познавать одну вещь ранее другой, как мы сказали, нельзя вывести
ни из ряда их суще-
354
твования, ни из вечных вещей. Ибо там все они по природе
существуют вместе. Поэтому приходится по необходимости искать
других вспомогательных средств, кроме тех, какими мы пользуемся
для ясного понимания вечных вещей и их законов; однако здесь не
место указывать их, да это и не нужно, пока мы не приобретем
достаточного знания вечных вещей и их непреложных законов и пока
нам не станет известна природа наших чувств.
Прежде чем мы приступим к познанию единичных вещей, у пас
будет время указать эти вспомогательные средства, которые все будут
направлены к тому, чтобы мы умели пользоваться своими чувствами
и производить по известным законам и по порядку достаточные для
определения исследуемой вещи опыты, чтобы мы из них, наконец,
заключили, по каким законам вечных вещей она возникла, и чтобы
нам стала известна ее внутренняя природа. Это я покажу в своем
месте. Здесь же, чтобы вернуться к намеченному, я постараюсь
только указать то, что представляется необходимым, чтобы мы могли
прийти к познанию вечных вещей и образовать их определения
согласно изложенным выше условиям.
Для этого надо припомнить то, что мы сказали выше, а именно,
что когда дух устремляется к некоторой мысли, чтобы взвесить ее и в
должном порядке вывести из нее то, что должно быть выведено, то,
если она будет ложна, он вскроет ее ложность, если же истинна, то он
будет успешно продолжать без какого-либо перерыва выводить из нее
истинные вещи; это, повторяю, и требуется для нашей цели. В самом
деле, без какого-либо основания наши мысли не могут быть
определены. Таким образом, если мы захотим исследовать вещь из
всех первую, то по необходимости должно быть дано некоторое
основание, которое направило бы в эту сторону наши мысли. Затем
так как метод есть само рефлективное познание, то это основание,
которое должно направлять наши мысли, не может быть ничем иным,
как познанием того, что составляет форму истины, и познанием
разума с его свойствами и силами. Действительно, приобретя
таковое, мы будем иметь основание, из которого выведем наши
мысли и [укажем] путь, но которому разум в соответствии с его
способностью сможет прийти к познанию вечных вещей, принимая,
конечно, во внимание силы разума.
355
Если к природе мышления относится образование истинных идей,
как показано в первой части, то здесь уже надо исследовать, что мы
понимаем под силами и мощью разума. А так как главнейшая часть
нашего метода состоит в том, чтобы как можно лучше понимать силы
разума и его природу, то мы по необходимости вынуждены (в
согласии с тем, что я изложил в этой второй части метода) вывести
это из самого определения мышления и разума. Однако до сих пор у
нас не было никаких правил нахождения определений, и так как дать
их мы можем, только если будем знать природу или определение
разума и его мощь, то отсюда следует, что или определение разума
должно быть ясно само по себе, или мы ясно ничего понимать не в
состоянии. Между тем оно не является ясным само по себе. Так как
свойства разума, как и все, что мы получили от разума, не могут быть
ясно и отчетливо восприняты, если не познана их природа, то,
следовательно, определение разума уяснится само собой, если мы
обратим внимание на его свойства, которые мы понимаем ясно и
отчетливо. Итак, перечислим здесь свойства разума и, взвесив их,
начнем рассмотрение врожденных * нам орудий.
Свойства разума, которые я особо заметил и ясно понимаю,
таковы:
I. Разум заключает в себе достоверность, т.е. знает, что вещи
формально таковы, как они в нем самом объективно содержатся.
II. Разум воспринимает некоторые вещи или образует некоторые
идеи абсолютно, а некоторые — из других. Так, идею количества он
образует абсолютно, не обращаясь к другим мыслям; а идею
движения — не иначе, как обращаясь к идее количества.
III. Те идеи, которые он образует абсолютно, выражают
бесконечность; ограниченные же идеи он образует из других. Так,
если он воспринимает идею количества через некоторую причину, то
он ограничивает количество, как, например, когда он воспринимает
возникновение тела из движения некоторой плоскости, плоскости —
из движения линий, линии — из движения точки. При этом эти
восприятия служат не для ясного понимания количества, а только для
его ограничения. Это явствует из того, что мы воспринимаем их
возникновение, как бы из движения,
__________________
* См. выше.
356
тогда как движение не воспринимается без восприятия количества, а
также из того, что для образования линии мы можем продолжать
движение до бесконечности, чего мы совершенно не могли бы
сделать, если бы у нас не было идеи бесконечного количества.
IV. Положительные идеи разум образует раньше, чем
отрицательные.
V. Он воспринимает вещи не столько с точки зрения
длительности, сколько под некоторой формой вечности (sub quadam
specie aeternitatis) и в бесконечном числе; или, лучше, для восприятия
вещей он не обращает внимания ни на длительность, ни на число,
когда же он воображает вещи, то воспринимает их в известном числе,
в определенной длительности и количестве.
VI. Идеи, которые мы образуем ясными и отчетливыми,
представляются настолько вытекающими из одной только
необходимости нашей природы, что кажутся абсолютно зависящими
от одной только нашей мощи; смутные же наоборот: часто они
образуются против нашей воли.
VII. Идеи вещей, образуемые разумом из других, дух может
определять многими способами, так, например, для определения
площади эллипса он представляет, что острие, прикасающееся к
нити, движется вокруг двух центров, или же он представляет
бесчисленное множество точек, имеющих постоянно одно и то же
определенное отношение к некоторой данной прямой линии, или
конус, пересеченный некоторой наклонной плоскостью, так что угол
наклона больше угла при вершине конуса, или бесчисленными
другими способами.
VIII. Чем более совершенства некоторого объекта выражают идеи,
тем они совершеннее. Действительно, мы не так удивляемся мастеру,
который создал идею какой-нибудь часовни, как тому, кто создал
идею какого-нибудь знаменитого храма.
Я не задерживаюсь на остальном, что относят к мышлению
(сознанию — ad cogitandum), как то: любовь, радость и т.п., ибо все
это и не имеет значения для нашей теперешней цели и не может быть
представлено, если нет восприятия разума. Действительно, при
устранении восприятия все это также устраняется.
Идеи ложные и фиктивные (выдуманные) не имеют ничего
положительного (как мы это обстоятельно показали), что заставляло
бы называть их ложными или
357
выдуманными, но считаются таковыми единственно из-за отсутствия
в них знания. Следовательно, ложные и выдуманные идеи как
таковые ничему не могут нас научить о сущности мышления, но ее
должно искать в только что рассмотренных положительных
свойствах; это значит, что нужно теперь установить нечто общее,
откуда с необходимостью следовали бы эти свойства, т.е. были бы с
необходимостью даны, когда дано оно, и устранялись бы все, когда
устранено оно.
( Остального недостает.)
ЭТИКА,
ДОКАЗАННАЯ
В ГЕОМЕТРИЧЕСКОМ
ПОРЯДКЕ 1
И РАЗДЕЛЕННАЯ
НА ПЯТЬ ЧАСТЕЙ,
в которых трактуется
I. О боге
II. О природе и происхождении души
III. О происхождении и природе аффектов
IV. О человеческом рабстве или о силах аффектов
V. О могуществе разума или о человеческой свободе
ПЕРЕВОД С ЛАТИНСКОГО
Н.А. Иванцова
ETHICА
ORDINE GEOMETRICO DEMONSTRATA
ET
IN QUINQUE PARTES DISTINCTA
IN QUIBUS AGITUR
I. De Deo
II. De Natura et Origine Montis
III. De Origine et Natura Affectuum
IV. De servitute humana, seu de affectuum viribus
V. De Potentia Intellectus, seu de Libertate Humana
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
О БОГЕ
ОПРЕДЕЛЕНИЯ
1. Под причиною самого себя (causa sui) я разумею то, сущность
чего заключает в себе существование, иными словами, то, чья
природа может быть представляема не иначе, как существующею.
2. Конечною в своем роде называется такая вещь, которая может
быть ограничена другой вещью той же природы. Так, например, тело
называется конечным, потому что мы всегда представляем другое
тело, еще большее. Точно так же мысль ограничивается другой
мыслью. Но тело не ограничивается мыслью, и мысль не
ограничивается телом.
3. Под субстанцией я разумею то, что существует само в себе и
представляется само через себя, т.е. то, представление чего не
нуждается в представлении другой вещи, из которого оно должно
было бы образоваться.
4. Под атрибутом я разумею то, что ум представляет в
субстанции как составляющее ее сущность.
5. Под модусом я разумею состояние субстанции (Substantiae
affectio), иными словами, то, что существует в другом и
представляется через это другое.
6. Под богом я разумею существо абсолютно бесконечное (ens
absolute infinitum), т.е. субстанцию, состоящую
361
из бесконечно многих атрибутов, из которых каждый выражает
вечную и бесконечную сущность.
Объяснение. Я говорю абсолютно бесконечное, а не бесконечное