— У вас неприятности? Не очень хорошо выглядите.
— Да не так чтобы очень. — Клим кивнул гостю на кресло. — Располагайтесь. — Распахнул дверцу бара. — Что будете пить?
В диапазоне биоизлучений Столбов распался на четыре «призрака» преимущественно голубовато-зеленых тонов, тонов ровного, сдержанного характера и высокого интеллекта.
Инспектор бросил взгляд на содержимое бара, улыбнулся.
— Ол, если не возражаете.
Мальгин молча достал красивую бутылку с древнерусским хмельным напитком, разлил по неощутимым «стаканам», принесенным из квартиры Купавы, киб приволок поднос с тостами и сладкими пастилками, «домовой» включил тихую музыку, и атмосфера в гостиной приобрела запах праздничности.
Столбов отхлебнул глоток напитка, с интересом повертел в пальцах невесомый и почти невидимый «стакан». Впечатление было такое, будто рубиновая жидкость лишь на мгновение приобрела форму цилиндра и сейчас прольется на пол, золотистая паутинка стенками стакана не воспринималась.
— Красивая вещь, необычная. Подарок?
Столбова занимали другие мысли — Мальгин уже знал, с чем пришел криминспектор, но не стал пугать его осведомленностью и ясновидением.
— Подарок, но не мне.
Столбов кивнул, лобастый, умный, терпеливый, обладающий хорошей интуицией и упорством в решении поставленной задачи.
— Купаве, да? Я думаю, что вы уже вычислили, с чем я пришел, но повторюсь, если не возражаете. Как и вас, безопасность беспокоит компания, в которую попала ваша… э-э… жена Шаламова, а также ее психологическое состояние. Может быть, объединим усилия?
— Ее компания — ее забота, хотя и мне она не нравится, а что касается ее состояния… оставьте эту проблему мне. Я справлюсь.
— Не сомневаюсь. — Столбов остался невозмутим, он вообще никогда и ни на кого не обижался. — То есть вы — за разделение функций, да? Может быть, это не лучшее решение вопроса, однако я не вправе осуждать вас, а в советах вы не нуждаетесь, так?
— В принципе — да.
Инспектор кивнул, снова чуть заметно улыбнулся.
— Уважаю уверенных в себе людей. Вы говорите «да» так, словно в этом слове по крайней мере в три раза больше букв. Вторая проблема касается вас лично. Нас, то есть опять же службу общественной безопасности, беспокоит ваше здоровье, а точнее, участившиеся приступы синдрома «черного человека», во время которых вы себя практически не контролируете.
Мальгин по достоинству оценил прямоту и откровенность визитера, недомолвки и «фигуры умолчания» он не любил так же, как и явную ложь, хотя приятного в словах Столбова было мало.
— До сих пор я справлялся, — угрюмо проговорил хирург.
Инспектор помолчал, потом сказал непривычно мягко:
— Но вы не можете дать стопроцентную гарантию на будущее. Беда в том, что вы сами не знаете, как будет реагировать ваше «альтер эго», то есть информационный след «черного человека», на жизненные коллизии в момент, когда… м-м… он управляет сознанием.
— Пока что все происходило в пределах этических норм.
— Мы располагаем доказательствами обратного.
— Что вы сказали?! — В голосе Мальгина прозвучал гнев.
Столбов не дрогнул, но зрачки его расширились.
— Вот видите, — тихо сказал он. — Вы понемногу начинаете терять власть над собой, а, по моим данным, раньше эмоции у вас не брали верх над рассудком. К сожалению, вашей способностью к пси-атаке без всяких усилителей пользуется и второе ваше «я». Вы думаете, почему во время последней схватки с… э-э… любителями острых ощущений в квартире Купавы вам удалось уйти?
— «Тигрозавр», — сказал Мальгин, с трудом разжав челюсти. — На волю вырвался «тигрозавр»…
Столбов обозначил свою обычную улыбку.
— Весьма образный эпитет и весьма точный. Драчуны, если можно их так называть, с минуту находились в шоке, несмотря на защитные устройства. Представляете, какой у вас потенциал?
Собеседники помолчали. Мальгину стало жарко, и он приказал окну открыться. В комнату влетел холодный ветер, полный запахов дождя, земли и сырого дерева. Инспектор допил напиток, сунул в рот пастилку и встал.
— Всего доброго, мастер. Желаю, чтобы ваш дар был не только оружиемnon. Кажется, у герба графов Румянцевых был такой девиз. Попробуйте оценить все то, что я сказал, и не сочтите за труд поделиться со мной выводами, хорошо?
Мальгин хотел выдавить из себя привычное «да», но его спасло от этого видео. Из вспыхнувшего виома в гостиную заглянул Майкл Лондон.
— Салют, третий. Ты один?
— Нет,- помедлив, ответил Мальгин, покосился на Столбова, пристально разглядывающего Лондона. — В каком смысле «третий»?
— В самом что ни на есть прямом: первый- Шаламов, второй я.
— Понятно.
— Звоню в последний раз, мастер, и то потому, что уважаю. За тобой начали охоту, поберегись.
— Кто? И зачем?
— «Эскадроны жизни» как исполнители воли некоего Ордена. А кто конкретно — скоро сообщит Аристарх. Зачем? По-моему, на этот вопрос может ответить даже твой гость. Будь здоров.
Виом опустел и погас.
Столбов и Мальгин посмотрели друг на друга.
— Есть гипотеза, согласно которой сообщения-предупреждения Лондона закодированы, вернее, запрограммированы в компьютерной сети «спрута». Хотя — убей меня бог!- я не знаю, как такое можно сделать. Во всяком случае, предсказать мое появление у вас практически невозможно даже эфаналитику высшего класса, слишком велик прогностический шум.
— Может быть, он просто знает будущее? — простодушно сказал Мальгин.
Инспектор исподлобья взглянул в угрюмые глаза хирурга, кивнул, отвечая скорее своим мыслям, а не словам собеседника.
— Идея настолько сумасшедшая, что требует разработки. Майкл прав, за вами начали охотиться, точнее, за вашими «черными кладами», и это достаточно серьезно. Надеюсь, вы примете информацию к сведению. И вот еще момент: мы выявили многих участников нападения на вас и принимаем меры к розыску остальных, так вот просьба — не вмешивайтесь, пожалуйста, в расследование. Я знаю, вы сильный и решительный человек, способный постоять за себя в любых обстоятельствах, но… не берите на себя функции сыщика, а тем более правосудия. Договорились?
— Постараюсь, — буркнул Мальгин.
— Вот и славно. Всего доброго.
Столбов откланялся.
Клим кругами походил по комнате, убрал «стаканы» на место, полюбовался звездным провалом в глубине «магической сферы» и вдруг почувствовал специфический толчок в голову: кто-то издалека позвал его в пси-диапазоне. Мальгин сосредоточился, голова его как бы превратилась в поток света, пронзила громадную черную бездну — разъединяющее его и реципиента пространство — и встретила другой луч света, в результате чего образовалось переливчатое облако; взаимопроникновение было мгновенным и создало уже другой ряд иллюзий и эмоций, вылепивших узнаваемый пси-образ Аристарха Железовского. А главное, что контакт на сей раз был почти безболезненным, лишь заложило уши, как при выстреле.
В мерцающем облаке двух соединившихся сфер сознания вспыхнула связь слов:
— Ты хорошо меня слышишь, мастер?
— Слышу, — отозвался Мальгин, наблюдая, как его слова-мысли повисают в облаке желтыми угольками и растворяются в нем. — Кажется, я научился держать парасвязь.
— Тебе случайно не звонил только что Лондон?
— Звонил. А ты откуда знаешь?
Облако заколыхалось, и Клим ощутил-воспринял довольный смех Аристарха.
— Я разгадал его мудреный способ кодировки «спрута». Если свободен, дуй в Нижний Новгород, седьмой бункер метро, я встречу. Ромашин будет тоже, поговорим, и я кое-что покажу.
Облако рассыпалось фонтаном искр, голова Мальгина втянулась лучом обратно и встала на место. Весь пси-контакт длился две секунды.
— Растешь, — поздравил Харитон.
— Весь вопрос — куда, — рассеянно сказал Мальгин в ответ.
Перед уходом из дома он не удержался и еще раз поел: это был уже третий завтрак за сегодняшнее утро. Единственное, что продолжало волновать хирурга после всех разговоров и встреч, — чье лицо он увидел в «магической сфере», после чего взбунтовался сидящий внутри «черный человек»? Не свое, конечно, как не без остроумия предположил советчик, но и никого из друзей и близких, в том числе не Шаламова, не Купавы, не отца.
— Отец! — пробормотал Мальгин со стыдом. Он забыл о нем! И о дочери. Не слишком ли ранний склероз, мастер? Или что похуже? Он набрал номер. Отец подошел к видео почти сразу.
— А-а, это ты…
Выглядел Мальгин-старший как всегда, но по едва уловимым признакам Клим определил, что тот не в настроении.
— Извини, па, замотался совсем, появились кое-какие проблемы. Как ты?
— А что со мной сделается? Нормально.
— К тебе никто не заходил, не звонил?
— Федор звонил, Ксения, соседи, больше никто.
«Ну, «потомок» великого композитора! — подумал Мальгин о Шумане, — найду — уши надеру!»
— Как Дарья?
— А никак, — отрезал старик. — Купава забрала ее… вчера вечером. Примчалась с отрядом молодых клевретов, совершенно не умеющих себя вести, надерзила и забрала.
— Так. — Мальгин сел. — Вчера, говоришь? А дома не появлялась. Куда она ее хотела поместить, не сообщила? Не у матери Дана?
— Не знаю, разбирайся сам. Жалко мне вас, недотеп, да своего ума не вложишь.
Виом опустел. Оторопевший Мальгин молча смотрел на световую вуаль, все еще видя перед собой хмурое лицо отца. И вдруг вспомнил, что сегодня двенадцатое ноября — день поминовения матери. Отец ждал его, а он не сказал ему ни слова!
В душе зашевелились досада и беспокойство, но индикатор тревоги не сработал, голова была занята другими мыслями, а еще Клим не знал, пока не догадывался, что многие черты «черного человека» просочились в сферу сознания и тихо, исподволь, начали влиять на поступки, ценностные ориентировки, размывая моральные стандарты и характер.
— Не сердись, батя, — проговорил Мальгин, заканчивая разговор с самим собой. — Ничего страшного не произошло, я еще приеду, и мы посидим за столом, помянем маму.