Как назло, непогода нарастала. Связи снова нет.
Повсюду мерещится мерзкое зловоние. Два раза проветрил свой дом, но не смог избавиться от запаха полностью. Сегодня Грог выглядит чуть лучше, но его взгляд продолжает время от времени блуждать по стенам. Каждые несколько часов он отпрашивается отдохнуть.
Сигналу удалось пробиться. База приняла отчет и через несколько часов прислала ответ — поскольку медицинская программа не выявила нарушений, значит отклонение у Грога скорее психическое, нежели физическое. Врачей прислать не могут, однако велели наблюдать за великаном и при малейшей агрессии запереть и связаться с куратором.
Долбаные идиоты! К сожалению, сделать пока все равно ничего нельзя. С Грогом творится неладное, растения сделали с ним что-то, повлияли на разум. Буду продолжать следить.
Зловоние усилилось. Работаю в респираторе. Очистил каждый закоулок станции, но через час запах вернулся. Грог отлучается каждые два часа, часто шепчет себе под нос. Попытался с ним поговорить. Он молчит, томительно ждет, пока я уйду.
Решил схитрить и обшарить его дом, пока Грог снимал данные с роботов-копателей. Ничего. Отвратительный запах пробивается даже через респиратор.
Нашел источник запаха. Не знаю, что написать. Меня переполняют эмоции. Не последняя из них — страх. Воспользовался карточкой доступа. Как только Грог закрыл дверь, я подождал пару минут и ворвался внутрь. С трудом подавил крик. Грог стоял на коленях перед коробкой с высоким темно-зеленым растением. Открытый потайной шлюз без слов отвечал где великан прятал зловонного гостя. Стебель и ростки окрепли, на каждом из них виднелись тонкие красные усики. Вверх уходил толстый ствол, заканчиваясь круглой вершиной, из которой, словно надутый воздушный шар, свисало нечто большое, покрытое оболочкой, похожее по форме на кабачок или баклажан с Земли, только серого цвета. Из нижней части плода высунулся еще один жгутик и обвился вокруг шеи Грога.
С трудом сбросив оцепенение, я вызвал Мико и попытался разорвать жгут, но он оказался слишком крепким. Подоспевший на помощь Мико вытащил электронож и через пару минут смог отпилить тонкий красный язычок. Грог тут же грохнулся на спину и заорал от боли.
— Твоя мать! Что за херня? — заверещал Мико.
— Заткнись и помоги мне!
Мы оттащили Грога в медотсек и вернулись обратно с репульсатором. Растение оказалось слишком тяжелым, чтобы вынести на улицу. Отошли на пару шагов и выстрелили. Робот тут же включил систему пожаротушения, обдав нас с потолка ледяным душем. Но содрогнулись мы не от холода мелких капель, а от того, что наш выстрел не оставил ни малейшего следа на растении.
Мико выдал долгое удивленное и витиеватое ругательство. Я же вновь ощутил подступающее оцепенение.
Дополнением к ужасу стала погода — ветер пресек все возможности связаться с базой.
Весь прошлый вечер мы пытались разрезать, взорвать или растворить растение в кислоте. Ночью сменяли друг друга, утром продолжили с новой силой. Ничего. Мико предложил принести тестер и просканировать зеленого противника на предмет слабых мест.
«Биоматериал с широко развитой клеточной структурой, вероятно наличие дыхательной системы наравне с фотосинтезом». Так сказал компьютер. Он что-то еще добавил про кровеносную и нервную систему, но я почти не воспринимал научные термины. Наш незваный гость был одновременно растением и животным! Оно могло дышать, могло отвечать на раздражители и еще, вероятно, манипулировать сознанием. Среди череды роящихся в голове вопросов больше всего интересовал один — каким образом растение оказалось в домике Грога?
— Принес, — едва слышно ответил он, когда мы с Мико устроили бедняге допрос, — подобрал последний живой шар. Не мог дать умереть. Вырастил. Говорил с ним. Следил. Он как мы, только умнее. Он зовет меня. Он хочет освободиться. Я видел. Я соединился с ним. Он ждет.
Грог попытался подняться с койки, но я вкатил ему успокоительное. Бедняга, что же с тобой сотворили?
Ветер за окном усилился, станцию заметало ледяной крошкой. Чертов холод, он повсюду. А еще зловоние. Сладковатое, тошнотворное, проникающее через кожу зловоние. Оно не дает мне уснуть. Я слышу шепот. Там, в углу комнаты. Тихий, но такой навязчивый шепот.
Наконец-то смогли связаться с базой. На этот раз обещали выслать челнок, как только утихнет ветер. Интересно, чем они обеспокоены больше — состоянием Грога или ожившим растением? Хотел бы я поменяться с ними местами и посмотреть, как эти бумажные черви попытаются не сойти с ума, пока тело сотрясает дрожь, а в ноздри лезет отвратительный запах гниения.
Чтобы хоть как-то отвлечься, просмотрел информацию о растении — полая костная основа, покрытая корой, внутри сок и нечто, напоминающее кровь — что же ты такое?
Грог по-прежнему в медотсеке. В сознание не приходит. Вновь ощущение сквозняка, за окном ветер и ледяное крошево…
С растением что-то произошло. За ночь кокон оторвался и лежал на полу. Мико клялся, что во все глаза смотрел за пришельцем, лишь на миг выйдя в туалет. Дурак! Кокон оказался пуст, что бы в нем ни находилось, оно прячется в недрах станции. Само растение потемнело, пульсация прекратилась. Я надел защитную перчатку и осторожно дотронулся до листьев. Они тут же надломились, обнажив полусгнившие кости, на пол упали темные капли. Не прошло и пары часов, как растение окончательно сгнило и развалилось. Почти сразу после этого запах ослаб, что позволило снять респиратор.
За оставшийся день мы обошли станцию, отсканировали каждый угол, обшарили каждую возможную нычку. Пусто. По правде говоря, я даже не знал, что ищу. Может в коконе и не было никого?
Вечером Мико предложил уничтожить оставшиеся семена. Я согласился. Мы вынесли их и сожгли в термопечи. Клянусь, вместе с треском я слышал стон.
Помощи все нет. Ветер яростно налетает на станцию. Кажется, он еще больше усилился. Ощущение, что даже тройные окна бьет дрожь.
Метеодатчики показывают, что непогода стихнет через пару дней. С базой связи нет.
Грог все еще лежит в медотсеке. Он ничего не говорит, не ест, не шевелится. Программа фиксирует жизнь, но сколько она продлится?
— Оно соединяться с ним, — тихо произнес Мико, — мы уничтожать, оно не отпускать.
Давай же, великан! Ты сможешь, я знаю!
Грог мертв. Сегодня навестил его, а по дороге назад приметил маленькую темную лужицу. Опустился на корточки, увидел еще одну лужицу под койкой. Инстинкт самосохранения сработал позже, чем я успел сунуть руку и коснуться мягкой склизкой массы. В тот же миг Грог дернулся и с внутренней стороны койки на пол упал большой белый червяк. Толстый, он проворно выскользнул и постарался уползти, но я успел достать его стулом. Пока червь переворачивался, я подскочил и раздавил его. Раздался жалобный вопль. Желеобразное тело затрясло, показались бледно-серые внутренности. Я топтал и топтал, пока противник не перестал шевелиться.
Мико сказал, что нашел меня спустя два часа рядом с останками червя. Говорит, я плакал и ругался одновременно. Мы перевернули Грога, его спина оказалась прогрызена, внутренности почти отсутствовали. В оболочке из кожи шевелились пять розовых комочков. Завидя нас они бросились наутек. Двух мы смогли убить, но остальные выскочили из медотсека и скрылись в вентиляции.
Три часа мы обыскивали станцию, ощущая долбанное дежа вю. И вновь ничего. Хитрые бестии каким-то образом избегали сканеров. Мы вернулись обратно. Грог уже затвердел и отяжелел, почти превратился в камень. Мы накрыли приятеля простыней, притащили тележку и перекатили на нее тело. Морга на станции не планировалось, пришлось выкатить беднягу на поверхность. Боже, как же там холодно!
Весь прошлый вечер и ночь обыскивали станцию. Пару раз замечали вытянутые тени, перебегающие дорогу. К утру валились с ног от усталости. Поспали пару часов, сменяя друг друга. Затем продолжили поиски. Очередная попытка связаться с базой провалилась. Днем ветер был слишком силен. Хотя на Новой Церере один черт, что день, что утро, что вечер, — холод и вечная серость.
Челнок так и не появился. Удалось прикорнуть всего час. Ночью слышали шепот. Понятный и не понятный одновременно. Словно слова меняли местами, переставляли буквы, составляли предложение на разных языках, пытаясь нас запутать. Иногда Мико смотрит в одну точку, замирает, будто прислушивается или видит то, что не подвластно мне. Я боюсь, что он может стать как Грог. Постараюсь дать ему больше времени на отдых.
Мико пропал! Почти всю ночь я пытался соединиться с базой, пока приятель отдыхал. Клянусь меня сморило на секунду! И тот сон, когда я открываю глаза и вижу сгорбленную фигуру приятеля, медленно шагающего к выходу. Я смотрел, словно завороженный, но не мог пошевелиться. Это шепот! Мерзкий шепот, доносящийся отовсюду. Он заставил меня уснуть и увел Мико. Он навеял дикие фантазии сновидений, в которых Мико отрешенно посмотрел на меня, прежде чем закрыть дверь, а его губы шевелились, силясь что-то произнести.
Обошел станцию. Устал… больше не могу. Несколько дней не высыпался. Шепот все громче. Помощи нет. Нужно поспать, но не могу.
Открыл файл с отчетом по анализу растения. Много научной лабуды, да еще текст расплывается, вызывая сильнейшее желание уснуть на клавиатуре. Удалось понять то, что по своей структуре растения были чем-то вроде промежуточной стадии. Их можно сравнить с бабочками, которые из гусеницы превращаются в куколку и только потом обретают возможность летать. Вопрос в том, кто те твари, что вылупились из червя? Уже бабочки или еще гусеницы?