осторожность. Ибо те, кто не будет вполне осторожен, тотчас впадут в
ошибки: воспринимая вещь так отвлеченно, а не через истинную
сущность, они обманываются воображением. Ибо то, что само по себе
едино, люди воображают множественным. И тем вещам, которые они
воспринимают отвлеченно, раздельно и смутно, они дают имена,
применяемые ими для обозначения других, более знакомых вещей;
откуда и происходит, что люди воспринимают те вещи таким же образом,
как они привыкли воображать вещи, которым они впервые дали эти
имена.
326
Чтобы сделать все это более понятным, я воспользуюсь одним
только примером, именно следующим. Даются три числа — и ищут
некоторое, которое относилось бы к третьему, как второе к первому.
Тут купцы обыкновенно говорят, что знают, что нужно сделать,
чтобы найти четвертое число, так как они еще не забыли то действие,
которое в голом виде, без доказательства, узнали от своих учителей;
другие из опыта простых примеров выводят общее положение, а
именно, когда четвертое число явствует само собой, как в
случае 2, 4, 3, 6, где они устанавливают, что если умножить второе на
третье и затем разделить произведение на первое, то в частном
получается 6; и когда они видят, что получается то же самое число, о
котором они и без этого действия знали, что оно является
пропорциональным, то отсюда они заключают, что это действие
всегда пригодно для нахождения четвертого пропорционального
числа. Но математики в силу доказательства (Полож. 19,
кн. 7) Эвклида знают, какие числа пропорциональны между собой из
природы пропорции и из того ее свойства, что число, получающееся
от перемножения первого и четвертого, равно числу, получающемуся
от перемножения второго и третьего; но все же они не видят
соразмерной пропорциональности заданных чисел, а если и видят, то
не в силу того Положения, а интуитивно, не производя никакого
действия.
Для того же, чтобы избрать из этих способов восприятия
наилучший, нужно кратко перечислить средства, необходимые для
достижения нашей цели, а именно следующие:
I. Точно знать нашу природу, которую мы желаем
усовершенствовать, и вместе с тем столько знать о природе вещей,
сколько необходимо.
II. Чтобы мы могли отсюда правильно устанавливать различия,
сходства и противоположности вещей.
III. Чтобы правильно понимать, что с ними можно сделать и что
нет.IV. Чтобы сопоставить это с природой и силами (potentia)
человека. Отсюда легко уясняется высшее совершенство, к которому
может прийти человек.
Приняв все это соображение, посмотрим, какой способ
восприятия нам должно избрать.
Что касается первого, само собой явствует, что понаслышке,
помимо того что это вещь весьма недостоверная,
327
мы не воспринимаем никакой сущности вещи, как это видно из
нашего примера; а так как единичное существование какой-либо
вещи не познается, если не познана ее сущность, как это мы увидим
далее, то отсюда мы ясно заключаем, что всякая достоверность,
которой мы обладаем понаслышке, должна быть исключена из наук.
Ибо просто понаслышке, там, где не предшествовало собственное
понимание, никто никогда не сможет достичь [знания].
Что касается второго способа восприятия *, то и о нем никак
нельзя сказать, что он содержит идею той соразмерности (proportio),
которая ищется. Помимо того, что это вещь весьма недостоверная и
не имеющая конца, никто никогда не познает этим способом в делах
природы ничего, кроме случайных признаков, которые никогда не
бывают ясно поняты, если не познаны предварительно сущности.
Поэтому этот способ должен быть исключен.
О третьем можно некоторым образом сказать, что здесь мы имеем
идею вещи, а затем также, что выводим заключения без опасности
ошибки; но все это само по себе не будет средством к тому, чтобы мы
достигли своего совершенства.
Один только четвертый способ охватывает сущность вещей
адекватно и без опасности; поэтому его и нужно будет более всего
применять. Итак, постараемся объяснить, как его надо применять,
чтобы мы поняли посредством такого познания неизвестные ранее
вещи и вместе с тем — чтобы это было достигнуто наиболее кратким
путем.
После того как мы узнали, какое знание (Cognitio) нам
необходимо, следует указать путь (Via) и метод (Methodus), при
помощи которого мы познали бы таким познанием подлежащие
познанию вещи. Для этого нужно прежде всего принять во внимание,
что здесь нельзя будет отодвигать познание до бесконечности.
Другими словами, чтобы найти наилучший метод исследования
истины, не нужен другой метод, чтобы исследовать метод
исследования истины; и чтобы найти второй метод, не нужен третий,
и так до бесконечности: ведь таким образом мы никогда не пришли
бы к познанию истины, да и ни к какому познанию.
__________________
* Здесь я несколько пространнее поведу речь об опыте и исследую
метод эмпириков и новых философов 6.
328
Здесь дело обстоит так же, как и с материальными орудиями
(instrumenta corporea), где можно было бы рассуждать таким же
образом. Чтобы ковать железо, нужен молот, а чтобы иметь молот,
необходимо его сделать; для этого нужен другой молот и другие
орудия; а чтобы их иметь, также нужны будут другие орудия, и так до
бесконечности; таким образом кто-нибудь мог бы попытаться
доказать, что у людей нет никакой возможности ковать железо. Но,
подобно тому как люди изначала сумели природными орудиями
(inslrumenta innata) сделать некоторые наиболее легкие, хотя и с
трудом и несовершенно, а сделав их, сделали и другие, более
трудные, с меньшим трудом и совершеннее, и так постепенно
переходя от простейших работ к орудиям и от орудий к другим
работам и орудиям, и дошли до того, что с малым трудом совершили
столько и столь трудного; так и разум природной своей силой *
создает себе умственные орудия (instrumenta intellectualia), от
которых обретает другие силы для других умственных работ **, а от
этих работ — другие орудия, т.е. возможность дальнейшего
исследования, и так постепенно подвигается, пока не достигнет
вершины мудрости.
Что именно так действует разум, легко будет видеть, стоит только
понять, что такое метод исследования истины и каковы те природные
орудия, в которых он так нуждается для создания с их помощью
других орудий, чтобы подвигаться дальше. К выяснению этого я
подхожу так.
Истинная идея *** (ибо мы обладаем истинной идеей) есть нечто,
отличное от своего содержания (объекта — ideatum) 7, одно дело —
круг, другое — идея круга. Действительно, идея круга не есть нечто,
имеющее окружность и центр, подобно самому кругу, как и идея тела
не есть само тело; будучи чем-то отличным от своего содержания,
идея явится и сама по себе (per se) чем-то доступным
__________________
* Под природной силой (vis nativa) я разумею то, что но причиняется
в нас внешними причинами и что позднее объясняется в моей
Философии 8.
** Здесь они называются работами (opera); что это такое — будет
объяснено в моей Философии.
*** Следует отметить, что здесь мы не только постараемся доказать
только что сказанное, но также и то, что мы до сих пор шли правильно, а
вместе с тем и кое-что другое, что знать весьма необходимо.
329
пониманию, т.е. идея в отношений ее формальной сущности может
быть объектом другой объективной сущности 9, а эта другая
объективная сущность снова, рассматриваемая сама по себе, будет
чем-то реальным и доступным пониманию, и так без конца.
Например, Петр есть нечто реальное; истинная же идея Петра есть
объективная сущность Петра и нечто реальное само по себе и
совершенно отличное от самого Петра. Итак, идея Петра, будучи
чем-то реальным и имея свою особую сущность, будет также чем-то
доступным пониманию, т.е. объектом другой идеи, каковая идея
будет иметь в себе объективно все то, что идея Петра имеет
формально; а идея идеи Петра снова имеет свою сущность, которая
также может быть объектом другой идеи, и так без конца.
В этом каждый может убедиться, видя, что он знает, что есть Петр,
а также — что он знает, что знает это, и далее — что он знает, что
знает, что знает это, и т.д. Отсюда ясно, что для понимания сущности
Петра нет необходимости понимать самую идею Петра, тем более —
идею идеи Петра; это то же самое, как если я скажу, что для того,
чтобы знать, мне нет надобности знать, что я знаю, и тем более —
знать, что я знаю, что знаю; так же как для понимания сущности
треугольника, нет надобности понимать сущность круга *. Однако
обратная зависимость по отношению к этим идеям имеет силу.
Действительно, чтобы я знал, что знаю, я по необходимости должен
сначала знать. Отсюда ясно, что достоверность есть не что иное, как
сама объективная сущность, т.е. способ, каким мы воспринимаем
формальную сущность, есть сама достоверность. Отсюда в свою
очередь ясно, что для достоверности истинности нет надобности ни в
каком другом признаке, кроме того, чтобы иметь истинную идею;
ибо, как мы показали, для того чтобы знать, нет надобности знать,
что я знаю. Из этого опять ясно, что никто не может знать, что такое
высшая достоверность, кроме того, кто обладает адекватной идеей
или объективной сущностью некоторой вещи; ибо одно и то же есть
достоверность и объективная сущность.
__________________
* Следует отметить, что здесь мы не исследуем, каким образом нам