– Думаю, что человек двадцать-тридцать, не менее: кладовщики, товароведы, грузчики, охранники…
– Трудно будет вычислить, – с сожалением проговорил следователь и в сердцах воскликнул: – Теперь еще разбираться с жалобой этой Михайловой! Эх, найти бы труп Кухтиной, он бы нам что-то подсказал!
– Однозначно, подскажет, – согласился сыщик – Способ убийства, какие-то следы преступления, место захоронения… А насчет жалобы прокурору доложи так: уголовный розыск ведет разработку супругов Михайловых, которые могут быть причастны к серии убийств, и их необходимо было подвергнуть внутрикамерной разработке. Также доложи, что Михайлову никто не бил, она сама напала на сокамерницу, между ними произошла потасовка, которую дежурный милиционер сразу же пресек – соответствующее объяснение я возьму у нашей агентессы. Сейчас разработка продолжается, поэтому необходимо дождаться ее результатов, только потом решить вопрос по жалобе.
– Складно говоришь, убедительно, еще бы сам это доложил прокурору, – скривил лицо Войтенко. – Ладно, иди работай, а я тут буду отдуваться за двоих. И попрошу, чтобы дело Сенцовой передали в мое производство – будем решать вопрос об объединении с делом Кухтиной.
Вернувшись на работу, Власич застал в кабинете Скворцову, которая о чем-то разговаривала с Протасовым. Увидев сыщика, старший группы радостно воскликнул:
– Света пришла к нам с повинной головой, принесла пирожные! Прощаем?
Сыщик подошел к женщине, чмокнул ее в щечку и с довольным видом произнес:
– Конечно, прощаем. Светлана, спасибо за гостинцы!
– Давай наливай чай, – приказал старший. – Попробуем пирожные.
За столом оперативница рассказала:
– Поговорила с Чуркиной, а она оправдывается, что не выдержала того, как Михайлова зашла в камеру: с надменным видом брезгливо морщила нос, ее, как человека, вообще не замечала. Ну и взорвалась она негодованием, схватив ее за волосы. «Сорока» хорошо работала на воле, своей нахрапистостью и наглостью добывала любую информацию, а в камере надо вести себя тихо и мирно, к разрабатываемому относиться с лаской и нежностью, лишь бы тот заговорил. Одним словом, я простила ее и продлила сотрудничество еще на полгода. Конечно, она сильно пьет, но что-то на хвосте еще может принести.
– Не переживай, Света, с «Сорокой» решай, как тебе заблагорассудится, – махнул рукой сыщик. – Только будет одна просьба: сейчас меня будут таскать в прокуратуру, поэтому пусть она напишет объяснение, мол, в милицию попала за мелкое хулиганство, в камере повздорила с какой-то женщиной, которая сама спровоцировала драчку, что она только защищалась.
– Ну так и было же! – засмеялась оперативница. – Всю правду и напишет.
– Шпашибо, Швета, – прошамкал сыщик с полным ртом, – пирожные обалденные!
После чаепития, когда Скворцова покинула кабинет оперативников, Власич пересказал старшему группы разговор со следователем и что Михайлова следует освободить.
– Я тоже думаю, что его надо пнуть из камеры, – согласился Протасов. – Душа не лежит к тому, что это он совершил убийство.
Сыщик с готовностью вскочил на ноги и, направляясь к двери, бросил:
– Сейчас я его приведу, поговорим напоследок.
Вскоре Михайлов сидел перед оперативниками: потрепанные волосы, помятый костюм, несвежая рубашка, щетина… Одним словом, от его прежней благообразности не осталось и следа.
– Надо полагать, жена уже все знает, – изрек он, суетливо поглаживая свое колено. – Вы рассказали ей о наших с Симоной отношениях?
– Да она без нас все знает, – хмуро выронил Протасов. – Уже успела посидеть у нас камере, а сейчас накатала жалобу в прокуратуру.
– На вас? – удивленно спросил мужчина. – Она пожаловалась на вас?
– Да, написала заявление, что мы посмели ее задержать.
– За что ее задержали? – огорченно спросил Михайлов.
– За то же самое, что и вас.
– Это абсурд, – помотал головой задержанный. – Со мной все ясно, ведь я состоял в отношениях с убитой женщиной, а жена-то тут при чем?
– Она на нее дышит ядом. Ревнует ее к вам, – ответил Власич.
– А вы подлили масла в огонь, – укоризненно покачал головой Михайлов. – Зачем вы ей все рассказали?
– А как нам надо было поступать? Мы же задержали вас и должны были объяснить причину задержания. Ничего, объяснитесь, она поймет и простит.
– Вы ее не знаете, – тяжело вздохнул мужчина и спросил: – Вы меня хотите арестовать?
– К сожалению, нет. С вас подозрение не снято, мы будем проверять вас дальше, а теперь идите домой.
– Спасибо. – Мужчина вытер ладонью вспотевший лоб. – Я могу прямо сейчас идти домой?
– Да, можете.
Когда мужчина заторопился к выходу, Власич остановил его вопросом:
– Сенцову знаете?
Остановившись как вкопанный, Михайлов обернулся и спросил:
– Какая Сенцова?
– Вера Георгиевна.
– Это та, которая получает у меня товар?
– Да, она.
– Почему вы про нее спрашиваете?
– Ее убили.
Мужчина вздрогнул всем телом и неуверенной походкой вернулся обратно, присев на стул.
– Кто ее убил? – еле выдохнул он.
– Мы это хотели узнать у вас, – ответил Протасов. – Какие у вас были отношения с этой женщиной?
– В смысле? – Михайлов непонимающе посмотрел на оперативника. – Не состояли ли в любовных отношениях?
– Именно это я хочу услышать от вас.
– Нет, конечно! Неужели я похож на героя-любовника, окучивающего женщин налево и направо? На тот момент Симона была у меня единственной, и я действительно ею увлекся очень сильно. А эта Вера… такие женщины не в моем вкусе.
– Ладно, идите и думайте, – указал Протасов. – В случае необходимости мы вас вызовем.
23
Власич пришел домой пораньше, повозился с детьми и сел ужинать. Жена, наливая чай, заметила:
– Толя, ты как-то осунулся весь, аж почернел. Что, не ладится с работой?
– Не почернел, а загорел, – рассмеялся муж. – Видишь, какая стоит погодка – асфальт плавится.
– Толя, никак не могу у тебя спросить – как с той коммерсанткой, которая пропала? Нашлась?
– Нет, Наташа, не нашлась. Более того, убили вторую коммерсантку, которая…
– Еще одну?! – воскликнула она, невольно перебив мужа на полуслове. – Кто она такая?!
– Тоже торговала бытовой химией, только на другом рынке. Утром соседка заглянула к ней в квартиру, а она в прихожей с удавкой на шее.
– Какой ужас! – схватилась за виски жена. – Это одни и те же преступники!
– Женская логика не лишена логики, – засмеялся Власич. – Немногим более суток назад я разговаривал с одной коммерсанткой, которая выдвинула точно такую же версию. Да, Наташенька, мы думаем, что в городе объявилась банда, убивающая и грабящая предпринимателей, вернее, предпринимательниц.
– Тогда следует ждать еще убийств? – тревожно изогнула брови жена. – Господи, когда же закончится это лихое время?!
– Тьфу, тьфу! – постучал по столу муж. – Надеюсь, что мы не дадим этому случиться.
Ночью спалось плохо, Власич долго ворочался в постели и, когда забрезжил рассвет, забылся беспокойным сном, но спать ему было не суждено. Зазвонил телефон, он вскочил с постели и схватил трубку. Это была Хромова, она шепотом сообщила:
– Анатолий, возле двери Ксюши кто-то стоит.
– Кто?! – от неожиданности воскликнул опер. – Выглядывали наружу?
– Нет, боимся.
– Откуда тогда узнали, что там кто-то стоит?
– Ксения услышала стук в ее дверь и разбудила меня. Подошли к нашей двери, приложили уши и услышали, как кто-то копошится возле двери Ксении.
– Когда это было?
– Только что.
– Ждите, я скоро буду.
Власич, набрав дежурного по управлению, назвал адрес и попросил:
– Отправьте туда ночную милицию, там кто-то ломится в дверь к потерпевшей. Я одеваюсь и бегу туда, буду минут через десять. Будьте предельно внимательны, это могут быть преступники, разыскиваемые нами за убийство.
Подбегая к дому Кухтиной, сыщик издалека увидел патрульную машину с проблесковым маяком и облегченно выдохнул:
– Успели!
Возле подъезда стояли два милиционера, которые держали за обе руки мертвецки пьяного мужчину до сорока лет.
– Кто такой? – спросил его сыщик.
Мужчина нечленораздельно замычал, не в силах что-то ответить. Один из милиционеров протянул Власичу паспорт:
– Вот нашли в кармане.
– Что он тут делал? – недоуменно спросил сыщик и открыв паспорт, воскликнул: – Черкашин Петр!
– Вы его знаете? – спросил милиционер.
– Да, знаю, это сын хозяйки квартиры. Что он тут делал?
– Собирался уснуть под дверью, – хохотнул милиционер. – Удобно так устроился.
Немного подумав, оперативник распорядился:
– Ребята, увезите его в вытрезвитель и запишите за мной. В обед я с ним побеседую, надеюсь, к тому времени он оклемается.
Когда патрульные отъехали, сыщик зашел в подъезд и постучался к Хромовой, крикнув через дверь:
– Откройте, это я, Анатолий!
Увидев перед собой испуганные лица домочадцев, Власич поспешил их успокоить:
– Не бойтесь, это пьяный сын соседки.
– Петька, что ли? – удивленно вскинула голову Вероника. – Как он здесь оказался?
– Не могу знать, – пожал плечами опер. – Он же должен был лечиться в наркологическом диспансере.
– И что теперь? – вопросительно уставилась на него Хромова. – Где он сейчас?
– Я отправил его в вытрезвитель. Как отрезвеет, поговорю с ним.
– А почему он действительно пришел сюда? – обеспокоенно поинтересовалась Ксения. – И не он ли был в тот раз?
– Это я проверю, – обнадежил ее сыщик. – Он у меня был в плане на проверку, и как раз подвернулся случай.
– А он не представляет угрозу мне? – осторожно спросила девушка. – Как-то опасно жить в ожидании его появления посреди ночи.
– Ксения, не думаю, что он опасен, – помотал головой Власич. – Сегодня днем я с него все жилы вытяну, но узнаю, почему он заявился сюда.
Вероника обняла девушку за плечо и повернула к себе, утешив словами:
– Ксюша, не бойся, Петя безобидный мужичок. Да, пьет, но худого человеку не сделает – уж я-то знаю всю его подноготную.