Все дружно рассмеялись.
Было восемь вечера. Прежде чем пойти домой, Владлен решил зайти к министру и доложить о командировке.
– Да, ужасное преступление, – промолвил в задумчивости генерал, услышав доклад Владлена. – Молодцы, благодарю. Материалы надо передать в прокуратуру и все силы бросить на ликвидацию банды. Общественность пока немного успокоилась, но это до поры до времени, еще одно такое преступление, и ситуация может выйти из-под контроля.
– Бандиты залегли на дно, затаились. Это лишний раз говорит, что Смолин из их группы. Опера работают не покладая рук, чувствую, что вот-вот произойдет прорыв в расследовании этого дела, чувство меня никогда не обманывало…
– Верю, давайте работайте, – улыбнулся генерал.
– Товарищ генерал, завтра истекает срок, который вы дали на ликвидацию банды, – Владлен решил поставить точку в этом вопросе. – Вина моя, что преступники еще на свободе, поэтому прошу наказать только меня. Оперативники валятся с ног, работая днями и ночами. Будет несправедливо, если их сейчас наказать.
– Ладно, забудь, вижу, что работаете. – Генерал встал и прошелся по кабинету. – Давай к этому вопросу вернемся дней через пять, как раз перед коллегией. Постарайся к этому времени раскрыть дело. Вопрос тогда сам собой снимется.
В коридоре Владлен встретил сотрудницу уголовного розыска Наталью.
– Владлен Семенович, вчера выдавали премию, я за вас получила, распишитесь.
– Вот, Наташенька, встретить тебя в коридоре – хорошая примета. Уж который раз! Ты почаще ходи-ка навстречу, – пошутил он над оперативницей.
– Стараемся, Владлен Семенович, – улыбнулась в ответ Наталья. – Лишь бы не бабу с пустым ведром встретить, тьфу-тьфу-тьфу!
По пути домой Владлен решил зайти в магазин – ведь у него в кармане лежала премия, не так уж и много, но… Купил жене коробку прекрасных французских конфет, сыну – зайчика в шоколаде. затем подошел в отдел бакалеи, долго изучал каждую банку и выбрал самый дорогой бразильский кофе. На всякий случай взял бутылку шампанского. Посчитал остатки премии – не густо.
«Эх, гулять так гулять!» – и на оставшиеся деньги купил отличного сервелата и других копченостей.
Дома Владлена ждал сюрприз. В гости пришли обе мамы: его и жены. Вкусно пахло пирожками. Владлен поцеловал супругу и торжественно вручил ей конфеты, подарил сынишке шоколадного зайчика, обнял и поцеловал мам. Вот тут-то и пригодилось шампанское!
Что еще нужно человеку для счастья!
После утренней планерки, озадачив и отпустив всех сотрудников, Владлен налил себе кофе, чтобы в тиши кабинета посидеть и подумать о текущей работе, привести в порядок документы, которые за последние дни не чувствовали руки хозяина и приобрели признаки хоатичности.
Запах настоящего кофе разнесся по кабинету.
Трель телефонного звонка он воспринял как обычный, рядовой звонок, каких в утреннее время бывает с десяток. Поэтому, подняв трубку, он, с долей вальяжности, прижал ее головой к плечу и продолжал перебирать бумагу.
– Димов слушает.
– Это говорит Фомин. Я хочу сказать насчет убийства Крыловых. Вы так и не добыли никаких доказательств вины Ефремова. Дело передали в мое производство, если в течение трех дней не будет конкретных доказательств, я отпускаю Ефремова.
Выпрямившись от неожиданности, Владлен чуть не выронил трубку, прижатую головой к плечу, схватил ее на лету, мгновение думал, поднеся ее к уху.
– Постойте, вы читали протокол допроса брата подозреваемого?
– Читал, там ничего такого нет, детские фантазии. Его показания не подтверждает мама.
– А вы видели эту маму? Она отрицает все и вся, очевидное…
– Я так не думаю, нужны конкретные доказательства, а их у вас нет. Ищите организованную группу, а не пытайтесь свалить дело на невиновного.
Внутри у Владлена все кипело. Он еле сдерживался, чтобы не обматерить следователя.
– По вам, конкретные доказательства – это видеосъемка, как преступник совершает преступление?! Что еще вам надо? В конце концов, вы тоже отвечаете за раскрытие. Работайте, ищите другие доказательства!
– Вы мне не указывайте, как работать! Короче, через три дня я его выпускаю! – Фомин, не дожидаясь ответа, бросил трубку.
Владлен крепко, до боли в руках стиснул трубку, словно хотел ее переломить пополам, и долго сидел в прострации, отрешенно глядя на стол, заваленный нерешенными бумагами.
«Какая наивность, какая глупая наивность! – ругал он себя. – Получил откровения мальчика и успокоился. Это ты-то, с твоим опытом! С таким следователем надо было ухо держать востро! Теперь-то что?» Владлен понял, что время упущено безвозвратно, добыть какие-либо дополнительные доказательства за три дня невозможно. Остается только одно – расколоть самого Ефремова. Но как?…
Владлен набрал номер районного отдела милиции. Начальник оказался в кабинете.
– Николай, плохи дела. Звонил следователь Фомин, грозится через три дня выпустить Ефремова.
– Как так? – удивился начальник. – А показания мальчика, что, не в счет?
– Получается, что да. Он не верит им, требует найти группу преступников.
– Ох уж эта пресловутая группа! – воскликнул начальник в сердцах. – Тут эта приехала, экстрасенс, тоже талдычит про группу ранее судимых и карточный долг. Сразу подстраивается под обстоятельства: сначала говорила, что всех задушили, а когда узнала, что у потерпевших огнестрельные ранения, стала говорить, что сперва их задушили, а уж потом, чтобы отвести подозрение от себя, всех расстреляли.
– То есть как? – удивился Владлен. – Путем расстрела отвести от себя подозрение – это что-то новое!
– Да вообще! Безграничные фантазии. Что у нее там в мозгу, сам господь бог не ведает.
– Ладно, имейте в виду, – сказал Владлен, прощаясь с начальником, – а мы здесь попробуем расколоть этого Ефремова.
– Давай, успехов, – по голосу было слышно, что начальник раздосадован. – Скоро должен подойти Геннадий, посоветуемся.
Затем Владлен позвонил Соколову.
– Илья, заходи, есть новости, не совсем хорошие, обсудим.
Соколов зашел быстро и с порога спросил:
– Фомин?
Владлен нервно рассмеялся.
– Тебе бы в экстрасенсы пойти.
– Что случилось, Семеныч, опять этот следователь мозги пудрит? Я так и знал, – Соколов постучал себя по груди. – Оно чувствовало, сердце мое. Что, отказывается принимать к сведению допрос брата?
– Да, категорически. А мы с тобой расслабились, радовались, как дети малые, что пошло раскрытие. Что будем делать? – Владлен горько усмехнулся от осознания того, что дело разваливается, три дня уже ничего не значат для сбора доказательств, и, если они не придумают что-то такое, экстраординарное, что заставит Ефремова заговорить, то на этом деле можно поставить крест – Ефремова второй раз уже никто не арестует. А на воле он ни при каких обстоятельствах не признает свою вину.
– Да, дела-а-а! – протянул Соколов разочарованно. – Даже не знаю, что и предпринять. Дайте немного подумать, посоветоваться с ребятами.
– Хорошо, иди, через два часа собираемся. Найди Софронова, пусть ко мне зайдет.
Егор оказался на выезде и позвонил с телефона.
– Семеныч, я нахожусь в городском управлении, мне сказали выйти на вас.
– Егор, дела все хуже и хуже. Следователь хочет выпустить убийцу семьи, мы сейчас с Соколовым будем думать, что дальше делать. Поэтому продолжай так же работать, возьми все в свои руки. Докладывай мне постоянно, по мере поступления интересующей информации.
– Есть у меня задумка… – Егор замолк, соображая, как лучше сформулировать свое предложение. – А что, если выпустить Смолина, и за ним – «наружку». Проследили бы за ним, он и привел бы нас к подельникам.
– Слишком опасно, – Владлен сразу отбросил эту идею. – Смолин тертый калач, он же в камере сразу вычислил «нашего», на воле он это еще легче сделает. Упустим его – упустим все. Давай так, этот вариант оставим на потом. Если не сможем доказать вину, его же все равно выпустят. Вот тогда и будем проводить эту операцию.
– Хорошо, – Егор тоже понимал, насколько рискованно пытаться провернуть такую комбинацию со Смолиным.
Положив трубку, Владлен в задумчивости выпил уже остывший кофе, хотел вернуться к бумагам, но сразу оставил это занятие, так как его думы были совсем о другом.
Телефонный звонок прервал его мысли. Звонил Геннадий.
– Что, Влад, плохи дела? Николай мне все рассказал. Чувствую, что мне надо срочно выезжать, тебе там очень сложно одному.
– Да что сейчас торопиться, побудь там, сколько тебе отведено времени. Если получится, поработай с матерью Ефремова, с ее подругами, если, конечно, они у нее есть, с соседями. Может, какая-либо информация проскочит… – Владлен задумался, о чем бы еще попросить.
– Может, записать на диктофон этого ублюдка, он же в камере кому-то рассказывает, наверное. Вот это было бы доказательство! – предложил Геннадий.
– Я подумаю об этом, но как? Хорошо, сейчас соберутся опера, посовещаемся.
Владлен встал и прошелся по кабинету. Разговор с Геннадием натолкнул его на идею.
«Надо записать на диктофон его откровения в камере – вот единственное, что мы успеем за три дня!»
А как это сделать?
Владлен вспомнил далекую пору, когда он, молодой опер, совместно со старыми, прожженными сыщиками разрабатывал убийцу со звучной фамилией Семисынов. Вернее, он сначала занимался совсем другими делами – тяжкими телесными повреждениями, полученными одной старушкой то ли в результате криминала, то ли по неосторожности, при падении. Сама старушка, известная в микрорайоне бутлегерша, – потихоньку приторговывала спиртным, не гнушаясь и легкими наркотиками. Неделю назад ее нашли с разбитой головой у себя в доме и увезли в больницу. Она категорически отрицала криминальное происхождение увечья и утверждала, что ударилась головой при падении. Через неделю убежала из больницы, удивив видавших виды врачей – с такими повреждениями не то что бегать по улицам, передвигаться по палате было противопоказано. Видать, потерянная выгода от подпольной торговли не давала ей спокойно полечиться.