с вечно мятущимся скитальцем Кюхельбекера. [1]
Среди поэтов, создавших лирический образ борца и вольнолюбца, первое место принадлежит Рылееву. Отражая в стихах свой богатый внутренний мир, свои страдания и сомнения, он создал индивидуализированный, правдивый и конкретный образ революционера-декабриста.
В «Стансах», написанных в 1824 году и посвященных А. Бестужеву, Рылеев развивает как будто бы уже традиционную тему О несбывшихся грезах юности, разочаровании и жизненной усталости. «Опыт грозный» разогнал все юношеские иллюзии, и «мир печальный» предстал поэту как угрюмая могила. Люди, которые, казалось бы, разделяют воззрения героя, на самом деле далеки от него. Не вошедшая в печатный текст строфа «Стансов» объясняет подлинные причины грусти и тоски поэта:
Все они с душой бесчувственной
Лишь для выгоды своей
Сохраняют жар искусственный
К благу общему людей...
«Они» — это современники Рылеева, способные поговорить об «общем благе», но совершенно не способные чем бы то ни было пожертвовать ради этого блага. Равнодушие, холодность, эгоизм людей становятся трагической темой лирики Рылеева.
Особой силы достигает эта тема в лучшем лирическом произведении Рылеева — стихотворении «Я ль буду в роковое время...». Впервые оно было опубликовано в 8356 году в герценовской «Полярной звезде» под названием «Гражданин», и хотя название это вряд ли принадлежит Рылееву, оно закрепилось за стихотворением.
«Я ль буду в роковое время...» написано Рылеевым, по всей видимости, в 1824 году, хотя свидетельства современников указывали и другое время его создания — декабрь 1825 года. Во всяком случае, это произведение зрелого поэта, в котором оригинальность и самобытность стиля Рылеева проявились с наибольшей полнотой.
Вступив на путь политической поэзии уже с 1820 года, в последние годы перед восстанием декабристов Рылеев, отразил в своих произведениях революционные и республиканские взгляды. В полной мере это относится к «Гражданину» — стихотворению заведомо нелегальному, написанному с агитационными целями.
Усвоив просветительский взгляд на поэзию, закрепленный в теоретических положениях устава Союза благоденствия, Рылеев писал в 1825 году в статье «Несколько мыслей о поэзии»: «Употребим все усилия осуществить в своих писаниях идеалы высоких чувств, мыслей и вечных истин, всегда близких человеку и всегда не довольно ему известных». [1] Те же мысли демонстративно подчеркнуты и в посвящении «Войнаровского» А. Бестужеву, которого поэт просит принять «плоды трудов»:
Как Аполлонов строгий сын,
Ты не увидишь в них искусства;
Зато найдешь живые чувства;
Я не Поэт, а Гражданин.
Противопоставление «чувств» и «мыслей» «искусству» хотя и идет вразрез с характерным для 20-х годов углубленным вниманием к изобразительным возможностям поэтического языка, к отработке стиля и стиховой техники, не означает, что проблемы формы не занимали или мало занимали Рылеева. Наряду с другими поэтами эпохи он создал стиль новой гражданской поэзии, освободившийся «от архаичной поэтики гражданской поэзии XVIII века и преодолевший ограниченность поэтического стиля «карамзинистов», стиля, связанного с разработкой «интимных» тем. И стихотворение «Гражданин» — наиболее яркое проявление нового стиля. Все черты высокого героя гражданских стихов и лирического героя многих произведений Рылеева приходят здесь в слияние, создают образ целостный и новый в русской поэзии. «Гражданин» — вершинное в этом отношении произведение, принципиальная удача поэта и в плане идеологическом, и в плане литературном.
Образ автора в стихотворении — это образ гражданина в декабристском понимании этого слова. [1] Он воплощает в себе все высокие добродетели: любовь к отчизне, смелость, целеустремленность, готовность жертвовать собой.
Это и принципиально новый литературный образ. Прежде всего он глубоко лиричен, дан «изнутри». Во-вторых, его чувства, его поведение, как они описаны в стихотворении, вступают в резкое столкновение с чувствами и поведением большинства. Как видно из стихотворения, положение рылеевского героя, сходное с одиноким положением Чацкого, во многом обусловлено действительным одиночеством революционера-патриота в тогдашнем обществе. Примечательно, что добродетели Гражданина уже не соответствовали той литературной традиции, которой руководствовался еще недавно поэт, создавая образы положительных героев-современников («Послание к Гнедичу», «Гражданское мужество» и др.).
Рылеев отходит от обычной для гражданской поэзии 1810— 1820-х годов ситуации столкновения и борьбы тиранов с героями или возвышенных поэтов с продажными льстецами («Поэты», «Ермолову» Кюхельбекера, «К временщику», «Послание Гнедичу» Рылеева и многие другие). Та коллизия, которую показал Рылеев в «Гражданине», внешне напоминает конфликт Катона со сторонниками Цезаря («Отрывки из Фарсалии» Ф. Глинки), но в действительности является новой, впервые «нащупанной» Рылеевым и введенной им в поэзию. Лирический образ стихотворения — Гражданин — не столько борется со своими врагами, сколько убеждает возможных союзников. «Изнеженное племя переродившихся славян» — это не «тираны», не «льстецы», не «рабы» и даже не «глупцы». Это юноши с «хладной душой». Холодность, равнодушие ко всему, эгоизм — главные их черты. Это та часть дворянского общества, которую наиболее активные декабристы упорно, но тщетно Стремились привлечь на свою сторону. Сочувствовали многие, но вступать в решительную борьбу отваживались одиночки. И это глубоко волновало декабристов, было постоянной темой их разговоров.
А. В. Поджио в своих показаниях рассказывал о приезде летом 1823 года в Петербург князя А. П. Барятинского, который был послан Пестелем к Никите Муравьеву с целью выяснить, «какой успех общества в числе членов, на какие силы он надеется, может ли отвечать за оные». [1] На это Н. Муравьев отвечал ему, «что молодые люди не к тому склонны», [2] что здесь трудно что-нибудь обещать определенное. Эти «не к тому склонные» молодые люди и были той частью образованного дворянства, которая примыкала к декабристам во время относительного затишья и легализации форм их деятельности (в пору Союза благоденствия), но отходила от движения в период обострения общественных противоречий. Думая о безучастных, «не к тому склонных» молодых людях, Рылеев пишет свое лирическое воззвание. Именно как воззвание восприняли «Гражданина» декабристы. Н. Бестужев говорит, что стихотворение написано «для юношества высшего сословия русского», [3] а в списке М. Бестужева оно названо «К молодому русскому поколению». [4]
Ставя конкретную политическую задачу в пропагандистском произведении, Рылеев решает ее как художник. Именно благодаря поэтическому воплощению темы ему удалось, создать произведение большой обобщающей силы. Оно было вызвано к жизни определенным историческим моментом, но оказалось актуальным для многих поколений русских людей. В стихотворении два образа, противостоящих друг другу: лирический герой, «я», и «изнеженное племя» юношей, пренебрегающих гражданским долгом. Противопоставление этих образов и соотнесенность их с понятиями времени, истории, народа составляют идейный смысл стихотворения и четко выражены во всей его композиции.
Построение «Гражданина» отличается стройностью и логичностью. Каждая из пяти четырехстрочных строф состоит из однотипных в синтаксическом отношении предложений, причем логические, синтаксические и ритмические членения везде совпадают (строфа — законченное предложение, двустишие — отдельная синтагма). Метр стиха — ямб, преимущественно шестистопный, — вызывает ассоциации с торжественными стихами, проникнутыми ораторской интонацией.
Но при всей четкости и традиционности построения, «Гражданин» отличен от стихотворений предыдущего литературного периода. Его интонация — страстная и взволнованная — достигается ритмико-мелодическими приемами (например, колебаниями ритма — чередованием шести-, пяти- и четырехстопных стихов).
«Роковое время», «тяжкое иго», «предназначенье века» — эти слова характеризуют общие, отвлеченные и возвышенные понятия. Наряду с этим Рылеев широко применяет распространенные в вольнолюбивой гражданской поэзии слова-сигналы («гражданин», «иго самовластья», «угнетенная свобода», «отчизна», «народ», «бурный мятеж», «свободные права»). Вместе с тем Рылеев тщательно избегает архаизмов. Использованные славянизмы («праздность», «тяжкий» и др.) —это слова разговорного языка, а эпитет «хладный» был настолько распространен в поэтической речи того времени, что не воспринимался как архаизм. В строении фраз совершенно отсутствуют чуждые русскому языку инверсии. Рылеев пишет в высоком стиле, пользуясь исключительно средствами живого русского языка.
Лексический состав стихотворения ярко характеризует антитеза, проведенная через весь его текст. Она помогает поэту обрисовать две группы образов, противопоставленные в «Гражданине». Так, «кипящая душа» (гражданина) соотносится с «хладной душой» (юношей), рифмуются слова, казалось бы обозначающие несовместимые понятия: «сладострастья — самовластья» (первое возбуждает ассоциации легкой поэзии, второе — политическое слово). Та же антитеза и в рифмах последней строфы: «неги — Риеги». Из обоих рифмующихся слов первое связано с элегической, второе — с пол