– Ты давай сильно не увлекайся – можно нарваться на большой скандал за необоснованные задержания, – поосторожничал Протасов. – Лучше заведи эту бабу начальника базы – начнем с нею разговаривать.
– Вот видишь, Леша, мы планировали работать врозь, каждый по своему преступлению, – подмигнул старшему сыщик, – но реальность внесла коррективы, и мы работаем вместе!
– Вместе, вместе, куда нам друг без друга, – снисходительно улыбнулся Протасов. – Давай начнем колоть тетеньку.
– Учти, – предупредил его сыщик. – Сейчас хорошенько подогреем ее и бросим в камеру, а там Скворцова посадила свою агентессу, так что будем знать, о чем будет калякать фигурантка в условиях неволи.
– Отлично! – потер руки старший группы. – Пригласи подозреваемую!
19
Зайдя в кабинет, Михайлова с мрачным видом поинтересовалась:
– Где мой муж? Дайте мне с ним поговорить.
– Успеете, – ответил Власич. – На очной ставке встретитесь.
– Какая очная ставка?!– побагровела женщина. – Вы серьезно думаете, что мы убили эту шлюху?
– Серьезнее некуда, сейчас вы пойдете следом за мужем в камеру. Учтите: если не начнете сотрудничать со следствием, то ваши перспективы весьма печальны.
– И что вы предлагаете? Чтобы я взяла на себя убийство какой-то потаскухи? Допустим, что я убила ее. Тогда где труп? Ведь вы же сказали, что трупа до сих пор не нашли…
– До трупа дойдем, Владлена Моисеевна. Скажите, пожалуйста, где был вчера ночью ваш муж?
– Как где? Он спал рядом со мной.
– А кто может это подтвердить?
– О том, что спали с мужем? Кто это может подтвердить кроме нас двоих?
– Сын может подтвердить?
– Он пришел под утро – гулял с друзьями.
– Почему муж сел за руль? Ведь у него же есть личный водитель.
– Мы вчера ездили к моей маме, и Радик решил сам водить машину, чтобы водитель не ждал нас возле дома.
– Что делали у вашей мамы?
– У нее день рождения, посидели немножко.
– До скольки?
– Примерно до часу ночи.
Услышав это, Власич многозначительно подмигнул Протасову и продолжил допрос.
– Что за дом у тещи, то есть у вашей мамы?
– Частный.
– Гостей было много?
– Человек двенадцать.
– И они могут подтвердить, что вы с мужем были там?
– Конечно… Товарищи милиционеры, вам не надоело задавать мне глупые вопросы?! Причем тут моя мама, причем тут ее дом, причем тут водитель мужа?! Далее я без адвоката не буду с вами разговаривать!..
– Будете! – резко оборвал ее Протасов. – В противном случае пойдете в камеру.
– Попробуйте, – ухмыльнулась Михайлова. – Завтра будем разговаривать в прокуратуре.
Протасов, выполняя роль сердитого начальника, строгим голосом приказал сыщику:
– Все, в камеру, хватит слушать ее басни про белого бычка! Пусть посидит, подумает, а завтра выйдем на прокурора с арестом! Вот там-то в прокуратуре и поговорит, как она мечтала или мечтает!
– Я буду жаловаться в Москву! – крикнула задержанная, выходя из кабинета в сопровождении сыщика. – Ваши бесчинства выйдут вам боком!
– Да хоть самому Богу! – крикнул ей вслед старший группы.
Вернувшись в кабинет, сыщик доложил старшему:
– Все, водворил фигурантку в камеру, там ее уже поджидает агентесса. Интересно будет послушать, что она там расскажет.
– А если не будет никакого результата, тогда что? – спросил Протасов. – Хочешь ее задерживать на трое суток?
– Да нет, – помотал головой сыщик. – Откровенно говоря, я сильно не верю, чтобы она могла участвовать в убийстве. Что-то знать, скрывать правду – да, но, чтобы самой пойти на убийство… Нет, я не думаю, что она прямой участник убийства. А вот мужа надо проверить досконально, к нему появились дополнительные вопросы, где он ночевал сегодня и действительно ли был у тещи на блинах.
– В связи с новыми обстоятельствами надо бы срочно проверить рынок, – проговорил старший и посмотрев на часы, с досадой вздохнул: – Все, рабочий день закончился, никого уже на рынке не найдем.
– А у меня есть данные подруги этой Сенцовой! – воскликнул опер и, порывшись в папке, достал лист бумаги: – Дормидонтова Пелагея Никитична, домашний телефон, адрес…
– Давай звони, – оживился Протасов. – Вызывай ее сюда.
Набирая номер, Власич озадаченно выронил:
– Что-то водитель запаздывает. Час тому назад должен был позвонить.
Когда женщина подняла трубку, сыщик представился и спросил:
– Пелагея Никитична, как ваши дела?
– Хорошо, – испуганно ответила она. – А что случилось-то?
– Где сейчас Сенцова?
– Сегодня не пришла на работу. Вот и я сейчас думаю, куда она запропастилась. Звонила несколько раз ей домой – не поднимает трубку.
– Пелагея Никитична, с ней случилась беда. Вы сможете сейчас прийти в управление милиции?
– Ой, что с ней?! – вскрикнула от неожиданности женщина. – Она жива?!
– Подойдите в управление, тут все объясним, – уклонился от ответа сыщик. – Кабинет номер двадцать два.
– Хорошо, бегу, – сипло выдохнула в трубку женщина.
Как только сыщик положил трубку, зазвонил телефон. Это был водитель Михайлова, Власич строго отчитал его:
– Товарищ Заказчиков, почему опаздываем? Ты должен был позвонить мне в шесть, а теперь уже восемь.
– Закрутился с делами, – виновато оправдался тот. – Куда мне подойти?
– В двадцать второй кабинет управления милиции.
– Сейчас выезжаю.
– Давай торопись!
Между тем в камере городского управления милиции разыгралась трагикомедия. Когда Михайлова зашла в камеру, ее встретила неопрятная, явно пьющая женщина, которая восседала на скамье, расположенной вдоль одной из стен и занимавшей почти всю ее длину. Она смерила вновь прибывшую взглядом, полным пренебрежения и осведомилась:
– За что повязали, подруга?
Не удосужив ее ответом, Михайлова прислонилась к стене спиной и, скрестив руки на груди, о чем-то думала.
– Ты, баруха «честная», не строй из себя порядочную! – угрожающе высказалась Марамойка. – И не зыркай на меня своими поросячьими гляделками – враз потушу!
– Я тебе не подруга и не это… не баруха! – резко бросила задержанная. – И перестань меня донимать, я не хочу с тобой разговаривать!
– Ой, ой, ой, какая она недотрога! – ехидно рассмеялась агентесса. – Погоди, как попадешь на зону, коблы тебя моментально сделают ковырялкой —они любят таких пышнотелых!
– Иди ты, шваль подзаборная! – сквозь зубы процедила женщина. – С такими бичихами, как ты, противно даже разговаривать!
– Это ты кого назвала бичихой?! – Марамойка встала и, подойдя к Михайловой, схватила ее за волосы, приговаривая: – За базар надо ответить!
Завязалась потасовка, рослая и физически сильная Михайлова, удерживая агентессу на расстоянии за волосы, свободной рукой стала стучать в дверь. Вскоре в камеру зашел дежурный милиционер, разнял дерущихся женщин и вывел из помещения агентессу, чтобы водворить в другую камеру.
Когда Протасов и Власич, в ожидании Дормидонтовой и Заказчикова пили чай, в кабинет заглянул дежурный милиционер, который сообщил неприятную новость:
– Ваши женщины в камере передрались, я отселил одну из них в другую камеру.
– Зачем?! – возмущенно спросил сыщик. – Передерутся и помирятся – пусть бы посидели дальше!
– Не могу, – категорично помотал головой дежурный. – Если они убьют друг друга, отвечать мне.
– Вот так дела-а-а! – возмущенно протянул сыщик и взялся за телефон, чтобы позвонить Скворцовой.
Когда оперативница подняла трубку, Власич предъявил ей претензии:
– Света, кого ты нам подсунула? Твоя агентесса избила нашу фигурантку. Ты хорошо ее инструктировала перед посадкой?
– Ах, шалава подзаборная, дрянь этакая! – выругалась Скворцова. – Конечно, инструктировала, но она уже спившаяся, от нее толку мало!
– Эх, а я так рассчитывал на нее, – с сожалением произнес опер. – Фигурантку придет выпускать.
– Извини, Толя, так получилось, – виновато вздохнула оперативница. – А Марамойку я все-таки исключу из нашей сети. Я лелеяла надежду, что она, утратив свои качества на воле, будет хорошей внутрикамерницей. Но увы!
– Правильно, надо с ней расстаться, иначе действительно подведет под монастырь, – удрученно заметил опер. – Считай, что уже подвела…
Закончив разговор со Скворцовой, сыщик в расстроенных чувствах развалился в кресле. В голове у него роились обреченные мысли, он хотел проверить жену Михайлова, и только потом решить вопрос о ее задержании на трое суток, а теперь придется отпускать подозреваемую, так и не узнав, что кроется за ее душой.
«Ничего, надо хорошенько проверить ее мужа, – успокоил себя оперативник. – Этот семейный клубок с криминальным привкусом надо распутать, начиная с него».
Вопрос Протасова отвлек его от раздумий:
– И что собираешься с ней делать? Отпускать?
– Да, Алексей, выпустить, – обреченно кивнул сыщик. – Пока не за что ее задерживать.
– Да, надо отпускать, – согласился старший группы. – Пожалуется в прокуратуру, потом не оберешься бед.
– Она так и так пожалуется, – раздраженно махнул рукой Власич. – Плохо, что Скворцова со своей агентессой подвела, теперь сиди и гадай, виновата ли супруга основного фигуранта!
Разговор оперативников прервало прибытие Дормидонтовой, а следом за ней и Заказчикова.
20
Приказав Заказчикову подождать в коридоре, опера пригласили Дормидонтову в кабинет, где Власич ошарашил ее страшной новостью:
– Сенцовой нет в живых. Неизвестные убили ее в своей квартире.
Женщина, ойкнув, опустилась на стул. Растерянно глядя на лица оперативников, через силу выдавила:
– Что случилось?
– Я же говорю, что ее убили, – ответил Власич и предложил: – Расскажите, как прошел день.
Женщина, дрожащими пальцами поправляя волосы, стала рассказывать:
– С утра пришла на рынок, торговала до обеда. В час дня пошла к Вере, чтобы вместе пообедать в забегаловке на территории рынка – мы всегда вместе обедаем. На месте ее не оказалось, торговка из соседнего ряда сообщила, что ее не было с утра. Подумав, что она заболела, я пообедала одна и торговала до вечера.