Из глаз Виктора Пайнса потекли слезы. Он шумно запыхтел, зашмыгал носом. Речь биолога сделалась бессвязной и невразумительной. Голова его затряслась…
— Пож. жа… луста… По… гите… Ды… шать… Не могу… ды… Пожа…
— Нужно успокоительное! — крикнул Акимов. — Джемма, сделайте ему укол. У вас есть что-нибудь в вашем медицинском чемоданчике?!
Джемма растерянно покачала головой.
— Мед. отсек… — прохрипел биолог. — Пожа. лста..
— Что вы мечетесь, как курица?! Бегите в медотсек — там наверняка есть нужные препараты! — взревел Акимов. Потерять Виктора Пайнса именно теперь, когда тот, наконец, заговорил о чем-то важном — это было бы крайне глупо и не входило в планы начальника. — Скорее!
Джемма кивнула и бросилась по коридору в медицинскую лабораторию. Они слышали, как грохочут и звенят, подпрыгивая, листы металлического настила под ее тяжелыми защитными ботинками. Потом топот затих. И воцарилась тишина. Пару минут они ждали с напряженными лицами, что Джемма прибежит обратно со шприцом успокоительного наперевес. С таким же грохотом и топотом вернется к ним…
Но тишина встала. Словно гигантская пробка закупорила весь мир звуков.
Даже Виктор Пайнс больше не сипел и не хрипел. В мертвой тишине Акимов и Аксель услышали, как сочно шмякнулся с головы биолога еще один лоскут подгнившей перемороженной кожи, когда новая довольная ухмылка расползлась по лицу покойника.
Акимов посмотрел… и рванул к выходу. Аксель Грац — за ним. Неприятная догадка явилась обоим сразу — бессмысленная, нелогичная…
Но, как оказалось, правильная. Финишировав с разрывом в пару секунд у медицинского отсека, они убедились: Джемма мертва.
Нижняя часть ее тела — ноги в тяжелых ботинках и туловище в защитном костюме — валялись в луже крови перед входом в лабораторию, отсеченные массивной стеклобронированной дверью, а над верхней частью — головой, плечами, руками — усердно трудились два медицинских робота: бережно срезали одежду с мертвой Джеммы, выбривали волосы на ее голове, очищали кожу какими-то растворами, очевидно, подготавливая операцию…
Появление двух мужчин за стеклянными дверями отвлекло роботов лишь на пару секунд: деловито помигав в их сторону красными и зелеными лампочками, они отвернулись и вновь занялись Джеммой.
— Ну, что там? Дверь в медотсек сломана, да? А тамошние роботы сумасшедшие, — пожевав черными губами, сообщил Виктор Пайнс, когда Акимов и Аксель, потрясенные увиденным, вернулись в рубку.
Неизвестно почему, но перед глазами Акселя теперь постоянно маячило видение мертвой… Не Джеммы, нет! Линды. Изображение было нечетким, казалось сотканным из тумана; оно было, скорее, досадной помехой зрению, полупрозрачной дополненной реальностью… Но все же оно было — горькой приправой к действительному существованию Акселя Граца, оно присутствовало и ощущалось теперь во всем, что он делал, видел, слышал, осязал. Мертвая Линда — с откинутой назад головой, неестественно далеко выгнутой шеей и судорожно поблескивающей под его, Акселя, рукой голубоватой трахеей… «Я обещал вернуться. Но я не хочу. Не стоит,» — завороженно разглядывая разорванную шею Линды в своем видении, думал Аксель…
— Господи ты боже. Нам нужно отсюда выбраться! Чертовски неприятное ощущение, что на нас поставили капкан. Все это какой-то бред! — Вид у железного и бесчувственного Акимова был уже вовсе не такой железный и бесчувственный, как прежде.
— Ты, кусок замороженного дерьма! — закричал он на мертвеца. И вдруг умолк, что-то сообразив. — Постой-ка, приятель!.. А ведь это, должно быть, ты убил всю свою команду! Ты, ублюдок! — Акимов навис над креслом, где лежало тело Виктор Пайнса, и угрожающе упер руки в бока. — И теперь просто заметаешь следы!
— Пфф… — фыркнул мертвец. И скорчил грустную физиономию. — Зачем мне это? Я ведь умер уже. Не все ли равно?
Акимов застыл с озадаченным лицом. Но через секунду заорал снова.
— Ты убил Джемму!
— Приятель…
— Не смей говорить мне «приятель»! Вон-н-нючий кусок дохх-ххлятины! — От злости Акимов начал слегка заикаться. — Чтоб ты сд-д-дох!
— Ну… Мне ведь и так недолго осталось, — смиренно заметил покойный. — Нет. Я никого не убивал. Не понимаю — к чему наговаривать напраслину на беззащитный труп? Ну, забыл я про ту чертову дверь! У живых людей, случается, плохая память. А вы чего-то хотите от покойника?
— Стоп. Действительно. Ты не можешь быть настолько умным. Загнать нас, как безмозглых кроликов… И чтобы все это спланировали прожаренные микротоками мозги?! Промороженные за столько лет синапсы… Нет, нет, нет. Тут есть какой-то секрет! Я угадал, приятель?!
— Я с самого начала вам говорил… Я же ничего не скрываю. И не собираюсь даже! Вам надо было всего лишь меня выслушать! Внутри меня опасный вирус. Именно он во всем виноват. Именно поэтому я был вынужден выбросить остальные тела и подготовить систему на случай, если…
— Ага. Значит, вирус во всем виноват? Должно быть, ты скажешь, что это вирус агрессии. Да?! Потому что ты не убийца. Ты белый и пушистый. Святоша! Может быть, ты даже назовешь себя Спасителем?! Убивая всех подряд… Вирус!!! Откуда же он взялся?! Ну, говори, приятель!!! Давай, ври, не стесняйся! — Акимов орал и размахивал руками, уже нисколько не пытаясь сдерживаться. Но мертвый Виктор Пайнс был само спокойствие.
— Просто выслушай. Там, возле Новой Калифорнии, я сделал открытие…
— Ха!
— Да, открытие… Когда мы все перессорились из-за сигнала неизвестных нам разумных существ, исходящего с планеты, на которой никого и ничего не было… А мы ведь неоднократно имели возможность в том убедиться! Когда все переругались, обсуждая — имеем ли мы моральное право покинуть неприютную звездную систему, заботясь в первую очередь о себе и собственных детях, то есть о своем будущем… Вместо того, чтобы разгадывать, быть может, единственную и самую главную тайну Вселенной — тайну иной жизни, иного разума… Который, вполне вероятно, ждет от нас помощи… Так вот. Эти споры привели нас к исключительно острым конфликтам. В закрытом коллективе, в момент психического напряжения… Короче говоря, дело дошло до откровенной вражды и… насилия. Каюсь: я тогда смалодушничал. Часть команды подняла бунт: они арестовали капитана, старшего штурмана убили в потасовке… Я решил, что ничем не смогу помочь этой группе взбесившихся людей. Я заперся в своей каюте и начал рассматривать проблему с самого начала. Как говорили древние римляне: от яйца.
Есть в мире науки области информации, вроде бы вполне открытые, у всех на виду, но в то же время — о них как будто не помнят. Это вроде темной материи во Вселенной: постоянно действующий фактор, участвующий во всем, где-то подспудно учитываемый всеми. Но… никем и никогда не обсуждаемый! Фигура умолчания. В случае с вирусами это факты, которые кажутся слишком фантастичными только потому, что уж больно унизительны они для антропоцентричного мира, выстроенного на Земле гордым Человеком Разумным…
— Ближе к делу, — угрюмо велел Акимов разболтавшемуся мертвецу. Начальник группы сидел, согнувшись в три погибели, обхватив руками голову, уперев локти в колени, и не подымал глаз.
— Да, да. Так вот. Факты. Они были установлены еще в прошлом веке… Самой могучей и влиятельной силой на Земле является не человеческая раса, а вирусы. Во-первых, это самая многочисленная форма жизни на планете. Одно время люди тешили себя мыслью, что вирусы — неорганическая материя, но это оказалось не так. Вирусы, конечно, безусловные паразиты… Но они воспроизводят себя, они мутируют, фактически — обучаются… Они начинают и заканчивают эпидемии, регулируя популяции других биологических видов. Именно они управляют фотосинтезом на Земле. Вы знали об этом?.. А вы знаете, что ни один человек — будь он хоть трижды венцом творения — не может появиться на свет, если только его, еще на стадии оплодотворенного яйца, не защищает особый вирус? Специальный вирус-защитник, он не позволяет другим вирусам и бактериофагам атаковать крохотный эмбрион. И после всего этого люди почему-то продолжают считать себя главным биологическим видом на Земле!
Но суть даже не в этом. Вдумайтесь вот в какой факт. Биологам известны вирусы, управляющие поведением живых организмов. Есть вирусы, которые развиваются и размножаются в желудке коров, хотя их жизненный цикл начинается вне этого благословленного и комфортного для них места. Что делают эти вирусы? Находясь в виде спор в траве, они прикрепляются к нервной системе муравьев, заставляя несчастных взбираться на самый верх высоких травинок… где их поедают вместе с травой коровы. Таким образом эти вирусы попадают в свой земной рай, где и проводят жизнь, пока не настанет время расселять потомство. Тогда они покидают корову… Известен еще вирус, размножающийся в тканях головного мозга кошек. Прежде, чем найти свою кошку, вирус поселяется в теле мелкого грызуна… А в нужный момент — заставляет мышь или крысу выйти на открытое пространство… Где их находит и поедает кошка. Поскольку вирусы обитают везде, и нету таких существ, внутри которых не жили бы вирусы, ученые стали называть это все симбиозом биологических видов… Но, сдается мне, у нас просто не хватает духу признать очевидное…
— Черт, приятель… До чего же мерзотно все, что ты рассказываешь! — не выдержал Акимов. Он выглядел очень усталым. Глаза начальника санитарной службы поблекли и запали. — К чему ты клонишь, в конце концов?!
Труп пожевал почернелыми губами. И ответил:
— Не было никакого сигнала с Новой Калифорнии. Планета Земля — огромный организм-симбионт — переполнилась неким весьма вредным биологическим видом… И тогда его вирус-паразит… А вернее всего — вирус-управляющий, вирус-руководитель… Вирус-бог, вирус-отец и вирус-дух святой… Велел человекам: летите отсюда! Ищите себе новый дом. Плодитесь и размножайтесь в другом месте. Отыскивайте новый путь. Человечеству нужна эволюция. Нужны какие-то качественные изменения, новые стадии жизненного цикла. И мы полетели… Что мы при этом думали? Что мы открываем новый мир для людей. Романтика, черт возьми. Человек покоряет космос! Человек освобожденный, разорвавший путы земного притяжения, человек звездной эпохи…