дочери и себя. Молодые, полюбив друг друга при столь экстремальных обстоятельствах, а потому еще сильнее привязанные между собою, стали подумывать о том, как к лету справить свадьбу.

Произошли изменения и в отделении розыска, руководимого Журавлевым. Старая оперативница Силина, заместитель начальника отделения, ушла на пенсию по возрасту. Ее место заняла позитивная и неунывающая Котова с незаурядной работоспособностью, что весьма устраивало Журавлева. Молодоженов Чернышову и Каштанова, справивших медовый месяц на берегу Черного моря, потянуло в теплые края, и они, недолго думая, перевелись в областное Управление Краснодарского края. Что ж, все правильно: рыба ищет, где глубже, а человек — где лучше. Вместе с ними перевелся и Комков, который на том же берегу Черного моря умудрился поймать золотую рыбку в виде симпатичной следовательши местной милиции, и теперь молодые готовились с размахом отметить свою свадьбу. Вместо убывших пришли новые оперативники, жизнь в отделении потекла своим чередом.

На новогодних каникулах Журавлев с Кристиной в порядке сватовства сходили в гости к своим будущим родственникам. Их ждали с нетерпением, по этому случаю хозяйка пригласила своих родственников и подруг, всего собралось человек двенадцать.

Виктор на правах хозяина хлопотал у камина и вскоре затрещали сухие дрова, объятые языками пламени, теплый уют новогоднего вечера распространился по дому.

Хозяйка за столом, прежде чем дать слово будущим сватам, рассказала предысторию ее знакомства с главой семейства Журавлевых. Все слушали ее рассказ с оцепеневшим выражением лица, рассказчица прерывала свое повествование, несколько раз всплакнув от воспоминаний о случившемся. В конце она сказала:

— … и вот теперь мы с доченькой сидим перед вами всеми только благодаря Константину Сергеевичу и Виктору. Если бы не они…

Женщина вновь всплакнула и закончила речь словами благодарности:

— Низкий вам поклон от меня и Алины, от всех наших родственников и друзей!

Когда дали слово супругам, Журавлев, привстав, объявил:

— От нашей семьи выскажется моя жена Кристина. Она вчера весь вечер готовилась к этой встрече, поэтому будет справедливым дать ей первой слово.

Кристина укоризненно сверкнула на мужа глазами, мол: «Скажешь тоже, прямо так уж и готовилась весь вечер!», встала и произнесла тост:

— Дорогая Юлия Владимировна! В народе говорят: нет худа без добра. События, о которых вы сейчас рассказали, заставляют любого нормального человека содрогнуться от ужаса и боли. Но эти же события способствовали к тому, что встретились два любящих сердца — Алина и Виктор, которые намерены соединить свои судьбы узами брака. Мой муж и сын постоянно говорили о вас с самыми теплыми чувствами, а теперь, когда я впервые вижу вас наяву, эти чувства передались и мне. Я очень волнуюсь, поскольку у нас два сына, и Виктор, как старший брат, первый в нашей семье решил жениться, поэтому мне не знаком обряд сватовства. Но, как говорит мой муж, вчера вечером я в календаре нашла слова, которые надо говорить при подобных случаях, выучила наизусть и сейчас хочу их продекламировать.

— Давайте, смелее, ждем! — загудели гости.

Кристина, смущенно кашлянув, глубоко вдохнула воздух и стала говорить слова, которые так старательно готовила для такого торжественного момента:

Дорогая Юлия Владимировна!

У вас есть девушка одна:

Скромна, красива, молода.

У нас жених ей прям подстать:

Есть у него и ум и стать.

Мы предлагаем в одну нить

Две их судьбы соединить.

Ура! — закричали все разом. — Предложения принимаем, скоро свадьба!

1

Постепенно закончились новогодние праздники, наступили будни.

Однажды поздно вечером Журавлев в тиши кабинета проверял ведение разыскных дел своими подчиненными. На титульных листах каждого дела он размашистым почерком давал строгие указания, что необходимо еще сделать для быстрейшей поимки скрывшегося преступника или обнаружения пропавшего без вести гражданина. Он, как опытный милиционер понимал, что все это пустая формалистика и бюрократия, бесталанному сыщику указующим перстом никак не помочь, а сообразительные опера в поучениях не нуждаются.

Но впереди была проверка, инспекторы штаба в первую очередь смотрели, насколько руководитель контролирует работу своих подчиненных, критерием которого для них являлась эта самая роспись начальника на обложках дела.

Заглянула Котова, которая сообщила тревожную новость:

— Константин Сергеевич, пропал ребенок. Я поехала на место.

У оперативника екнуло сердце от плохого предчувствия, он, пристав со стула, поинтересовался:

— Как и при каких обстоятельствах?

— Точно не знаю. Дежурный говорит, что девочка чуть больше трех с половиной лет пропала из общежития.

— Из общежития?! — удивленно протянул Журавлев. — Как оттуда можно пропасть?.. Светлана, подожди меня, поедем вместе.

Умудренному оперативнику шестое чувство подсказывало, что столь странное исчезновение маленького ребенка в зимнюю стужу ничего хорошего не предвещает и вряд ли закончится счастливым концом.

Одеваясь, он почувствовал, что здоровье вновь начинает подводить его в самый неподходящий момент, растравляя и бередя больное сердце.

«Ну все, твое время вышло, товарищ подполковник, — с горечью думал о себе Журавлев. — Прав Макаров, так можно и крякнуть на службе. Пора закругляться с этой работой. Хорошо хоть сына привел в уголовный розыск».

Прежде чем выйти из кабинета, он позвонил домой.

— Кристина, немного задержусь на работе, пропал ребенок.

— Ой! — испуганно воскликнула она и спросила: — А сколько лет ребенку?!

— Чуть больше трех с половиной. Девочка.

— На улице мороз, куда малышка могла пропасть? Неужели украли? Или сама ушла? Куда? — недоуменно вопрошала она и в конце напомнила: — Костя, не забудь выпить лекарства, и валидол держи поближе.

— Не забыл, Кристина, уже выпил.

— Не пропадай, дай мне знать, когда найдете ее.

— Мы выезжаем на место пропажи девочки, я тебе оттуда позвоню, — пообещал он жене и без особой веры добавил: — Надеюсь, что все закончится благополучно.

— Давай, найдите ее побыстрее, — напутствовала жена. — А я тут буду Богу молиться, чтобы она была жива и невредима.

Когда они подъехали к четырехэтажному малосемейному общежитию, расположенному на отшибе, часы показывали девять вечера.

Возле входа в общежитие их встретила встревоженная мать девочки — молодая женщина двадцати пяти лет в домашнем халате, шерстяной шапке и в оленьих унтах. Представившись, Котова спросила:

— Как тебя зовут?

— Алена Шапошникова.

— Где живешь?

— На третьем этаже триста двадцать первая комната.

— С кем проживаешь?

— С дочерью.

— Сколько ей лет?

— Три года восемь месяцев.

— Как ее зовут?

— Жанна.

— Муж?

— Развелись.

— Он в Якутске?

— Нет.

— Как нам найти коменданта? — поинтересовался Журавлев у женщины.

— Она живет на втором этаже, двести пятнадцатая комната.

— Веди, пожалуйста, нас к ней.

Комендант общежития, полноватая женщина примерно сорока пяти лет, встретила поздних визитеров дружелюбной улыбкой:

— Проходите в комнату, сейчас я вас напою чаем с вареньем.

— Спасибо, чай потом, когда найдем девочку, — отказался Журавлев от угощения. — Как к вам обратиться?

— Нина Капитоновна, фамилия Прищепова.

— Нина Капитоновна, у нас к вам будет просьба. Имеется ли на первом этаже какая-либо пустующая комната или подсобное помещение, где бы мы могли поговорить с людьми?

Комендантша, немного подумав, стала рыться в шкафу со словами:

— Сейчас найду ключи от прачечной. Там сейчас пусто и сухо, имеется стол и скамейки.

— То, что нам надо, — обрадовался Журавлев. — Думаю, что мы ненадолго займем это помещение. Найдем девочку и сразу же освободим.

— Ох, Жанночка бедная, — поохала комендантша, выходя с милиционерами в коридор, чтобы проводить их в прачечную. — Где она запропастилась, такая крохотуля?

В коридоре их ждала растерянная и испуганная мама пропавшей девочки. Котова обняла ее за плечо и предложила:

— Алена, пойдем с нами, мы тебя быстро опросим.

Прачечная оказалось просторной, со столом, скамейками и несколькими табуретками. Журавлев, пригласив Алену присесть за стол, обратился к коменданту общежития:

— Нина Капитоновна, спасибо, помещение нас устраивает. Пока не найдется девочка, пожалуйста, не спите, нам вы можете еще понадобиться.

— Какой сон, товарищи милиционеры! — воскликнула женщина. — Пока малышка не найдется — я на ногах!

— Спасибо! — с благодарностью кивнул ей Журавлев и обнадежил: — Будьте у себя в комнате, мы скоро с Жанночкой и Аленой придем к вам пить чай.

— Дай Бог, чтобы быстрее нашлась, — вздохнула женщина, покидая прачечную.

Как только за комендантом захлопнулась дверь, Журавлев распорядился, обращаясь к Котовой:

— Светлана, быстро возьми у матери приметы и передай ориентировку Якутскому гарнизону милиции, чтобы каждый сотрудник знал о пропаже девочки. Также подними по тревоге наше отделение, детскую комнату, и кинолога. А я тем временем буду разговаривать с Аленой.

Котова, молча кивнув, присела напротив матери девочки и стала с ее слов составлять ориентировку: «16 января 1993 года в промежутке между 18–20 часами пропала без вести Шапошникова Жанна, 12 мая 1989 года рождения. Приметы: рост примерно 1 метр, славянской внешности, нормального телосложения, волосы светлые, вьющиеся, средней длины. Одета: байковое платье зеленого цвета, красные рейтузы, коричневые ботинки. При обнаружении срочно доставить в управление милиции. Особое внимание обратить на взрослых лиц, которые сопровождают маленьких детей».

Записав приметы, Котова поинтересовалась:

— Имеется фотография дочери?

Алена со вздохом вытащила из кармана халата фотографию в картонной рамке и протянула оперативнице:

— Вот она, две недели назад фотографировалась в детсаде.

На фотографии была запечатлена хорошенькая девочка в новогоднем маскарадном костюме принцессы, увидев которую все грустно смолкли.

Осторожно расправив ножку рамки с фотографией, Котова поставила ее на стол и вышла из прачечной, чтобы исполнить указание начальника. Теперь девочка с немым укором, мол: — «Дяденька, почему меня так долго ищешь?», глядела прямо в глаза Журавлеву. Развернув фотографию в сторону матери, он приступил к беседе.

— Алена, расскажи подробно, как пропала дочка.

Женщина смерила оперативника глазами, полными тревог и отчаяния, и спросила:

— Все так серьезно? Почему поднимаете всех? Ваша сотрудница написала, что надо обращать внимание на взрослых с детьми. Ее могли похитить?

— Алена, мы всегда так поступаем, особенно, когда пропадает ребенок, — успокоил ее оперативник. — Это предусмотрено нашей инструкцией по розыску людей. А теперь успокойся и начинай рассказывать: время не терпит — нам надо побыстрее определиться, в каком направлении искать твою дочку.

— Хорошо, слушайте, — кивнула она и стала рассказывать: — Сегодня суббота, поэтому с утра находилась у себя в комнате. Жанна встала где-то в половине десятого, покушала и играла куклой, а я занималась капитальной уборкой: все чистила и драила, сходила на улицу, потрясла коврики, выбросила ненужные вещи, которые копились у меня месяцами. Где-то в двенадцать часов дня в коридоре общежития стали бегать дети, и Жанна попросилась к ним. Я ей разрешила, обычно в выходные общежитские дети выходят в коридор играть, бегать гурьбой от первого этажа до четвертого и обратно. Всегда было так до сегодняшнего дня. Жанна вернулась в комнату ближе к двум. Набегавшись по коридорам общежития, она была вся в поту, без умолку рассказывала, как играла с детьми. Накормила ее и уложила спать. Она проснулась в четыре дня и снова попросилась в коридор, поскольку через дверь было слышно, как мимо нашей комнаты пробегает ватага детей. Я разрешила, и она вышла в коридор. Во время игры она дважды забегала в комнату, чтобы попить воды, я ее сажала на горшок. В последний раз она заходила примерно в шесть часов. Прежде чем она вышла из комнаты, я предупредила ее, чтобы вскоре она закончила играть и вернулась домой, поскольку уже наступает вечер. Она мне ответила: «Мама, я чуточку поиграю и приду домой. Ты меня жди». Вот это были ее последние слова, больше я ее не видела)…

У женщины задрожали губы, и она замолкла, вытирая рукавом халата катившиеся по щекам слезы.

— Сколько детей бегало по коридору? — спросил ее Журавлев.

— Десять-двенадцать.

— Каков их возраст?

— Старшим примерно по десять лет, моя самая младшая. Остальным по пять-шесть лет.

— Старших сможешь перечислить?

— Три девочки и два мальчика, имена точно не знаю. С двумя я разговаривала, но они ничего не видели и не заметили, куда ушла Жанна.

В это время в прачечную зашла Котова, которая доложила:

— Ориентировку передала всем, наше отделение поднято по тревоге, скоро прибудут инспекторы детской комнаты. Патрульно-постовая служба работает в усиленном варианте, не будут сниматься с маршрута, пока не обнаружится пропавшая. Участковые с добровольными дружинами начали проверку неблагонадежных элементов по всему городу.

— А кинолог? — поинтересовался Журавлев.

— На подходе.

— Молодец, — похвалил Журавлев своего заместителя. — Всех, кого нужно, ты подняла на ноги. А теперь вместе с Аленой собери всех детей, которые играли в коридоре, а я тем временем схожу к коменданту общежития.

2

Комендантша, увидев Журавлева, радостно воскликнула:

— Нашлась?!

— Пока еще нет, — огорчил он женщину. — Нина Капитоновна, я хотел бы побеседовать с вами.

— О чем? — настороженно осведомилась она.

— Об общежитии. Я хочу знать все об этом здании и его обитателях: сколько всего комнат, имеются ли пустующие помещения, сколько людей проживает всего и сколько из них семейные, количество мужчин и их возраст, уточнить другие вопросы, которые могут возникнуть в ходе нашей беседы.

Женщина, понимающе кивнув головой, стала копаться в том же шкафу и вскоре извлекла тонкую папку из дешевого картона светло-коричневого цвета, протянула сыщику:

— Здесь поэтажная схема общежития.

Приняв папку, Журавлев продолжил:

— А теперь расскажите мне все остальное, о чем я вас спрашивал.

Комендантша взяла толстый журнал, полистала и спросила:

— Будете записывать?

— Это журнал учета жильцов общежития?

— Да, тут фамилии и инициалы жильцов и номера комнат, где они проживают.

— Журнал я заберу с собой в штаб… то есть, в прачечную. Нина Капитоновна, расскажите вкратце своими словами об общежитии и его обитателях.

— Общежитие как общежитие, — пожала плечами женщина. — Я раньше была комендантом общежития крупного производственного предприятия с количеством жильцов в четыреста-пятьсот человек, поэтому эту работу знаю назубок. В нашем общежитии проживает примерно сто восемьдесят-двести человек: кто-то приходит, кто-то уходит, число жильцов колеблется в этих пределах. Как вы заметили, здание четырехэтажное, с двух торцов лестничные пролеты. На трех этажах выше первого — по двадцать две комнаты, одна кухня на восемь плит, женский и мужской туалеты на пять мест каждый. На первом этаже двенадцать комнат, холл, душевая, прачечная и подсобка для хранения инструментов и всякого инвентаря. Я сейчас могу немного ошибиться без журнала, который находится у вас в руках, но скажу примерно: в общежитии проживают двадцать шесть молодых семей, у которых двадцать один ребенок. А в остальных комнатах, а их свыше пятидесяти, проживают по два-три человека, из них женщин на треть больше, чем мужчин. В принципе, вот и все, что я хотела вам рассказать.

— Водку пьют? Хулиганят? — поинтересовался сыщик.

— Не без этого. Но мы стараемся реагировать на такой негатив, вызываем участкового, сообщаем по месту работы провинившегося.

— Не происходили ли здесь какие-нибудь скандалы на почве сексуального домогательства к женщинам и детям?

— Упаси господи! — ахнула комендантша. — Какой здесь может быть секс?! Нет, конечно!

— Спасибо, Нина Капитоновна, — поблагодарил сыщик комендантшу. — Я пошел в штаб… в прачечную, а вы продолжайте бдеть, мы еще встретимся.

— Ну, это понятно, — развела руками женщина. — Ждем, пока не обнаружится девочка.

В коридоре первого этажа уже толкались милиционеры, поднятые по тревоге. Журавлев, посмотрев на часы, которые показывали без пяти десять, поздоровался со всеми и объявил:

— Товарищи, немного потерпите, сейчас мы определимся с фронтом работы и каждому дадим задание.

В штабе-прачечной находились разыскники в полном составе: капитаны милиции Мария Иванова и Кирилл Федоров, старшие лейтенанты Ларионов и Петров, а также трое молодых лейтенантов Шутов Максим, Корнев Евгений и Семенов Андрей.

Журавлев, окинув взглядом свое отделение, спросил:

— Котова не подходила?

— Она собирает детей, которые играли с девочкой, — ответила Иванова. — Сбор у них в комнате матери пропавшей.

— Давайте, присаживайтесь, — скомандовал Журавлев. — Уже подходят приданные силы, надо всем поставить задачу. Сейчас каждому из вас дадим помощников-милиционеров, начинайте обходить каждую комнату. Полностью осмотрите помещение, загляните везде, где можно, записывайте данные всех посторонних лиц, которые находятся в гостях у жильцов.

— А если кто-то будет возмущаться, требовать санкцию прокурора? Как тогда поступить? — поинтересовался Федоров.

— Вы должны осмотреть все комнаты, — твердо ответил Журавлев. — Случай экстраординарный, пропал ребенок. А если будут возмущаться, валите на меня, как на мертвого, я объясню этому недовольному «политику партии».

— А если кого-то заподозрим? Куда его девать? — спросила Иванова.

— Всех тащите в штаб, — распорядился начальник отделения. — Я буду с ними вести беседу. Вопросы еще имеются?

— Нет.

— Тогда все в коридор.

Приданные силы состояли из двадцати милиционеров. Журавлев скомандовал:

— Разделиться на четыре группы по пять человек. Первая группа проверяет четвертый этаж, старшая группы — Иванова. Вторая группа проверяет третий этаж, старший — Ларионов. Третья группа обходит второй этаж, старший — Петров. Четвертая группа проверяет первый этаж, старший — Федоров. Шутов остается возле входа в общежитие, записывает данные всех входящих, до особого распоряжения никого не выпускает на улицу. Коренев и Семенов будете работать с кинологом.

Когда все разошлись по коридорам, прибыл кинолог со служебной собакой Мухтар.

Поговорив с кинологом и, подозвав к себе пса общеизвестной фразой «Ко мне, Мухтар!», Журавлев погладил его по холке и приказал оперативникам:

— Корнев, Семенов, постоянно находиться рядом с кинологом, проверять все объекты, на которые будет указывать собака. Как закончите работу, срочно доложите мне результаты…

В это время послышался шум, из лестничного пролета в коридор высыпалась толпа ребятишек в сопровождении Котовой. Если бы Журавлев не знал свою подчиненную, ему показалось бы, как вожатая ведет своих воспитанников по коридору пионерлагеря. Сзади всех скорбно плелась мать пропавшей девочки.

Увидев Алену, Журавлев добавил:

— … а вот и мама пропавшей. Возьмите ее с собой, она даст собаке понюхать вещи дочери.

Заметив кинолога с Мухтаром, дети радостно закричали:

— Собака, собака! Можно погладить?!

— Дорогие дети, — обратился к ним Журавлев. — Пока Мухтара не трогайте, он будет искать Жанну. А вот, когда найдет ее, то пожалуйста, можете с ним побегать по коридору. Не бойтесь, он детей не кусает.

— Ура-а! — закричали малыши хором. — Мухтар, Мухтар, найди быстрее Жанну!

Оперативник жестом пригласил детей в прачечную:

— А теперь, дети, пройдемте в комнату. Там расскажете, как пропала Жанна.

Было четырнадцать детей, их рассадили вплотную друг к другу за стол, и Журавлев кивнул Котовой:

— Давай, разговаривай с ними, а я послушаю.

Сам же, присев в углу на табуретке, положил под язык валидол — сердце не отпускало.

— Кто из вас самый старший? — спросила Котова.

— Вася, Вася! — закричали все. — Он наш командир!

Котова, зажав уши ладонями, через силу перекрикнула детей:

— Дети, тише, отвечает только один! Вася, расскажи сначала ты, как играли и что делала Жанна.

Чернявый мальчик десяти лет стал рассказывать:

— Мы играли в войнушку, бегали по лестнице на четвертый этаж, а потом обратно на первый. Я, Ленка и Петька убегали, остальные гнались за нами.

— Ленка и Петька, встаньте, — скомандовала Котова.

Встали белобрысая девочка с веснушками и рыжий мальчик, оба одинакового с Васей возраста.

— Так и было? — спросила их Котова.

— Да, — ответили они в унисон.

— Ленка, Петька и Вася, сначала я буду разговаривать с вами. Другие молча слушают.

— Да, да, хорошо! — закричали дети, и Котова, вновь зажав уши, взмолилась:

— Я же прошу вас молчать! Ничего не говорите, сидите тихо и слушайте. Подойдет и ваша очередь.

Когда наступила относительная тишина, Котова задала вопрос:

— Вася, получается, вы втроем убегали, а за вами гнались двенадцать детей?

— Нет, одиннадцать, — ответил мальчик.

— Как одиннадцать, если вас было пятнадцать человек? — недоуменно спросила Котова. — В школе же проходите сложение: вас трое, плюс двенадцать. Сколько будет?

— Это я знаю, — со слегка задетой гордостью ответил мальчик. — Будет пятнадцать. Но Жанна с нами не играла.

— Как не играла? — удивленно вскинула голову Котова. — Ее мама говорит, что она отпрашивалась и выходила в коридор играть с вами.

— Она слишком маленькая, чтобы играть с нами, — ответила Ленка. — Она просто бегала за ребятами и сильно отставала. Мы ее даже догоняли сзади, сделав круг по общежитию, настолько она отставала от ребят.

— Это так и было? — спросила оперативница остальных ребят, которые были в роли догоняющих.

— Да, — загудели те. — Она всегда отставала от нас.

— Давайте, сейчас делаем так, — предложила Котова. — Я сейчас по очереди буду спрашивать каждого, когда и где в последний раз видели Жанну. Никто никого не перебивает, каждый отвечает за себя.

Опрос дал следующие результаты: никто из детей хорошо не ориентировался по времени, но все указывали, что был вечер. Трое видели ее на первом этаже, четверо — на втором, четверо — на третьем, трое — на четвертом. На вопрос о том, были ли в коридоре дяди и тети, которые звали детей куда-нибудь, угощали конфетами и другими сладостями, все ответили отрицательно.

Закончив разговор, озадаченная Котова, пожимая плечами обратилась к Журавлеву:

— Константин Сергеевич, а у вас вопросы к детям будут?

Пытаясь подобрать слова поделикатнее, Журавлев спросил:

— Дети, раньше в общежитии были случаи, когда какой-нибудь дядя хотел вам сделать плохо? Вообще, плохие дяди есть в общежитии?

— Нет, никто нам плохое не делал, — ответила за всех Ленка. — Только дядя Ваня пьет со своими дружками.

— А где он живет? — поинтересовался оперативник.

— На третьем этаже.

— Номер комнаты?

Девочка пожала плечами:

— Не знаю.

Время было пол-одиннадцатого, Журавлев решил закончить разговор.

— Ладно, дети, спасибо вам за то, что помогли расследованию, — поблагодарил он юных свидетелей. — А теперь все идите по домам и спать. Слушайтесь родителей.

— А поиграть с собакой?! — крикнули они, не забыв обещание опера.

— Дети, игра отменяется, — объявила Котова. — Жанна так и не нашлась, поэтому собака будет работать дальше по ее поиску, так что не обижайтесь. Вам что важнее: поиграть с собакой или найти Жанночку?

— Жанну, конечно! — закричали дети.

— Ну, вот и прекрасно, идите по домам и ложитесь спать. Надеюсь, когда проснетесь, Жанна будет уже дома.

Когда дети вышли в коридор, Котова спохватилась:

— Надо всех проводить до комнат! Не дай Бог, если похититель находится внутри общежития и готовит очередное преступление!

Подошли Корнев с Семеновым и доложили:

— Начали с комнаты, где проживает пропавшая. Мама дала собаке понюхать ее вещи. Собака обошла все четыре этажа, ни на одной комнате не сконцентрировала внимание, спустившись на первый этаж, два раза обошла коридор туда и обратно, а затем попросилась на улицу. На улице она запуталась и отказалась дальше работать.

— Так-так, если верить Мухтару, девочка вышла на улицу, — задумчиво произнес Журавлев и недоуменно воскликнул: — Как она может выйти в одном платьице на холод?!

— Или ее вывели, — предположил Коренев. — Тогда кто? Кто эта сволочь?!

В это время за дверью послышался шум толпы, и в штаб-прачечную зашли Котова с Ивановой. Последняя доложила:

— Константин Сергеевич, проверили четвертый этаж, осмотрели все двадцать две комнаты, кухню, поговорили с жильцами. К проверкам все относятся с пониманием, никто не возмущался. Ничего подозрительного не обнаружили, никто не может пролить свет на тайну исчезновения малышки.

— Каков состав жильцов?

— Девять семейных, девять женских и четыре мужских комнат. Весь список с полными данными обитателей у меня в папке.

— Значит, ничего подозрительного, — проговорил Журавлев и спросил: — Другие помещения осматривали? Что там кроме кухни есть?

— Только туалет, но он был закрыт, все ходят на третий этаж. Я у коменданта взяла ключи и осмотрела женский и мужской туалеты. Более других помещений на этаже не имеется.

— А выход на крышу? Имеется таковой?

— Нет, выхода нет.

— А окна? Не открывались в недавнем времени?

— Нет, все окна плотно заклеены. Если бы сегодня открывали, мы бы заметили это.

— Спасибо, Мария, проверили качественно, — поблагодарил Журавлев женщину и распорядился: — А сейчас со своей группой, куда дополнительно включи Коренева и Семенова, выйди на улицу и начинай проверять все подряд с южной, с парадной стороны общежития постепенно отдаляясь примерно на метров пятьсот-шестьсот. Собака вывела на улицу, поэтому этот вариант никак нельзя игнорировать.

— Выходим, — с готовностью ответила женщина. — Мои ждут в коридоре.

— Эх, подсветить бы вам чем-нибудь, — с сожалением проговорил руководитель, на что женщина из кармана вытащила фонарик и с улыбкой сообщила:

— Меня же подняли по тревоге, я и прихватила тревожный чемоданчик, а там фонарик со свежими батарейками.

— Молодец, Мария, все предусмотрела, — восхитился Журавлев. — Кстати, не заглядывал в свой чемодан года три — батареи, наверное, давно окислились.

— Надо следить за своим служебным имуществом, Константин Сергеевич, — с шутливой улыбкой заметила женщина, прежде чем выйти из импровизированного штаба.

Как только вышла Иванова, в штаб зашли Петров и Федоров.

Заслушав Петрова, который ничего интересного не добыл, руководитель приказал:

— Со своей группой и группой Федорова прочешите весь двор с северной и восточной стороны общежития. Заглядывайте во все щели, ничего не пропустите. С фонариком как? Имеется?

— Нет, — развел руками оперативник. — Не догадались взять.

— Плохо, — пожурил руководитель подчиненного. — Вот Иванова прихватила с собой тревожный чемоданчик, а там у нее фонарик. Срочно обегайте все комнаты и попросите у жильцов чем подсветить.

— Есть! — ответил опер, желая исправить свою оплошность. — Не беспокойтесь, найдем фонарики!

Отправив Петрова, Журавлев обратил свой взор в сторону старого сыщика:

— Кирилл, а ты чем меня можешь обрадовать?

— Особо нечем, — пожал плечами сыщик. — Проверили все одиннадцать комнат, холл, душевую. В прачечной сидим мы… Кстати, мы хорошо осмотрели прачечную?

— Я осмотрел сразу, — ответил Журавлев. — Ничего, заслуживающего внимания.

— Надо бы открыть подсобку, где хранятся инструменты, — предложил Федоров. — Я пока не дошел до коменданта.

Журавлев, полистав документы, поинтересовался:

— Ты говоришь, что проверили одиннадцать комнат. А где двенадцатая?

— А это не комната, — махнул рукой Федоров. — Бывшую бойлерную приспособили под комнату, там даже нет номера. В этой комнате живет старик, который обслуживает общежитие — дворник, хозработник.

— С ним поговорил? Раз дворник, должен знать о жильцах многое. В царское время околоточные в первую очередь разговаривали с дворником, прежде чем заглянуть в общественные дома.

— Да, разговаривал лично. Ничего интересного не сообщил, работает здесь чуть более двух месяцев.

— А-аа, совсем недавно, — протянул Журавлев. — Значит, не всех хорошо знает. А кто до него жил в этой бойлерной?

— Один мужичок, тоже дворник. Полгода назад повесился прямо в своей каморке.

— А почему?

— Сильно пил.

Во время разговора старых оперов зашел Ларионов и доложил:

— Всех проверили, задержали двоих.

— Дядю Ваню в том числе? — хитро улыбнулся Журавлев.

— А откуда узнали? — оторопел оперативник.

— Агентура уже донесла, — пошутил он и объяснил: — Дети про этого Ваню говорят, что пьет много. Кого вместе с ним задержали?

— Собутыльника. Они лыка не вяжут, надо их отправлять в вытрезвитель.

— Комнату осмотрели?

— Верх дном, но ничего интересного.

— Ладно, вызывай наряд вытрезвителя, а сам со своей группой прочеши двор с западной стороны общежития.

Ларионов еще не успел выйти из штаба, прозвучала рация: — «Двенадцатый, двенадцатый, ответь Астре».

Двенадцатый номер был позывным Журавлева, а «Астра» — позывным дежурной части управления милиции.

— Астра, Астра, двенадцатый на связи, — ответил сыщик.

— Двенадцатый, как обстановка? — спросил дежурный.

— Работаем, пока не можем обнаружить.

— Срочно позвони девятому домой. Он ждет доклада.

Позывной девятый принадлежал начальнику управления.

— Хорошо, позвоню.

Положив рацию, Журавлев обратился к Федорову:

— Пойдем к коменданту, я оттуда позвоню «Агентуристу», а ты возьмешь ключ и проверишь подсобку.

3

Начальник управления милиции Николай Иванович Саввинов был гражданским человеком. Когда-то при Советской власти он по партийной линии «для укрепления кадрового состава МВД» был направлен в милицию, несколько лет отслужил политработником, пока не наступил август девяносто первого года. Замполиты, доносящие идеологию Коммунистической партии до милицейской массы, были упразднены, но Саввинов не остался без работы и вскоре вполне заслуженно был назначен на высокую должность в городской милиции. Сыщики его уважали за то, что он не вмешивался в оперативную работу, всячески поддерживая их в рамках своей компетенции. Как бывший производственник, являлся крепким хозяйственником, что и требовалось от руководителя столь крупного милицейского подразделения, но однажды на очередном совещании он решил блеснуть своими знаниями и в оперативном плане. Выступление он начал так:

— Преступность с каждым днем наглеет, бандиты в открытую гуляют по улицам, угрожая расправой над простыми людьми, растет количество убийств. В этой связи нам надо поднять оперативную работу на новый, еще более высокий, уровень, а для этого необходимо в кратчайшие сроки подготовить высококлассных агентуристов…

Умудренные опытом оперативники недоуменно переглянулись между собой — слово «агентурист» они слышали впервые. Очевидно, руководитель имел ввиду оперативников, которые работают с агентурой. Но их быстро не подготовишь, нужны годы, чтобы сыщик приобщился к этому трудоемкому процессу.

После совещания один из старых оперативников язвительно заметил:

— Сказанул, так сказанул! Где он нахватался таких слов? Одним словом — «Агентурист» наш шеф.

С этого дня к руководителю негласно прилипло прозвище «Агентурист».

Когда Саввинов поднял трубку, Журавлев поприветствовал его:

— Здравия желаю, Николай Иванович!

— Здравствуй, Константин. Девочка так и не нашлась?

— Нет, товарищ полковник, обыскали все вокруг, никак не можем найти.

— А куда она могла пропасть? — недоумевал милицейский руководитель. — На улице не разгуляешься. Украли?

— Вполне могли. Могли и убить.

— Убить?! — поразился полковник. — Кто на такую маленькую поднимет руку?!

— Найдутся уроды всякие! — не выдержав, выругался оперативник. — Эти нелюди живут среди нас и часто не вызывают никаких подозрений.

— Ладно, Константин, работайте. Если девочка найдется, сразу же доложи мне лично, звони в любое время. Я уже дал указание: участковые и наружные службы работают в ночь, все подразделения ориентированы на поиски ребенка, ни одна машина мимо ГАИ не проедет без проверки.

— Спасибо, Николай Иванович, это хорошее подспорье нам. Надо полностью все прикрыть на тот случай, если кто-то похитил ее и хочет вывезти из города.

Вернувшись в штаб, Журавлев застал там Котову и Федорова. Последний доложил:

— Со Светланой проверили подсобку с шанцевыми инструментами и прочим инвентарем. Ничего интересного.

Журавлев безнадежно покачал головой:

— В общежитии проверили каждый уголок, нигде ее нет. Где ее теперь искать? Неужели сама вышла на улицу?

— Это исключено, — проговорил Федоров. — Я проверял входную дверь, там двойная пружина, ребенок самостоятельно не осилит эту дверь.

— Получается, что украли? — предположила Котова. — Кто-то зашел в общагу, увидел девочку — в охапку и обратно. Но зачем?

— Очень похоже, — в задумчивости проговорил Журавлев. — Только куда этот зверь ее потащил?

— А, может быть, и женщина, — допустила Котова. — Я знаю случай, когда бесплодная женщина украла ребенка в роддоме.

— Слишком большой возраст, чтобы удочерить, — засомневался оперативник. — Родную маму она уже никогда не забудет.

— Думаете, что убили? — спросила женщина, испуганно расширив глаза. — Нет, это невозможно…

Не ответив оперативнице, Журавлев стал массировать свою грудь, Котова встревоженно осведомилась:

— Болит? Может быть, вызвать скорую?

— Какая скорая?! — возмущенно отреагировал сыщик. — Все брошу и в скорую? Ничего, скоро отпустит.

Между тем наступила полночь. Стали возвращаться группы, обходившие микрорайон вокруг общежития. Первой доложила Иванова:

— Проверили три четырехквартирных деревянных дома и прилегающую к ним местность. В одной квартире застали трех пропойцев, все в умате, их отправили в вытрезвитель, завтра по трезвянке проверим. Обошли четыре частных дома и двухэтажный дом на шестнадцать квартир. Никто ничего не видел, подозрительных элементов не выявили.

— А у этих, кого в вытрезвитель, квартиру хорошо осмотрели? — поинтересовался Журавлев.

— Все перевернули, кроме грязи и пустых бутылок — ничего.

Закончив доклад, Иванова взялась за ручку, чтобы написать отчет о проделанной работе.

Когда докладывали Петров и Ларионов, заглянула комендантша.

— Товарищи милиционеры, на втором этаже мы поставили столы, поднимитесь и попейте чай с бутербродами.

— Спасибо, Нина Капитоновна, это как раз кстати, — поблагодарил женщину оперативник. — Сотрудники отогреются и выйдут на улицу по второму кругу.

Быстро выслушав оперативников, Журавлев распорядился:

— Всем подняться на второй этаж, подкрепиться горячим чаем с бутербродами и снова на улицу — необходимо расширить зону поиска.

Оставшись в штабе втроем, Журавлев обратился к Федорову:

— Мы не договорили насчет дворника. Кто он такой?

Сыщик вытащил из папки лист бумаги и оттуда вычитал:

— Кравец Юрий Тарасович, тридцать второго года рождения, уроженец Алтайского края.

— Как он оказался дворником?

— Чуть более полугода назад приехал в Якутск, работал на строительном предприятии сторожем, там же жил в будке. Когда повесился тот дворник, он стал вместо него, ведь общежитие принадлежит предприятию, и руководство решило предоставить ему жилище вместе с новой работой.

— Судимость?

— Говорит, что нет.

Журавлев, немного подумав, дал указание:

— Кирилл, у нас имеются данные всех мужчин общежития. Надо всех их пробить по информационному центру на судимость. Надо выявить тех, кто судим за половые преступления, особенно в отношении несовершеннолетних.

— А сколько мужчин в общежитии? — спросил Федоров.

— Шестьдесят восемь, считая в том числе тех двух гавриков, которых мы отправили в вытрезвитель, — ответила ему Котова.

— Многовато, — почесал затылок Федоров. — Дежурный сотрудник информационного центра не справится быстро.

— Ну, пусть поднимают дополнительно сотрудника. Надо до утра, чтобы эти данные были у нас на руках, — указал руководитель. — Выезжай в министерство лично сам и стой над душой, пока всех не проверят.

Когда за Федоровым закрылась дверь, Журавлев, глядя на осунувшееся от усталости и плохого предчувствия лицо своего заместителя, безнадежно покачал головой:

— Не знаю, что и предпринимать… Светлана, где ее дальше искать? Руки опускаются от такой неопределенности.

— Трудно представить, что кто-то пришел со стороны, — пожала плечами женщина. — Надо выявить этого упыря внутри общежития. Он где-то рядом…

— Ты уже смирилась с версией, что ее убили?

— Поневоле приходится верить в самое наихудшее, — тяжело и горестно вздохнула она.

— Допустим, что ее убил маньяк. Где тогда трупик малышки? — развел руками Журавлев. — Мы же обыскали все в общежитии.

— Однозначно трупа в общежитии нет, — уверенно констатировала Котова. — Если бы ее спрятали внутри здания, мы бы нашли.

— Светлана, ты хочешь сказать, что ее убили в общежитии, а потом тело вынесли на улицу?

— А у вас другое мнение?

— Нет, точно такое же. Просто я хотел услышать твое мнение.

— И что теперь делать? Вычислять мужчин, которые находились одни в комнате с шести до восьми вечера?

— Именно это я хотел у тебя попросить, — кивнул Журавлев. — Возьми список жильцов из журнала общежития и сравни со списком, который составили наши сотрудники во время обхода. Может быть, выяснится какая-либо нестыковочка. Так или иначе всех мужчин общежития придется проверить повторно. А я тем временем схожу к коменданту для того, чтобы позвонить начальнику угрозыска. Необходимо поднять еще людей, чтобы обойти местность вдоль и поперек в радиусе километра. Думаю, что убийца не понесет тело дальше, ведь ему же надо быстро вернуться обратно в общежитие, чтобы никто его не заподозрил.

— Мы уже говорим, словно о законченном убийстве, — дрогнувшим голосом промолвила женщина, на глазах ее навернулись слезы. — Не даем малышке ни малейшего шанса выжить.

4

На втором этаже все милиционеры, закончив с чаепитием, потянулись вниз, чтобы снова выйти в ночную стужу для поиска пропавшей девочки. Вкратце поговорив со своими разыскниками и напутствовав их, Журавлев направился к коменданту, которая с двумя женщинами убирала посуду со столов в коридоре. Увидев сыщика, она всплеснула руками:

— А почему опоздали? Сейчас я вас отдельно напою чаем с бутербродами.

— Нина Капитоновна, спасибо, если можно, только холодную воду, — отказался от угощения сыщик. — Я хотел от вас позвонить своему руководству.

— Заходите в комнату и звоните, вы же знаете, где находится телефон. А мы тут быстро доуберем.

Начальника угрозыска он нашел дома, тот не спал и, когда услышал голос Журавлева, обрадованно воскликнул:

— Нашлась?!

— Нет, Павел Сергеевич.

— Вот те на! — с горечью проговорил он. — Только зашел домой, а ты звонишь, я и обрадовался, что нашлась. «Тяжи» раскрыли убийство Скрипко, твой там отличился, по его информации вышли на преступников.

— Виктор?! — удивленно воскликнул Журавлев.

— А кто же еще? — хохотнул руководитель. — С утра принес информацию, вечером «тяжи» блестяще реализовали.

Журавлев знал про это дело. Дней десять назад обгорела квартира в деревянном двухэтажном доме, где пожарные обнаружили труп официанта Скрипко с огнестрельными ранениями в области груди. Неделю назад отец с сыном мимоходом перекинулись словами, где Виктор не без гордости поведал, что раскрытие Скрипко поручили ему.

— Это будет его первое убийство, которое он раскрыл лично, — отметил отец.

— То ли еще будет, — довольно засмеялся Маркин. — Виктор хорошо начал службу, скоро набьет руку. Тогда держись всякое отребье! Кстати, почему мне звонишь, коли девочка еще не нашлась?

— Павел Сергеевич, нужны еще люди. Надо проводить поисковые мероприятия. Есть основания полагать, что девочку убили, надо искать труп, а территория слишком обширная, своими силами вряд ли управимся до утра.

— Убили?! — ахнул руководитель. — Откуда информация?

— Нет никакой информации, только наитие. То, как странно пропала она, ничего хорошего не сулит.

— Да-а, дела! — сокрушенно протянул начальник угрозыска. — «Тяжей» не могу дать, они закрепляются по Скрипко, да и один из преступников в бегах… Ладно, подниму всех остальных, будет человек двадцать оперов. Хватит?

— Хотя бы столько, — обрадовался Журавлев. — Самое главное, чтобы у всех были фонарики и, чтобы все были одеты тепло: в валенках или унтах. Придется потоптаться по снегу.

— Добро, сейчас дам команду.

Вернувшись в штаб, Журавлев, кроме Котовой, застал там мать пропавшей девочки и незнакомую женщину тридцати пяти лет. Котова представила женщину:

— Шевцова Людмила Симоновна, экстрасенс. Желает помочь в розыске девочки.

— Откуда вы узнали, что пропала девочка? — спросил женщину Журавлев.

— Это знакомая моей подруги, — ответила за нее Алена. — Узнав, что у меня пропала дочка, она отправила ее ко мне.

— И чем же вы нам сможете помочь? — поинтересовался Журавлев у экстрасенса.

Женщина с серьезным видом объяснила:

— Постараюсь в голове воссоздать картину произошедшего. Узнать, кто похитил девочку, по крайней мере, приметы преступника.

— Вы уже знаете, что ее похитили?

— Да, ее украли, — убежденно ответила она. — Мне надо увидеть, кто это сделал и в дальнейшем установить место, где она сейчас находится.

— Что для этого нужно?

— Мне надо медитировать.

— А что этому мешает?

— Ничего. Просто я хотела вас, как руководителя, поставить в известность.

— Считайте, что поставили. Начинайте медитировать.

— Мне надо выйти в коридор, где бегала девочка.

— Пожалуйста, выходите, — разрешил ей Журавлев и обратился к матери пропавшей: — Алена, будь добра, сопровождай экстрасенса, а мы тут посовещаемся.

Когда женщины вышли в коридор, Журавлев досадливо махнул рукой:

— Опять эти экстрасенсы! Но разве что-нибудь против этой шарлатанки скажешь при матери пропавшей?! Она же, бедная, хватается за любую соломинку, лишь бы найти дочку… Как ей сейчас трудно! Самому злейшему врагу не пожелаю того, что испытывает она сейчас.

— Я тоже так подумала, что лучше не мешать гадалке, — промолвила Котова, незаметно смахнув слезу. — Пусть экстрасенс выскажет свою теорию, а мы все это проверим. Может быть, Алене от этого станет немного легче.

— Да, да, пусть, — покивал головой сыщик. — В очередной раз разрушим легенду об экстрасенсах.

Увидев, что Журавлев кладет под язык валидол, Котова обеспокоенно поинтересовалась:

— Константин Сергеевич, вам бы прилечь, отдохнуть. Может быть, пойдете домой, а я тут поруковожу?

— Светлана, прекрати, как я могу сейчас уйти домой? — сердито ответил он. — Сердце не болит, просто для профилактики сосу валидольчик.

— Да уж, знаю я эту вашу «профилактику», — не поверила она начальнику. — Вам бы с женой куда-нибудь на курорт смотаться, отдохнуть.

— Кстати, про жену, — вспомнил Журавлев. — Я же обещал ей позвонить, а уже ночь. Ладно, теперь уж только утром.

— А я успела позвонить своим, предупредить, что меня не будет до утра, — с тихой улыбкой сообщила женщина.

— Слушай, Светлана, а у тебя муж не высказывает недовольство, что жена иногда пропадает ночами?

— Сначала были недопонимания, ревность и всякое такое. Но это по молодости. А теперь относится с пониманием.

— Это хорошо, что с пониманием, — утвердительно кивнул сыщик. — Многие семьи разрушились из-за этого неверия и непонимания.

— И мы с мужем чуть не развелись, прожив вместе два года. Остановились на краю пропасти…

— А теперь жалеешь, что пошла работать в милицию?

— Что жалеть-то? Это моя жизнь, как в той песне: «Я не жалею ни о чем…»

— Ладно, немного отвлеклись, — проговорил Журавлев и спросил: — Светлана, сверила списки?

— Да, посмотрела. Ничего заслуживающего внимания. Придется всех мужчин проверять поголовно.

— Светлана, ты поинтересовалась у Алены, где отец ребенка?

— Да, спрашивала, более того, пробила по адресному бюро. Он выписан в Краснодарский край.

— Он не претендовал на дочь?

— Нет, у него новая жена, уже родила ему сына. Так говорит Алена.

— Все равно надо его проверить. Кто его знает, может быть, приезжал оттуда тайком, чтобы выкрасть дочь.

— С утра сделаем запрос в Краснодар, — без особого энтузиазма ответила оперативница. — Маловероятно, что это проделки отца.

Стрелки часов приближались к трем, стали прибывать сотрудники уголовного розыска, дополнительно поднятые по тревоге. В это самое время в штаб заглянула Алена, вид у нее был взбудораженный, она поманила Журавлева рукой:

— Пойдемте ко мне в комнату, экстрасенс все узнала!

Немного досадуя в душе, оперативник обратился к Котовой:

— Светлана, я мигом, а ты встречай всех, пусть ждут в коридоре. Проверь их экипировку, чтобы были с фонариками и в теплой обуви.

Экстрасенс пила чай, увидев оперативника, отложила чашку и поправила волосы. Журавлев сел на предложенный хозяйкой стул и спросил:

— Чем можете нас обрадовать?

— Девочка жива, — почти торжественно ответила гадалка.

— Превосходно. А где ее искать?

Женщина еще раз поправила волосы, глянула на себя в трюмо и стала излагать томным голосом свою версию:

— Я ходила по тем местам, где бегала девочка. В какой-то момент я установила с ней связь, отчетливо увидев ее в коридоре общежития. Она спустилась с четвертого этажа на первый, в коридоре никого нет, и вдруг к ней подходит чернявая женщина в дубленке, из-под которой виднеется цветастое длинное платье. Она берет девочку на руки, прижимает к груди и быстро выбегает на улицу.

«Чертовщина какая-то, — подумал сыщик, но тут же его начинают терзать сомнения. — А вдруг она говорит правду? Нет, такое невозможно! А все же? Чернявая женщина в цветастом платье… Намекает на цыганку. Какие цыгане сейчас, в середине зимы? Наших местных цыган мы всех знаем, они на кражу детей никогда не пойдут».

— Людмила Симоновна, и куда эта цыганка направилась?

— Я так не говорила, что она цыганка, — испуганно зыркнула черными глазами женщина. — Но вы правы, она очень похожа на цыганку.

«Наслышалась всяких баек о бродячих цыганах, крадущих маленьких детей, — усмехнулся про себя сыщик. — Действует по лекалу, не утруждая себя придумыванием другой, более реалистичной версии произошедшего».

— Ладно, пусть будет не цыганка. Или все-таки цыганка, Людмила Симоновна? — с ироничной улыбкой осведомился сыщик.

— Все-таки цыганка, — кивнула гадалка.

— Итак, она вышла из общежития. Дальше?

— Я вижу, как ее поджидает машина. Девочку везут в другой конец города и прячут в частном доме. Дом деревянный, старой постройки, крыша протекает, стены черные от времени.

— Но сейчас же зима. Какая может быть течь на крыше?

— Это летом. В этом доме и находится пропавшая девочка. Вижу в доме двух мужчин, лица не могу различить, одеты в нечто темное. В дальнейшем ее хотят вывезти в центральные районы России.

— А куда именно?

— Знать это не в моих силах, — ответила женщина, обессиленно опуская руки. — Далее придется работать вам, работникам милиции. Все, что увидела во время медитации, я поведала вам.

— Значит, больше нечего добавить?

— Все сказала.

Журавлев встал со стула и обратил внимание на Алену, которая глядела на сыщика влажными, просящими глазами.

— Найдите, пожалуйста, этот дом, пока еще не успели ее вывезти из города, — еле вымолвила она. — Вы должны, вы обязаны найти этот дом.

«Разве убитой горем матери сейчас объяснишь, что все это несерьезно? — думал сыщик, внезапно вскипая на экстрасенса. — У Алены несчастье, а эта изгаляется над ней, лишь бы удовлетворить свои амбиции. Будь моя воля…»

— Алена, я спущусь в штаб и озвучу перед всеми ориентировку, чтобы обратили внимание на похожие дома, — обнадежил он безутешную маму.

— И на женщину укажите, Людмила Симоновна хорошо же описала ее, — напоследок попросила Алена.

Прежде чем выйти из комнаты, сыщик поинтересовался у нее:

— Дворника знаешь?

— Дядю Юру?

— Да, его. Фамилия Кравец.

— Знаю, он помогал мне вешать полку.

— Когда это было?

— Дней десять назад… А почему вы про него спрашиваете?

— Просто интересуюсь всеми. Он разговаривал с Жанной?

— Да, разговаривал, конфеткой угостил. Мы еще втроем попили чай. Все-таки, почему так подробно спрашиваете именно про него?

Не ответив на вопрос, сыщик спросил:

— Больше он не приходил к вам?

— Нет… Постойте, он три дня назад заглядывал, просил соль.

— Дала?

— Да.

— Дочка была в комнате?

— Да.

— Он разговаривал с ней?

— Да, он еще раз угостил ее конфетой.

— Такой же, как раньше?

— По-моему, да.

— Фантики случайно не сохранились?

— Откуда? Все выкинуто с мусором.

— Ладно, Алена, будь в комнате, я к тебе еще наведаюсь. А экстрасенса отпусти домой, все, что она сказала, мы проверим.

5

Двадцать один сотрудник уголовного розыска томились в коридоре. Построив в шеренгу, Журавлев поставил им задачу:

— С юго-западной стороны в трехстах метрах от общежития начинается пустырь с оврагами и глубоким снегом. Необходимо этот участок проверить самым тщательным образом, не упустив из вида ни один овражек, ни одну кочку. Любой подозрительный сугроб или кучку снега разгребать и убедиться, что там нет трупа. Пока не обойдете весь пустырь, в штаб не возвращайтесь. Старшим группы назначаю майора Степанова. Фонарики у всех имеются?

— У всех, — ответил Степанов.

Журавлев окинул взглядом шеренгу.

— Все одеты, обуты хорошо?

— Начальник предупредил, поэтому все оделись тепло, — ответил тот же Степанов, осознавая всю ответственность возложенных на него задач.

— Тогда с Богом!

Вернувшись в штаб, Журавлев обратился к Котовой:

— Светлана, экстрасенс утверждает, что девочка жива, ее похитили, чтобы переправить в центральную часть России…

— Серьезно?! — удивленно-радостно воскликнула оперативница, прервав начальника на полуслове. — Ей верить можно?!

— Верить можно всему и кому угодно, — покачал головой сыщик, — но мы же оперативники и должны исходить из реального положения дел. По мне, она все выдумала из своей головы, но Алена верит ей безоговорочно. Поэтому сходи к коменданту, позвони в дежурную часть и сообщи, чтобы обращали внимания на лиц цыганской национальности, которые могут находиться в старом частном доме на окраине города. После этого иди к Алене и скажи, что всех обзвонила и предупредила.

— А, может быть, все это правда, и она жива, — без всякой надежды проговорила Котова и воскликнула с отчаянием в голосе: — Что такого невероятного сделать, чтобы это оказалось в действительности?!

Как только Котова вышла из штаба, следом в коридор вышел и Журавлев. Он, давимый тяжелыми раздумьями, прохаживался по гулкому коридору ночного общежития. Его душила бессильная злоба на самого себя из-за того, что никак не может поймать конец веревки, чтобы распутать это загадочное исчезновение маленькой девочки. Кто его знает, может быть, девочка еще жива и надеется на него, что он освободит ее из плена, как сказочный богатырь спасает маленькую принцессу? Но, вместо того, чтоб вскочить на вороного коня и мчаться во весь опор к царству Кащея Бессмертного, он бессмысленно топчет коридоры этого унылого общежития…

Очнулся он от прикосновения чьей-то руки к его локтю. Резко обернувшись, он увидел перед собой плешивого старика шестидесяти лет, который улыбался ему беззубым ртом. Вздрогнув от внезапного появления человека, сыщик подумал:

«Надо же! Только вспомнил о Кащее, а он предо мной собственной персоной!»

— Что, не нашлась еще девочка? — шамкающе поинтересовался старик.

— А вы кто будете? — спросил его опер

— Я дворник. Фамилия моя Кравец.

— Юрий, если не ошибаюсь.

— Да, Юрий Тарасович.

— Юрий Тарасович, у вас есть что сказать мне?

— Ваш сотрудник приходил, разговаривал со мной. Больше мне сказать нечего, хотя… могу кое-что добавить.

— И что же?

— Я тут работаю всего два месяца, но за это время насмотрелся всякого. Одним словом, наше общежитие превратилось в проходной двор. Тут шныряют темные личности, молодежь собирается и наркоманствует, так что приходится их выгонять на улицу. А уж про пьяниц и говорить не приходится — спят прямо в коридоре. Вся эта шатия-братия способна на все, они и умыкнули, наверное, девочку-то.

— А зачем им девочка?

— Как «зачем»? Продать, например. Или, что похуже сделать с ней, развращенцев сейчас развелось…

— Назовите хоть одного извращенца.

— Этого я не знаю, на лице же не написано. Наркоманы способны на все…

— А наркоманов назвать можете?

— Откуда я могу знать, они же не представляются.

Во время этого разговора хлопнула дверь общежития. Увидев вернувшегося с информационного центра Федорова, Журавлев оставил старика и подошел к оперативнику.

— Ну что, Кирилл, всех проверили?

— Да, проверили, — ответил Федоров и, посмотрев вслед старику, который направился в свою комнату, спросил: — Что этот тут делает?

— Подошел, интересуется, нашлась девочка или нет.

— А че ему не спится?

Журавлев только пожал плечами.

Оперативники направились в штаб, их догнала Котова и с прискорбием сообщила:

— Как могла, успокоила Алену, объяснила, что проверяем все, что сказала гадалка. Но она совсем плоха, ноги ее уже не держат, все время сидит или лежит. Я попросила соседку, чтобы она находилась рядом. Скоро схожу вновь, проверю, может быть, вызову скорую.

У Журавлева сердце от усталости и тревоги ныло уже беспрестанно, рассказ Котовой только усугубил положение. Он, несколько раз глубоко вздохнув, отправил под язык очередную порцию валидола. Заметив это, оперативница проговорила:

— Да и вам надо врача…

Устало отмахнувшись от своей подчиненной, Журавлев обратился к Федорову:

— Расскажи, сколько судимых в общежитии?

— Из шестидесяти восьми человек двенадцать судимы, из них только один за изнасилование. Один был осужден за убийство, два — за тяжкие телесные повреждения. У остальных — имущественные преступления.

— Насильник в какой комнате?

— В четыреста третьем. Фамилия его Фрадкин.

Журавлев кивнул Котовой:

— Светлана, четвертый этаж проверяла Иванова. Посмотри ее справку о проделанной работе, что она пишет про этого Фрадкина.

Быстро обнаружив нужный документ, Котова стала читать: «Комната 403. Проживают Костина и Фрадкин с сыном Сережей 6,5 лет. С обеда находятся в комнате, никуда не отлучались».

— Интересно, а почему не на работе? — задался вопросом руководитель.

— Сегодня же суббота, — ответила Котова.

— Ах да, суббота… нет, уже воскресенье. С этой работой все дни перепутались в голове. А где живет тот, кто сидел за убийство?

— Здесь, на первом этаже, — ответил Федоров. — Фамилия его Скопцов, я с ним разговаривал. Он проживает с Шубиным, среди судимых тот не значится. Шубин был весь день в комнате, Скопцов пришел в три. Во время моего визита они уже приготовили ужин и собирались отметить день рождения последнего бутылочкой водки.

— А те, кто за телесные повреждения?

— Они живут в одной комнате по соседству со Скопцовым и Шубиным. Зовут их Кленов и Патрушев. Во время проверки Кленов был в комнате, Патрушев пришел при нас, говорит, что работал.

— Патрушева надо проверить до конца, — указал Журавлев Федорову. — Установить, где он работал, найти свидетелей. Но это утром.

— А почему мы проверяем только судимых? — задалась вопросом оперативница. — Помните убийство девочки Малышевой. Там же мы поймали примерного семьянина, который даже не имел ни одного привода в милицию, а не то, что судимость.

— Правильно, Светлана, будем проверять всех, — согласился с ней Журавлев. — Но в первую очередь все-таки исключим судимых из этого списка.

— Да, начнем с них, — кивнул Федоров. — Объять необъятное невозможно.

— А дворник не значится среди судимых? — поинтересовался руководитель.

— Кравец? Нет, он чист. Но это ни о чем не говорит, и вообще, моя проверка половинчатая. Если человек осужден за пределами Якутии, он у нас не будет числиться, как судимый. Надо делать запрос на шестьдесят восемь человек в Москву и ждать ответа минимум месяц.

— Месяц ждать мы не можем, — проговорил Журавлев и заметил: — Дворник приехал из Алтая полгода назад. Надо сделать туда запрос, узнать, что за человек.

— Ты почему раз за разом возвращаешься к этому дворнику? — поинтересовался Федоров. — Чем он тебя привлек?

— Не могу понять, Кирилл, но он все время крутится у меня голове. Хочу отбросить его прочь, но он все возвращается и возвращается. Не знаю, может быть, у экстрасенсов точно так же происходит в головах. Озарение, что ли…

— А что этот старик может сделать с девочкой, — недоверчиво усмехнулся Федоров. — Если даже украл, то где бы ее прятал? Тут все на виду, да и не успел бы он увезти ее куда-нибудь и вернуться обратно, если только не имел сообщника, которому и передал ребенка.

— Или сообщнице цыганке, — предположила Котова.

— Давайте, не будем залезать в дебри, — отрезал Журавлев. — Старик — это мое воспаленное воображение. Надо искать реального похитителя или убийцу… А дед угощал Жанну конфетой…

— Когда? — удивленно вскинула голову Котова.

— Три дня назад.

— А откуда узнали?

— Алена рассказала.

— Получается, при матери угощал?

— Да, при матери угостил конфетой.

— Ну и что? Многие так делают, тем более, если дед добрый.

— А то, что девочка уже знакома с этим стариком и может сама пойти к нему в комнату. Дед, так сказать, прикормил ее, как какого-то детеныша, чтобы попозже заманить в свою каморку.

— Константин Сергеевич, я вас не понимаю, — развела руками Котова. — То вы говорите, что подозреваете старика, потом утверждаете, что он не при делах и снова начинаете его подозревать. Я совсем запуталась.

— Светлана, я сам запутался, — с горькой усмешкой промолвил сыщик. — Так тяжело мне никогда не было. Меня убивает эта неопределенность, мы даже не представляем, что могло случиться с маленькой девочкой, куда она могла деться при столь странных обстоятельствах, что поневоле начинаешь подозревать всех и вся. Нам надо сбросить с себя эмоции и дальше работать с холодной головой, прорабатывая все возможные варианты. А для начала пойдем к дворнику и поговорим с ним более подробно. Пока он не проверен полностью, не подтвердится его алиби, я не смогу ни о чем другом думать.

— Крепко он у тебя засел в голове, — покачал головой Федоров. — Ну, что ж, раз такое дело, идем разговаривать со стариком. А потом пойдем обходом по нашим судимым.

Журавлев, бросив взгляд на Котову, которая встала из-за стола, чтобы идти вместе с ними, приказал:

— Светлана, к нему мы пойдем с Кириллом, а ты оставайся в штабе. Скоро должны подтянуться поисковые группы. Проследи, чтобы каждый написал справку о проделанной работе. И не забудь сходить к Алене и узнать, в каком она состоянии. Может быть, действительно придется вызывать скорую.

6

И вот теперь Журавлев шел по коридору в сторону человека, которого какие-то неведомые силы заставляли подозревать в причастности к исчезновению девочки. Что он имел против него, какие доказательства? Ничего, кроме конфет. Тогда откуда у него непоколебимая вера в том, что старик виновен? На этот вопрос у него ответа не было. Подозрение появилось в голове помимо его воли и сознания, укоренилось в ней, тревожа растерзанную душу и подраненное сердце. Временами он осознавал абсурдность своих домыслов, отбрасывая прочь плоды своей фантазии, но зловещая догадка вновь и вновь охватывала всю его сущность, окатывая холодным потом.

Федоров молча следовал сзади. Он всецело доверял оперскому чутью своего друга, не раз убедившись в том, как тот, казалось бы, из второстепенных, незначительных фактов создавал картину произошедшего и с какой-то невероятной интуицией вычислял преступника. Некоторые милиционеры относили эти способности Журавлева к сверхъестественным и за глаза прозвали его шаманом. Узнав об этом, сыщик высказался в кругу своих коллег: — «Для меня слишком большая честь быть шаманом. По сравнению с ним мы дети малые, но в каждодневном стремлении предугадать ход преступника, мы, опера, все немного шаманы».

Когда два старых друга дошли до середины коридора, поравнявшись со входной дверью, на крыльце послышался топот бегущих людей. Через секунду распахнулась дверь, и в общежитие влетели три оперативника, которые были отправлены на обследование пустыря. Один из них, капитан Юрьев, задыхаясь и, еле хватая воздух, выдохнул:

— Нашли!

Журавлев пошатнулся и схватился рукой за стену, задав один единственный вопрос, с искоркой надежды желая получить на него утвердительный ответ.

— Жива?!

Юрьев молча развел руками.

Журавлев криком повторил вопрос:

— Она жива?!

Сыщик сдавленно произнес:

— Нет. Она в мешке.

— Под снегом?!

— Да, выкопали…

— Пульс прощупывали?! Скорую вызывали?!

— Она уже остывшая.

— Немедленно вызывайте скорую! — приказал он. — Пусть она констатирует смерть!

Перед его глазами промелькнула картина далекой молодости, когда в весеннем лесу замерз мальчонок, которого могли бы спасти.

Возвратившись обратно в штаб, Журавлев сообщил печальную новость Котовой:

— Светлана, все наихудшее подтвердилось! Ее нашли мертвой!

Женщина вскрикнула от неожиданности и, отвернувшись, стала беззвучно плакать. Журавлев подошел к ней и тронул за плечо.

— Вот сейчас плакать не надо, вот сейчас надо вычислять убийцу. Нам никак нельзя опускать руки. Я пойду на место обнаружения девочки, а ты вызывай следователя прокуратуры и экспертов, а сама иди к Алене.

Когда Журавлев с Федоровым в сопровождении Юрьева подошли к месту обнаружения ребенка, там уже находилась машина скорой помощи, врач-женщина, осмотрев тело, садилась в машину. Кто-то из оперативников сообщил прибывшим:

— Она давно уже мертва.

Увидев девочку, одиноко лежащую на мешковине среди снега, Журавлев почувствовал нехватку воздуха, острая боль пронзила грудь, и он, повернувшись, тихо и сгорбясь, поплелся обратно в сторону общежития. Догнавшему его Федорову он приказал:

— Оставайся и жди следователя. Я пойду, доложу руководству.

— А дворника? — спросил его оперативник. — Мы же не дошли до него.

— С дворником повременим. Надо дождаться первоначальных выводов судебного медика.

В штабе находились два оперативника, ранее прибежавшие с Юрьевым с трагической вестью, которым Журавлев поставил задачу:

— Находитесь возле входа и никого не выпускайте из общежития до тех пор, пока не поступит иное указание. Там сейчас охраняет один Шутов, идите к нему на подмогу.

Как только оперативники вышли в коридор, он посмотрел на часы, которые показывали начало шестого и, немного отдышавшись на скамье, вышел следом за ними, чтобы идти к коменданту.

Постучав в дверь и не дождавшись ответа, он приоткрыл дверь, застав женщину спящей в одежде, прикрывшись шубой. Тихонько пробравшись в комнату, он набрал телефон начальника угрозыска, тот спросонья осведомился:

— Алло, кто это?

— Я, Павел Сергеевич. Ее нашли мертвой.

— Убили?!

— Она в мешке.

— Убили! Подозреваемый имеется?!

— Пока еще нет, хотя… Есть тут один, но маловероятно. Пока ждем, что скажет судебный медик, а затем начнем проверять всех.

— Помощь нужна?

— Нет, сил достаточно. Управимся сами.

— Давай, тех оперов, которых я отправил, используй в полную силу, они еще свежие. Если дело затянется, будем думать об их замене.

— Павел Сергеевич, по инстанции сообщите сами?

— Да, да, Константин, уже почти утро, я всех, кого надо, проинформирую, а ты работай. Удачи!

Услышав всхлипывания, Журавлев обернулся и увидел комендантшу, плачущую от страшной вести.

— Убили Жанночку? — сквозь слезы спросила она, сидя на кровати.

— Да, нашли под снегом.

— А кто мог? Это наши жильцы?

— Пока не знаю… Нина Капитоновна, имеются ли у вас в общежитии мешки и где они хранятся?

— В подсобке несколько валяется… Да тут в каждой комнате мешки из-под картошки. Вот и у меня куль с картошкой.

— Дворник имеет доступ к подсобке?

— Конечно. У него вторые ключи.

— Как вы его сможете охарактеризовать? Не пьет?

— Только с положительной стороны. Не пьет и не курит, убирается хорошо, послушный. Он всего-то два месяца у нас, а до этого работал на предприятии сторожем. Когда повесился наш дворник, он занял его место. Нет, ничего плохого не могу про него сказать. А почему вы им интересуетесь?

— Проверяем одну информацию, — уклончиво ответил оперативник.

— Вы на него даже не думайте, — махнула рукой женщина. — Добрый такой дедушка, муху не обидит.

Покинув комнату коменданта, Журавлев направился на третий этаж к Алене. Поднимаясь по лестнице, он ощутил резкое недомогание, в груди стало не хватать воздуха, ноги подкосились. Развернувшись, он присел на ступени и пытался отдышаться, чувствуя, что им овладевает страх скорой смерти.

Сзади послышались шаги — это была Котова. Она подбежала к нему и, схватив за плечи, заглянула в лицо.

— Вам плохо? — крикнула она испуганно. — Я бегу вызывать скорую для Алены, пусть врачи и вас осмотрят.

Не в силах что-то ответить, Журавлев молча кивнул головой, уткнувшись взглядом в лестницу.

— Я сейчас! — крикнула оперативница и побежала вниз по лестнице к коменданту.

Вскоре она вернулась и взволнованно поинтересовалась:

— Как себя чувствуете?

— Ничего, ничего, немного полегчало, — ответил он. — Как там Алена?

— Плохо, она в истерике, хочет пойти на место обнаружения дочери. Ее там удерживают две женщины-соседки.

— Ни в коем случае не отпускайте ее туда, — приказал руководитель. — Светлана, побудь с ней, пока следователь и эксперты осмотрят тело. А я потихоньку вернусь в штаб.

— Константин Сергеевич, как приедут врачи, вам тоже надо показаться, — тоном, не терпящим возражений, предупредила она. — Сидите в штабе, я приведу доктора туда.

Болезненно усмехнувшись и безнадежно махнув рукой в сторону женщины, он стал тихо спускаться вниз.

В коридоре первого этажа было многолюдно, вернулись все поисковые группы. Построив всех в шеренгу, Журавлев сообщил свое решение:

— Вы все уже знаете, что подтвердились все наши худшие ожидания — девочка обнаружена мертвой. Всем спасибо за работу, кроме уголовного розыска, остальным службам разойтись по домам. Мы тут остаемся работать и, надеюсь, что скоро установим этого изверга, посмевшего поднять руку на безвинного ребенка. Через десять минут уголовному розыску собраться в штабе.

Не успел он направиться в штаб, появился запыхавшийся Юрьев.

— Следователь и эксперты прибыли, начинают осмотр тела девочки, — доложил он. — Я прибежал за понятыми.

— Где Федоров?

— Он на месте, рядом со следователем.

— Следователь кто?

— Кисапов.

— Это хорошо, что Кисапов, — удовлетворенно проговорил Журавлев. — Опытный следователь, никаких проблем не будет.

В штабе никого не было. Болезненное чувство Журавлева не покидало, он, не в силах уже стоять на ногах, лег на скамейку и сразу провалился в забытье. Очнулся от того, как кто-то теребил его за плечи. Это была Котова, сзади которой стояла женщина в распахнутом пальто, из-под которого проглядывал белый халат.

— Константин Сергеевич, встаньте, врач осмотрит вас, — сказала оперативница.

Он молча сел на скамейку и, когда врач попросила раздеться до пояса, также, ничего не говоря, снял одежду. Измерив давление и послушав сердце, врач озабоченно проговорила:

— Вам надо поехать с нами, необходимо снять электрокардиограмму.

— Не могу, — мотнул головой он. — Сейчас надо проводить совещание.

— Как это не можете?! — расширила глаза врач. — У вас может быть инфаркт, а вы не можете!

— Сейчас никак могу, — вяло повторил оперативник, ватными руками натягивая на себя майку. — Рядом ходит убийца, а я лечиться? Нет, я сам подъеду в больницу, но только чуть попозже.

Посмотрев на решительное лицо Журавлева, врач раздраженно бросила:

— Мне некогда вас уговаривать, вы взрослый человек и сами отвечаете за свое здоровье.

Она села за стол и написав какую-то бумагу, протянула ее Котовой:

— Вот, направление на электрокардиограмму. После всех его дел обязательно отвезите своего начальника на исследование. У него все очень серьезно.

Как только врач покинула помещение, Журавлев спросил Котову:

— Где Алена?

— Ее увезли на скорой. Поставили укол, она и впала в ступор, хотят немного понаблюдать в больничных условиях.

— Гм, — хмыкнул оперативник. — Вот была бы картина, как потерпевшую и милиционера, который должен помочь этой самой потерпевшей, в беспомощном состоянии обоих привозят в больницу. А ведь чуть не согласился…

7

Все собрались в штабе, общежитская прачечная еле поместила столько людей. Журавлев насчитал двадцать четыре сотрудника уголовного розыска. Выдержав небольшую паузу, чтобы собравшиеся угомонились, он объявил:

— Под подозрение подпадают все жильцы без исключения, не взирая на половую принадлежность и пожилой возраст. Вам, оперативным сотрудникам не надо объяснять, что и женщины могут совершить подобное преступление, за примерами далеко ходить не надо. Вас не должно смущать и то, что перед вами старик или с виду немощный человек — практика показывает, что и они могут быть жестокими убийцами…

Журавлев не договорил — в штаб зашел следователь прокуратуры Кисапов в сопровождении Федорова и Юрьева. Прервав свое выступление, Журавлев обратился к Кисапову:

— Распределяю людей по этажам, чтобы допросить всех жильцов. У вас есть что сообщить по трупу?

Николай Мартынович Кисапов, мужчина пятидесяти лет, с внушительным стажем работы в прокуратуре, опытнейший специалист в своем деле, через толпу пробился к столу и, оглядев осуровевшиеся лица оперативников, стал рассказывать:

— Товарищи, произошло неслыханное по своей подлости и жестокости убийство маленькой девочки. Я с экспертами осмотрел труп ребенка и пришел к определенному мнению. Вскрытие тела будет осуществлено сегодня утром, но я хочу озвучить предварительные итоги исследования трупа, чтобы вам, уголовному розыску, было на что обратить внимание при беседе с людьми. Без сомнения, убийство на сексуальной почве. Причиной смерти, скорее всего, будет удушение. Крики ребенка никто не слышал, что наталкивает на мысль, что девочку заманили в какую-то из комнат, сразу задушили, а потом уже надругались над ее безжизненным телом…

«Заманили в комнату… А чем можно заманить ребенка? Только конфетой! Это дворник!» — промелькнуло в голове у Журавлева.

… следует обратить на одну немаловажную деталь, — продолжал говорить следователь. — На теле девочки имеются множественные укусы человеком, причем следы, оставленные неизвестным, имеют характерные особенности — в зубном ряду верхней челюсти выдающиеся клыки. Нижняя челюсть отпечаталась нечетко, невооруженным взглядом трудно определить схему зубов…

«Вот те на! — досадливо подумал оперативник. — Дворник отпадает, у него верхняя челюсть голая. Так кто ж тогда? Какой-то вампир с выдающимися клыками? Где же это логово Дракулы?!»

Следователь повысил голос, акцентируя внимание милиционеров:

— Товарищи сотрудники уголовного розыска, вы сейчас пойдете по комнатам. При разговоре с жильцами будьте предельно внимательными, обращайте внимание на людей независимо от пола, у которых явно выделяются клыки. Всех надо допросить под протокол, установить посекундно, поминутно, где находился допрашиваемый с шести до восьми вечера, выяснить, выходил ли он в коридор, кого видел там, с кем разговаривал и так далее. Если показания одного опровергаются показаниями другого, тех нужно доставлять ко мне. Одним словом, мне нужна полная картина жизни общежития в указанный мною период времени. Всем все понятно?

— Все понятно, вопросов нет — за всех ответила Котова. — Разрешите всех развести?

Журавлев кивнул ей:

— Светлана, задача предельно ясная, выводи всех в коридор и распредели, как и в первый раз, по этажам.

Прежде чем сотрудники покинули помещение, Кисапов громко добавил:

— Еще раз прошу, будьте внимательны, от вашего взгляда не должна ускользнуть ни одна деталь. Мы все знаем, что два года назад в Ростове был задержан серийный убийца Чикатило, на счету которого десятки убийств. Он был примерным семьянином, не вызывал подозрений даже у своей жены. Имейте это в виду.

Когда все вышли в коридор, Федоров, задержавшись в штабе, обратился к Журавлеву:

— Наш дворник-то не подходит под убийцу. А такая была заманчивая версия!

— Да, он отпал из числа подозреваемых, — безнадежно махнул рукой оперативник. — Придется искать клыкастого.

Оставшись вдвоем, Кисапов предложил:

— Константин, мне надо произвести осмотр комнаты, где проживала девочка, и всего общежития. А потом бы хотел допросить официальное лицо, которое представляет это общежитие.

Журавлев, привстав со стула, почувствовал сильную слабость в ногах, еле двигая ими, он подошел к двери и открыл ее. Котова еще находилась в коридоре с последними сотрудниками, раздавая им чистые бланки протоколов. Он подозвал ее:

— Светлана, вместо тебя назначаю Юрьева, а ты зайди в штаб.

Когда оперативница зашла в прачечную, Журавлев дал ей указание:

— Сопроводи Николая Мартыновича до комнаты, где жила Жанночка. Далее он хочет допросить Нину Капитоновну.

— Мне еще нужна мама девочки. Где она сейчас, в комнате? — поинтересовался следователь.

— Ее увезли на скорой, — ответила Котова. — Я по телефону справлюсь, когда ее могут отпустить.

— Бедная, бедная мама, — вздохнул следователь. — Страшно даже представить ее состояние.

Котова, приглядевшись к Журавлеву, ахнула:

— Вы совсем плохо выглядите, на вас лица нет! Мы же обещали врачу, что поедем в больницу.

— Не поднимай панику, — натянуто улыбнулся оперативник. — Подождем, пока все вернутся, а там решим.

Женщина развела руками и пожаловалась следователю прокуратуры:

— Николай Мартынович, Константин Сергеевич неисправимый. Врач рекомендовал в больницу, а он упирается.

— Раз рекомендовал, надо съездить, — покачал головой Кисапов. — А то не ровен час…

— Съезжу, Николай Мартынович, обязательно съезжу, — пообещал он следователю. — Вот придут все с протоколами допросов, просмотрю их и сразу поеду.

— Ну, это к полудню, не раньше, — проговорил Кисапов. — Ладно, решай сам, но я бы посоветовал обратиться к врачу.

Оставшись в штабе, Журавлев несколько раз прошелся из угла в угол, разминая ослабевшие ноги и, почувствовав себя довольно уверенно, вышел в коридор.

Три оперативника, которые охраняли вход, увидев Журавлева, пошли ему навстречу. Они рассказали следующее:

— Ровно в шесть часов один жилец хотел выйти из общежития, мы его вернули обратно.

— Кто он? Из какой комнаты?

— Некто Кравец.

— Кравец?! — удивленно воскликнул сыщик. — Что он хотел делать на улице в такую рань?

— Говорит, что надо подмести двор и крыльцо.

— Ах да, он же дворник — спозаранку решил прибраться в своем хозяйстве, — догадался оперативник.

— Константин Сергеевич, а если он еще раз подойдет, то выпустить?

— Ни в коем случае. Пока все не проверены, никого не выпускать.

Дав указание оперативникам, он продолжил свой путь, чувствуя, что его словно магнитом тянет в конец коридора, где расположена комнатка дворника.

«Его, наверное, еще не успели допросить под протокол, — думал он, тихо вышагивая по коридору. — Поговорю-ка с ним с глазу на глаз, прочувствую, почему он не выходит у меня из головы».

Когда остались метры до цели опера, приоткрылась дверь комнаты по соседству, и женщина среднего возраста в домашнем теплом халате поманила его пальцем:

— Товарищ милиционер, пройдите, пожалуйста, сюда.

Журавлев удивленно вскинул голову и спросил:

— Вы говорите мне?

— Да, да, вам, — кивнула она и повторила: — Пройдите, пожалуйста, в комнату.

В комнате женщина представилась:

— Меня зовут Анастасия Артамонова. Я услышала, что бедную девочку убили, и сердце мое разрывается от печали. Бедная мама, как она вытерпит такое горе… Товарищ милиционер, вы нашли того, кто убил ее?

— Пока еще нет.

— И даже никого не подозреваете?

— Анастасия, не знаю, как вас по отчеству, что вы хотели мне сообщить? — нетерпеливо спросил ее сыщик. — Мне просто некогда вести пустые разговоры.

— Отчество мое Георгиевна, — обиженно хмыкнула женщина. — То, что я сейчас скажу, далеко не пустая болтовня вздорной бабы. Я хочу вам подсказать, кто мог убить девочку.

— И кого же вы подозреваете? — без особой надежды спросил ее оперативник. — И на чем основываются ваши догадки?

— Ее убили молодые девушки, — шепотом заявила она, приведя сыщика в смятенные чувства.

— Кто они такие? — спросил он, немного придя в себя от ошеломляющей новости.

— Местная шелупонь. Тут постоянно ходят две девушки, пьянствуют, засоряют коридор, матерятся. Я с ними несколько раз вступала в перепалку, они со мной пререкаются, ни во что не ставят взрослого человека.

«Ага, женщина, пользуясь случаем, решила расквитаться со своими недругами, — подумал оперативник. — Нашими руками хочет наказать этих хулиганистых девушек».

— Сколько им лет? — спросил он ее.

— Четырнадцать-пятнадцать. Подростки.

— Вчера они были здесь?

— Вчера их не видела, но три дня назад они были здесь.

— Анастасия Георгиевна, почему вы подозреваете этих девушек, что они могли убить девочку? Тем более вчера их здесь не было.

— Они же такие наглые, меня саму чуть не избили, угрожали еще. Такие девушки на все способны.

— А почему к соседу-дворнику не обращались, чтобы он выгнал их из общежития?

— Думаете, не обращалась? Еще как обращалась, но он к ним относится слишком мягко. Что поделаешь, добрый старичок, к детям относится хорошо. Я даже однажды видела через приоткрытую дверь, как эти девушки выходили из его комнаты. Что они там делали у старого человека? Наверное, скучает по своим внукам и ютит чужих детей.

— Так, так, так, — насторожился сыщик. — Значит, девушки ходили к старику? Вы не ошибаетесь, Анастасия Георгиевна?

— Нет, не ошибаюсь, — резко мотнула она головой. — Все было так, как я говорю.

— Когда это было?

— Когда они заходили к старику? Вы это спрашиваете?

— Да.

— Примерно неделю назад.

«Странно все это, — думал оперативник. — Вчера вечером наши ходили по комнатам, разговаривали с людьми, скорее всего, разговаривали и с этой женщиной. Почему она тогда не рассказала об этом случае, а сейчас разоткровенничалась?»

— Анастасия Георгиевна, вечером с вами милиционеры разговаривали? — спросил он ее.

— Да, разговаривали.

— А почему об этом факте им не говорили?

— Сначала хотела, а потом передумала. До тех пор, пока не обнаружили девочку мертвой, эти события мне показались незначительными, не относящимися к делу. А теперь во мне закралось подозрение, что эти девушки замешаны в убийстве.

— Где они живут?

— Должно быть, где-то недалеко. Я видела их в нашем магазине.

Стук в дверь отвлек сыщика и женщину от дальнейшего разговора. Артамонова подошла и открыла дверь — там стоял Федоров. Увидев Журавлева, тот удивленно спросил:

— Костя, а ты что тут делаешь?

— Зашел поговорить, — ответил Журавлев и поинтересовался: — Пришел допрашивать хозяйку?

— Да, хочу допросить гражданку… — Федоров достал из папки лист бумаги и вычитал: —…гражданку Артамонову Анастасию Георгиевну.

— Это я, — с готовностью ответила женщина. — Но меня уже допросили.

— Да, да, я с ней уже поговорил, — сказал Журавлев и кивнул Федорову: — Пойдем в штаб, посовещаемся, имеется весьма любопытная информация.

8

Ноги теперь стали свинцовыми, словно в них привязали пудовые гири. В груди жгло, не хватало воздуха. Через силу двигаясь в сторону штаба, Журавлев остановился возле оперативников, охранявших входную дверь, и указал:

— Следите за дворником. Если выйдет в коридор, понаблюдайте, куда направляется. Из общежития его не выпускать при любом раскладе.

В штабе, услышав рассказ друга, Федоров ахнул:

— Девушки-соучастники преступления?! Они и покусали ребенка? Может быть, старик и эти девицы сектанты-сатанисты, и таким образом принесли своему божку жертву?

— Так или иначе, информация заслуживает внимания и требует немедленной проверки, — решительным тоном проговорил Журавлев. — Кирилл, срочно найди Юрьева, пусть зайдет в штаб.

Капитан милиции Александр Юрьев в уголовном розыске курировал борьбу с преступлениями среди несовершеннолетних. В городе лучше его никто не знал о малолетних преступниках, он поименно знал всю хулиганствующую шпану, кучкующуюся по городским кварталам, успешно ловя их за различные правонарушения. Малолетки боялись и уважали оперативника, знали его в лицо и почтительно здоровались с ним при случайной встрече на улице; он же, со своей стороны, не давая поблажек своим подопечным, относился к ним довольно-таки по-отечески.

Вскоре Юрьев сидел перед Журавлевым, и тот, рассказав предысторию дела, приказал:

— Еще раз поговори с гражданкой Артамоновой, возьми у нее приметы и ищи этих девочек. Рой землю носом, но найди их и посади за стол напротив меня!

Юрьев, молча кивнув, выскочил из штаба. Федоров со словами: — «Я с ним», — побежал следом.

Теперь оставалось ждать. Журавлев знал, что Юрьев, у которого везде были расставлены свои источники оперативной информации, долго искать не будет — найдет, кого нужно. Но хватит ли у него сил дождаться этого момента? Не свалится ли он, не довершив дело до конца? Эти вопросы волновали оперативника больше, чем беспокойство за свое изрядно потрепанное здоровье. Он лег на скамейку и закрыл глаза.

Журавлев очнулся от хлопка двери. Присев на скамейку, увидел перед собой двух девочек-подростков примерно четырнадцати лет в сопровождении Федорова и Юрьева.

— Вот они, красавицы наши разыскиваемые, — улыбчиво доложил Юрьев. — Живут неподалеку в двухэтажных деревяшках.

Журавлев посмотрел на часы — было десять утра. Пригласив девочек сесть за стол, он расположился напротив и начал разговор:

— Как вас зовут?

— Вика, — ответила светловолосая, а вторая, темненькая, насуплено промолчала. Журавлев обратился к ней:

— А тебя как?

— Зачем вам мое имя? — огрызнулась она.

Журавлев не хотел терять силы на разговоры с упрямой девочкой, он сразу понял, что светловолосая будет гораздо разговорчивее, поэтому кивнул Юрьеву, указывая на темненькую:

— Возьми ее и выйди в коридор, а мы с Кириллом поговорим с Викой.

Как только они вышли за дверь, Журавлев спросил Вику:

— Как зовут твою подругу?

— Карина.

— Почему она такая нелюбезная?

Девочка, не ответив, пожала плечами.

— Вика, расскажи, когда вы со своей подругой познакомились с дядей Юрой?

— Никакого дядю Юру не знаю, — ответила она, опустив глаза.

— Как это не знаешь? Ты же с Кариной была у него в гостях.

— Не были мы у него в гостях, — с упрямой убежденностью ответила девочка, щеки залились румянцем стыда.

— У кого не были?

— У дяди Юры.

— Значит, ты все-таки знаешь дядю Юру?

Окончательно запутавшись, девочка уставилась в пол.

— Вика, тебя и твою подругу некоторые жильцы подозревают в убийстве, поэтому твое молчание играет против тебя.

— Дядю Юру убили?! — воскликнула она, в глазах блеснул испуг. — Мы его не убивали!

«Вот тут она искренна, — отметил про себя сыщик. — Значит, девочки еще не знают о том, что убили ребенка, соответственно, их вчера в общежитии не было. Неужели мы сработали впустую? Если это так, я волей-неволей выбываю из игры. Придется все возложить на хрупкие плечи моего заместителя… Ничего, Светлана справится, она у нас боевая».

— Нет, Вика, дядя Юра живой. Убили маленькую девочку.

— Девочку?! — удивленно расширила глаза Вика. — Кого это убили?!

— Девочку, которой не исполнилось еще четыре годика.

— Четыре годика?! За что ее убивать-то?!

«Нет, она действительно не при делах, — думал оперативник, невольно присматриваясь к зубам своей собеседницы. — Она не настолько матерая, чтобы так гнать картину».

— Да, Вика, убили совсем маленькую девочку. Что ты можешь сказать в свое оправдание, ведь тебя же подозревают в убийстве.

— Я не убивала, — всплакнула девочка. — Спросите Карину, мы никого не трогали.

— Вика, девочку сильно покусали. Если верить тебе, то это сделали не вы?

— Покусали?! — поразилась девочка. — Мы никого не кусали… А как ее укусили?

— Очень сильно, по всему телу.

— По всему телу… — призадумалась девочка и неуверенно добавила: — Я, кажется, знаю, кто это сделал.

— Кто?! — спросил оперативник, оторопев от такой неожиданности. — На кого думаешь?!

— На дядю Юру, — хмуро ответила Вика.

— Почему?!

— Он покусал Карину.

— Постой, как он смог ее укусить?! — удивленно воскликнул оперативник. — Он же беззубый!

— Не знаю, но он покусал ее.

Старые сыщики недоуменно переглянулись.

— Расскажи, как это происходило.

Вика глубоко вздохнула и стала рассказывать:

— Это было три дня назад. Мы с Кариной сначала гуляли по городу, потом пошли в общежитие. Стояли, разговаривали в коридоре, в это время вышел дядя Юра и позвал нас в комнату. Там он налил нам вина, я немного попробовала и не стала дальше пить, а Карина выпила почти бутылку. Вскоре Карине стало плохо, ее стошнило, и дядя Юра уложил ее на кровать. Я пыталась ее растормошить, но она никак не могли прийти в себя. Тогда дядя Юра мне говорит: — «Ты, Вика, иди домой, а я прослежу за твоей подругой. Как проснется, отправлю домой». Ночью она заплаканная прибежала ко мне домой и сказала, что дядя Юра ее несколько раз сильно укусил, показав мне места укуса на плече и на груди. Тогда мы решили отомстить ему, а когда вы сказали, что убили кого-то в общежитии, подумала, что за нас это сделал кто-то другой.

— Хотели убить старика?

— Может быть, — пожала она плечами.

— До этого случая вы же знали дворника? — спросил ее Федоров.

— Да, знали, он и раньше угощал нас вином.

— Прикармливал, как Жанну, — усмехнулся Федоров. — Только не конфетой, а вином.

— Вика, скажи своей подруге, чтобы все рассказала начистоту, — предложил ей Журавлев. — Ты уже поняла, что дело очень серьезное, отмалчиваться не получится.

— Хорошо, заведите, — кивнула она.

Приглашенная в штаб Карина зыркнула взглядом на свою подругу, пытаясь определить, не «раскололась» ли она и, приняв ершистый вид, скрестила руки на груди.

Журавлев кивнул Вике:

— Объясни ей все.

Вика подошла к подруге, взяла ее за руки и, глядя в глаза, объяснила:

— Карина, надо все рассказать милиционерам. Дядя Юра убил маленькую девочку, сильно покусав ее. Он мог убить и тебя. Давай, рассказывай, не стесняйся.

Девочка угрюмо молчала, Журавлев кивнул Федорову:

— Найди Котову или Иванову. Пусть они поговорят с ней, с нами ей стыдно разговаривать.

Вскоре пришла Котова, Журавлев дал указание:

— Поговори с девочкой и осмотри ее тело. Мы будем ждать в коридоре.

Минут через двадцать из штаба вышла ошарашенная оперативница и рассказала следующее:

— После вина она плохо помнит, как оказалась на кровати. Ночью она проснулась от того, как кто-то ее трогает. Она резко присела на кровать и в темноте увидела обнаженного старика. Тот набросился на нее и несколько раз укусил ее по груди и плечам. Оттолкнув его ногами, слава богу, девочка крепенького телосложения, она выбежала из общежития. Я осмотрела ее и насчитала семь укусов, один из которых с нагноением, так что ее надо везти в травмпункт.

— Каков характер укуса? — спросил ее Журавлев.

— Как и у Жанны — выделяются два клыка.

— Получается, что у него вставная челюсть, — умозаключил сыщик. — Одевает только тогда, когда нападает на свою жертву. Ребята, это маньяк, надо будет его проверить по прежнему месту жительства. Если мне не изменяет память, он с Алтайского края?

— Да, оттуда, — кивнул Федоров.

— Но это потом, а теперь идем его задерживать, — скомандовал руководитель.

На стук никто долго не отзывался и, когда после настойчивых ударов кулаком о дверное полотно, послышался металлический лязг щеколды, Юрьев с силой дернул ручку двери на себя. Увидев перед собой испуганного пожилого мужчину в верхней одежде, Юрьев без слов застегнул на его запястьях наручники, заведя руки назад. Онемевший дворник таращил глаза в сторону оперативников, пытаясь угадать серьезность их намерений.

Журавлев приказал Котовой:

— Приведи следователя прокуратуры.

Затем повернулся к Юрьеву:

— Пока идет следователь, найди понятых.

После этих слов Журавлев бросил свое тело на стул — ноги его подкашивались. Подозвав Федорова, он шепнул ему на ухо:

— Надо искать вставную челюсть.

Сыщик понимающе кивнул:

— Знаю.

Зашел следователь. Очевидно, Котова успела ему вкратце изложить последние события, поэтому он без прелюдий сразу приступил к делу:

— Гражданин Кравец Юрий Тарасович?

Тот молча кивнул головой.

— Гражданин Кравец, я следователь прокуратуры Кисапов Николай Мартынович. Вы подозреваетесь в совершении убийства Шапошниковой Жанны, восемьдесят девятого года рождения. В связи с этим, перед началом обыска я спрашиваю: имеются ли в вашей комнате вещи и предметы, которые относятся к указанному убийству, и готовы ли вы выдать их добровольно?

— Никого я не убивал, — наконец заговорил задержанный. — Я старый человек, и мне негоже заниматься такими делами.

«Говори, говори, сволочь, — думал про себя Журавлев, с неприкрытой ненавистью глядя в лицо душегуба, а то, что он убийца, оперативник уже не сомневался. — Ты уже закончил свое мерзкое существование, забрав с собой безвинное дитя, которое еще не начало жить. Сдохни, как собака!»

Обыск подходил к концу, никакой улики пока не было обнаружено. Журавлев сидел на стуле, боясь встать на ноги, чтобы не упасть. Он рыскал глазами по комнате, иногда подсказывая оперативникам, где лучше поискать. Вдруг он обратил внимание на форточку в окне, которая не была законопачена наглухо, как в других комнатах.

— А ну-ка, высуньте голову в форточку и посмотрите, что там, — приказал он оперативнику.

Юрьев мигом вскочил на стол и, открыв форточку, заглянул снаружи. Затем, засунув туда руку, стал вытягивать в комнату веревку. Вскоре в его руках оказалась коричневая спортивная сумка, которую он подал следователю. Тот, подозвав понятых, высыпал содержимое сумки на стол. Среди одежды, документов и вещей лежала верхняя вставная челюсть из белого металла.

Удостоверившись, что обнаружена изобличающая убийцу улика, Журавлев, тяжело дыша и держась за стену, вышел в коридор и упал на пол.

9

Он сквозь пелену тумана видел, как Котова, пытаясь поднять его на ноги, что-то испуганно кричала прямо в лицо, как его положили на чей-то матрас, расстеленный прямо на полу в коридоре, людей в белых халатах…

Потом была реанимация, где он провел три дня. Когда он более-менее пришел в себя, доктор, седой мужчина благообразного вида поговорил с ним:

— Судя по времени, когда вам врач скорой помощи выписала направление на электрокардиограмму, а она сразу заподозрила неладное с вашим сердцем, вы несколько часов провели на ногах с инфарктом. Почему не бережете себя, товарищ подполковник?

— Не смог бросить начатое дело, — мучительно улыбнулся оперативник. — Главное жив, спасибо вам за это.

— Рассказывают, что поймали маньяка, который убил ребенка. Правда? — с посерьезневшим лицом поинтересовался доктор.

— Было дело, — слабо кивнул Журавлев.

— Все равно надо быть осторожным с вашим здоровьем, — назидательным тоном проговорил врач. — Теперь-то уж на пенсию, наверное?

— Наверное, — еле слышно ответил он, закрывая глаза.

Когда его из реанимации перевели в обычную палату, на свидание пришла Кристина. Она всплакнула при виде мужа, затем накормила его домашней едой, рассказывая семейные новости:

— Оказывается, Алина уже беременная, так что нам надо поторопиться со свадьбой. Вот ты поправишься и выпишешься из больницы, сразу начнем хлопотать. Я уже нашла место, где будем проводить свадьбу — в столовой нашего училища, там спокойно помещаются до ста человек. Предварительно договорилась с директором, он дал согласие.

— Это хорошо, — удовлетворенно проговорил он. — Жизнь продолжается, рождаются дети, скоро мы станем дедушкой и бабушкой. На днях Виктор лично раскрыл убийство одного официанта. Это его первое преступление, которое он вел самостоятельно.

— Ой, я слышала об этом, Сашка рассказал.

— А откуда он узнал? С братом пообщался?

— Кстати, насчет Саши, — всплеснула руками Кристина. — Он загорелся стать сыщиком.

— Как сыщиком? — удивленно спросил отец. — Ты же мечтаешь, чтобы он стал строителем или архитектором.

— Разве он меня будет слушать, — махнула она рукой. — Говорит, что в городе строительство остановилось, негде себя реализовать, поэтому хочет посвятить жизнь службе в милиции.

— Брату, наверное, подражает, — тепло улыбнулся отец. — Кристина, он уже взрослый человек, пусть сам решает, куда ему пойти работать.

— Не только брату, но и тебе, — заметила жена. — Как с тобой стало плохо, он твердо решился идти по твоим стопам.

Вечером этого же дня пришел Федоров. Он долго и крепко тряс руку своего больного друга, а затем рассказал продолжение истории с маньяком:

— Ты, конечно, нас изрядно напугал своим падением. Отправив тебя на скорой, мы вернулись к обыску. Изъяли эти вставные челюсти явно кустарной работы. Дворник держался сутки, утверждая, что невиновен, а затем, поняв бесперспективность дальнейшего отпирательства, дал признательные показания. В тот день он видел, как дети играют в коридоре, дождался, когда Жанна останется одна и заманил ее конфетой в комнату. Там он сразу задушил ее и надругался над ее безжизненным телом, покусав своей челюстью. Затем положил труп в мешок, вынес на улицу, закопал под снегом в пустыре и в шесть тридцать вернулся обратно в общежитие. Как видишь, алиби он себе создал блестяще. Насчет челюсти отдельная история: оказывается, этот урод в Алтайском крае сидел за подобное преступление, ему дали пятнадцать лет. В колонии у него окончательно сгнили передние зубы, и он заказал одному умельцу из осужденных сделать ему челюсть. Тот из нержавеющей стали изготовил верхнюю челюсть, но она оказалась неудобной для постоянного ношения, и поэтому старик использовал ее от случая к случаю, и, как оказалось, для нападения на своих жертв. Я разговаривал с судебным медиком. Оказывается, у этих маньяков кусать жертву в привычку — от этого они получают удовольствие, особенно, если почувствуют вкус крови… Самые что ни на есть вампиры! Освободился он два года назад, состоял под административным надзором, и, когда срок истек, приехал к нам в Якутию. Признался он и в попытке изнасилования той девочки Карины. Более других преступлений мы за ним не нашли. Да, кстати, Вика и Карина действительно готовили отмщение маньяку. Они обратились к своему знакомому, который отсидел по малолетке за убийство, чтобы тот разобрался с извращенцем, но парень не успел…

— Жалко, — со злостью проговорил Журавлев. — Если бы я каким-то чудом знал наперед, что маньяк убьет девочку, а его самого бы убили раньше, чем он совершит свое злодеяние, я бы палец о палец не ударил, чтобы раскрыть это дело — одной бы гнидой стало меньше на земле.

— Но ты же как раз и угадал, кто совершил это убийство, — рассмеялся Федоров. — Не зря тебя нарекают шаманом.

— Если бы я был шаманом, не допустил бы этого убийства, — с горечью усмехнулся сыщик. — Когда заподозрил этого дворника, девочка была уже мертва.

— Костя, скажи как на духу, почему ты сразу заподозрил дворника, ведь сначала в отношении него ничего у нас не было, даже намека на то, что он причастен к исчезновению девочки? — непонимающе развел руками Федоров.

— На этот вопрос я и сам не могу найти ответа, — пожал плечами сыщик. — Он все время стоял перед моими глазами. Даже не увидев его наяву, я уже думал на него.

— Шаман и есть шаман, — улыбнулся Федоров. — Если тебя сейчас комиссуют, то уголовный розыск понесет невосполнимую утрату.

— Тьфу на тебя, умирать не собираюсь, и на гражданке поживем! — рассмеялся оперативник и вдруг, резко взгрустнув, промолвил: — А Жанночка могла жить да жить… Почему мир устроен так несправедливо?

— Кстати, насчет девочки, — вспомнил Федоров. — Убийца планировал под утро перепрятать тело, а в последующем и вовсе его уничтожить. Но наши его не выпустили на улицу, а потом он узнал, что найден труп и вовсе хотел пуститься в бега, ждал удобного случая, чтобы выскользнуть на улицу. А необходимые вещи и документы сложил в спортивную сумку и спустил веревкой под окно, чтобы забрать с той стороны.

— Да-а, продумал он все до мелочей, — протянул Журавлев. — Если бы он успел перепрятать тело, то я даже не знаю, смогли бы мы доказать ему вину?

— Смогли бы, — уверенно ответил Федоров. — И не таких изобличали. А если бы не доказали, он обязательно пошел бы на следующее убийство — вот так появляются серийные маньяки наподобие Чикатило.

Через двадцать один день Журавлева выписали из больницы. Этим же вечером состоялся разговор с Кристиной.

— Костя, что собираешься делать дальше? — поинтересовалась обеспокоенная супруга. — Ты сам понял, что работать в уголовном розыске тебе уже нельзя.

— Я разговаривал с кадровиком, у меня три варианта, — ответил ей муж. — Первый вариант — просто подать рапорт на пенсию и спокойно уйти на гражданку, второй — найти еще более легкую работу в штабе или в кадрах, и, наконец, третий вариант — помурыжить всем врачам мозги и постараться уйти по инвалидности, срубив с государства неплохие деньги.

— Значит, хочешь уйти по первому варианту, — проговорила женщина, которая прекрасно знала своего мужа, который никогда не согласился бы на другие условия.

— Конечно, Кристина, неужели ты меня представляешь инвалидом или кадровиком? Найду спокойную работу, начну потихоньку работать, — ответил он ей и шутливо добавил: — Хорошая жена, хорошие дети и внуки — что еще нужно человеку, чтобы встретить счастливую старость?!

— Ладно, «старец», выпей свое лекарство и ложись спать, — улыбнулась ему жена.

На следующий день, когда Журавлев заглянул в санчасть, чтобы оформить больничный лист, врач-терапевт, которая была уже в курсе дела, встретив его в коридоре, схватила за рукав, приговаривая:

— Теперь-то ты, голубчик, не ускользнешь от меня!

— Наталья Ивановна, дорогой мой ангел-хранитель! — рассмеялся оперативник, обняв своего куратора. — Я уже ускользнул от вашего недремлющего ока. Прямо после санчасти иду подавать рапорт об отпуске с последующим увольнением из органов внутренних дел.

— А что так? — с удивленной грустью спросила она. — Обследовали бы тебя, может быть, рекомендовали легкую работу…

— Нет, Наталья Ивановна, я уже решился, с женой посоветовался, строю планы на дальнейшую жизнь в качестве гражданского лица.

— Вообще-то, правильно, жизнь нам дается один раз, — кивнула женщина и с улыбкой добавила: — А так не прощаемся, пенсионеров мы тоже держим под своим неусыпным оком!

Послесловие