Почему кровь устремляется через верхнюю часть головы? Духовные силы способны двигаться и вовлекать в свое движение частицы вещественные. Мы видим, как огонь, посредством духовного тепла, гонит выше трубы земные и тяжелые вещества, смешанные с испарениями и дымом; так обстоит дело с салом, которое увидишь как обращается в копоть, если будешь его жечь. Точно так же теплота, смешавшаяся с кровью, стремясь вернуться к стихии своей и находя возможность испариться через пролом головы, вместе с собою уносит кровь, которую наполняет и с которой смешана… Огонь хочет вернуться к своей стихии и уносит с собою нагретые влаги, как видно это при дистилляции ртути в алембике; когда она, столь тяжелая, смешается с теплотою огня, увидишь, что она приподнимается, поднимается дымом и опускается в другой сосуд, принимая прежнюю свою природу.
Если две вещи одинакового веса положены на весы, та, которая будет накалена, будет легче, чем другая, которая холодна.
Ты сделаешь этот опыт при помощи двух медных шаров, прикрепленных к весам двумя проволоками; один из них ты поставишь на огонь, который будешь разжигать, поддувая; когда его накалит огонь докрасна, ты его из огня вынешь, дабы груз не поднимался теплым поднимающимся паром; увидишь тогда, что этот шар, который, будучи холодным, имел одинаковый вес с другим, стал под действием тепла более легким.
Это теория Альберта Великого (Lib. II Meteorum, tract. 2, cap. 12, — Opera, t. 2) и Темона с модификациями. Позднее мысль о теплоте как силе, движущей воду, повторил Кардан (1551), знакомый с рукописями Леонардо.
292 В. 26 r.
Если хочешь заставить подняться воду на милю и чтобы оказалась она на верху горы, сделай как изображено.
И если хочешь, чтобы струя воды была толщиною в твою ногу, сделай водопровод толщиною в свое бедро; и, если поднимается она на милю, сделай, чтобы опускалась она с двух, и устремление воды, находящейся в bс, будет таково, что поднимет воду, находящуюся в de, и повернет колесо насосов. И знай, что по насосам воздух совсем не может проникнуть в трубу (bottino), ибо всякий раз, когда нутро насоса подается назад, клапан, находящийся на дне трубы, закрывается и, хотя бы он и не был хорошо пригнан, воздуха не пропустит, ибо находится на два локтя под водою, так что не может пустить воздуха, не пустив сначала двух локтей воды.
И когда хочешь вначале наполнить водопровод, собери от дождей маленькое озеро воды и заделай глиной трубки у подножия, т. е. в с и е. Затем выпусти озеро в водопровод.
Когда колесо будет на пол-локтя в воде, закрой хорошенько ящик и открой водопровод в с и е одновременно; и колесо сделай размером в четыре локтя.
Вошло в Т. А. IX, 7. Из этого видно, что Леонардо еще не отдавал себе отчета в законах, позднее открытых Торричелли.
Нутро — в подлиннике anima (имеется в виду поршень).
От дождей — в подлиннике per rogie, по-видимому — piogie.
293 F. 16 v.
Поднять тяжесть на манер кровососной банки. S пусть будет сосуд, зазором [диаметром] в локоть и длиною в 10; и пусть будет [прочен], и внизу пусть разведен будет огонь на манер бомбарды, и сразу пусть будет закрыто это отверстие, затем немедленно же закрыто сверху, — тогда дно, снабженное кожей, как очень сильный мех, поднимается кверху, и это способ поднимать вверх любую большую вещь.
Доказательство того, что Леонардо отдавал себе отчет в движущей силе пара.
294 В. 33 r.
Архигром — изобретение Архимеда, орудие из тонкой меди, бросает оно железные ядра с большим шумом и силой. И пользуются им так: треть орудия находится среди сильно раскаленных углей, и, когда она ими хорошо прокалится, завинти винт d, что над сосудом с водою abс. И при завинчивании винта сверху сосуд откроется снизу, и вытекшая вода попадет в накаленную часть орудия и здесь сразу обратится в такое большое количество пара, что кажется чудом — видеть бешенство и слышать шум. Орудие это метало ядро весом в талант на расстояние шести стадий.
Нет никаких оснований приписывать изобретение самому Архимеду. Таланты и стадии — намеренная архаизация. Прозвище Архимед носило несколько лиц, в том числе Джакопо Мариано (ок. 1440), который, по мнению Фельдгауза, может быть, и имеется в виду. По мнению Дильса, мы имеем дело с подлогом арабского происхождения. Старейшим до опубликования рукописей Леонардо считалось паровое орудие Марина Буржуа (1605), вновь изобретенное Петкинсом (1824).
295 Leic. 34 r.
Ничто не родится там, где нет жизни чувствующей, растительной и разумной: перья у птиц вырастают и меняются каждый год, шерсть у животных растет и меняется, за исключением некоторых частей, ежегодно, — так шерсть на львиной гриве, у кошек и т. п.; травы растут на лугах и листья — на деревьях и меняются ежегодно в большом количестве; потому мы можем сказать, что у земли есть растительная душа и что плоть ее — суша, кости — ряды сгромоздившихся скал, из которых слагаются горы; сухожилия ее — туфы; кровь ее — водные жилы; заключенное в сердце озеро кровяное — океан; дыхание, приток и отток крови при биении пульса есть то же, что у земли прилив и отлив морской, а теплота мировой души — огонь, разлитый в земле; местопребыванием же души растительной являются огни, которые по различным местам земли источаются в минеральные воды, серные ключи и вулканы, — как Монджибелло в Сицилии и других многих местах.
Монджибелло — Этна.
О Земле, Луне и морских приливах
Что же такое наша Земля, которая только что оказалась наделенной чертами живого существа и поставленной в параллель с человеком? Она — «звезда, подобная Луне» (296), ибо так же, как на Земле, на Луне есть вода (297) и свет Луны — отражение Солнца от лунных морей, подобных нашим (298). Отрывок 299 поясняет одно место в отрывке предшествующем). Внимание Леонардо привлекают «лунные пятна» (300–302) и пепельный свет Луны, которому он первый дает правильное объяснение (303). Ему известна аналогия Брунетто Латини между желтком яйца и Землей, окруженной стихиями (304). У тела Луны те же стихии, что у Земли (305). Земля перестает быть центром мира (306), и в отрывке 307 содержится указание на возможность движения Земли. Но, признавая родство Луны и Земли, Леонардо отвергает притягательное влияние Луны на земные моря, давая совершенно иную, отличную от астролого-магнетической, теорию приливов (308–310). К этим же отрывкам о Земле и Луне естественно примыкают отрывки о звездах (311–313).
296 F. 56 r.
Вся речь твоя должна привести к заключению, что Земля — звезда, почти подобная Луне, и докажешь так знатность нашего мира и так поведешь речь о величине многих звезд согласно авторам.
Николай Кузанский (De docta ignorantia. I. II. с. 12) говорил, что «наша Земля — знатная звезда».
297 Br. M. 28 r.
Здесь сделано будет заключение, что то, что светит у Луны, есть вода, подобная воде наших морей и так же разлитая; и что то, что у нее не светит, суть острова и суша.
298 Br. M. 94 v.
Луна собственного света не имеет, и лишь постольку, поскольку Солнце ее видит, постольку оно делает ее светлой, и этой светлости видим мы столько, сколько светлости видит она у нас. И ночь ее получает столько блеска, сколько доставляют ей наши воды, отбрасывая отображение Солнца, которое отражается во всех водах, видных Солнцу и Луне.
Покров, или, вернее, поверхность воды, из которой образуется море Луны и море нашей Земли, всегда испещрен складками, мало или много, больше или меньше, и складки эти являются причиной распространения бесчисленных образов Солнца, отраженных на буграх и впадинах, на боковых и передних сторонах бесчисленных складок, т. е. во стольких различных местах каждой складки, сколько есть разных мест у наблюдающих их глаз. Это произойти не могло бы, если бы сфера воды, покрывающая Луну, в значительной ее части была бы гладко закругленной, ибо тогда отображение Солнца было бы для каждого глаза одним, и отражение его было бы обособленным, и блеск всегда был бы шаровидным, как это ясно показывают золоченые шары на вершинах высоких зданий. Но если бы такие золоченые шары были морщинисты и состояли из мелких шаров, как тутовые ягоды — черные плоды, состоящие из мелких круглых шариков, — тогда каждая из частей этого шара, видимая Солнцу и глазу, явила бы блеск, произведенный отражением Солнца, и так в одном и том же теле видны были бы многие мельчайшие Солнца, часто из-за большого расстояния соединяющиеся и кажущиеся слитными.
К этой гипотезе лунных морей, бороздимых волнами, Леонардо возвращается не раз в том же кодексе. Альберт Саксонский разбирал эту гипотезу как возможность, но ее отвергал. По его словам, пример спокойной и гладкой воды, подобной зеркалу, показывает, что Солнце ярко отражается только на небольшом участке, тогда как если избороздить ее волнами, то свет Солнца ярко отражается на гораздо большем пространстве.