3. Коммуникации между корпусом Альвинци и корпусом Давидовича были настолько плохие, что хотя они были отделены друг от друга только 10—12 лье (расстояние от Кальдиеро до Риволи), они не могли сообщаться друг с другом больше восьми дней. Местность к северу от Вероны очень пересеченная. Там нет никаких путей сообщения.
4. У Альвинци на риволийском поле сражения имелось 44 батальона, 24 эскадрона и 130 орудий, всего в строю 50 000 человек. Но 20 его батальонов и вся артиллерия — 25 000 человек — с обозом и парками шли через долину Адидже, а именно: одна колонна силой в шесть батальонов двигалась по левому берегу под командой Вукассовича, направляясь на Киезу, где она была задержана сотней людей, оставленных в этом форту, и оказалась бесполезной; другая колонна, двигавшаяся по правому берегу Адидже, прибыла туда, переправившись через эту реку по мосту Дольче. На протяжении одного лье она шла вдоль подножия Монте-Маньоне, стиснутая между этой горой и течением реки. В некоторых местах расстояние между горой и рекой не больше ширины дороги. Обратный скат Монте-Маньоне почти отвесно спускается к Адидже, здесь не имеется ни одного выхода из ущелья до самого подножия горы. С одной стороны расположено Риволийское плато, с другой — шоссе из Триента в Пескиеру, которое, дойдя до подножия Риволийского плато, проходит затем через остерию-делла-Догана и хутор Инканале. Над этой дорогой господствуют — обратный скат горы, на которой стоит часовня Сан-Марко, — с северной стороны, и обратные скаты Риволийского плато — с южной стороны.
С 24 остальными батальонами, без кавалерии и без артиллерии, то есть менее чем с 25 000 человек, Альвинци перешел через высоты Монте-Бальдо и занял всю местность между Монте-Маньоне и оз. Гарда. Такое расположение противоречило великому принципу, требующему, чтобы армия в любой день и в любой час была в состоянии принять бой. Альвинци, между тем, не был в состоянии драться ни когда прибыл на эти высоты, ни в течение того времени, которое ему требовалось для подхода к Риволийскому плато, ибо для того, чтобы армия была в состоянии сражаться, она должна быть сосредоточена, а 20 батальонов, двигавшихся вдоль долины Адидже, были отделены от остальных сил и могли к ним присоединиться только после овладения Риволийским плато. Для боя армии необходимы кавалерия и артиллерия, а кавалерия и артиллерия, бывшие под командованием Кваждановича, могли присоединиться к армии только через Риволийское плато. Альвинци предполагал, таким образом, что ему не придется вступать в бой на пространстве от Короны до Риволи, а это зависело не от него. Он подставил 24 батальона без кавалерии и без артиллерии под удар всей французской армии силой в 20 000 человек пехоты, 2000 кавалерии и 60 орудий. Это была неравная борьба.
Но фельдмаршал Альвинци полагал, что имеет дело только с дивизией Жубера в 9000 человек, которая, имея назначением охранять всю местность между Короной и Риволи и от оз. Гарда до Адидже, должна оставить по меньшей мере 3000 человек у Риволи, чтобы оборонять плато и мешать Кваждановичу выйти по долине Адидже. Альвинци имел бы, таким образом, 25 000 человек против 5000—6000 человек. Поэтому он выделил дивизию Люзиньяна, которую направил между Монте-Бальдо и оз. Гарда, на Монте-Пиполо, для обхода Риволийского плато. После этого у него осталось не больше 18 000 человек против Жубера, могущего иметь на Монте-Бальдо и Монте-Маньоне только 6000 человек. Эта комбинация была бы очень хороша, если бы люди, наподобие гор, оставались неподвижными, но Альвинци забыл пословицу: «Гора с горой не сходится, а человек с человеком сойдется». Австрийские тактики придерживались этой ложной системы. Придворный военный совет, составляя план для Вурмзера, предполагал, что французская армия неподвижна и привязана к крепости Мантуя. Такое необоснованное предположение привело к гибели лучшей армии Австрийского дома. Лауер, руководивший операциями Альвинци, вообразил, что дивизия Массена будет сдержана дивизией, выходившей через Кальдиеро, и останется неподвижной, прикованной к валам Вероны, и, наконец, что французский главнокомандующий не поймет, насколько важно упредить австрийскую армию на Риволийском плато.
5. Что должен был делать Альвинци? Двигаться таким образом, чтобы каждый день, каждый час быть в состоянии вести бой. С этой целью он должен был: 1) держать свои 44 батальона в горах между Монте-Маньоне и оз. Гарда таким образом, чтобы они были сосредоточены, имели между собой связь и составляли единую массу; 2) сосредоточить там же свои 30 эскадронов кавалерии, так как мнение, будто кавалерия не может пройти повсюду, где проходит пехота, является предрассудком; наконец, в каждой колонне иметь пушки на лафетах с полозьями; 3) распоряжения для атаки дивизии Жубера отдать лишь в самое утро атаки, после разведки ее расположения, удостоверившись в положении дел сопоставлением разведывательных данных, показаний перебежчиков, пленных и шпионов.
Правила ведения войны требуют не выделять части из армии накануне дня атаки, потому что за ночь положение вещей может измениться или вследствие отступления противника или вследствие прибытия значительных подкреплений, которые дадут ему возможность предпринять наступление и сделать гибельными ваши преждевременные распоряжения.
На войне часто ошибаются в отношении силы противника, с которым предстоит драться. Пленные солдаты знают только свои части, офицеры дают очень ненадежные показания. Это заставляет принять следующую, предусматривающую все аксиому.
Армия должна каждый день, каждую ночь и каждый час быть готовой к оказанию всего сопротивления, на какое она способна. Это требует, чтобы солдаты постоянно имели при себе оружие и боевое снаряжение; чтобы пехота не отделялась от артиллерии, кавалерии и от своих генералов; чтобы различные дивизии армии были всегда в состоянии оказывать взаимную поддержку, опираться друг на друга и прикрывать друг друга; чтобы в лагерях, на привалах и в походе войска все время находились в положении, наиболее выгодном для любого поля сражения, то есть чтобы: 1) фланги были примкнуты; 2) все орудия могли действовать с наиболее выгодных позиций. Для обеспечения этих условий на марше нужно выдвигать авангарды и боковые отряды для разведки местности впереди, справа и слева на такое расстояние, чтобы главные силы имели возможность развернуться и занять позиции.
Австрийские тактики постоянно отходили от этих принципов, составляя планы, основанные на сомнительных донесениях, которые, будь даже они достоверными в момент, когда составлялся план, теряли эту достоверность на завтра и на послезавтра, когда планы эти нужно было выполнять.
Полководец должен несколько раз в день спрашивать себя: если неприятельская армия покажется у меня с фронта, справа или слева, что я сделаю? Если он окажется в затруднительном положении или на плохой позиции, если он допустил ошибку, он должен ее исправить. Задай себе Альвинци такой вопрос: «Что случится, если французская армия выступит мне навстречу до моего прибытия в Риволи, когда я буду в состоянии противопоставить ей только половину моей пехоты, без кавалерии и без артиллерии?» — он ответил бы себе: «Я буду разбит силами меньшими, чем мои». Каким образом то, что произошло при Лоди и Кастильоне, на Бренте и у Арколе, не сделало его более осторожным?
6. Альвинци вышел из гор в январе 1797 г. Мантуя была в отчаянном положении. Он действовал двумя корпусами: один двинулся на Монте-Бальдо, он им командовал сам; другой — на нижнюю Адидже, под командованием Провера. Успех Провера оказался бы безрезультатным, если бы Альвинци был разбит. Ошибки плана кампании усугублялись еще тем, что эти две атаки были связаны с атакой на Верону, атакой, не имевшей никакой цели, ослаблявшей обе основные атаки, никак их не связывая между собой потому, что местность делала это невозможным. Правда, имелись приказы Вены, что если Альвинци будет разбит, а Провера удастся освободить Мантую от осады, то Вурмзеру надлежит переправиться через По с гарнизоном Мантуи и отступать на Рим. Но поскольку не были обеспечены совместные действия с неаполитанским королем, все это осталось безрезультатным.
7. Провера после неожиданного захвата им переправы через Адидже в Анджияри должен был бы переправиться на правый берег со всем своим корпусом, включая дивизию Баялича, снять мост и направиться в Мантую — свое единственное убежище. Он прибыл бы туда с 20 000 человек. Вместо этого он прибыл туда только с 8000 человек, потому что оставил дивизию Баялича на правом фланге и 2000 человек — для охраны своего моста (они попали потом в плен), а его авангард понес потери вследствие того, что потерял время. Прибыв утром в Сен-Жорж, он должен был войти в крепость до полудня либо через цитадель, где не имелось циркумвалационных линий, либо через Пиетоле, переправившись через озеро, весьма узкое в этом месте. Для этого на пристанях Мантуи имелось более 100 лодок. Он потерял весь день и всю ночь. Начиная с 5 часов пополудни, когда Наполеон прибыл в Фаворита с частью армии из-под Риволи, все изменилось. Провера принужден был капитулировать на следующий день утром. Австрийцы вообще не знают цены времени.
8. Генерал Провера был взят в плен в Коссерия, на следующий день после сражения у Миллезимо. Он проявил себя мало талантливым. Это было действительной причиной, побудившей Наполеона восторгаться им с целью восстановить к нему доверие. Это удалось. Провера был восстановлен в должности и вторично попал в ловушку у Фаворита. Отсюда следует, что нужно с подозрением относиться к похвалам своего противника, если только они не были высказаны после прекращения военных действий.
Шестое замечание. 1. Высказывалось мнение, что мост через Адидже следовало навести у Альбаредо, а не у Ронко. Это мнение ошибочно. У Кильмэна в Вероне было только 1 500 человек. После переправы через мост у Ронко, перед тем как двинуться на Арколе, к Порчиле была выслана разведка, которая и овладела этой деревней. Туда двинулся Массена, оказавшийся, таким образом, в тылу у Альвинци, углубившись на два лье в его расположение. Если бы фельдмаршал двинулся в тот же день на Верону, что казалось вероятным, французская армия пошла бы за ним следом, и Альвинци был бы прижат к Вероне. Будь мост наведен напротив Альбаредо, на левом берегу Альпоне, эта река или аркольские болота прикрывали бы марш Альвинци и дали бы ему время войти в Верону. Обстановка была очень сложная! Операция с выходом в тылы Альвинци, в Ронко, была смела, но совсем не трудна. Переправа через Адидже в Альбаредо была рисков