— Старт! — прозвучал в зале тот же голос, и черное пространство ринулось на людей сквозь виом, заполнило собой Вселенную, погасило мысли и чувства…
Джума «всплыл» из беспамятства одновременно с Бегичем, практически тотчас же после финиша — схода спейсера со «струны», что говорило о завидном здоровье обоих.
— Пять минут на контроль, — сказал инк спейсера, носивший звучное имя Портос.
Слепая белая стена перед людьми в зале превратилась в слой дыма и исчезла, открыв взору Галактику в направлении созвездия Стрельца, в котором располагалось и Солнце — неяркая желтая звездочка на краю темного провала. Слева у обреза виома с периодом в несколько секунд мигала голубоватая звезда, то исчезая на фоне скопления галактик, то появляясь вновь.
— Лацертид,- кивнул на звезду Бегич.- Почти тысяча парсеков отсюда. Туда ушел мой друг на «Яузе». А галактики за звездой- сейферт, к ним еще сто лет назад ушел автомат «Китеж», но вернется ли — неизвестно.
— А что это за дыра? — помолчав, кивнул Джума на пропасть по центру виома, в которой не было видно ни одной искры света.
— Войд,- сказал Бегич. — Диаметр — около десяти миллионов парсеков. Хотел бы я полетать там, на воле, пощупать настоящий вакуум.
— Похоже, ты работаешь не там, где хотел.
— Да нет, почему, погранслужба- мое призвание, а космос- хобби. Люблю космологические построения и все, что связано с тайнами рождения Вселенной. Осуждаешь?
Джума покачал головой, разглядывая раскрасневшегося парня.
— Завидую.
— Разброс координат точки выхода- три нуля семь,- доложил Портос. — До «серой дыры» около миллиона километров, слышу маяк.
Почти в центре виома запульсировал оранжевый огонек.
— По донесениям наблюдателей, проникатель маатан дрейфует к Ящерице со скоростью в одну сотую световой. Целеуказание принял, включаю шпуг.
Чуть в стороне от огонька маяка вспыхнуло алое колечко, перечеркнутое призрачным крестом визира.
Тела людей на мгновение потяжелели, и тут же неприятные ощущения исчезли.
Движения не чувствовалось, казалось, спейсер стоит на месте, лишенный маневра и энергии, но в алой окружности вскоре появилась маленькая зеленая искорка, на глазах превращаясь в звезду, светящееся пятно, облако и, наконец, в диковинную конструкцию, передергиваемую полями свечения.
Маатанский транспортник напоминал уродливую дыню с проломами на «носу» и «корме» и весь оброс бахромой каких-то металлических на вид ажурных башен, антенн и труб.
— Красив! — нарушил молчание Бегич. — Такого я еще не видел. Что будем делать?
— Машина в вашем распоряжении, — прорезался в наушниках рации голос командира спейсера. — С этого момента мы — пассажиры на контроле. Передача управления, блок снят.
— Принял, — сказал Джума Хан, покосившись на Бегича.
— Подтверждаю, — отреагировал Портос. — Драйвер-прима — Джума Хан.
— Дистанционное обследование объекта.
— Посылаю «пчел».
Спейсер выстрелил капсулу «Роя-100», зеленой иглой промелькнувшую по виому. В двухстах километрах от маатанского проникателя капсула разделилась на сотню автоматических зондов наподобие тех, что использовал когда-то Шаламов.
— Можно, я проберусь в него? — предложил кто-то из пилотов в отсеке десанта.
— Это кто такой быстрый?
— Гриф Паат Хузангай.
Бегич перешел на личный диапазон связи, ткнув пальцем в рот.
— Я его знаю, пилот экстра-класса. Кстати, это он ходил с Ромашиным на Юпитер.
Джума кивнул, давая понять, что принял слова Бегича к сведению.
— Ваше время придет, маэстро Хузангай.
В течение получаса они наблюдали за действиями «пчел», пока Портос собирал сведения от них, суммировал и готовил вывод. Но вывод этот ошеломил всех, даже бывалых пограничников.
— Это нематериальный объект, — бесстрастно сообщил инк. — На самом деле транспортник маатан — голографический мираж, динго. Устойчивый волновой пакет. Пройти вовнутрь вы можете, но вряд ли десант обогатит науку, а тем более практику контакта. К тому же боюсь, что, нарушив структуру пакета, мы его просто превратим во вспышку света.
— Однако надо же посмотреть, что он нес внутри. Как он появился здесь? Именно из «серой дыры»?
— По мнению наблюдателей — а «дыру» изучают около десятка научных групп, — проникатель появился внезапно, словно выскочил из «струны»… или из самой «серой дыры», что не исключено.
— Значит, если он прорвался сквозь мембрану «серой дыры»… его материальный субстрат остался там, в «дыре»?
— Вы очень образно выразились, хотя это не более чем гипотеза. Посоветуйтесь с физиками, с их лидером Новиковым. Могу дать связь.
— Позже. Хузангай, вот и настал твой черед.
— Готов. Машина?
— Что-нибудь маленькое и юркое, надо быть предельно точным и осторожным.
— «Орех»? Меньше только обычный «заскок», но у него тяга слабовата и ресурс маловат.
— Хорошо, пусть будет «орех».
Спейсер выплюнул тетраэдр «ореха» — аппарат, специально предназначенный для спасательных операций внутри зданий, шахт, подземных коммуникаций и других объектов с ограниченным объемом.
Мигнув алыми габаритными огнями, аппарат выписал две красивые петли и пропал на фоне светящейся горы чужого корабля, загородившего всю переднюю сферу обзора. Камеры «ореха» включились, когда он вплотную приблизился к загадочному призраку некогда существовавшего космолета «черных людей».
— Локацию не включать, — предупредил Портос. — Не поможет. В вашем распоряжении только интуиция и глаза.
— Не будь занудой, Портос, — весело ответил Хузангай. Джума встретил взгляд Богача и пробормотал:
— Не бойся умного лихого, говорит древняя пословица, бойся смирного дурного. Тебе твоя интуиция ничего не говорит — что там, внутри этого портрета тьмы и света?
— Ничего, — осклабился Бегич. — Моя интуиция работает только на опасность, а этот монстр безопасен, как отражение в зеркале.
«Орех» вошел в стометровый пролом в корме корабля, хотя кормой эту его часть можно было назвать условно, и пропал из виду. Виом, принимающий передачу с камер аппарата, показал громадную бесформенную полость, сплошь заросшую лесом все тех же конструкций, что и внешняя оболочка левиафана. Цвета в полости преобладали коричнево-зеленые и фиолетовые, мрачные.
Проплыли мимо поля дырчатых пластин, заросли толстых труб, холмы черно-серой пены. Проход сузился, теперь «орех» плыл сквозь месиво «корней» и «корнеплодов» величиной с аппарат и больше, затем углубился в петлистый сине-сизый туннель с гладкими стенами, ни дать ни взять — кишка диаметром шесть-семь метров.
Ничего неожиданного не происходило и не могло произойти, разведчик путешествовал внутри устойчивого голографического миража, слепка некогда существовавшего исполина, однако люди следили за полетом, затаив дыхание, и ждали чудес.
«Кишка» вывела аппарат в «желудок» — еще одну полость, поменьше первой, в которой тем не менее свободно уместился бы спейсер типа «Шевалье». И в центре полости все увидели сверкающий «ледяной» айсберг орилоуна. Впрочем, не один — орилоунов здесь скопилось около двух десятков, большинство — мертвых, почерневших, но два или три сохранили влажный блеск и гармонию жизни.
Кто-то прищелкнул языком, видимо, впервые оценив красоту линий орилоунских «храмов».
— Это его груз? — прервал молчание Бегич.
— Вероятно. Обычно проникатели развозили «черных людей», но были случаи и перевозки орилоунов, разве что не в таких масштабах. Куда же он их вез? И довез ли?
— Для установки в других районах Галактики, куда же еще.
— Может, ты и прав, только запоздали они с расселением. Вполне вероятно, что корабль путешествовал по Вселенной сотни миллионов, если не миллиарды лет.
— Вывод не очевиден, — вмешался Портос. — Волновая матрица не может жить так долго, в космосе слишком много возмущающих факторов…
— Это не вывод — свободный полет мысли. Хузангай, ищи проход дальше, в рубку этого дредноута.
Пилот молча тронул аппарат с места.
Через час он проник в «рубку» маатанского космолета: большой треугольный зал с перепончатыми стенами и черным зеркалом экрана, перед которым на «журавлиных гнездах» восседали черные глыбы маатан; Джума насчитал их восемь. Кроме того, в недрах корабля прятался еще один жилой, или пассажирский, отсек, где счет шел уже на сотни «черных людей».
— Кладбище, — донесся негромкий возглас пилота, когда он облетел пассажирский отсек.
Примерно такие же чувства охватили и остальных зрителей, на которых произвел впечатление масштаб трагедии. Хотя, с другой стороны, как сказал инк спейсера, свободное путешествие волнового слепка еще не есть подтверждение гибели оригинала. Оптимизма, правда, эта реплика экипажу не прибавила.
Закончился разведрейд печально.
То ли Хузангай забыл об осторожности и нечаянно задел стену выходного туннеля, то ли контакт произошел на уровне взаимодействий полей и излучений, но в один краткий миг колоссальный корабль вдруг исчез, лопнул как мыльный пузырь. «Орех» остался висеть в пустом пространстве, словно и не путешествовал в недрах чужого космолета. Ошеломленные случившимся, пограничники не сразу пришли в себя, решая, что делать дальше. Как выразился словами Пастернака Бегач: «Здесь прошелся загадки таинственный коготь», — но загадку ту решать не нам.
…Этот день ничем не отличался от предыдущих- ни количеством заполнявших его событий, ни напряжением мысли, ни напряжением действия, разве что закончился иначе, неожиданней.
В десятом часу вечера по сети «спрута» пришли одно за другим сообщения о хищениях партий оружия: первое- со склада Североамериканского филиала погранслужбы, второе- с базы «Лама-2» Азиатского филиала военного музея. Боянова выслушала сообщения внешне спокойно, однако Шевчук, с которым она обговаривала план работы сектора, знал комиссара достаточно хорошо, чтобы отметить мелькнувшую в ее глазах тревогу. Вернее, беспокойство. Но не растерянность. Не было еще таких обстоятельств, которые могли заставить Власту Боянову растеряться.