размещался, как птенец,
(я скажу вам, гнезда эти
были больше всех на свете!),
он смеялся и кричал,
на вопросы отвечал:
"Да, сыны мои прекрасны,
я растил их не напрасно,
и теперь я, их отец,
будто в гнездышке птенец!"
В день мы сорок километров
проезжали незаметно.
Знали мы, что наша цель —
посреди пустых земель.
Счастлив садовод отныне:
сад цветет среди пустыни!
"Здесь пески — откуда ж тут
Розы яркие растут?"
Всех мы в гости приглашали
и плодами угощали.
Все благословляли нас!
Вот и кончен мой рассказ."
Летающий дом
"Ну и ветер сегодня! Смотри!" —
изумленно Гузмай говорил. —
"Этой ночью еще он возрос
и деревья он в парке унес.
А потом до того разыгрался,
в приоткрытые окна врывался.
А кровать-то моя под окном,
уж не чаял забыться я сном.
Задремал и сразу проснулся.
Вижу — дом мой внезапно раздулся!
Ветер в окна врывался, спеша,
и раздул бедный дом, будто шар!
Задрожал я от страха мгновенно,
лишь увидел я круглые стены,
а когда начал пол закругляться,
то решил я отваги набраться.
Бедный дом мой! Он весь поменялся!
И внезапно с земли он поднялся,
и решил я: скорее, скорей
должен выпрыгнуть я из дверей,
что немедля проделал я ловко,
прихватив из кладовки веревку.
И поскольку я действовал споро,
дом успел привязать я к забору.
И всю ночь у забора сидел,
и стерег, чтобы дом дом не взлетел,
не унесся бы в дальние страны.
И всю ночь был мой дом под охраной.
Ну, а только восток заблистал,
сдулся дом, и обычным он стал.
Посмотри-ка: стоит он спокойно,
да и выглядит, в общем, пристойно."
В небесах
"Что ж, — сказал Гузмай, — отлично.
Вот рассказ вам необычный.
Это правда до конца,
до последнего словца!
Как однажды жарким летом
я взлетел за птицей следом,
и не видели меня
ночь и три-четыре дня!
Я затем взлетел за птицей,
чтобы от жары укрыться.
Я-то знал, что там сейчас
попрохладней, чем у нас.
После жаркого Эйлата
так манит небес прохлада!
Дует ветерок в тиши...
Просто — отдых для души!
И, засахарены снегом,
тучи движутся по небу.
Из мороженного тут
горы целые растут!
Там, в мороженном, гулял я
и его же поедал я.
Снег обедом мне служил.
В нем и спал я, в нем и жил.
Но внезапно — что ты скажешь! —
я схватил ужасный кашель.
Лишь тогда, совсем больной,
возвратился я домой."
Чудо-птица
Наш Гузмай на сказки скор.
Все их знают с давних пор.
Только он не даст скучать,
не устанет сочинять:
"На суку уселся дрозд
и вперед направил хвост.
Честно! Врать я не люблю!
Он назад направил клюв!
Странной птица та была!
И она яйцо снесла.
Вышел птенчик из яйца.
Посмотрел я на птенца:
Предо мной обычный дрозд:
он назад направил хвост, —
(видите! Гузмай не врет!) —
Клюв направил он вперед.
Только выйдя из яйца,
птичка пела без конца,
беззаботна, весела,
а потом яйцо снесла.
Вышел птенчик из яйца,
посмотрел я на птенца,
вижу — все наоборот!
Он направил хвост вперед! —
(Верьте! Врать я не люблю!) —
Он назад направил клюв!
Только выйдя из яйца,
птичка пела без конца...
И, скажу вам без прикрас,
так случилось сотню раз!
Я могу для вас опять
все с начала рассказать!"
В брюхе у акулы
Гузмай сообщил нам:
"Сейчас в самый раз
поведать вам странный, чудесный рассказ!
Когда это было — не помню сейчас.
Пошел я рыбачить в предпраздничный день.
Вдруг вижу — акула мелькнула в воде,
подплыла и смотрит.
Ну, все, быть беде.
И эта акула не долго ждала,
наживку сглотнула и леску взяла,
и удочку стала так сильно тянуть,
что я не успел даже глазом моргнуть —
погасло, исчезло сияние дня,
поскольку акула сглотнула меня!
...Поверьте, что вам не приснится во сне
то, что я увидел в желудке у ней,
поскольку, клянусь вам, что даже я сам
вначале своим не поверил глазам.
Гляжу я направо, налево гляжу
и вижу гостиницу! Я подхожу.
Огромнейший дом, этажей двадцати!
Так что же мне делать? Решаю войти.
Вошел, осмотрелся я: ну и дела!
Картины на стенах, кругом зеркала,
ковры и портьеры, повсюду цветы.
Давно я не видел такой красоты.
И тут же открылося много дверей,
и вышло ко мне очень много людей.
И что ж я услышал?
"Прошел всего месяц
с тех пор, как спокойно стояла на месте
гостиница эта в далеких краях.
Но буря случилась на тех берегах.
Волна все залила и перевернула,
и тут-то из моря явилась акула,
раскрыла огромную пасть широко
и съела гостицу всю целиком!
Однако же, мы приспособились тут,
и создали даже какой-то уют.
У нас никогда не кончается пища,
поскольку акула для нас ее ищет,
глотает нам фрукты, гусиный паштет
и рыбных консервов для нас на обед!"
Вот так я и прожил примерно неделю
В желудке акулы, в подводном отеле.
Но что-то акула там вдруг проглотила,
и нами акулу на берег стошнило.
И то, что сейчас я не умер, а жив, —
вот знак, что в словах моих не было лжи!"
Дом Гузмая
Гузмай начинает рассказ свой:
"Ну, что ж.
В огромной столице по имени Ложь
с утра, а точнее, с шести до пяти
на свет я родился и начал расти.
В том городе праздник все ночи подряд,
дома там обычно на крышах стоят,
бульвары по небу плывут сквозь туман,
а в центре привольно шумит океан.
Был самым прекрасным на свете наш дом,
и много чудесного видели в нем.
Мы очень любили дремать на качелях
и каждую ночь там стелили постели.
А в ванной нам краны совсем не нужны,
нам воду из хоботов лили слоны.
Верблюд там у двери пристроился спать.
Он был для гостей, как складная кровать.
Глаза у совы были как фонари!
Да, чудный был дом это, что говорить!
Родившись, я сразу вскричал что есть духу:
"Сгоните мне с носа противную муху!"
И мама поднялась, чтоб муху прогнать,
и понял я, что меня любит она.
И к нашему дому явился мудрец,
в глаза мне взглянул и сказал:
"Наконец!
Свершилось!"
Прославлен наш город с тех пор:
родился в нем гений,
Гузмай-фантазер!"
Перевод М. Яниковой