«КТО БОЛЕЕ СЕБЯ В ОПАСНОСТИ ВВЕРГАЕТ?..»{*}
Кто более себя в опасности ввергает?
Такой ли, кто, в ладье вверяяся морям,
Противу бурь дерзает
Приплыть к златым брегам?
Иль кто, не думая о лживой той находке,
Плывет близ берегов за рыбой с сетью в лодке;
Кто беспокойнее? такой ли, что всяк день
Старается взойти на пышную степень,
Иль тот, кто без печали
Довольствуется тем, что небеса послали?
Не знаю, чести дать кому из двух венец,
Но тихий для меня приятнее пловец.
<1760>
НА КРИВОТОЛКОВ{*}
Кто всех привык ругать, тот в мыслях полагает,
Хоть хвалит кто кого, так тот того ругает.
Но кто послушает завистливых людей,
Кому не хочет зла на свете сем злодей?
Подобно как овец терзати алчны волки,
Завистники о всем худые сеют толки.
Да льзя ли избежать кому клеветников?
Они и похвалу в худое обращают,
И басню умную на дур и дураков,
Как стрелу, пущенну на них, в других пущают.
1761
«КАРТЕЖНИК ГОВОРИТ: „Я В КАРТЫ ВЕК ИГРАЮ"...» {*}
Картежник говорит: «Я в карты век играю»;
Судья мне говорит: «Я взятки собираю».
А я им говорю: «На лире я играю».
Читатели, прошу я вас,
Скажите, кто нужняй для общества из нас?
<1763>
РАЗНЫЕ СТИХОТВОРЕНИЯ
ОДА{*}
Где слышишь страшный шум Борея,
Где вал стремится высоко,
Где солнце жжет, долины грея, —
Беги тех мест ты далеко.
Морской пучины удаляйся,
От зверя страшного брегись;
Но больше злых жен опасайся,
От гнева их везде блюдись.
Как сильный лев, древа что клонит,
Как море в бурный день кипит;
Так, если гнев их сердце тронет,
То крик их воздух весь смутит.
Пловец, что в море погибает,
Как вал его отвсюду бьет,
Трепещет, мысли он теряет
И, возмущен, ко дну идет.
Пловцу, колеблющуся в море,
Мужей несчастных льзя сравнять,
От жен которы терпят горе
И с ними должны воевать.
Кто хочет в свете жить спокойно
И век свой не иметь хлопот,
Рассматривай благопристоино,
На ком ему жениться, тот.
Жена лихая есть препятство
К весельям и болезнь сердец;
Жена смиренная — богатство
И счастья нашего венец.
<1760>
ЗЛАТО{*}
Злато прельщает
Разумы всех,
Плод возращает
Слез и утех,
Счастья источник,
Корень всех бед,
В нуждах помочник,
К бедности след.
Многи державы
Им взнесены,
Многие славы
Им лишены.
Страсти любовной
Жар придает
Злато, ток кровной
В варварстве льет.
Смертных спасает,
Смертных губит;
Мир утверждает,
Брани творит.
Злато влияло
В смертных вражду;
Пользою стало
Всем на беду.
Честь им теряем,
Честь достаем;
Им умираем,
Им и живем.
1760
«НЕ ПЫШНОЮ СЛАВОЙ...»{*}
Не пышною славой
Мой дух заражен,
Не злобы отравой,
Пишу, разожжен;
Не меч и досаду
Мой стих принесет,
Но честным отраду,
Порочным совет.
Со шпагой гоняться
И слабых рубить,
То может назваться —
Стихами бранить.
Отечеству должно
Услуги казать,
А глупых возможно
Немножко тазать.
Довольно без брани
Терзаемся мы.
С дурачества дани
Не емлют умы.
Любити друг друга
Велит нам закон,
Друг другу услуга
Смягчает наш стон.
Дар малый природа
Иметь мне дала:
Для пользы народа
К стихам привела.
Тружусь добродетель
В стихах превознесть,
Того я радетель,
То ставлю за честь.
1761
ПЕСЕНКА{*}
Что я прельщен тобой,
Чему тому дивиться, —
Тебе красой родиться
Назначено судьбой.
Прекрасное любить —
Нам сей закон природен,
И так я не свободен
К тебе несклонным быть.
Ты сделана прельщать,
А я рожден прельщаться,
На что же нам стараться
Природу превращать?
Я жертвую красе,
Ты жертвуй жаркой страсти,
Естественныя власти
Свершим уставы все.
<1763>
ОТВЕТ НА ПЕСЕНКУ{*}
Прекрасное любить
Хоть сердцу и природно,
Однако склонной быть
К кому хочу свободно.
Родятся красоты
Не для неволи в свете.
Мне льзя в моем ответе
Сказать: не мил мне ты;
Ты мной теряешь власть,
А я тобой не пленна.
Так, знать, не я рожденна
Лечить такую страсть.
Порядка не вреди,
Уставленна природой;
Меня оставь с свободой —
Другую победи.
Чувствительны в любви
Несклонности удары;
Ищи себе ты пары
И счастливо живи.
<1763>
ПАСТУШКА{*}
Покидает солнце воды
И восходит в высоту,
Ясный день всея природы
Открывает красоту;
Стадо Дафнино пасется
Без пастушки на лугу.
Дафна, сидя на брегу,
Горькими слезами льется.
Поле сладкими плодами
Изобилует всегда,
Месяц с ясными звездами
Не разлучен никогда.
День, вчера который минул,
За собою день влечет;
Всё порядочно течет,
А меня пастух покинул.
Отдали печальны мысли,
Утоли плачевный стон,
Постоянства ты не числи
Всей природе без препон;
Поле, полное снегами,
Видим в прежней ли красе?
Дни почти различны все,
Воды бьются с берегами,
Тучи солнце закрывают,
Месяц кроется от звезд,
А любовники невест
Так подобно забывают.
<1763>
КОМЕТА, ЯВИВШАЯСЯ В 1767 ГОДУ ПРИ НАЧАЛЕ ВОЙНЫ С ТУРКАМИ{*}
Великое число светил
Творец вселенныя вместил
Безмерной высоты в пространстве:
Когда возводим очеса
При лунном свете в небеса,
Мы видим их в златом убранстве.
В широком поле горних мест
Открылась смесь несчетных звезд;
Погружены в пучине вечной,
Иные видимы в ночи,
Как будто солнечны лучи,
Рекой другие зрятся млечной.
Во светах света нет уму,
Во тьме ночной впадает в тьму,
Как дым, мгновенно исчезает;
Постигнуть небо хощет он,
Но, в томный погруженный сон,
Что мыслит, сам не постигает.
И се небесный синий свод
Планеты кажет новый род,
Течет во сфере кривизнами,
Страшна в полночные часы,
Распущены у ней власы,
Огонь горит ее следами.
Измеривый небесный дом,
Мне гордый скажет астроном:
«То жирные пары возженны,
То солнечны лучи горят
И новые миры творят,
Иль звезды, вкупе сопряженны».[1]
Но сердце мало верит им;
Господь везде непостижим, —
В земле, на высоте небесной,
В былинке, коль господь велик,
Не может изрещи язык,
Ни наш понять рассудок тесной.
Не мир подвигся бог зажечь,
Но, огненный иссунув меч,
Ко грешникам речет в комете:
«Я мрачны ваши зрю сердца;
О тварь! не раздражай творца,
Коль хочешь жить еще на свете».
Разгнав печальной нощи мрак,
Такой господь являет знак,
Когда казнит царей и царства;
Так Риму некогда грозил;
Таким виденьем поразил
Восточно древле государство.
О ты! что в роскошах уснул,
Проснись! проснись! и зри, Стамбул,
Над лунным кругом меч висящий;
Окровавлен и страшен он,
Низвергнуть твой высокий трон
И пагубой тебе грозящий.
На небе зримый вдалеке,
У россов грозный знак в руке;
Их острый меч — твоя комета,
Блистающа в твоих очах;
Твой хощет град разрушить в прах,
Отгнать в Медину Махомета.
Проснулся христианский храм
И мир сулит святым горам,
Спадет с них черная одежда,
Воздвигнется Ерусалим,
Венцом украсятся златым
Любовь, и Вера, и Надежда.
Отверзив светлый свой чертог,
Выходит с молниями бог,
И гнев его вселенна кажет,
Покроет истину щитом,
С небес на землю бросит гром,
Гордящуюся ложь накажет.
Уже Хотин попран лежит,
Восток пред Севером дрожит,
Святая вера торжествует;
Стамбул, колена преклони,
Потухнут северны огни,
Екатерина мир дарует.
Ликуй, полночная страна,
Твои златые времена
Тебе земля и небо кажет.
Я внемлю с горних громку речь,
Блестящий в бурном вихре меч
Тебя почтит, врагов накажет!
<1767>
АПРЕЛЬ{*}
Дыханьем нежным побежденны,
Седые мразы прочь летят;
От плена их освобожденны,
Потоки вод в брегах шумят.
Полям и рощам обрученна,
Восходит на горы весна,
Зеленой ризой облеченна,
Умильный кажет взор она.
Уготовляя царство лету,
Приближилося солнце к нам,
Прибавило дневного свету
И жизни хладным сим странам.
Благословенну возвещает
Нам жатву дышащий зефир,
Натура взор к нам обращает
И новый созидает мир.
Я мысли в вечность погружаю
До первых бытия начал
И всю вселенну вображаю,
Когда господь ей образ дал.
Невеста будто бы в убранстве,
Является очам земля,
Времян цветущих в постоянстве,
Ликуют реки, лес, поля.
Стадами покровенны горы,
Там реки, зеркало небес;
Там в рощах раздаются хоры
Поющих птиц между древес.
Весна очам изображает
Первоначально житие,
Творцу вселенной подражает,
Даруя тварям бытие.
Из вечной бездны извлеченна,
Возвеселилась тако тварь,
Земля цветами облеченна:
В селеньи райском твари царь.
Подобной радости вкушенье
Я чувствую в весенни дни,
Вливают в сердце утешенье
И душу веселят они.
Всё то же! только мы забыли,
Чем прежних жизнь людей сладка;
Увы! они невинны были;
Невинность в наши дни редка.
Друг другу мы напоминаем
Желаний наших главну цель;
Апрель обманом начинаем,
Едва ль не весь наш век — апрель.
1783
ПТИЧКА{*}
Когда б я птичкой был,
Я к той бы полетел,
Котору полюбил,
И близко к ней бы сел;
Коль мог бы, я запел:
«Ты, Лина, хороша,
Ты птичкина душа!»
Мой малый бы носок
Устам ее касался;
Мне б каждой волосок
Силком у ней казался;
Я б ножку увязить
Хотел в силке по воле,
Чтоб с Линой вместе быть
И Лину бы любить
Во сладком плене боле.
1796
ОТВЕТ НА ВОПРОС{*}
Где сердце у меня,
Ты спрашиваешь смело.
Ответствую, стеня:
Из груди улетело!
Летало на крылах,
Свободой веселилось,
Теперь в твоих очах
Навек остановилось;
Из глаз твоих оно
Не может отлучиться,
Доколь с твоим в одно
Навек соединится.
1796
ПРОШЕДШЕЕ{*}
Где прошедшее девалось?
Всё, как сон, как сон, прошло;
Только в памяти осталось
Прежнее добро и зло.
Будущего ожидаем;
Что сулит оно, не знаем;
Будущее настает —
Где ж оно? Его уж нет!
Всё, что в жизни нам ласкает,
Что сердца ни веселит,
Всё, как молния, мелькает,
Будто на крылах летит;
Ах! летит невозвратимо,
Как река, проходит мимо,
И реке возврата нет —
К вечности она течет.
Я не тот, кто дней во цвете
На земле существовал,
И не тот, кто жизни в лете
Время числить забывал;
Зимнему подобно хладу,
Старость наших дней отраду
И веселости мертвит;
Уж не тот мой нрав, ни вид.
Те, которы восхищали
Взор мой, женски красоты
Жизни вечером увяли,
Будто утренни цветы;
Те, со мною что родились,
Возрастали, веселились, —
Как трава, тех век пожат,
И в земле они лежат.
В юности моей чинами
Мысли я мои прельщал,
Но, покрытый сединами,
Суетность чинов познал.
Во цветущи дни приятство
Обещало мне богатство:
Вижу в зрелые лета,
Что на свете всё тщета!
Всё тщета в подлунном мире,
Исключенья смертным нет;
В лаврах, в рубище, в порфире —
Всем оставить должно свет.
Жизнь, как ветерок, провеет,
Всё разрушится, истлеет;
Что ни видим, бренно то,
А прошедшее — ничто!
Солнце то же надо мною,
Та же светит мне луна;
Те ж цветы растут весною,
Но скучает мне весна.
Что меня ни утешало,
Время, время всё умчало;
Жизни сей кратка стезя,
И продлить ее нельзя.
Что такое есть — родиться?
Что есть наше житие?
Шаг ступить — и возвратиться
В прежнее небытие.
Нет! когда мы век скончаем,
В жизни будущей встречаем
Наши прежние дела
В книге и добра, и зла.
<1806>