называла Новикова. Она же писала, что его журнал заполнен одними «ругательствами». Характерен ответ «Трутня», что такая критика нисколько его не волнует и не беспокоит.
Этой статьей Новиков заключил «Трутень» 1769 года. Избранная им форма — характеристика читателей — давала возможность вновь подвергнуть сатирическому изображению различных представителей дворянского общества. Как и во всем журнале, в этой статье объектом сатиры являются дворяне-крепостники, дворяне-чиновники и дворяне-придворные. Важно отметить и то новое, что появилось в этой статье,— первые положительные персонажи у Новикова: образы дворян под именем Славен и под именем Зрелум. Эти два образа впервые воплощают новиковский идеал человека, который занят большим и важным трудом, «взирает не на состояние людей, но на заслуги: ему те любезны, кои других добродетельнее». Он сторонник общественного равенства людей, смысл своей жизни видит в трудах на общую пользу, стремится к достижению того, чтобы те, «коих сейчас именуют презрительно тварью» (крестьяне), «были человеки». В дальнейшем Новиков создаст свою философию человека, свое критическое учение, выдвинет свое понимание добродетели — все это впервые наметилось в идеальном образе Славена.
После прекращения выхода всех журналов «поколения» 1769 года Новиков единственный, несмотря на преследования, решается продолжить издание «Трутня». В плане смелого издателя было намерение продолжить прежде всего свою сатирическую деятельность и изложение своих просветительских воззрений. Последнее намерение в известной мере удалось осуществить в статье, напечатанной в двух первых номерах журнала под названием «В новый год новое счастие». Статья эта представляет собой попытку Новикова систематически изложить просветительские представления о человеческом счастье, об общественных обязанностях человека. Воззрениям Новикова этой поры свойственна и просветительская слабость и дворянская ограниченность. В последующем Новиков сумеет преодолеть многие черты своей классовой ограниченности (см. вступительную статью). Здесь же ограниченность и слабость мировоззрения русского просветителя сказались и в сохранении им сословных устоев России, и в стремлении каждому сословию дать моральное наставление, и в боязни коснуться принципа крепостного права. Поэтому, желая счастья всем сословиям, он желает поселянам не вольности, а лишь того, чтобы помещики исполнили перед ними свои обязанности и были им «отцами» Оттого и появилась формула, характеризующая воззрения Новикова этой поры: «чтобы ваши помещики были ваши отцы, а вы их дети».
Программу сатиры Новикову не удалось осуществить на страницах «Трутня» 1770 года — тому причиной непрерывные полицейские гонения, которым подвергался журнал. Именно вследствие этого отсутствует в журнале сатира на власть и дворян-рабовладельцев. Что в намерении Новикова было касаться именно этих двух тем, мы узнаем из двух статей. Так, в статье, напечатанной в шестом листе, сообщалось о том, что письмо Правдулюбова (главного полемиста с Екатериной II в 1769 году) не будет напечатано именно потому, что оно задевает «Всякую всячину». В восьмом листе читателям было обещано сочинение молодого путешественника, видимо посвященное теме крепостного права. Но это сочинение также не было напечатано. Важно отметить, что то, что не удалось напечатать в «Трутне» 1770 года, Новиков осуществит в своих последующих журналах: в «Пустомеле» даст оценку «Всякой всячине», в «Живописце» напечатает сочинение «Отрывок путешествия».
Большая часть новиковских сочинений в «Трутне» 1770 года посвящена теме удушения журнала правительством. Из номера в номер печатает Новиков так называемые письма в редакцию и ответы на них, содержанием которых было сообщение об очередных гонениях, которым подвергается издатель. «Расставание, или последнее прощание с читателем» завершает этот цикл статей. Острие данной сатиры направлено вновь против правительства, против Екатерины, против ее лживо-либеральной политики. Так и в новых условиях Новиков сумел направить сатиру против Екатерины, показывая на реальном примере полицейского преследования его журнала, какова цена легенды о будто бы просвещенном характере русского самодержавия.
Все статьи, печатаемые нами, взяты из журналов, на страницах которых разыгралась борьба: новиковские — из журнала «Трутень», екатерининские — из журнала «Всякая всячина». Журнал Екатерины выходил с 1 января 1769 года, журнал Новикова — с 5 мая того же года.
В нашем издании статьи из «Всякой всячины» набраны петитом, ответы Новикова — корпусом.
Поводом к выступлению Новиков избрал наставляющую статью из восемнадцатого листа «Всякой всячины», где определялись характер сатиры, предмет критики и качества сатирика-писателя.
Письмо Новикова-Правдулюбова, напечатанное в пятом листе, должно было показать читателю коренное различие политической программы «Трутня» и «Всякой всячины». «Всякая всячина», утверждал Новиков-Правдулюбов, лживо прикрывающаяся фразами о человеколюбии, в действительности рьяно защищает воров и взяточников. Правдулюбов язвительно замечает о «Всякой всячине»: «таких людей человеколюбие приличнее назвать пороколюбием». Указывая на это, Правдулюбов тем самым сближает государственных расхитителей и взяточников с «госпожой прабабкой», их защитницей. «Трутень» — журнал, писанный не по правилам «прабабки». Он обличает беззакония и преступления и считать их только слабостями отказывается. В связи с этим определяется и достоинство писателя. Если «Всякая всячина» любит я похваляет тех писателей, «кои только угождать всем стараются», то автор статей «Трутня» «сему правилу» не повинуется, он выносит приговоры. Одним словом, «зверок по кохтям виден».
Первое выступление «Трутня» возмутило Екатерину. Через три дня после выхода пятого листа — 29 мая — она разразилась гневной статьей, заявив, что «ругательные» возражения журнала она отвергает. Не зная автора, Екатерина не затрудняла себя выбором ругательств по адресу его «своевольства», полагая, что он испугается и замолчит. Но Новиков не угомонился. В восьмом листе—16 июня — в «Трутне» было помещено второе письмо Правдулюбова — ответ на гневную статью Екатерины. Если в первый раз Правдулюбов нанес удар журналу, то во втором письме мишенью была избрана сама Екатерина. Правдулюбов-Новиков задается целью разоблачить перед обществом того, кто скрывается под именем «прабабки», под именем «Всякой всячины», кто провозглашает «пороколюбие».
Блестяще написанная статья Правдулюбова, исходя из разбора слога «прабабки», указывает читателю на те признаки, которые ясно изобличают коронованного автора. Прежде всего Новиков настойчиво и неоднократно указывает на нерусское происхождение автора, на незнание им русского языка. Продолжая как бы разбор статьи Екатерины, Новиков, издеваясь над ее слогом, с легкостью показывает, как употребляемые ею некоторые выражения разоблачают в авторе деспотического правителя, привыкшего к повиновению и ненавидящего всех критиков. Действительно, в раздражении на Правдулюбова Екатерина неосторожно написала, что «уничтожает» неугодную ей «ругательную» сатиру. Новиков придрался к случаю и в восьмом листе написал ответ: «Не знаю, почему она мое письмо называет ругательством?» и т. д.
Из ответа Правдулюбова перед читателем вставал остроумно нарисованный сатирический образ автора «Всякой всячины».
На второе письмо Правдулюбова трудно было не ответить. Еле сдерживая ярость, Екатерина в очередном листе журнала написала: «Ничто так не подло и уничтожения достойно, как потаенно поносити человека». Озлобленная, сбитая с толку Екатерина решила в последний раз предупредить ненавистного ей издателя «Трутня», что «человек, который всегда веселится насчет других, достоин сам всякого уничтожения. Ибо он подвергается добровольно равной заплате». Это уже было обещание Екатерины расправиться с издателем.
Такой ответ был написан, несомненно, сгоряча. Одумавшись, через номер, Екатерина под псевдонимом Тихона Добросоветова обращается к «Трутню», пробуя увещевать его, призывая смириться и действовать по новым, усиленно рекомендуемым ею правилам. Рекомендации эти так и называются: «правило, предписанное всем сочинителям», извлеченное из письма Добросоветова к господину сочинителю «Трутня».
«Высочайшая» инструкция определяла: 1) каким должен быть сочинитель и 2) что обязан изображать сочинитель.
По первому пункту сочинителю вменялось в должность быть «добросердечным», чтобы «во всех намерениях, поступках и делах» блистала «красота души добродетельного и непорочного человека». Поэтому он лишь «изредка касается к порокам, чтобы тем под примером каким не оскорбити человечества».
Второй пункт приказывал сочинителю «поставить пример в лице человека, украшенного различными совершенствами, то есть добронравием и справедливостию, описывать твердого блюстителя веры и закона, хвалить сына отечества, пылающего любовию и верностию к государю и обществу, изображать миролюбивого гражданина». «Вот славный способ исправляти слабости человеческие». Это уже была полная капитуляция перед сатирой и требование от журналов заниматься примерно тем же, чем занимались французские поклонники монархини — «создавать ей алтари». В конце письма Новикова предупреждали, что если он не будет следовать этим правилам, то его будут считать «злонравным человеком», который «изо всего составляет ближним поношение», «бранит всех» только потому, что сам он порочный человек, «услаждение» находящий в «уязвлении других».
Новиков и не подумал прислушаться к преподанному ему совету. Он еще решительнее повел наступление на правительственный журнал, проявивший смятение чувств. Совет был дан 3 июля, а уже 21 июля Новиков печатает злую сатиру на суд — историю о том, как у судьи украли часы. 4 августа он печатает второе письмо дяди к племяннику, в котором дядя вслед за Екатериной плутни свои цинично называет слабостью.