анна и безрассудна; она ставила в тяжелое положение Верону и армию.
2. Почему в первый и во второй день оставили Арколе? Для того, чтобы успеть снять мост у Ронко, в полночь, если известия с Риволи этого потребуют, двинуться на Ровербелла и достигнуть этого пункта раньше Давидовича. Если бы Давидович прибыл к Мантуе раньше французской армии, все было бы потеряно; если французская армия прибыла бы туда раньше Давидовича, все было бы выиграно. Соединившись с Вобуа, главнокомандующий разбил бы Давидовича, отбросил бы его в Тироль и возвратился бы на Адидже прежде, чем Альвинци смог бы переправиться через эту реку.
3. Говорили еще, что следовало перебросить в первый же день мост через Альпоне и выйти на равнину; по меньшей мере это следовало сделать на второй день. Нет. Лучше всего было дать это сражение именно на третий день, когда неприятельская армия оказалась достаточно ослабленной и деморализованной, так что можно было надеяться разбить ее в развернутой линии. И это было сделано вопреки мнению генералов, находивших подобный маневр слишком смелым. После колебаний, продолжавшихся около часа, Наполеон отдал приказ об этом на третий день. Нужно помнить, что французская армия была ослаблена сражением на Бренте и сражением у Кальдиеро. Она насчитывала не больше 13 000 человек, а сражения первого и второго дней под Арколе еще уменьшили ее. Нельзя понять маневрирование во время этого сражения, не зная хорошо топографических особенностей Риволи, Вероны, Кастельнуово, Мантуи, Ронко, Кальдиеро, Вилланова и Виченцы.
4. Условия капитуляции Вурмзера беспримерны. Наполеон решился на них из чувства великодушия в отношении этого старого фельдмаршала, который мог быть ему дедушкой, из желания прослыть милосердным к побежденному и, наконец, — выказать все свое негодование в отношении приказа, присланного ему Директорией, чтобы с этим почтенным фельдмаршалом обошлись, как с эмигрантом, захваченным с оружием в руках, так как он был уроженцем Эльзаса.
5. Наполеону следовало бы укрепить Риволийское плато, Корону, гору, на которой стояла часовня Сан-Марко, и Рокка-д'Анфо, надежными фортификационными сооружениями из бревен и даже из камня. Адидже была покрыта плотами с лесом, которые сплавлялись купцами из Тироля в Феррару и Венецию. Известь и камень имеются здесь в изобилии. В Вероне и Брешиа находятся всякого рода подсобные средства. В шесть недель можно было соорудить на Риволийском плато, у часовни Сан-Марко, у Короны и Рокка-д'Анфо четыре форта, вооруженные каждый полутора десятками пушек при 400—500 человек гарнизона; эти форты обеспечили бы все четыре выхода от захвата врасплох. Это дало бы армии больше, чем подкрепление в 15 000 человек. Говорят, что после августовской операции Вурмзера, когда стала ясной опасность, которой грозила армии возможность выхода противника со стороны Киезы, Наполеон отдал приказ занять Рокка-д'Анфо, но у инженеров появились слишком широкие планы. Потребовался бы год работы для их выполнения. Но, очевидно, инженеры ошибались: на войне только главнокомандующий может оценить значение некоторых факторов, может своей волей и знаниями, превосходящими знания подчиненных, победить и преодолеть все трудности.
6. Мантуя пала наконец, после восьми месяцев осады. Итальянские инженеры предлагали отвести воды Минчио и этим способом осушить озера Мантуи; тогда крепость лишилась бы своей главной защиты. Эта операция была предпринята Висконти в их войнах против герцогов Мантуи, но Висконти не владели Пескиерой и, к тому же, миланские инженеры вели работы, исходя из ложных принципов: они пытались преградить Минчио плотинами, снесенными в конце концов рекой. Известно, что не следует прямо противодействовать течению реки. Голландцы подчинили себе океан, лаская его и следуя всем его капризам. Лишь отведя воды в Тартаро и в Молинеллу, можно было достигнуть успеха.
7. Чтобы укоротить линию Адидже, неоднократно предлагался, как эффективное средство, прорыв дамбы правого берега этой реки около Леньяго. Отведенные воды смешались бы с водами Тартаро и Молинеллы и превратили бы в болото всю местность между Адидже (от Леньяго) до По. Но результаты подобных работ были бы гибельны для этой провинции. Во время второго наступления Альвинци и Провера, в январе, такой проект был представлен Наполеону, который счел, что нет налицо обстоятельств, могущих оправдать подобное опустошение. Англичане в Египте действовали не с такой осмотрительностью. Чтобы добиться незначительной выгоды, они разрушили плотину оз. Мадия и впустили воды Средиземного моря в оз. Марьют; это едва не повлекло за собой гибели Алессандрии.
Седьмое замечание. Французская армия, двинувшаяся на Рим, насчитывала только 4000 французов. В ней было, правда, 9000 человек, включая батальоны нового набора, миланские и болонские, которых нельзя было еще выставлять в боевую линию против регулярных войск. Римский двор делал довольно значительные усилия, но они привели к небольшим результатам. Когда нация не имеет кадров и принципов военной организации, ей очень трудно организовать армию. Если Франция в 1790 г. так быстро выставила надежные армии, то лишь потому, что для этого у нее имелась хорошая основа. Эмиграция скорее улучшила эту основу, чем испортила ее. Романья и Апеннинские горы были наэлектризованы; влияние священников и монахов было всемогущим, пророчества, проповеди и чудеса оказывали свое действие. Жители Апеннин от природы храбры, и у них находят как бы искорки характера древних римлян. Однако они не смогли оказать никакого сопротивления горсти солдат, хорошо дисциплинированных и хорошо управляемых. Кардинал Буска всегда ссылался на Вандею. Вандея находилась в особых условиях. Население ее было настроено воинственно, там было много офицеров и унтер-офицеров, служивших ранее в армии, тогда как войска, посылаемые против нее, были набраны на парижских улицах и ими командовали люди невоенные, делавшие одни глупости. Это только закалило вандейцев. Наконец, крайние меры, принятые Комитетом общественного спасения и якобинцами, не оставляли этим людям иного выхода: если все равно умирать, так лучше уж защищаясь. Очень хорошо понимали, что если бы в этой войне против святейшего престола французы понесли сначала поражения и прибегли бы к крайним и кровавым мерам, в Апеннинах могла бы возникнуть Вандея. Строгости, кровь, смерть создают энтузиастов, мучеников, порождают смелые, отчаянные решения.
Восьмое замечание. 1. Эрцгерцог Карл в кампанию 1797 г., желая прикрыть Вену и Триест, должен был сосредоточить все свои силы в Тироле, где он нашел бы опору в условиях местности и в настроении жителей. Он был бы в состоянии быстро получать подкрепления из Рейнской армии. Покуда он держался в Тироле, ему нечего было бояться, что французская армия двинется на Изонцо. При первом же движении, которое она произвела бы в направлении на Пьяве, он вернул бы ее обратно переправой через Авичио и овладением Триентской областью. Это вынудило бы французского главнокомандующего перебросить всю свою армию и перенести войну в Тироль — операция очень трудная и очень рискованная. Будь главная квартира эрцгерцога Карла вместо Конельяно в Боцене и находись на Авичио те 40 000 человек, которые у него были на Пьяве и Тальяменто, — Вена и Триест были бы идеально прикрыты. Ничто, кстати, не мешало ему вооружить и занять крепость Пальманова и сделать из нее опорный пункт для дивизии в 5000—6000 человек всех родов оружия, имеющей целью наблюдать за Пьяве и Тальяменто.
2. Намерения Наполеона в сражении у Тальяменто не оставляли места сомнениям: он хотел овладеть Тарвисским перевалом. Не в Кодриопо, следовательно, должен был эрцгерцог перенести свою главную квартиру, а на высоты Сан-Даниеле, чтобы в случае нужды можно было произвести отступление на Понтеба и на высоты Тарвиса.
3. После сражения у Тальяменто ему не следовало отступать по ущельям Чивидале и Изонцо на Тарвис, поскольку там уже находился Массена. Такое отступление влекло потерю всех войск, брошенных в этом неправильном направлении, и погубило его армию.
4. После переправы через Изонцо крепость Градиска не могла более защищаться. Батальоны, введенные в эту крепость, приносились, следовательно, в жертву напрасно. Они не замедлили марша французской армии ни на одну минуту.
5. Так как эрцгерцог в апреле очень нуждался в выигрыше трех или четырех дней, чтобы дать время Керпену и Спорку присоединиться к себе, когда он был уже в Мурау, в одном переходе от Шейфлинга, ему следовало воспользоваться для выигрыша времени средством, какое предлагал ему французский главнокомандующий, — переговорами о мире. Он должен был ответить искренним своим согласием, обещанием употребить для этого свое влияние и предложением перемирия, чтобы отправиться в Вену для личного доклада императору. Перемирие было бы заключено. Но он дал ответ двусмысленный, холодный, спустя 24 часа он опомнился и предложил перемирие. Но было уже поздно. Цель эрцгерцога была слишком ясна.
Девятое замечание. 1. Не нарушало ли движение в Германию по двум операционным линиям — из Тироля и через Понтеба — принципа, что армия должна иметь только одну операционную линию? Соединение обоих армейских корпусов в Каринтии, так далеко от исходной точки, — не противоречило ли оно принципу, что никогда не следует сосредоточивать свои колонны перед противником и вблизи от него? Не было ли лучше оставить 7000 или 8000 человек перед Триентом для его обороны и сосредоточить на Пьяве на 10 000 или на 12 000 человек больше? Этот план позволил избежать перенесения войны в Тироль, — местность трудную для военных действий, — избежать действия факторов, неблагоприятных для соединения, и с самого начала операции сосредоточить все наличные силы.
Ни тот, ни другой из указанных выше принципов не были нарушены. Если бы Жуберу на Авичио было оставлено только 8000 человек, он был бы атакован, и корпус Давидовича прибыл бы к Вероне раньше, чем французская армия достигла бы Виллаха. Для того, чтобы Жубер мог удержаться на Авичио, ему нужно было по меньшей мере 14 000 человек. Могло показаться, что лучше было не отбирать у него ничего и, воспользовавшись тем превосходством сил, какое это обеспечило бы ему над армией Давидовича, дать последнему бой, ослабить и оттеснить его за Бреннер. Тироль — трудный театр войны, но он гибелен для побежденного. Шранцузские войска приобрели большое превосходство над германскими войсками.