Косясь по сторонам,
Неверующий папа
Младенца нес во храм.
К церковному порогу
Явился он опять.
Боится теща Бога.
Боится тещи зять.
Как это ни печально,
Его вторая мать
Была принципиальней,
Чем комсомолец-зять.
Я как на пораженье,
На злое поношенье
Гляжу на свой стишок.
Одно лишь утешенье:
Бог видит, уваженья
Я к теще скрыть не мог.
СВЕРХБЛИЖНИЙ ПРИЦЕЛ
Литература опытною нянею
Использовалась в целях назидания:
«Жил-был на свете Петя-петушок.
Он вовремя просился на горшок.
Иван-царевич спать ложился рано.
Бери пример с царевича Ивана.
Вот на картинке дядя Геркулес.
Он в сахарницу пальцами не лез».
Когда подрос питомец этой няни,
Он сочинил немало всякой дряни.
ЖАР-ПТИЦА
Чудесный свет увидя вдалеке,
К нему рванулся юноша горячий.
Перо Жар-птицы у него в руке
Горит, переливаясь. Вот удача!
В тряпицу парень завернул перо,
За славою отправился в столицу.
Но, изумившись, молвил князь: «Добро!
Сыскал перо — так добывай Жар-птицу!»
Кому блеснуло чудо, тот навек
Обязан жить по сказочным законам…
Он шел сквозь чащи, горы пересек,
С Ягою чай пил, воевал с драконом.
Удача хороша, когда она —
Не дар судьбы, завернутый в тряпицу,
Где есть перо, там птица быть должна.
Сыскал перо — так добывай Жар-птицу!
СВЕТЛЯЧОК
У меня в руке мохнатый червячок.
Он везет зеленоватый огонек.
И зовут его ребята — светлячок.
Так свети же ярче, маленький! Свети!
Жаль, что в детстве не пришлось тебя найти.
Я сказал бы: «Это мой светлячок!»
Я бы взял тебя домой, светлячок.
Положил бы я тебя в коробок,
И уснуть бы я от радости не мог.
Потому ль я не нашел тебя, что мать
Слишком вовремя укладывала спать?
Потому ли, что трусливым в детстве был
И по лесу вечерами не бродил?
Нет, бродил я, злым волшебникам назло.
Очевидно, мне тогда не повезло.
А потом пришел пылающий июль.
Грохот взрывов. Блеск трассирующих пуль.
Покидая затемненный городок,
Потянулись эшелоны на восток.
Потерял я детство где-то на пути…
Так свети же ярче, маленький! Свети!
31 АВГУСТА
Рискнешь ли, став нетерпеливым дядей,
Зайти сегодня в магазин тетрадей,
Где занимает очередь с утра
В последний день каникул детвора.
На улицах сегодня то и дело
Встречаешь ты студентов загорелых.
А с опустевших дач — грузовики
Везут в Москву столы и тюфяки,
И георгинов пышные букеты —
Прощальный дар промчавшегося лета.
Календари на следующий год
Уже киоск газетный продает.
НЕПРИЗНАННЫЙ СЮЖЕТ
«Прощанье. Ты и я. Свисток. Вокзал.
Я нужного чего-то не сказал.
Все кончено! А поезд мчится где-то…»
Так пишут настоящие поэты.
Мне в их числе (о ужас!) не бывать.
Ведь я успел тебя поцеловать.
Я все, что нужно, высказал невесте.
Все кончено! Мы уезжаем вместе.
ПЕРВАЯ КВАРТИРА
Дремлют дачи. Дело к ночи.
Но не так легко уснуть
Там, где блещет и грохочет
Железнодорожный путь.
Искры колкие рассеяв,
Раздвигая темноту,
Поезда спешат на север,
В Вологду и Воркуту.
А навстречу им оттуда,
С ходу выжелтив листву,
Сея всякую простуду,
Осень движется в Москву.
После дачного сезона
Дачу снять немудрено.
Мы с тобой молодожены.
Нам бы крышу да окно.
Поезда, слепя лучами,
Грохоча за часом час,
Нас баюкают ночами,
На рассвете будят нас.
Паровоз в ночи просвищет,
И почудится сквозь сон,
Что у нас с тобой жилище —
Не жилище, а вагон.
В форточку влетает ветер,
В крышу глухо бьют дожди.
Все на свете, все на свете,
Все на свете — впереди.
СОРОКА
Все стихло. Я из лесу слышу,
Как рыба плеснулась в реке,
Как чинят железную крышу
В прибрежном селе вдалеке.
Одна лишь сорока стрекочет.
Не нравится ей тишина.
Должно быть, прославиться хочет
На этом бесптичье она.
ПОЗДНЕЙ ОСЕНЬЮ
Спит орешник у лесной сторожки.
Желтая листва лежит вокруг.
А на голых веточках
Сережки,
Зеленея, высунулись вдруг.
Завязались почки на сирени.
Озими доверчиво нежны.
В тишине задумчивой, осенней
Бродят соки будущей весны.
ЛЫЖНАЯ БАЗА
Ты зимою и летом видна из окна.
Я в пути узнаю тебя сразу.
Ты в апреле грустна,
А в июле смешна,
Стрелка с надписью «Лыжная база».
Но когда облетает с деревьев листва,
Ты — такая отрада для глаза.
Близок час торжества!
Ты вступаешь в права,
Стрелка с надписью «Лыжная база».
КРУГОСВЕТНОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ
На желтой скамейке вагонной
Сидит полусонный поэт.
В руке у поэта сезонный
С портретом поэта билет.
Я знаю все сосны и елки,
Все пни по дороге в Москву.
Я сплю в подмосковном поселке,
А днем я в столице живу.
Все реже и все неохотней
Я в потные окна гляжу
И верст этак около сотни
За сутки в пути провожу.
Забавно! А мне не до смеха.
На этот сезонный билет
Я мог бы всю землю объехать
В теченье полутора лет.
СНЕГОПАД
День настал. И вдруг стемнело.
Свет зажгли. Глядим в окно.
Снег ложится белый-белый…
Отчего же так темно?
СЕМЕНА НА СНЕГУ
Здесь сучья лип чернеют строго.
Морозный блеск и тишина.
И облетают понемногу
С продрогших веток семена.
Кружат над снежною поляной
И падают, оцепенев,
И странно видеть бездыханный,
На снег ложащийся посев.
Для невнимательного взора
Природа севера бедна.
Но разве беден лес, который
Доверил снегу семена?
Весна придет, весна растопит
Невозмутимый белый пласт
И все, что в нем зима накопит,
Земле разбуженной отдаст.
ПЛОВЕЦ
Мальчишка, выбиваясь из силенок,
Барахтается, борется с волной.
А мать кричит: «Утонешь, постреленок!
Куда же ты? А ну-ка, марш домой!»
Но есть учитель смелый у мальчишки.
(Об этом мать не знает ничего.)
Он ласточкой нырнул с заветной вышки,
И на волнах увидели его.
Он сильной грудью волны рассекает,
Мелькает, пропадая вдалеке,
И никогда, быть может, не узнает
О мальчике, стоящем на песке.
Мы учимся, и в средних и в начальных,
Мы учимся у близких и друзей.
Но как бы жили мы без этих дальних,
Не знающих про нас учителей?
«Всем очень интересно…»
Всем очень интересно
У сына узнавать,
Где стол, где стул, где кресло,
Где лампа, где кровать.
И, времени не тратя,
Познаньем увлечен,
То к лампе, то к кровати
Ручонки тянет он.
КОНЬ
Я для дочери моей
Самый лучший из коней.
Я умею громко ржать
И цокать звонко.
И верхом, верхом, верхом
На коне своем лихом
Так и носится
Наездница-девчонка.
А наутро нет коня.
Он уходит на полдня,
Притворяется сердитым,
Деловитым,
Но мечтает об одном:
Стать бы снова скакуном.
И, дрожа от нетерпенья,