Джо поднялся до середины Евромачты, когда у него зажужжал телефон. Пришло сообщение от Воса. Вечером в Роттердам приедет Джон Мейнз, сценарист. Вос посоветовал им встретиться, обменяться идеями.
Джо нахмурился. Он поднялся до верха и вышел на смотровую площадку, но, вместо того чтобы спокойно любоваться панорамой города, то и дело поглядывал на вездесущую фигуру, примостившуюся на перилах над его головой. Он пытался придумать, как избежать встречи с Мейнзом. Он потерял телефон и не получил сообщение Воса. Детский сад. У него не было времени. Еще хуже.
Он взглянул на запястье. Оставалось еще несколько часов.
У подножья Евромачты Джо нашел пустое пожарное депо и заглянул в запотевшие окна. Посреди бетонного пола лежал перевернутый красный пластмассовый стул. Рядом с ним валялся одинокий ботинок. Джо сделал пару снимков и пошел дальше. Примерно в километре к северу начиналась Ньиве-Бинненвег, полная независимых музыкальных магазинов, дизайнерских бутиков, типографий и секс-шопов. На этой длинной улице, протянувшейся с востока на запад в западной части города, можно сделать отличные кадры. В начале улицы Джо сфотографировал собачью парикмахерскую «Doggy Stijl»[7]. По соседству располагался магазин с менее двусмысленным названием «Fetish Store»[8]. Несколько лавок пустовали. Чем больше он удалялся от центра, тем больше было закрытых магазинов, а также лавок со всякой экзотической едой и сомнительных заведений, торгующих дешевыми чемоданами и рулонами пестрого линолеума.
Со времен Лавкрафта порт Роттердама вырос и стал крупнейшим в Европе. Джо не задавался вопросом, почему покойный автор выбрал его местом действия своего рассказа. Вряд ли Лавкрафт бывал в Голландии. Описания Голландии вообще и Роттердама в частности были настолько общими, что могли бы относиться к любому портовому городу. Спасибо Восу уже за то, что он решил снимать фильм в Роттердаме, а не в Халле, Харидже или даже на восточном побережье США.
Джо продолжал идти на запад и оказался в одном из портовых районов. Холодная длань Северного моря запустила свои обрубленные пальцы в пустырь, исчерченный заброшенными рельсами. Старинные пакгаузы порядком обветшали в здешнем сыром климате. Новые здания из гофрированного металла, размером с футбольное поле, распластались среди жесткой травы и неистребимых желтых цветов. Между одним из этих безымянных зданий и концом длинного узкого канала со свинцовой водой валялись ржавые механизмы, похожие на брошенный конструктор, — тросы, шарнирные соединения, лебедки, шкивы. В любом другом месте города они сошли бы за образчик современного искусства, здесь же были артефактами механизации былых времен. В двадцать первом веке они годились разве что на реквизит для фильма ужасов.
Работы Лавкрафта не раз экранизировали, порой успешно, и отнюдь не только Стюарт Гордон{142}. Хотя, конечно, в основном он. Джо в точности не знал, какой фильм собирается снимать Вос — артхаусный или коммерческий. Опустив фотоаппарат, он заметил за механизмами какую-то тень.
Испытав прилив адреналина, он вытянул шею, но ничего — и никого — не увидел.
Джо в замешательстве пошел прочь. Вдали заскрежетал переключаемой передачей контейнеровоз, выполняя сложный разворот. Чуть слышно пищал сигнал заднего хода другой машины, заезжавшей на погрузочную площадку.
До того как в 2005 году с уличной проституцией было покончено, Кейлевег была центром портового квартала красных фонарей. Если бы Джо не прочитал об этом накануне поездки, нипочем бы не догадался. На Кейлевег практически не было признаков жизни. Вдоль улицы выстроились серые коробки складов и заброшенные конторы, занимавшиеся экспортом и импортом. Из трубы завода рядом с главной дорогой тянулся грязный шлейф сернистого дыма. Джо обратил внимание на обшитое голубым гофрированным металлом здание чуть дальше по Кейлевег. Придорожную стену украшало христианское граффити: «JEZUS STIERF VOOR ONS TOEN Wij NOG ZONDAREN WAREN»[9]. Главный вход в здание находился за высокими воротами. Высокими, но вполне преодолимыми. Джо подошел к грязным окнам и заглянул внутрь, приставив ладонь к глазам козырьком. Обычная история: перевернутые стулья, стол без ножек, компьютерный монитор с разбитым экраном, сдернутые со стены жалюзи. Перекрученные голубые рейки жалюзи торчали во все стороны, как некая постэкологическая растительность.
Неплохое место для съемок.
Как и пустырь с заброшенными рельсами вдоль Вир-Хавенс-Страт.
Джо медленно пошел обратно в город, фотографируя подходящие места. Он снял даже несколько ветряных мельниц, на случай если Воc захочет угодить любителям традиций.
Он вернулся в гостиницу, принял душ и проверил почту. Воc написал, где и когда будет ждать Джон Мейнз. Джо изучил карту, вышел из гостиницы и направился на север до Ньиве-Бинненвег, на которой повернул налево. На перекрестке с Гравендейквал, где машины ныряли в гулкий переезд под Ньиве-Бинненвег, он зашел в «Dizzy Jazzcafé» и заказал бельгийское коричневое пиво. Быстро осушил бокал, повертел в руках бирдекель и заказал вторую порцию. Посмотрел на часы, осушил второй бокал, встал. Голова закружилось, пришлось ухватиться за спинку стула. Джо запоздало вспомнил, что бельгийское коричневое пиво — чертовски крепкая штука.
В двух кварталах дальше по Ньиве-Бинненвег находился Хемрадсингел — большой бульвар с каналом посередине. Джо встал на широкой зеленой набережной лицом к каналу, спиной к бару, где он должен был встретиться с Мейнзом. Выпрямился и глубоко вдохнул. Ему нужно было успокоиться.
— Джо! — вкрадчиво окликнули над ухом.
Он развернулся. На траве кто-то стоял, чуть расставив ноги и опустив руки. В огнях баров и клубов на ближней стороне улицы виднелся только темный силуэт; света фонарей на дальней стороне канала было недостаточно, чтобы разобрать черты лица.
Джо застыл на месте, напряженно вглядываясь. Фигура не шевелилась.
Затем из-за нее вышла тень. Человек.
— Джо! — с легким шотландским акцентом повторил незнакомец. — Не хотел вас напугать. Вернее, хотел, но… Не правда ли, забавные штуки?
Он указал на чугунный слепок, из-за которого вышел.
— К тому же их всегда можно переплавить во что-то новое. Джон Мейнз.
Он протянул руку.
— Джо.
Он все еще чувствовал некоторое замешательство.
— Я знаю.
Мейнз лукаво улыбнулся. Он был примерно одного роста с Джо. Слегка асимметричное лицо казалось то очаровательно наивным, то неприятно хитрым.
— Насыщенный день? — спросил Мейнз, откидывая темные волосы с глаз.
— Угу.
— Когда вы прибыли?
— Сегодня утром.
— На чем?
— На самолете.
— Идем?
Мейнз указал на дальнюю сторону канала.
Они перешли через канал, и Джо первым вошел в бар. В динамиках на стенах грохотала рок-музыка. Они сели за высокий стол в небольшой кабинке, и бармен принес пиво. Джо наблюдал за Мейнзом, который, в свою очередь, разглядывал парней в соседней кабинке. Интересно, на кого они похожи со стороны? Заметна ли разница между ними? Можно ли разглядеть драгоценный послужной список Мейнза невооруженным глазом?
Мейнз обернулся, и Джо пришлось отвести глаза. Сценарист что-то сказал, но Джо не расслышал и попросил повторить.
— Я сказал, что пока не заселился в гостиницу.
— Сейчас далеко не разгар сезона, мест полно.
— Да.
Мейнз отпил из бокала.
— Почему вы не поехали на поезде? Или на пароме?
— Что?
— Самолеты загрязняют природу. Тем более расстояние совсем невелико.
— Самолетом было дешевле.
— Это сиюминутная выгода. Надо думать о будущем.
Джо посмотрел в его глаза, похожие на темные блестящие бусинки, как у птицы. На губах Мейнза играла полуулыбка.
— Итак, что вы для меня нашли? — спросил Мейнз.
Джо помедлил. Может, уточнить, что он работает на Воса? Хотя какая разница, все равно ему не платят. Он уже собирался ответить, когда Мейнз снова заговорил:
— Джо, я знаю, вы хотели сами написать этот сценарий, но нам надо работать вместе.
— Да, конечно, — крикнул Джо во внезапной тишине между песнями.
Парни из соседней кабинки посмотрели на них. Джо выдержал их взгляд и повернулся к Мейнзу.
— Конечно, — повторил он. — Вот, смотрите.
Он протянул Мейнзу телефон, на который делал фотографии, и Мейнз пролистал их.
— Прекрасно.
Судя по тону, он вовсе так не считал.
— Пожалуй, я рассчитывал увидеть нечто более атмосферное.
Джо постарался сдержать раздражение:
— Наверное, немцы об этом не думали, когда бомбили этот город к чертовой…
Он умолк.
В бар вошла очередная компания молодых парней. Джо не слишком разбирался во внешних признаках принадлежности к той или иной социальной группе, тем более в чужих странах, но заподозрил, что Мейнз притащил его в гей-бар. Один из новоприбывших посмотрел на Джо, перевел взгляд на Мейнза и внимательно изучил татуировки на предплечьях шотландца.
— Есть хотите? — спросил Мейнз.
— Я с утра ничего не ел.
— Давайте поищем, где перекусить.
Они встали со стульев, и у Джо снова закружилась голова. Ему действительно нужно поесть, и как можно скорее.
Они зашли в тайский ресторан. Джо улыбнулся официантке, но она не сводила глаз с Мейнза.
— Я вам вот что скажу. В ваших интересах написать приличный сценарий, — с нажимом произнес Джо, пока официантка наливала им очередное пиво «Singha». — Не какое-нибудь дерьмо.
Мейнз засмеялся.
— Я не шучу. Например, каким будет время действия? Наши дни?
— Время не играет роли. Эта история могла произойти когда угодно. Уверен, вы считаете так же. Кладбищенские воры всегда плохо кончают.
— Я надеюсь, это не дурацкий костюмированный фильм?
— Я же говорю, это история вне времени.