— Всё верно, — кивнул Бен. — Ты практически повторил наши инструкции. Так в чём же противоречие? Признайся, Майк, ты просто человек, одержимый своими внутренними демонами, тот, кто не смог пережить очередной год в металлической коробке посреди вакуума и звёзд в полном одиночестве.
— Чёрт возьми — да, мы первооткрыватели, но не планет! — взревел вдруг Доджсон, словно слова Бена разъярили его. — Подозреваю, мы их столько пролетели за все эти годы! Но нет, нас, маленькую команду самоубийц, бросили на передовую, поручили узнать что там, в самом конце, если в этой Вселенной вообще есть конец! Не веришь, Бен? Что ж, посуди сам. Мы дежурим по году, верно? Затем один погружается в криосон, а в течение суток просыпается его сменщик, верно? Что ж, Бен, сейчас семьсот тридцать первый день моего дежурства. Мне уже год назад был дан сигнал лечь в этот ледяной гроб, но я разрушил его к чертям — как легко, оказывается, сломать эту систему! Снаружи капсулы и ядерным взрывом не возьмёшь, а вот изнутри…. Мне хватило и обычного разводного ключа. Но ты не проснулся. Никто не проснулся, и я всё еще здесь один. Я угодил в их ловушку, и сколько мне теперь видеть… это? И я принял решение…. Так скажи же мне, видишь ли ты моё тело? На что оно похоже — на свеженький труп, выделяющий неимоверное количество весьма ароматных газов, или же высохшую мумию, а то и одни лишь кости?
Снова взглянув на труп Майка, Бен понял, что вопрос о том, сколько он тут может лежать, уже несколько раз проскакивал у него в голове. Он совершенно не разбирался в том, при каких условиях и как быстро разлагаются мёртвые тела, но превратиться в мумию хотя бы даже за год дежурства…. Неужели Майк прав, и между сменами проходит действительно больше, чем один день?
— Намного больше, — продолжал Доджсон. — Годы, может, десятилетия — я не знаю, какой тут принцип. Возможно, все эти пробелы не нормированы, они просто корректируются каждый раз, когда требуется наша помощь. Так сколько же всё-таки прошло лет с начала полёта — двадцать девять или двести девяносто? Страшно даже представить, а спросить так и вовсе не у кого — как удобно, на связь мы выходить не можем, хотя все собранные данные исправно куда-то отсылаются. А всё потому, что никто не хочет разговаривать с живыми мертвецами, у которых одно предназначение: верная смерть где-то там, где даже звёзды не рождаются. Иронично, не так ли: они говорили о нашем спасении, о важности экспедиции, но на самом деле никто про полёт даже не узнает, кроме кружка избранных, наблюдающих за нами.
— Теория заговора? — хмыкнул Стоун. — К этому ты пришёл? Да ты сам мог спровоцировать задержку в моём пробуждении. Сам же сказал — сломал капсулу, сломал систему. Вот ты и сидел тут всё это время из-за своей же ошибки….
— Как же я был слеп…. Но я прозрел, когда увидел эту тварь! Не так-то легко это было сделать, но у меня получилось — и вовремя. Она просто смотрела на меня, а я…. Я этого не заметил, и это чуть не стоило нам всем жизни. Ох, Бен…. Оно не сводит с меня глаз!
— Да про кого ты говоришь?! — воскликнул Бен. — Кто на тебя смотрел?
В пустом отсеке его слова прогремели подобно грому, и Бен на секунду и впрямь испугался, нет ли ещё кого живого на «Фронтлайне» — того, кто мог бы его услышать, или, как сказал Доджсон, смотреть на него прямо сейчас, в эту самую минуту. Но нет, это полный бред, сказал Бен сам себе, на корабле стоит первоклассная система видеонаблюдения и оповещения. Все системы работали — это можно было видеть по мигающим огонькам, хотя изображение отсутствовало, поскольку Майк их все использовал для своей маниакальной цели: донести свои параноидальные мысли как можно более доходчиво:
— Мне удалось нарушить работу двигателей и остановить корабль, дабы мы не попали в ловушку. Возможно, однажды ты проснёшься и тебе удастся исправить неполадки и продолжить полёт — к тому времени мне уже будет всё равно — но заклинаю тебя, Бен, не делай этого. На этом корабле можно прожить много-много лет. Бесцельных, скучных лет, но всё же это твоя жизнь и жизни остальных Наблюдателей. Я же не могу смириться с таким исходом, не могу больше ждать наедине с… и моя судьба уже предрешена. Но у вас есть выбор. Погибнете с честью или проживёте тихую и мирную жизнь посреди звёзд — решать вам. И на этом…. Прощайте. Но никогда не забывайте: оно смотрит прямо на вас!
Видео оборвалось. У Бена отлегло от сердца: он опасался, что Майк записал и момент выстрела, но этого не произошло — и на том спасибо. Звуки снова исчезли, оставив Наблюдателя наедине с почившим коллегой, своими мыслями и планетой, на которую датчики на панели управления даже не реагировали, что означало её непригодность для жизни людей. Великое ничто окружало Бенджамина, а он только и мог, что дивиться поистине шокирующему положению вещей, выпавшему ему на долю в самом начале смены. Как будто остаться одному (ну, практически одному) посреди бесконечного космического пространства и так недостаточно.
Всё, чего в данный момент так рьяно хотел Бен — так это нормализации сложившейся ситуации: Майк развёл бардак, а ему придётся прибраться за своим сумасшедшим коллегой. Что ж, если от этого гнетущая атмосфера рассосётся. То Бен этому будет только рад.
— За дело! — нарочито бодрым голосом воскликнул Бен как ни в чём не бывало.
Бесконечные раздумья, ужас от случившегося, самокопание и разговоры наедине с собой — всё это подождёт. Сейчас нужно избавиться от призраков прошлого Доджсона, которые охотились теперь и за Беном.
Несколько часов спустя Наблюдатель Стоун без сил плюхнулся в кресло в комнате наблюдения — не то же самое, в котором не так давно восседал труп безумца, хотя Бен и выдраил тот стул, и он стал как новенький, но в другое такое же. Так было спокойнее.
Пункт наблюдения преобразился: осколки с пола исчезли, а свет излучали все лампы на потолке без исключения, мониторы вновь стояли на своих местах, а тело Майка «похоронено», то есть выпущено прямо в открытый космос согласно уставу. Даже разломанную капсулу Бену удалось вычистить и закрыть. Она так и не заработала, ведь починка подобного устройства весьма сложна, да и необходимости в ремонте пока не было, но хотя бы вида была пристойного. Что же касается двигателей…. С этим дела обстояли не так уж и важно.
— Дневник Бена Стоуна, — произнес Бен, устало протирая глаза. — Я сделал всё. Ну, или не всё, но то, что мог, уж точно исправил или восстановил. Главный пункт наблюдения сияет, как новенький, криокапсула Майка в комнате для сна запечатана, а сам её хозяин…. Что ж, не в первый раз мне приходится хоронить людей, а уж Доджсона я и не знал почти, так что в этот раз было гораздо легче. Засунул тело в специально подготовленный для этого мешок — признаться, меня эти тряпки пугали всегда — и выбросил его через шлюз прямо по направлению к планете, возле которой мы остановились. Возможно, Майк даже станет первым, кто приземлится на этом гигантском шаре. Первооткрыватель даже после смерти…. Кстати, раз ж я заикнулся о том, что мы так и дрейфуем вместо того, чтобы лететь…. Я пока не знаю, как починить двигатели. Доджсон неплохо постарался, выводя их из строя. Придётся изрядно повозиться и фактически научиться собирать двигатели с нуля, но я обязательно постараюсь. Если не получится, то стоит обратиться к Кларку — он проснётся следующим, а уж его инженерные навыки сомнениям не подлежат.
Он сделал паузу и посмотрел в иллюминатор на сияющую бледным светом новую планету. Может, стоит дать ей имя? Ведь она надолго станет его новым соседом, ведь неизвестно, когда ему удастся сдвинуть «Фронтлайн» с мёртвой точки. Возможно, это случится даже не в его смену.
— Касаемо Майка Доджсона. Я прихожу ко мнению, что его разум не совладал с возложенными на Майка обязанностями, с порученной ему миссией. Одиночество и замкнутое пространство корабля окончательно свели его с ума, заставив сломать многие системы космического судна и покончить с жизнью. Поломка же криокапсулы Доджсона, полагаю, привела к сдвигу во времени, и я, следующий Наблюдатель, проснулся гораздо позже, чем должен был. Так я объясняю состояние тела Доджсона: без сомнения, оно пролежало в пункте наблюдения очень долгое время. Кроме того, анализ данных с камер наблюдений и датчиков показал отсутствие на корабле каких-либо «тварей» и прочих инопланетных организмов, растений, либо бактерий, поэтому неизвестно, кто же всё-таки наблюдал за Майком. Его же собственная паранойя, видимо. Я составил полный отчёт о ситуации и отправил его на Землю. Понимаю, помощи ждать безнадёжно, но вдруг они…. Впрочем, неважно. Что ж, на этом всё.
Бен вздохнул и откинулся на спинку кресла. Нужно выкинуть плохие мысли из головы, хоть это будет и очень непросто. Впереди ещё долгий год, а ему многое предстоит сделать. Не хватало ещё заразиться безумием своего коллеги. Ведь с тех самых пор, как он посмотрел его предсмертное послание, голову не покидала мысль, что за кораблём и впрямь кто-то наблюдает. Сначала Бен списывал это на видео Майка и на его же труп, но теперь ничего этого не было в пункте наблюдения, но тогда почему здесь так тревожно?
— Здесь никого больше нет, — сказал Бен сам себе, словно заклинание. — Только четвёрка товарищей, спящих беспробудным сном. И только.
Он постарался расслабиться, глядя вперёд перед собой. Бен не прочь был бы увидеть перед собой россыпь миллионов звёзд, переливающихся светом, но белоснежная планета заполонила собой всё пространство, не давая заглянуть за себя, хотя в «чёрной бездне» прямо посередине то и дело проглядывался некий блеск, словно это звёзды сверкали на той стороне. Но нет, то было лишь какое-то отражение….
— Нет, ей всё же стоит придумать название, — задумчиво произнёс Бен. — Может, что-то связанное с бильярдом? Мне, конечно, многие планеты напоминают шары из этой игры, но тут белая планета с чёрным кругом посередине. Как восьмёрка, но в негативе. Или как….
В голове почему-то вновь раздался голос проклятого Майка Доджсона: «Оно смотрит! Оно смотрит прямо на вас!».