Москва
«ХУДОЖЕСТВЕННАЯ ЛИТЕРАТУРА»
1977
*
Поэты
ГЕРМАНИИ
ИТАЛИИ
ФРАНЦИИ
ПОРТУГАЛИИ
ИСПАНИИ
АВСТРИИ
ПОЛЬШИ
ВЕНГРИИ
АНГЛИИ
Вильгельм Левик
Избранные переводы
в двух томах
Том II
Москва
«ХУДОЖЕСТВЕННАЯ ЛИТЕРАТУРА»
1977
C 63
Л 36
Оформление художника
Г. КЛОДТА
*
70404-241
Л ––––––––––– 167-77
028(01)-77
Из португальской поэзии
Луис Камоэнс
1520-1584
Порой Судьба надежду мне дает,
Что скоро я утешен буду ею,
И я при этой мысли так пьянею,
Что все во мне и пляшет и поет.
Я слышу музы радостный полет,
Но тут любовь, боясь, что я прозрею,
Придумывает новую затею
И муку вновь, как слепоту, мне шлет.
Вы, горькой обреченные заботе!
Рабы любви, когда вы здесь прочтете
Все тайное, что вверил я стихам, –
Рассказ правдивый о печальной были, –
О, если вы подобно мне любили,
Как много скажет эта книжка вам!
* * *
Я бросил щит, едва был начат спор, –
Гордец, обезоруженный мгновенно,
Я понял вдруг, что не избегнет плена,
Кто вызовет на бой ваш дивный взор.
Вы только отягчили мой позор,
Мне на раздумья время дав надменно.
Я бился храбро, но признал смиренно,
Что глаз таких всесилен приговор.
И, покорен красавицей строптивой,
Я уступил необоримой силе.
Судьба слепа, и слеп ее закон.
Но небо мерит мерой справедливой:
Вам славы нет, хотя вы победили,
Но слава мне, пускай я побежден!
* * *
Колокола сзывали в божий храм,
И люди шли, как реки льются в море,
Чтобы того прославить в общем хоре,
Кто указал пути к спасенью нам.
Но притаился бог незрячий там,
И я в груди стрелу почуял вскоре,
И он сломил мой разум в жарком споре,
Прекрасный лик явив моим глазам.
Язычник одолел меня во храме,
Но я в душе не чувствую укора,
Слепого супостата не кляну.
Я дал ему обвить меня цепями,
Я славил этим вас, моя сеньора,
И жаль, что прежде не был я в плену.
* * *
В огне гореть таким, как ты, пролазам,
Злодей Амур, мой хитрый супостат!
Твой лук и стрелы – все, чем ты богат, –
С тобой самим пускай сгорели б разом!
Тогда б настал конец твоим проказам,
Ты нам в нектар не подсыпал бы яд,
Не соблазнял бы любопытный взгляд,
Доверчивый не обольщал бы разум.
Но если бы ты снял повязку с глаз,
Ты изошел бы медленною мукой,
Узнал, что совесть жжет больней огня, –
Ты понял бы, как страшен каждый час
Тому, кого ты мучаешь разлукой,
Ты б увидал, как истерзал меня.
* * *
«Что унесла ты, Смерть?» – «Взошедшее светило».
«Когда?» – «Как только день забрезжил в небесах».
«И что ж теперь оно?» – «Уже остывший прах».
«Кто приказал тебе?» – «Тот, чья безмерна сила».
«Кто телу даст приют?» – «Как всем телам – могила».
«Где юный блеск его?» – «Как всё, погас впотьмах».
«А Португалия?» – «Глядит на гроб в слезах».
«Что говорит она?» – «Как рано ты почила!»
«Кто видел мертвую – не умер?» – «Был убит».
«Что говорит Любовь?» – «В молчании скорбит».
«Кто ей замкнул уста?» – «Я! чтоб не слышать вздора».
«А королевский двор?» – «С Любовью заодно».
«Что там готовится?» – «Там пусто и темно».
«Кто мог бы свет вернуть?» – «Мария де Тавора»!
* * *
Прощальный час, прощальной речи звук –
И жизнь уйдет путем необратимым,
И станет все несбывшимся и мнимым,
Обман мечты замкнет железный круг,
О, смена встреч, свиданий и разлук!
Ты к цели шел усердным пилигримом,
Ты верен был, но все уходит дымом,
Ни жертв не ценит Время, ни заслуг,
Прошедшее не может возвратиться,
Такая даль разделит нас с тобою,
Что нам едва ли встреча суждена.
Все кончено! К чему еще стремиться?
Мне будет – так начертано судьбою –
Разлукой долгой жизнь сокращена.
* * *
Когда б мой дух, утративший покой,
Забывший сон, всечасно льющий слезы,
Слепого бога презирал угрозы
И дал ему победоносный бой,
И там, в тени, над речкой голубой,
Где из травы глядят лесные розы,
Там, где мечту подслушивают лозы,
Моя любовь, я встретился с тобой, –
Тогда мои бы вздохи не смущали
Уснувший воздух, слезы б не текли
И зеркало воды не омрачали.
Но Рок враждебен радостям земли,
И гонит страсть меня в чужие дали
От милой мне – от близкой и вдали.
* * *
Я думаю все чаще день от дня:
Чего желать? Когда мне лучше было?
Пока любовь меня не опалила,
Иль когда все закрыла от меня?
Я от любви бежал, как от огня,
Высмеивал безумцев, полных пыла,
Но что любил – теперь мне все немило,
И все люблю, что отвергал, кляня.
Не стану лгать, та жизнь была прекрасна,
Мои часы в веселье пролетали,
Сердечный не томил меня недуг.
Но ты пришла, – я гнал любовь напрасно –
Ее оковы мне блаженство дали,
А исцеленье было б горше мук.
* * *
Вы, струи Тахо, ты, прозрачный ток,
Ты благодать несешь лугам и нивам,
И пастухам, и нимфам шаловливым,
Поишь траву, и зверя, и цветок.
Могу ли знать, какой мне выпал срок,
Когда вернусь, вернусь ли вновь счастливым
Внимать твоим журчащим переливам,
Не навсегда ль велит расстаться рок.
Судьба торопит в дальнюю дорогу,
И я покой меняю на тревогу,
И многого мне стоит мой отъезд.
Чтобы слезой мутить чужие воды,
Чтобы вздыхать среди чужой природы,
Бегу от милых, незабвенных мест.
* * *
Мой нежный враг, в чьи руки отдала
Судьба мои надежды и свершенья,
Я на земле не знаю утешенья,
Как ты на ней могилы не нашла.
Твою красу пучина унесла,
И сам я жертва страшного крушенья.
В моей душе ни света, ни движенья,
Но памяти навеки ты мила.
И если может грубый стих мой ныне
Тебе, моей любви, моей святыне,
Надгробьем стать наперекор судьбе, –
Ты будешь мной прославлена на лире,
И я клянусь: пока есть память в мире,
Он будет эпитафией тебе.
* * *
Меняется и время и мечты,
Меняются, как время, представленья.
Изменчивы под солнцем все явленья,
И мир всечасно видишь новым ты.
Во всем и всюду новые черты,
Но для надежды нет осуществленья!
От счастья остаются сожаленья,
От горя – только чувство пустоты.
Уйдет зима, уйдут снега и холод,
И мир весной, как прежде, станет молод,
А я и песню слушаю в слезах.
Иссякнут слезы, вновь придет веселье,
Но страшно роковое новоселье,
И неизменен в мире этот страх.
* * *
Зачем, желанья, вы стучитесь в грудь,
Зачем, надежды, вы мне снова лжете?
Года летят, сменяются в полете, –
Их не вернуть, как жизни не вернуть.
Года летят, а вам пора уснуть,
Года влекут уже к другой заботе,
Но вы опять на части сердце рвете,
Хоть прегражден осуществленьям путь.
Все, что любил я, все переменилось.
Мир стал другим, душа с другим сроднилась.
Былых желаний голос в ней затих.
О, возродись, надежды цвет весенний,
Вернись, пора ошибок, заблуждений,
Губительница радостей моих.
* * *
Луга, леса в вечерней тишине,
Ручей, едва журчащий на просторе,
Иль тот, что в разрушительном напоре
Шумит, катясь по горной крутизне,
Граниты скал в лазурной вышине,
Согласные в своем нестройном хоре, –
Пока меня в оковах держит горе,
Отрады вы не принесете мне.
Другим стою перед тобой, природа.
Не радуюсь ни краскам небосвода,
Ни весело струящейся воде.
Мне чудится пора совсем иная,
Я слезы лью, о прошлом вспоминая,
И здесь печалюсь так же, как везде.
* * *
Воспоминанья горькие, вы снова
Врываетесь в мой опустелый дом.
Я не настолько одурачен злом,
Чтоб в этой жизни ожидать иного.
Мне видеть крах надежд моих не ново,
И, сотни раз обманутый во всем,
Я, с примиренным сердцем и умом,
Готов терпеть вторжение былого.
Да, я не все терпенье истощил, –
Пускай в несчастьях век мой горький прожит,
Я милосердья от судьбы не жду.
Сопротивляться ей – нет больше сил,
Так пусть паду – падением, быть может,
Я от себя страданья отведу.
* * *
Тот радостный и горестный рассвет
(Пускай нам скрыто жизнь уже грозила),
Как все, что сердцу безгранично мило,
Да славят люди в океане бед.
Был свод небесный пышно разодет,
И видело всходящее светило,
Как страсть в одно два сердца превратила,
Забывшие на время злобный свет.
Лишь солнце в горних видело просторах,
Как слезы их текли двумя ручьями
И становились бурною рекой.
Оно слова слыхало, от которых