За поздним ужином опера продолжали рассуждать об убийстве.
– Мне представляется, что произошло так, – начал Владлен. – Ефремов проник в дом Крыловых, вскрыл сейф, взял и зарядил нарезные ружья. Ждал он на кухне возле зала, там обнаружены гильзы. Зал совмещен с кухней, оттуда хорошо просматривается входная дверь – удобно для засады. Убив мальчиков, он оттащил их тела в комнату Евы и продолжал ждать остальных. Еву он расстрелял, а у матери колото-резаные ранения грудной клетки. Вот тут непонятно, почему он не расстрелял мать, а истыкал ее ножом или штык-ножом. Кстати, почему на охотничьем ружье сохранился штык-нож? Как я знаю, его же убирают при продаже.
– Да в начале девяностых СКС продавали прямо в заводской смазке со штык-ножом. Лично у меня тоже карабин был со штыком, я его убрал сам, – ответил на вопрос Владлена Геннадий.
– А, не знал, не охотник, – удивился Владлен. – Ладно, с этим разберемся. Трупы опять убрал – Еву в ее комнату, положил прямо на братьев, а маму с веранды оттащил в чулан. С какой целью он перепрятывал трупы? А ждал он Матвея! Мне кажется, ему нужен был хозяин дома, чтобы ему отомстить… – Владлен замолчал, представляя ужас происходившего.
– Вот с портмоне непонятно, – промолвил уже засыпающий Соколов. – Как оно там оказалось?
– Это загадка, которую нам завтра предстоит разгадать, – ответил зевая Владлен, которого тоже клонило ко сну.
– Давайте спать, постель готова, – скомандовал Геннадий.
Владлен проснулся в семь утра и услышал, как Геннадий на кухне гремит посудой, доносился вкусный запах тушенки. Он заглянул на кухню – Геннадий готовил завтрак, напевая какую-то красивую песню.
– Доброе утро, Гена, здорово поешь!
Увлеченный песней и готовкой еды, Геннадий не слышал, как вошел Владлен.
– Встали? Сейчас все будет готово, позавтракаем и в отдел!
На завтрак Геннадий приготовил макароны по-флотски с тушенкой. Более вкусного блюда из макарон Владлен еще не пробовал!
Увидев, что в квартире имеется телефон, Владлен спросил:
– Можно, я позвоню отсюда министру? Он уже должен быть в кабинете.
– Конечно, – согласился Геннадий, – доложи.
Генерал действительно оказался у себя в кабинете.
– Здравия желаю, товарищ генерал! Говорит подполковник милиции Димов, хотел доложить по убийству.
– А, Владлен, – обрадовался министр. – Давай-ка, расскажи, что у вас там?
– Товарищ министр, мы уже вчера вечером приступили к работе, осмотрели место происшествия. Сегодня планируем повторно провести осмотр. Наметили ряд мероприятий, о проделанной работе буду докладывать по мере поступления дополнительных сведений. Здесь, поработав немного, поговорив с людьми, я еще более укрепился в уверенности, что убийство совершено именно Ефремовым. Насчет организованных преступных групп, которые могли бы совершить это преступление, докладываю, что их в настоящее время здесь в наличии нет. Так что версия Фомина, очевидно, несостоятельна.
– Мне звонил прокурор, к ним обратился какой-то экстрасенс, он, наоборот, подтверждает версию Фомина, на днях его отправят туда к вам, чтобы на месте более подробно описать картину преступления.
– А, эта женщина уже у них… – невольно проговорился Владлен и, от допущенной оплошности, постучал себя по лбу.
– А что, разве экстрасенс – женщина? Откуда тебе известно? Мне казалось, что речь идет о мужчине, – недоумевал министр.
– Обычно все экстрасенсы женщины, вот я и подумал, что женщина, – изворачивался Владлен, ругая себя за непростительный для опытного сыщика промах.
Положив трубку, Владлен долго хохотал, чем вызывал живой интерес своих коллег. Когда он рассказал историю с таинственной незнакомкой-экстрасенсом, хохотали уже все.
Затем Владлен набрал оперативника Софронова. Он был на месте, по его сонному голосу Владлен понял, что тот ночевал в кабинете.
– Егор, как дела, новости есть?
– Семеныч, пока никаких. Вытаскивали Смолина, работали с ним допоздна – молчит. Нападения прекратились, затаились они. Боюсь, как бы не покинули город. Вчера пришел ответ на наш запрос из Благовещенска. Отправили список связей Смолина, их там много, черт его знает, кто и где находится. Фотографии не приложили, мы вновь запросили Благу. Может, кто-то их опознает по фото.
– Хорошо, работайте дальше, а мы постараемся завтра выехать обратно. Пока проверяем, успехов больших нет. Может, сегодня что-то будет…
В отдел прибыли к половине девятого, дежурный сообщил, что Лена уже съездила, привезла маму Ефремова и разговаривает с ней в кабинете.
«Молодец, Лена, сделала как надо, – мысленно похвалил Владлен девушку. – Очевидно, мальчик остался дома спать».
Начальник был на месте, все поднялись к нему. У Николая уже вскипел чайник, на столике были расставлены чашки. За чаем обсудили дальнейшие действия. Решили, что Владлен и Соколов поедут к брату подозреваемого, а Геннадий вместе с Леной будут работать с матерью.
Машину бросала на ухабах, водитель тщательно объезжал разбитую дорогу, выезжая далеко за пределы улицы. После очередной колдобины, ударившись головой об крышу уазика, Соколов выругался:
– Черт, внутри вашего села устроить бы гонки, Кэмел-Трофи отдыхает!
Местный водитель, молчаливый милиционер, с невозмутимым видом крутил баранку.
Калитка у Ефремовых была заперта изнутри. Скорее, существовал какой-то тайный способ открывания ее снаружи, но опера не стали озадачиваться решением этого ребуса. Соколов полез на забор, чтобы открыть калитку изнутри. На полпути его остановил Владлен.
– Постой, а ну-ка, сядь на забор, как бы сидел этот олух.
Илья нашел удобное место, где мог бы вполне уверенно сидеть один человек, примостился там и огляделся по сторонам.
– Сейчас посмотри, насколько хорошо проглядывается двор Крыловых. Если бы веранда была цела, вход в нее был бы виден?
– Все отлично видно, как на ладони! Он же, гад, оказывается, постоянно наблюдал за ними, видел, как уходили из дома, где прятали ключи от веранды!
– Да, как наблюдательный пункт, – заметил Владлен, заходя во двор.
Дом поражал своей бедностью, но удивительной чистотой. Пол, когда-то покрашенный в цвет охры, был истерт до дерева и выдраен добела, краска сохранилась только по краям, вдоль стен. Печка сияла белизной, стены, очевидно, мылись регулярно, так как по цвету выгодно отличались от стен других деревенских домов, подвергнутых налету времени. И больше ничего. Ни холодильника, ни стиральной машины, ни микроволновки, ни телевизора – этих атрибутов современной жизни стены дома, скорее всего, не видели никогда. Кухня, зал и две комнатенки. В одной из них спал Слава. Владлен взял табуретку, сел рядом с кроватью и тихонько потряс мальчика за плечо.
– Слава, просыпайся.
Паренек что-то пробурчал себе под нос и повернулся на другой бок.
Владлен еще раз, уже более настойчиво потряс мальчика. Наконец он проснулся. Увидев незнакомых людей, сел на кровати. Владлену показалось, что мальчик не удивился их присутствию.
– Слава, сколько тебе лет? – начал разговор с мальчиком.
– Десять.
– В каком классе учишься?
– Нынче пойду в четвертый…
Уже окончательно проснувшийся Слава, уже сам задал вопрос оперативникам:
– А где моя мама, она вас встретила?
– Мама твоя находится в милиции, разговаривает с инспектором насчет тебя и твоего брата. Вот, мы приехали сюда, хотели поговорить с тобой.
– О ком, о брате?
– Слава, мы хотели узнать твое мнение, почему Степан совершил это, чем соседи ему помешали?
Слава долго сидел молча, опустив голову.
– Плохие они.
– Кто?
– Соседи.
– Почему?
– Богатые.
– Кто тебе об этом сказал?
– Мама говорит.
– А сколько раз брат ходил к ним в тот день? – Владлен понял, что мальчик начал говорить правду, и разговаривал с ним так, словно все уже знает и как бы уточняет детали преступления.
– Несколько раз. Приходил домой, а потом снова уходил.
– А что он оттуда приносил, вещи какие-нибудь были?
– Кошелек.
– А где этот кошелек? – задал вопрос уже Соколов.
– Степа его спрятал на двери хотона, я увидел это и сказал матери. Мама выкинула кошелек на улицу.
– А мама знала, что Степа пошел к соседям?
– Да, она ночью в окно увидела Степу у соседей, разбудила меня и спрашивала, почему он там. Я ей и сказал тогда про кошелек.
– Ночью ведь темновато еще, как она увидела?
– Она увидела его тень на шторах веранды.
Владлен подошел к окну, выходящему в сторону соседей, и убедился, что веранда Крыловых, если бы она не сгорела, оттуда была бы видна достаточно хорошо.
– Слава, а соседи вам что-нибудь плохое делали, ну, побили, ругали, обижали?
– Нет, ничего такого. Только Степа один раз подрался с их отцом.
– Слава, а когда Степа находился у соседей, ты слышал звуки выстрелов?
– Да, много раз были хлопки, не сильно, но было слышно.
– А Степан тебе рассказывал, что делал у соседей?
– Нет, он приходил и уходил молча, ничего не говорил. – Слава вдруг тихо заплакал. – Что будет со Степой, его посадят?
Владлен понял, что мальчик не лукавит, как часто случается с малолетними, а говорит искренне. Бывали случаи, когда маленькие свидетели городили такую чушь, что диву даешься! Он вспомнил про маленькую девчушку девяти лет, она описала преступника настолько подробно, что даже указала цвет шнурков на ботинках. Когда, наконец, преступника задержали, приметы его оказались абсолютно противоположными описанию девочки. Владлен спросил ее об этих несовпадениях, маленькая свидетельница только пожимала плечами. Оказалось, молодой оперативник, опрашивая эту девочку, засыпал ее наводящими вопросами, как например:
– А шнурки какого цвета были, ты же их запомнила, правильно?
Она и отвечала:
– Желтые.
Здесь же Владлен почувствовал, что попали в точку, маленький свидетель говорит подробно, описывает мелочи, нюансы происходившего, выдумать такое ребенок не в состоянии.