– Да их же убивали по очереди! – воскликнул Владлен, пораженный рассказом Геннадия. – Это же уникальный случай: преступник в течение целого дня методично убивал семью. Подобного дела я не припомню!
– И мы о том же! Но тут был следователь прокуратуры Фомин. У него другая версия, он требует, чтобы искали банду убийц. Категорически отказывается верить, что целую семью мог убить один человек. Принцип какой-то идиотский – чем больше трупов, чем больше убийц должно быть. Откуда такой следак выискался! – голос Геннадия выражал крайнее возмущение. – Завтра пойду в местную прокуратуру требовать ареста Ефремова.
– А Ефремова за что взяли? – Владлен ни минуты не сомневался, что ребята поступили правильно, задержав предполагаемого убийцу.
– Во первых, опера нашли возле его дома на улице портмоне потерпевшего… А знаешь, что сказал следователь насчет портмоне?! – возмущение опять захлестнуло Геннадия. – Ты представляешь, он утверждает, что банда специально подбросила кошелек возле дома Ефремова, чтобы запутать следы. Короче, дурдом… И еще, нашли человека, который рассказал, что у отца семейства был конфликт с Ефремовым, они даже подрались, это случилось в марте. Отец заступился за сына.
– А в портмоне деньги были? – Владлен потихоньку начал нервничать. Его раздражали действия некомпетентного следователя, возомнившего себя великим коронером.
– Да, весь семейный бюджет.
– И отморозки все это сбросили, ничего не взяли?! Что-то непохоже на них, – усмехнулся Владлен. – Ладно, до завтра, Гена, уже подтягиваются наряды. Второй день операции по нашей банде тоже ничего не дал.
– Что, совершенно ничего нет? Залетные, наверное, – опытный сыщик читал мысли Владлена.
– Я тоже так думаю, своих бы мы давно вычислили. Тут одного случайно взяли. Думаю, он из банды. Из Благовещенска он, арестовали его по другому поводу, но дело хлипкое, могут выпустить. Министр дал одну неделю срока, чтобы ликвидировать этих упырей. Грозится наказаниями, я и не боюсь, не за награды и наказания я тут работаю. Если завтра не будет результата, попрошу министра вывести на операцию кадровую службу. А то они хорошо устроились, еще грозят пальчиком, что работаем плохо.
– Давно пора, – Геннадий наконец рассмеялся. – До завтра.
В одиннадцать вечера Владлен подвел итоги, поставил задачу на третий день операции. Потом пришел в кабинет, пил все тот же ненавистный эрзац и думал о пожаре. Чаша весов между бандой, орудующей в городе и гибелью целой семьи, в душе Владлена потянула в сторону последней трагедии. Теперь все его мысли были только о ней.
Когда пришел домой, был уже час ночи, жена с сыном, обнявшись, крепко спали, на столе стоял остывший ужин.
Утром возле входа в министерство Владлена остановил дежурный:
– Владлен Семенович, поступило указание от министра, вам необходимо быть в прокуратуре республики, прокурор лично будет проводить совещание по убийству семьи Крыловых. Совещание начинается в десять часов.
– Хорошо, буду, – Владлен взял сводку происшествий и поднялся в кабинет.
В девять часов он вызвал к себе куратора Софронова.
– Егор, возьми все в свои руки, – приказал он сыщику. – Меня уже вызывают в прокуратуру по убийству семьи Крыловых, чувствую, что назревает большой скандал. Сегодня последний день операции, если ничего не будет, то не знаю, что делать… – Владлен тяжко вздохнул и добавил: – Что ж, будем продолжать, все равно они где-то засветятся. В конце концов, один из бандитов у нас находится, будем с ним плотно работать.
– Семеныч, не беспокойтесь, – ответил Егор понимая своего руководителя. – Сделаем все возможное и невозможное. А вы там, в прокуратуре, спокойно посовещайтесь.
– Давай, удачи. – Владлен был от души благодарен своим ребятам, которые, не зная сна и отдыха, работали сутками на износ. – Разберемся со всеми делами, махнем на шашлыки, как в прошлом году. Отдохнем, расслабимся.
– Вот это хорошо! – Егор с довольной улыбкой направился к двери. – Шашлыки нас ждут, значит надо побыстрее расквитаться с делами!
Прокурор республики, грузный и болезненный на вид мужчина в годах, Димова знал хорошо. После раскрытия нескольких громких преступлений, взятых на контроль в главке, он стал уважать Владлена и прислушиваться к его мнению.
В зале прокуратуры собралось человек двенадцать, все – прокурорские работники, Владлен был единственным представителем милиции. Увидев Фомина, Владлен выругался про себя. «Этот уже здесь, когда же он успел вернуться обратно?» – с досадой подумал он.
Совещание начал прокурор.
– Уважаемые коллеги, случилась страшная трагедия, убита целая семья, дом сожжен. Это в то время, когда текущий год объявлен президентом нашей республики годом детства, а тут убивают ни в чем не повинных детей. Нам этого никто не простит, меня вызвали в правительство и Государственное Собрание республики для информирования о ходе расследования. Как мне доложил следователь Фомин, пока похвастаться нам особо нечем. На сегодняшнем совещании необходимо определиться, что надо сделать для быстрого раскрытия этого жестокого убийства. Давайте дадим слово Фомину, он был на месте происшествия, вернулся только сейчас. Он подробно доложит обстановку.
Фомин встал, посмотрел на Владлена, ухмыльнулся и начал доклад.
– Убита целая семья: отец с матерью и трое несовершеннолетних детей. Местные опера и прокурор там работают, но мне кажется, что они идут по ложному следу. Они задержали соседа потерпевших Ефремова только на том основании, что на улице, напротив его дома, обнаружен кошелек. Я утверждаю, что кошелек подбросили преступники, они специально заметают следы, а уголовный розыск схватил эту наживку. Я думаю, что такое массовое убийство могла совершить только преступная группа, убийц надо искать среди блатных, преступных авторитетов района. Там воду мутит подполковник Александров, он в отпуске, что не помешало ему вмешаться в расследование. Он ввел местного прокурора в заблуждение, сегодня утром прокурор арестовал Ефремова.
Владлен, слушая эту ахинею от должностного лица, которому дано право решать судьбы людей, все больше убеждался в недалекости следователя.
«Молодец Гена, все-таки добился ареста, – думал он, продолжая слушать очередные перлы Фомина. – А вину этому Ефремову все равно докажем, пусть потом утрется этот самовлюбленный следователь».
После выступления Фомина прокурор поднял Владлена.
– Ну, что нам скажет уголовный розыск?
Владлен встал, выдержал паузу, чтобы унять легкую дрожь возмущения после доклада Фомина, затем спокойно стал излагать свои мысли:
– Во-первых, Геннадий Григорьевич никогда ничего не мутил. Он прекрасный оперативник, опытный сыщик. А то, что он подключился к раскрытию преступления – это своевременно и с разрешения министра. – Владлен немного лукавил: министру он не успел доложить об участии Геннадия, но точно знал, что генерал будет только рад этому. – Во-вторых, – продолжил он, – мы считаем, что преступление совершено не одномоментно, а длилось в течение десяти часов. Значит, в доме потерпевших кто-то поджидал и убивал людей планомерно, по очереди. В этой связи, подозрение падает на Ефремова – соседа Крыловых. У него был конфликт с главой семейства Матвеем Крыловым. В-третьих, блатные, «черные», на такое дело не пойдут. У них худо-бедно есть кодекс чести – покуситься на жизнь ребенка не каждый из них пожелает. Если уж с легкой руки товарища Фомина коснулись тюремной иерархии, жизнь показывает, что самые гнусные преступления в отношении детей совершают представители другой касты, гораздо ниже стоящей на этой иерархической лестнице, нежели «блатные». То есть в доме находился хладнокровный садист-убийца, и, скорее всего, он был один. Группа преступников не может быть настолько связана единым умыслом, чтобы в течение долгого времени убивать людей, тем более – детей, и при этом спокойно находиться на месте преступления. Кто-то обязательно не выдержал бы. Повторяю, был один человек, маниакальный садист, и, опять-таки, на эту роль подходит задержанный Ефремов. Сейчас наши изучают его личность, – закончил Владлен и стал ждать вопросов.
– Насмотрелись фильмов, идете на поводу преступников, – бросил Фомин язвительную реплику. – Группу надо искать, гру-у-уппу, – длинно протянул он. – И прекратите выгораживать блатных. На невиновного молодого человека хотите свалить дело, так не пойдет! Даже население не верит, что Ефремов убийца. Предприниматели и коммерсанты района собирают деньги, хотят объявить о вознаграждении за поимку преступников.
– Товарищ Фомин, – Владлен вдруг вспомнил слова Геннадия, – откуда у вас такая логика, что чем больше трупов, тем больше должно быть убийц? Практика показывает обратное. Блатных мы не выгораживаем, а сажаем, но только не за детоубийство – убийство ребенка не по их понятиям. А насчет фильмов – иногда стоит посмотреть хорошие фильмы, где следователь с сыщиком сообща умело раскрывают преступления. Не всегда же нереальное показывают. Относительно вознаграждения – не за это мы работаем, тем более когда речь идет об убийстве детей. Пусть собранные деньги лучше отдадут родственникам погибших, чтобы достойно похоронили.
– Ну, это ваша практика, – фыркнул Фомин. Владлен не понял, что он этим хотел сказать.
– Все, хватит препираться, – остановил прокурор словесную дуэль Фомина и Владлена. – Вырисовываются две версии: первая – убийство совершено Ефремовым, вторая – убийство совершено группой лиц из числа ранее судимых. Давайте, не спорьте, делить вам нечего, работайте по обеим версиям, преступление надо раскрывать. О проделанной работе информируйте меня утром и вечером.
Когда Владлен зашел в министерство, в коридорах было тихо. Он поднимался по лестнице. Постовой окликнул его и протянул сложенный лист бумаги.
– Приходила какая-то гражданка, она хотела с вами встретиться.
Владлен поднялся в кабинет, налил себе кофе и прочитал записку: «Уважаемый Владлен Семенович, я хотела с Вами поговорить насчет одного убийства. Примите меня, пожалуйста! Мой контактный телефон написан на обратной стороне».