Он говорит, что вы охотой больше
Творите зла, чем брат, изгнавший вас.
Сегодня я и господин Амьен,
Мы шли за ним бесшумно и видали,
Как помечтать он лег под старым дубом,
Купающим в ручье нагие корни.
Туда приплелся раненый олень,
Чтоб умереть. И верите, мой герцог,
Несчастный издавал такие стоны,
Дышал с такой натугой, что казалось,
Его покровы кожаные лопнут.
И крупными тяжелыми слезами
Он плакал, погибая без вины.
Печальный Жак следил за зверем лежа,
А он стоял, ветвисторогий дурень,
Стоял в тоске предсмертной и слезами
Ручей пополнить силился.
Герцог
А Жак?
Ужель оставил зрелище такое
Без проповеди?
Первый дворянин
О! Несчастье зверя
Оплакивал он в тысячах метафор.
Сначала о слезах, ручью ненужных.
«Бедняга! – говорил о н. – Что же в воду
Ты воду льешь? Так люди поступают,
Наследство завещая богачу».
Затем об одиночестве оленя,
Покинутого бархатной родней,
«Да! – молвил о н. – Так разрывает горе
Все дружеские связи». В это время
Шло мимо, с дальних пастбищ возвращаясь,
Оленье стадо. «Прочь! – воскликнул он, –
Вы, жирные, вы, сытые, бегите!
Так повелось! Не пяльте вы глаза
На дурня, околпаченного жизнью!»
В таких сопоставленьях поносил он
Столицу, двор – державы нашей сердце,
И нашу жизнь в лесу. Он говорил,
Что мы ничем разбойников не лучше,
Когда мы гоним или бьем зверей,
Вторгаясь в их исконные владенья.
Герцог
И что ж, он так и рассуждал все время,
Пока вы не ушли?
Второй дворянин
Все время, герцог.
Он говорил о плачущем олене
И плакал сам.
Герцог
А где же это место?
Когда он скорбным думам предается,
Исполненная мысли речь его
По сердцу мне.
Второй дворянин
Позвольте проводить вас.
Сцена 2
Комната во дворце. Входят герцог Фредерик, вельможи,
свита.
Герцог Фредерик
Возможно ли? Никто ее не видел?
Не верю. При дворе нашлись плуты,
Помогшие девчонкам в их затее.
Первый вельможа
Не знаю, кто видал ее, но дамы,
Принцессе помогавшие раздеться
И лечь в постель, твердят, что на рассвете
Кровать ее была уже пуста.
Розалинда. Я способна опозорить свое мужское платье и расплакаться, как женщина. Но нет, моя обязанность – поддерживать того, кто слабее. Этот камзол и эти штаны должны показать свое превосходство над этой юбкой. Приободрись, дорогая Алиена!
Селия. Я больше ни шагу не в состоянии сделать. Прошу тебя, отнесись терпеливо к моей слабости!
Оселок. Я предпочел бы терпеливо отнестись к вашей слабости, чем понести вас на руках, показывая свою силу. Впрочем, ноша едва ли была бы тяжела. Наверное, в вашем кошельке и ломаного гроша не осталось.
Розалинда. Вот мы и в Арденнском лесу!
Оселок. Вот я и в Арденнском лесу. И что-то не видно, чтобы я поумнел от этого. Напротив, даже как будто поглупел. Дома мне было гораздо лучше. Но, как известно, путешественники обязаны восхищаться всем, что видят.
Розалинда. Это правильно, добрый мой Оселок.
Входят Коринн и Сильвий.
Но кто там идет? Какой-то молодой человек и с ним старик.
Они поглощены разговором.
Коринн
Вот средство, чтоб она тебя отвергла!
Сильвий
Когда б ты знал, Коринн, как я люблю!
Коринн
Отчасти знаю – сам любил когда-то.
Сильвий
Нет, ты не можешь знать, ты слишком стар!
Не можешь знать, хотя б любил ты жарче
Всех юношей, вздыхающих ночами.
Но, если ты любил, Коринн, как я, –
Не верю, так никто не любит в мире! –
Скажи, каким безумствам научила
Тебя любовь твоя?
Коринн
Им счета нет,
Но я забыл их.
Сильвий
Нет, любви не знал ты!
Когда ты хоть безделицу забыл,
Хоть глупость, вдохновленную любовью,
Ты не любил.
И если ты своей любви восторги
Не расточал, как я, пред каждым встречным,
Ты не любил.
И если от людей не уходил ты,
Как я, внезапно, страсти повинуясь,
Ты не любил. – О Феба! Феба! Феба!
(Уходит.)
Розалинда
Пастух несчастный! Я внимала ранам
Твоей души – и вижу в них свою.
Оселок. А я свою. Помнится, когда я был влюблен, я разбил о камень свою шпагу за то, что она позволяла себе каждую ночь посещать Джен Смайл. Я покрывал поцелуями скалку этой девушки и вымя коровы, которую доили ее хорошенькие шершавые ручки. А однажды я так ласкал гороховый стручок, словно это была она сама. А потом вынул из него две горошины и протянул ей. «Возьмите это на память обо мне», – сказал я и залился горючими слезами. Истинно влюбленные совершают много безумных поступков. Все в мире от природы смертно, а все влюбленные смертные – от природы дураки.
Розалинда. Ты и сам не можешь оценить, как умно сказанное тобою.
Оселок. Я оценю свой ум только тогда, когда сломаю на нем свою шею.
Розалинда
Пастух несчастный! Видя скорбь твою,
Своей души печаль я узнаю.
Оселок. А я – своей. Но моя немного постарела вместе со мной.
Селия. Давайте спросим этого мужчину – не может ли он нам продать съестного? Я голодна смертельно.
Оселок. Эй, ты, олух!
Розалинда. Молчи, дурак! Он не родня тебе!
Коринн. Кто там болтает?
Оселок. Те, кто вас повыше.
Коринн. А ниже нас уже и быть нельзя.
Розалинда. Молчи, тебе сказали! – Добрый
Коринн. Вам также добрый вечер, господа.
Розалинда
Пастух, послушай: если добрым словом
Иль золотом возможно в этой чаще
Найти приют, будь ласков, покажи нам,
Где мы поесть и отдохнуть могли бы,
Тут с нами девушка. Она в дороге
Устала и нуждается в покое.
Коринн
Мне жаль ее, мой добрый господин.
И больше чем когда-нибудь, я нынче
Досадую, что беден и не в силах
Принять ее достойно. Я пасу
Чужих овец и не стригу их шерсти.
А мой хозяин – бессердечный скряга
И не стремится для души своей
Дорогу в рай открыть гостеприимством.
Притом теперь он продает и стадо,
И этот луг, и дом. Он сам в отъезде,
А потому еды у нас в овчарне –
Ни крошки. Впрочем, попрошу сюда:
Я буду рад служить вам, господа.
Розалинда
Но кто же купит у него и стадо
И дом?
Коринн
А этот молодой пастух,
Которого вы здесь со мной видали.
Он без раздумий купит что угодно.
Розалинда
Прошу тебя, коль честный торг у вас,
Купи ты сам и луг, и дом, и стадо, –
За наши деньги.
Сeлия
Мы тебя сумеем
Вознаградить. Отличное местечко,
И я б охотно поселилась тут.
Коринн
Уж верьте мне, все это продается.
Пойдемте же. Коль есть у вас достаток,
А наша жизнь и место вам по нраву, –
Готов я быть посредником для вас
И это все купить вам в добрый час.
Все уходят.
Сцена 5
Другая часть леса. Входят Амьен, Жак и другие.
Амьен
Кто кинуть дом готов
И жить в глуши лесов,
Кто тем одним гордится,
Что может петь, как птица,
Приди, приди, скорей приди сюда!
От человека злого
Укроет нас дуброва,
А снег, и дождь, и холод – не беда.
Жак. Еще, еще! Прошу вас, еще!
Амьен. Эта песня нагонит на вас меланхолию, господин Жак.
Жак. Я буду ей только благодарен за это. Пойте, пожалуйста, пойте. Я умею высасывать из песни меланхолию, как ласточка высасывает желток из яйца. Спойте еще!
Амьен. Но я совсем охрип. Боюсь, мое пение не доставит вам удовольствия.
Жак. Я не требую, чтобы вы доставляли мне удовольствие. Я хочу только, чтобы вы пели. Пожалуйста, следующий станс. Вы называете это стансами?
Амьен. Называйте это любым именем, господин Жак.
Жак. И впрямь, не все ли равно? Ведь эти стихи не должны мне денег, так что за важность, как они зовутся. Споете вы, наконец?
Амьен. Спою для того, чтобы исполнить вашу просьбу, но не для того, чтобы доставить себе удовольствие,
Жак. Отлично, – если я когда-нибудь выражу кому-нибудь благодарность, – это будете вы. Обмен любезностями всегда напоминает мне встречу двух обезьян. Если кто-нибудь от души благодарит меня, мне кажется, что я подал милостыню и это благодарность нищего. Ну, пойте же, пойте! А кто против пения, пусть придержит свой язык!
Амьен. Хорошо, спою до конца свою песню. А вы, господа, накройте тем временем на стол. Сегодня герцог желает есть и пить под этим деревом. Он весь день искал вас, господин Жак.
Жак. А я весь день избегал его. Для меня он слишком разговорчив. Мыслей у меня в голове не меньше, чем у него, но я благодарю за это небо и никому своих мыслей не навязываю. Итак, песню, песню!
Все вместе поют.
Кто предпочтет покой
Всей суете мирской,
Кто повар, и охотник,
И сам себе работник,
Приди, приди, скорей приди сюда!
От человека злого
Укроет нас дуброва,
А дождь, и снег, и холод – не беда.
Я для этого мотива приготовил вам другой стишок, – состряпал его вчера назло своей бездарности.
Амьен. Ну-ка скажите, я его спою.
Жак. Слушайте:
А если дурь пришла
Изобразить осла,
Так от тепла да холи
Сбежишь, как от неволи,
Дукдам, дукдам, дукдам:
Найдешь у нас в хоромах
Десятка два знакомых –
Таких же дураков, как сам.
Амьен. Что означает «Дукдам»?
Жак. Это греческое заклинание для дураков – когда надо их собрать в кружок. Однако пойду вздремнуть, если смогу. А не смогу, так прокляну всех египетских первенцев.
Амьен. А я поищу герцога. Его обед готов.
Расходятся в разные стороны.
Сцена 6
Другая часть леса. Входят Орландо и Адам.
Адам. Дорогой господин, я не в силах больше идти. О, я умираю от голода. Позвольте мне лечь здесь, и пусть это место будет моей могилой. Прощайте, мой добрый господин!