В какой-то момент я плюхнулась на землю в кустах. Не то чтобы мне стало дурно, но глаза пересохли, им было слишком жарко. Обхватив себя руками, я только слышала, как вертятся в голове слова: «С этим мне жить до конца своих дней, и только Богу известно, долго ли».
Наконец лопата выпала из рук Дэйзи, а от бумажной бедняжки осталась только дымящаяся куча земли и пепла, которую придется убирать садовнику Фэев завтра утром, гадая, что, ради всего святого, стряслось на ухоженной лужайке.
При свете почти полной луны Дэйзи застыла – перепачканная землей и потная, с кровоточащей раной на ноге, которую она нанесла сама себе острой лопатой, но торжествующая. Никогда еще она не выглядела настолько вменяемой, как теперь, когда оглядывала плоды своих трудов. Наклонившись, она разворошила кучу и нашла жемчуг – грязный, но уцелевший. Для надежности она застегнула его у себя на шее и повернулась ко мне.
Мою руку Дэйзи поднесла к губам, поцеловав ее почти галантно, и сразу же отошла, чтобы надеть платье прямо на грязное тело. Комбинация была безнадежно испорчена, платье наверняка тоже, но если она вернется домой одетой, то ни у кого не возникнет вопросов.
– Ты просто куколка, моя Джордан, – заявила она. – Тебя точно не надо подвезти до дома?
– Н-нет, – отказалась я. Она держалась так спокойно и невозмутимо, что у меня перестали стучать зубы. Пожалуй, мне тоже следовало бы распробовать демоник. – Дойду пешком.
Она еще раз поцеловала мне руку и отстранилась.
– Ладно, дорогая. Помни: ты должна быть здесь ни свет ни заря, ровно в семь. Мама настояла на этой гадкой фате, так что тебе с остальными придется надеть ее на меня.
– Конечно.
Я вышла со двора и побрела по улице, при свете желтоглазых фонарей отбрасывая вперед себя тень. В эту жаркую июньскую ночь не было ни ветерка, и краем глаза я видела крадущихся львов и фигурки юных девушек, щебечущих в тени деревьев, – таких тоненьких, что когда они поворачивались боком, то вообще пропадали из виду.
Глава 11
В следующее воскресенье Ник явился на обед непривычно поздно для него, со встрепанной прической и летним густым румянцем на щеках. Пиджак он надел лишь по той причине, что в чайную «Плазы» на открытом воздухе без него было не попасть. Он вяло опустился в кресло напротив меня, забормотал извинения, но я заранее простила его, потому что мне, вероятно, предстояло испортить ему лето.
– Гэтсби? – спросила я, и он потупился и кивнул.
– Это он привез меня в город, – объяснил он, но я отмахнулась.
– Милый, пора бы тебе уже знать, что это меня не волнует.
На этот счет он сомневался, но с благодарностью принял мою протянутую руку. Для нашей встречи я выбрала в чайной укромный уголок, затененный высокими нефролеписами и почти незаметный из главного зала. Здесь все имело радостный зеленый отсвет, как в садах Эдема, и, если не считать негромкого звона столового серебра по фарфору, голосов других посетителей и еле слышного шума проносящихся мимо автомобилей, обстановку можно было назвать приватной.
Рискнув быстро оглядеться по сторонам, я поднесла его руку к губам в быстром поцелуе, но прежде чем он успел расплыться в улыбке, покачала головой.
– Дело прежде удовольствий, к сожалению. Разреши рассказать тебе одну историю, а в конце ты скажешь мне, чем она завершается.
– Это игра? – спросил он с легкой и послушной улыбкой.
– Ну конечно, душа моя, – солгала я. – А теперь молчи и слушай.
Я рассказала ему три истории.
Первая случилась в октябре 1917 года, когда я шла по улице и совершенно неожиданно увидела Дэйзи в объятиях военного – привлекательного, но настолько бедного и лишенного изысканности, что было невозможно предсказать, кем он станет. Понадобилась война, чтобы преобразить его – или убийство, или сделка с дьяволом, но кем бы он ни был в октябре семнадцатого, он смотрел на Дэйзи как на сердце, вынутое у него из груди, будто ему все равно, куда она идет, лишь бы он мог за ней последовать.
– Он смотрел на нее тем взглядом, – объяснила я Нику, – который каждая девушка мечтает увидеть обращенным на нее.
– И ты? – спросил Ник, но я нетерпеливо отмахнулась.
– Нет у меня времени на такую чепуху, – уклонилась я от вопроса, а потом продолжала рассказывать ему о том, что случилось ночью накануне свадьбы Дэйзи, – хотя, конечно, ту версию, которая устраивала ее: где она сначала рыдала, а потом за каких-то полчаса собралась на предсвадебный ужин. Я увидела, что Ник поверил, будто бы начинающая восемнадцатилетняя алкоголичка с разбитым сердцем, почти потерявшая рассудок, способна взять себя в руки за полчаса, и поняла, что свою кузину он знает не очень хорошо. Некоторые девушки способны на такие подвиги. Я тоже смогла бы так, хотя предпочла бы никогда не попадать в подобные ситуации. А Дэйзи для такого не годилась. Она могла лишь взбрыкнуть, мгновенно и наверняка с ужасными последствиями, но все, что требовало целенаправленных усилий, для нее было недоступно.
Ни Дэйзи, ни Гэтсби не просили меня рассказать ему третью историю.
– Их свадебное путешествие на Гавайи продолжалось три месяца, в Санта-Барбару они вернулись вскоре после Рождества. К тому времени я уже переселилась к тетушке Джастине, а она не выносила нью-йоркскую зиму. Поэтому и мы уехали в Санта-Барбару, чтобы она повидалась со своими калифорнийскими подружками, и по случайности поселились в том же отеле, что и Дэйзи с Томом.
– Ты никогда не видел настолько влюбленной женщины – во всяком случае, я не видела. Она часами сидела с ним на пляже, держа его голову на коленях и лаская ему лицо, как бесценное сокровище. Она ни на минуту не выпускала его из виду, и я уже думала, что со временем они станут парой неразлучников, которых друг от друга за уши не оттащишь.
– Завидуешь? – спросил Ник, и я метнула в него свой самый эффектный испепеляющий взгляд.
– Только не Тому, – сказала я. – После Санта-Барбары тетушка Джастина захотела в Колорадо, и мы уехали, и в пути я узнала из «Денвер Пост», что Том попал в жуткую аварию, его машина столкнулась с фургоном на Вентура-роуд. Упоминали его имя, а также Пилар Веласкес.
– Кого?..
– Девушку, работавшую в том отеле, где останавливались Том и Дэйзи.
Ник поерзал на месте, ему явно стало неловко.
– Но ведь он же наверняка просто подвозил ее до дома?
Я посмотрела на него так многозначительно, что он покраснел и встряхнул головой.
– Я выгляжу как болван, да?
– По-моему, во всемирном списке людей, бесспорно заслуживающих защиты, Том занял бы далеко не первое место, – усмехнулась я.
– Ты… в этом, скорее всего, права.
– Так и есть. Примерно через девять месяцев после этого, в апреле, родилась малютка Пэмми. В то время они уезжали во Францию на год, потом вернулись в Чикаго, чтобы устроиться поближе к родне Тома. И… продержались недолго, хотя подробностей я не знаю.
При этом я нахмурилась, и Ник легонько потрепал меня по подбородку.
– Но не от нежелания выяснять их?
Улыбнувшись ему, я сморщила нос.
– Мало-помалу ты лучше узнаёшь меня. О событиях того времени я почти ничего не слышала, только от Дэйзи. Знаешь, она ведь больше ни разу не напивалась так, как в ту ночь, а в Чикаго пьянство процветает. Я знаю, что они собирались остаться там и вдруг приехали на восток. Знаю, что Том не желает возвращаться – в отличие от Дэйзи, кажется. Так или иначе, теперь они осели на востоке и устроились уютно, как устрицы в ведре. По крайней мере, пока не появился ты.
– Я?
– Да. Ты и Гэтсби.
При этих словах он побелел, как бумага, а я состроила гримаску и потянулась, чтобы пожать ему руку.
– Нет, не в этом дело. Гэтсби влюблен в Дэйзи. Он хочет, чтобы ты пригласил ее к себе домой и он мог бы там встретиться с ней.
На лице Ника отразилось изумление.
– Он хочет… закрутить с моей кузиной у меня? В моем доме?
– О-о… да нет же. Там закрутить не захочет никто. Нет. Он просит, чтобы ты привез ее к себе, чтобы он мог увидеться с ней там. Ведь ты живешь с ним по соседству, понимаешь? Он хочет, чтобы получилось… даже не знаю. Что-то вроде счастливой случайности. Нечаянная встреча, где они обретут друг друга благодаря везению и судьбе.
– Везению и судьбе, которые он просил нас подстроить.
И я подняла свой бокал с шампанским в знак согласия.
До возвращения домой и сборов на ужин с тетушкой Джастиной он уговорил меня прокатиться в легком экипаже по Центральному парку. Я бы отказалась, но после обеда и утра, которое, как я уже понимала, он провел вместе с Гэтсби, я ощущала особую близость к нему. Уединение крытого экипажа на тенистых дорожках парка показалось мне более притягательным, чем когда-либо прежде.
Устроившись в объятиях Ника, я капнула нам обоим демоника из хрустального флакона, который держала в сумочке. Он слизнул свою капельку с моего пальца, отчего я слегка хихикнула. Когда он не вспоминал о своих среднезападных манерах и морали, то становился чудо как хорош. Я опустила прозрачную занавеску, отделяющую нас от кучера, отогнула воротник Ника, уверенная, что найду кое-что, и в самом деле нашла – темный засос, оставленный широким ртом.
– Джордан…
– Пора бы уже понимать, что я не возражаю, – заметила я.
– А может, возражаю я.
– Если так, тогда не делай этого, – бойко парировала я и помедлила в замешательстве. – Ты ведь… хочешь, да? Он не…
Ник залился краской до кончиков ушей. И я поняла, что он, скорее всего, ничего мне не ответит. Вздохнув, я погладила его по мягким темным волосам.
– Неважно, – сказала я. – Ты милый. Это меня не волнует.
– А что волнует?
Это был не упрек, а искренний вопрос. Пока я молчала, он взял меня за руку и нежно поцеловал в ладонь. От этого поцелуя по моему телу пробежала дрожь, я теснее прижалась к Нику. Несмотря на жару, прильнуть к нему было приятно, и я уткнулась лицом в его шею, изображая застенчивость, которой никогда не страдала.