– Что с тобой, Влад?
– Ты знаешь, кого я нашел на фотографии, где Мария? – спросил он.
– Нет, а кого?
– Варвару. Еще пять лет назад она была готова их растерзать. Никто ее не углядел на той фотографии. Она, словно ворон, кружит над прекрасной птицей… Гена, меня мучает один вопрос, почему Мария не предчувствовала беды, ведь у материнского сердца это же чувство есть? Она могла спасти хотя бы свою дочь. А вот Варвара предчувствовала…когда сын убил людей.
– Не знаю… Но у того, кто окружен счастьем, чувство беды, наверное, притупляется или пропадает совсем. А вот Варвара каждый день живет в предчувствии беды.
Друзья молча шагнули по сельской улице.
Вот и кончилось лето. Владлен, как и планировал, получил путевку на курорт и с семьей отдыхал на берегу моря. Однажды, после ужина, когда он со своими родными собирался прогуляться по вечернему курортному городку, вдруг зазвонил телефон.
Владлен поднял трубку:
– Алло, слушаю.
Это был Соколов. Владлен ему оставлял номер своего телефона.
– Это я, Илья. Привет, отпускник. Как отдыхается?
– Отлично! Отдыхаем в полный рост! Целый день на море, фрукты и всякое такое…Что звонишь?
Он знал, что Илья по пустякам не стал бы его тревожить.
– Этого урода признали невменяемым и отправили на принудительное лечение…
– Как?! Если он невменяемый, то надо всех убийц лечить! Пускай после каждого очередного убийства они, болезные, отдыхают, как мы, на курортах! Видите ли, они устали убивать людей! – возмущался Владлен.
– Что поделаешь, издержки следствия, любого мерзавца можно сделать психом, главное правильно допросить, правильно поставить вопросы перед экспертами. Действительно, какой он невменяемый?! Так подготовить преступление, так заметать следы… Не каждый опытный преступник способен на такое!
– Получается, через несколько лет он выйдет на свободу и будет вновь убивать? – У Владлена внутри все кипело. – Он никогда не остановится, будет убивать и убивать. Надо было его тогда, при попытке к бегству…
– Остается надеяться, что остаток жизни он проведет в психушке, – вздохнул Илья. – Расстроил я тебя, не даю по-человечески отдохнуть. Забудь про все и отдыхай. Надо пережить эту трагедию, как одну из многих, которая встречалась на нашем пути. Жизнь прекрасна!
Владлен положил трубку и сел на кровать. Сынишка дорисовывал картину моря с ярким солнцем и купающимися людьми, жена вышла из ванной.
– Что, идем? Кто звонил?
– Да, Машенька, идем. Звонил Илья, интересуется, как отдыхаем, беспокоится, пожелал хорошего отдыха. Жизнь прекрасна!
Послесловие
Конец 2005 года. Красноярская закрытая психиатрическая больница, где содержатся особо опасные преступники.
Санитары во время ночного обхода в одной из палат обнаружили труп повешенного пациента.
Следователь прокуратуры сделал заключение, что пациент совершил самоубийство, причем необычным для себя способом: он завязал один край веревки на спину кровати и, одев петлю на шею, повесился, сидя на полу.
Его сосед по палате, прогремевший на всю страну кровавыми преступлениями, краснодарский людоед, ничего толком не смог объяснить, ссылаясь на то, что крепко спал после принятия вечерних успокоительных таблеток.
Погибшим оказался некто Ефремов Степан Анисимович, 27 лет, урожденный Якутии.
В поисках предсмертной записки следователь перерыл его тумбочку и нашел странный рисунок карандашом на куске ватмана: мужчина, стоя спиной, расстреливает из ружья людей, где четко различаются двое мальчиков, девочка-подросток и мужчина с женщиной. На вопрос следователя, когда погибший нарисовал этот рисунок, санитары не смогли ничего ответить, но врачи пояснили, что пациент находился на излечении именно в связи с убийством целой семьи.
Следователь нашел и предсмертную записку: «Я совершенно здоров! Почему меня тут держат и мучают?! Лучше быть в тюрьме, чем здесь, в аду! Будьте все прокляты!!!»
Следователь, когда разговаривал с главным врачом психбольницы, поинтересовался, раскаялся ли пациент в содеянном, на что получил отрицательный ответ. Более того, врач добавил, что пациент при определенной обстановке был готов повторить свои страшные злодеяния.
– По закону мы были обязаны его лечить, но его место было не здесь, а в «Черном дельфине»[8], – такими словами завершил врач беседу со следователем.
Санитары с привычным равнодушием завернули труп в простыню, положили на носилки и унесли в холодильник – суицидами в психиатрической больнице никого не удивишь.
Следователь, прежде чем покинуть мрачное заведение, пробормотал:
– Не видел еще ада, вот прямиком отсюда и попадешь туда.
Он пересек контрольно-пропускной пункт и не спеша направился к автобусной остановке.
Весна вступала в свои права: кругом все благоухало и цвело, щебетали беспокойные птички, создавая гнезда для продолжения рода, умиротворяюще журчал ручей, унося свои искристые воды неведомо куда.
По небу, почти под облаками, пролетала стая величественных птиц, издавая дивные звуки. Это были лебеди, чьи клики услышал следователь, он остановился и долго провожал взглядом прекрасных птиц.
Виталий ЕгоровМесть скорпиона
Часть перваяЗагадочное исчезновение
– Даш, а Даш, почему сегодня нет Симки?
– Да ее и вчера, и позавчера не было. Зин, может быть, с ней что-то случилось? Она же аккуратная баба, никогда не прогуливала, а тут отсутствует три дня.
– Ой, даже не знаю, что с ней могло случиться. Видать, приболела…
На городском центральном рынке две женщины-коммерсантки средних лет по имени Стрельцова Дарья и Кузьминова Зинаида, изнывая от дневного зноя, лениво переговаривались между собой, обсуждая отсутствие вот уже несколько дней своей соседки по торговому ряду, которую звали Кухтиной Симоной. Было ей сорок два года, торговала она бытовой химией. Дела у нее шли очень даже прилично, люди с охотой покупали заграничные новинки для всевозможной стирки, мойки, дезинфекции, чистки мягкой обивки и твердой поверхности, кремы для обуви, в общем, все то, что призвано облегчить жизнь вчерашнего советского человека, доселе не избалованного достатком этих, бесспорно, нужных для домашнего хозяйства, средств. Человек быстро привыкает к хорошему, и народ потянулся к ней, ведь таких торговых точек с импортной бытовой химией в городе раз-два и обчелся. Тем более было удивительно, что женщина на несколько дней оставила торговлю, ведь каждый день приносил ей неплохой доход, и она по праву слыла на рынке самой богатой. Вела она себя более чем скромно, не шиковала своим богатством, но люди замечали, как она в неделю один раз покупала тут же на рынке у валютного спекулянта доллары, которые тому постоянно отправляли из Москвы для продажи с процентами.
– Все-таки заболела, – вздохнула Кузьминова. – Только почему не попросила вместо себя постоять Веронику?
Вероника, соседка Кухтиной, иногда выручала последнюю, если та отлучалась по неотложным делам, или же болела и не могла стоять за прилавком. Нынче зимой хозяйка слегла в больницу, и Вероника две недели заменяла ее, получая за это вполне достойное жалование.
На следующий день, когда Кухтина вновь не пришла на работу, Кузьминова попросила мужа, который, перетаскав баулы с вещами для продажи, собирался отъехать от рынка:
– Вась, как-нибудь заедь к Симе и узнай, куда она запропастилась. Уже четвертый день ее не видим.
– А оно мне надо? – недовольно поворчал мужчина. – Нужно извозом заниматься, а не за Симкой приглядывать.
– Может, что-то с ней случилось, Вась, поэтому найди время и проверь, – настояла жена. – Ты же все равно будешь мотаться по городу – вот и заскочи по пути.
– Ладно, попробую, – вздохнул муж. – Дай мне ее адрес.
Вечером, забирая жену с рынка, Василий сообщил:
– Был у твоей Симочки. Постучался – никто не открывает дверь, а тут вышла соседка и говорит, что несколько дней ее не видит.
– А соседка не та, которая зимой стояла тут на рынке? Вероникой ее зовут, ты же, наверное, ее помнишь…
– Нет, не та, – помотал головой муж. – Ее-то помню, покупал у нее ваксу, а та соседка, с которой разговаривал, уже старенькая.
– Плохи дела, – сокрушенно вздохнула Кузьминова. – Однозначно, с ней что-то произошло.
– Надо бы сообщить в милицию, – предложила Стрельцова, которая присоединилась к разговору супругов. – Тут частенько заглядывает участковый, у меня есть его визитка…
Визитки были веянием нового времени. Теперь каждый уважающий себя участковый инспектор милиции, и не только он, но и другие правоохранители, считали своим долгом иметь визитки, для чего заказывали их в полиграфии, подчас оставляя там кругленькую сумму. Но что не сделаешь ради поднятия в глазах обывателя значимости своей личности и престижа службы!
Женщина, порывшись в поясной сумке (тоже атрибут нового времени с появлением в стране коммерсантов), извлекла оттуда визитку участкового и произнесла вслух:
– Попов Станислав Захарович, старший лейтенант милиции, опорный пункт номер два, телефон сорок два, сорок два, один.
– Ну и звони ему сама, – ворчливо бросил Василий, собирая вещи в баул. – Свяжешься с этой ментовкой – до ночи не отпустят.
– А кто я ей, чтобы подавать заявление, пусть родственники и подсуетятся, – воспротивилась женщина. – Хотя, и родственников у нее в городе не имеется, иркутская она, там у нее семья, дочка…
– Надо подсказать Веронике, чтобы она подала, все-таки они ближе друг к другу, – предложила Кузьминова. – И, кстати, надо бы и с ней поговорить, возможно, никуда Симка и не пропала, а прохлаждается на берегу Черного моря.
– Нет уж, увольте, не буду я с ней разговаривать! – категорически заявил Василий. – Вы тут меня не впутывайте в свои бабские дела.