— Лейтенант Неслор, — произнесла леди Лорр сквозь стиснутые зубы, — примени любые физические или иные воздействия, но заставь его говорить. Необходимо что-то предпринять.
— Ключ ко всему — в его втором разуме, — раздался голос женщины-психолога. — Он не деллианский, обладает лишь обычной сопротивляемостью. Я подвергну его сильнейшему мысленному воздействию, который когда-либо был направлен на мозг человеческого существа, используя два основных стимула: секс и логику. Мне придется использовать тебя, благородная леди, в качестве предмета его вожделений.
— Торопись! — нетерпеливо воскликнула молодая женщина.
Малтби виделось все вокруг, как в тумане. В глубинах его сознания еще сохранялась мысль, что он реально существует, и только эти неумолимые машины пытаются воздействовать на его психику. Он сопротивлялся. Сопротивлялся, цепляясь за свою волю к жизни, с такой же силой и интенсивностью, как миллиарды и квадриллионы импульсов, составлявших его существо.
Но внешнее воздействие, мысль извне становились все сильнее. Как глупо ему сопротивляться Земле — когда эта прекрасная земная женщина любит его, любит его, любит его… Прославленная цивилизация Земли и главной Галактики. Триста миллионов миллиардов людей! Уже первый контакт преобразит Пятьдесят Солнц. Как же она прекрасна! Я должен спасти ее! Она для меня все!
Как будто издалека он услышал собственный голос, объясняющий, что нужно сделать, что предпринять, чтобы повернуть корабль, в каком направлении, сколько времени осталось на это. Он пытался остановиться, но неумолимо его голос все звучал и звучал, произнося слова, которые означали второе поражение Пятидесяти Солнцам.
Туман начал рассеиваться, чудовищное давление на его мозг ослабевало, убийственный поток слов перестал литься из его уст. Малтби неуверенно выпрямился, внезапно осознав, что энергетические путы и колпак исчезли с его тела и головы. Он услышал, как Первый капитан говорит в коммутатор:
— Совершив поворот на 0,0100, мы уйдем от шторма на семь световых недель. Признаю, что кривая будет опасно крутой, но мне кажется, что нам следует по крайней мере иметь в запасе столько времени.
Она повернулась и пристально посмотрела на Малтби:
— Приготовьтесь! При скорости в половину светового года в минуту поворот даже на сотую долю градуса вызывает у некоторых людей потерю сознания.
— Только не у меня! — возразил Малтби и напряг свои деллианские мускулы.
В течение следующих четырех минут он наблюдал, как она трижды теряла сознание, но всякий раз она почти сразу же приходила в себя.
— Мы — люди, — сказала она, слабо улыбаясь, — существа хлипкие. Но во всяком случае мы знаем, как терпеть муки.
Тянулись ужасные минуты. Тянулись бесконечно долго. Даже Малтби почувствовал напряженность этого, с виду, бесконечного разворота. Наконец он подумал: «Как же эти люди надеются уцелеть при прямом попадании в шторм?»
Внезапно все кончилось. Голос какого-то мужчины спокойно произнес:
— Мы прошли по намеченному курсу, благородная леди, и теперь находимся вне опас… — Вдруг его голос сорвался на крик: — Капитан, только что со стороны шторма вспыхнул свет Новой!
Глава 11
В последние минуты перед катастрофой крейсер «Звёздный рой» сверкал, как огромный бриллиант. Яркий предупреждающий свет Новой вызвал невообразимый перезвон сигналов тревоги на всех ста двадцати палубах корабля; повсюду вспыхивали ряды огней, мерцали во всю его длину в четыре тысячи футов, как ограненные драгоценные камни. В отблесках этого света черная гора, которой являлся корпус звездолета, походила на цель их полета — легендарную планету Кассидор, видимую ночью с огромной высоты и усеянную сверкающими бриллиантами — городами.
Бесшумный, как призрак, невообразимо огромный и прекрасный, великолепный в своей мощи, огромный звездолет скользил в темноте космоса по специфической реке времени и пространства, которой является проложенный для него астронавигаторами курс.
Даже когда корабль оказался в центре бури, увидеть что-либо было невозможно. Пространство впереди выглядело столь же прозрачным, как и любая пустота, и если бы звездолет мчался просто на атомных скоростях, то из-за огромной разреженности газов на корабле могли бы и не заметить страшной опасности для него. В результате возможен был стремительный распад материи, который сопровождался бы самым жестким в известной вселенной излучением — такая вот катастрофическая опасность угрожала «Звёзднму рою» из-за его громадной скорости.
Столкновение массы газа с кораблем на скорости в половину светового года в минуту было подобно удару о сплошную стену. Огромный звездолет, со страшной силой начав торможение, затрещал по швам. В считанные секунды был превзойден предел надежности, при котором корабль согласно расчетам его конструкторов оставался целым.
А потом он начал распадаться.
Однако при этом все происходило по-прежнему в соответствии с первоначальными расчетами великолепных инженеров фирмы, построившей звездолет: когда был достигнут этот предел прочности корабля как единого целого, он распался на девять тысяч отдельных модулей.
Серебристые, обтекаемой формы металлические иглы длиной в четыреста и шириной в сорок футов ловко скользили в пространстве, уменьшая давление газов на их скользкие бока. Но этого было недостаточно. Металл скрежетал от пытки торможением. В амортизационных камерах мужчины и женщины лежали в полубессознательном состоянии, испытывая почти невыносимую боль. Благодаря автоматическим силовым экранам двигающиеся в пространстве модули избегали столкновений друг с другом.
И тем не менее, несмотря на сохраняющуюся из-за инерции чудовищную скорость, преодолеть эту газовую массу так и не удалось; все также пространство длиной в несколько световых лет, заполненное газами, простиралось перед ними.
И вновь люди оказались на грани своих физических и душевных сил. Финальное действие носило химический характер — непосредственно касаясь тридцати тысяч человеческих тел — для блага которых и были задуманы и сконструированы эти чудесные устройства защиты — хрупких созданий, которые при обычных условиях во все века умирали и при силе тяжести меньшей, чем пятнадцать «же».
Но в данном случае мгновенно среагировали автоматы: они убрали полы и погрузили каждого человека в специальные амортизационные камеры, имевшиеся в каждом модуле; одновременно эти амортизационные камеры заполнялись специальным газом.
Газ этот был влажным и липким. Он толстым слоем оседал на одежде людей, проникал сквозь нее к коже, после чего через поры в ней — и дальше, в каждую клеточку тела.
Люди тихо засыпали, погружаясь в удивительное состояние расслабления. Иммунная система начинала вырабатывать в крови вещества, позволявшие преодолеть шок после катастрофы; мышцы, еще за несколько минут до этого скрученные судорогами, расслаблялись; мозг, получающий химические вещества, благодаря которым поддерживалась его нормальная жизнедеятельность, пребывал в таком состоянии покоя, что его не могли потревожить даже сны. Теперь все люди без исключения могли перенести чудовищное ускорение в сто — сто пятьдесят «же» и остаться в живых.
Огромное сердце вселенной пульсировало. С ревом несясь по «артерии», с которой он не в силах был сойти, шторм создавал животворное излучение, очищая темноту от ее ядов… и вот наконец крошечные кораблики, следовавшие каждый своим курсом, достигли границ бури.
Они начали сближаться, искать друг друга, словно внезапно воспылав друг к другу непреодолимой любовной страстью, а для утоления ее и было необходимо такое интимное единение. Автоматически модули начали занимать прежние места, и крейсер «Звёздный рой» обретал при этом свой былой облик… в котором зияли провалы — в местах, где не хватало утерянных модулей.
На третий день исполняющий обязанности Первого капитана Ратгерс вызвал оставшихся в живых капитанов на передний мостик, где он временно расположил свой штаб. После совещания было передано сообщение для экипажа:
«Сегодня утром в 008 часов пришло сообщение от Первого капитана Досточтимой Глории Сесили леди Лорр из Благородного рода Лорр. Она совершила вынужденную посадку на планете, вращающейся вокруг какой-то желто-белой звезды. При посадке ее корабль разбился и ремонту не подлежит. Поскольку связь с ней осуществлялась при помощи ненаправленного субкосмического радиосигнала, из-за чего не представляется возможным определить местонахождение подобной обычного типа звезды среди миллионов других, то капитаны, собравшиеся на совет, с сожалением вынуждены сообщить, что имя нашей благородной леди теперь пополнит длиннейший список жертв военно-космического флота — список тех, кто погиб при исполнении служебных обязанностей.
Огни Адмиралтейства будут гореть синим светом до особого распоряжения».
Глава 12
Когда Малтби подошел, она стояла к нему спиной. После нескольких мгновений нерешительности он напряг свой мозг и задержал ее на месте рядом с модулем звездолета — главным связывающим звеном со «Звёздным роем».
Длинная металлическая игла лежала, полузарывшись в болотистую почву огромной долины; ее нижний конец был погружен в сверкающие глубокие желтовато-черные воды медленно текущей реки. Малтби остановился в нескольких футах от высокой стройной женщины и, по-прежнему заставляя ее не замечать его, еще раз осмотрел местность, в которой теперь им предстояло жить. Мелкий дождь, сопровождавший его во время прогулки, уходил за желтый край долины на «запад». В это время неожиданно из-за покрова темных охристых облаков выглянуло солнце, ослепив его яркими лучами. А внизу протянулись джунгли, имевшие необычные тона — коричнево-желтые. Куда ни кинь взгляд, всюду — темно-коричневые или светло-желтые, почти белоснежные джунгли.
Малтби вздохнул… и перевел взгляд на женщину, принуждая ее не смотреть на него, пока он обходил ее кругом. Он много думал о Досточтимой Глории Сесили во время своей прогулки. В основном, конечно, мысли его занимала проблема мужчины и женщины, которые обречены прожить всю оставшуюся жизнь вместе, оказавшись заброшенными в одиночестве на далекую планету, но эта проблема была пустяковая. Особенно учитывая тот факт, что один из них будет принужден любить другого. Он невесело улыбнулся. Он прекрасно понимал искусственное происхождение этой любви, но это нисколько не уменьшало всю значимость этого факта.