Что ж, так тому и быть. Факт остается фактом, и не стоит отворачиваться от него. В одной из книг, прочитанных им на крейсере, была глава о потерпевших катастрофу. В ней рассказывалось о том, что примерно девятьсот миллионов людей, если следовать анналам человеческой истории, оказались отрезанными от цивилизации и предоставленными самим себе на неоткрытых к тому времени планетах. Большинство из этих планет впоследствии было обнаружено; и по крайней мере на десяти тысячах из них выросшее до огромной величины население происходило от первоначального ядра робинзонов. Закон предписывал, что такие робинзоны не должны уклоняться от участия в подобного рода увеличении численности населения — каким бы ни был их прежний ранг и звание. Уцелевшие должны забыть о своих личных устремлениях и чувствах и думать о себе как об инструментах расовой экспансии. Существовали даже наказания, естественно, невыполнимые, если спасения не приходило, но безжалостно применяемые, когда ослушников обнаруживали.
Конечно, вполне вероятно, что суд мог бы прийти к выводу, что человек и… э-э… робот — случай особый. Наверное, Малтби просидел полчаса. Наконец, вдруг почувствовав голод, он встал. Он совсем забыл об ужине и разозлился на себя. Черт побери, эта ночь казалась совсем не подходящей для попытки оказать на нее воздействие. Рано или поздно, но ее придется убедить, что и она тоже должна участвовать в процессе приготовления пищи.
Но не сегодня.
Он торопливо прошел внутрь корабля к компактной кухоньке, входившей в состав каждого корабельного модуля. В коридоре он остановился. Полоска света выбивалась из-под двери, ведущей на кухоньку. Там кто-то тихо и весело, но без определенной мелодии насвистывал; к тому же по коридору распространился запах приготовляемых овощей и жаркого из мяса лака.
Они чуть было не столкнулись в дверях.
— А я уже пошла звать тебя, — сказала женщина.
С едой было быстро покончено. При этом они не обронили ни слова. Поставив посуду в автоматическую посудомойку, они ушли в огромную кают-компанию, где развалились в креслах. Наконец Малтби заметил, что женщина внимательно изучает его с выражением удивления в глазах.
— Существует ли шанс, — внезапно произнесла она, — что у мула и женщины человеческой расы могут быть дети?
— По правде говоря, — признался Малтби, — я сомневаюсь в этом.
Он пустился в описание процесса использования холода и давления для формирования протоплазмы, что применялось для создания самых первых мулов. Когда он закончил, то увидел, что в ее глазах еще оставалось какое-то слабое изумление.
— Со мной сегодня произошла одна очень интересная вещь, — произнесла женщина странным тоном. — После того, как тот туземец метнул свое копье. Я поняла… — на мгновение показалось, что ей трудно говорить, — я поняла, если говорить обо мне лично, что я решила проблему роботов. Разумеется, — спокойно закончила она, — я не удержалась бы в любом случае. Но приятно сознавать, что ты мне нравишься, — она улыбнулась, — нравишься по-настоящему.
Глава 14
Малтби все утро следующего дня просидел на стуле, ломая голову над загадкой голубого солнца, выглядевшего, как желтое. Почти не сомневаясь в визите туземцев, он решил остаться возле корабля. Он не сводил глаз с опушки поляны, краев долины, тропинок в джунглях, но…
Есть закон, вспомнил он, перехода света в другие волновые диапазоны, например, в желтый. Довольно сложный, но, учитывая то, что вся аппаратура главного мостика являлась приборами управления, а не собственно машинами, он должен был положиться на математику, если все еще продолжал надеяться выяснить, что же это за солнце. Вероятнее всего, большая часть лучей проходила через ультрафиолетовый диапазон, но проверить это было невозможно. Поэтому надо было заняться желтым.
Малтби вошел в корабль. Глории нигде не было видно, но дверь в ее спальню была заперта. Обнаружив блокнот, он вернулся к своему креслу и начал делать расчеты. Спустя час он получил ответ: один миллион триста тысяч миллионов миль. Примерно пятая часть светового года. Он обрывисто рассмеялся. Это было то, что надо. Но ему нужны были более полные данные, иначе…
Иначе что?
Он замер, и вдруг в какой-то вспышке озарения чудовищная правда открылась ему. С криком он вскочил со стула и бросился ко входной двери, когда длинная черная тень пронеслась над ним. И эта тень была такой огромной, на мгновение закрыв всю долину, что невольно Малтби остановился и посмотрел вверх.
Над желто-коричневыми джунглями планеты низко висел крейсер «Звёздный рой». Была уже выпущена спасательная шлюпка, сверкавшая желтоватым серебром, она совершила вокруг корабля несколько кругов, после чего начала опускаться.
— Подумать только, — сказал он леди Лорр, — и это как раз, когда я узнал истину!
Женщина, как он заметил, не смотрела на него. Ее взгляд был устремлен куда-то вдаль.
— Что же касается остального, — продолжил Малтби, — то как мне представляется, лучше всего посадить меня в камеру для психологической обработки и…
По-прежнему не глядя на него, леди Лорр оборвала его:
— Не смеши меня! Не воображай, что если поцеловал меня, то я должна чувствовать смущение. Я позже приму тебя в своей каюте.
Ванная, новая одежда… Наконец Малтби был перенесен при помощи нуль-Т-передатчика в отдел астрофизики. Хотя его первое открытие было в общем верным, но ему не хватало более детальной информации.
— А, Малтби! — руководитель отдела подошел к нему и пожал руку. — Речь идет о звезде, которую вы там обнаружили… Мы уже после вашего самого первого описания желтизны и черноты начали подозревать. Но, разумеется, мы не могли питать особые надежды… Это запрещено, знаете ли. Наклонение оси, явно длинное лето, за время которого у крупных деревьев в джунглях не появилось колец роста — это уже являлось весьма красноречивой подсказкой. А убогий спектр при полном отсутствии темных линий — это уже почти решающий довод. Последним доказательством было то, что ортохроматическая пленка была передержана, тогда как фотографии, сделанные с использованием синего и красного фильтров, были сильно недодержаны. Этот тип звезды настолько горяч, что практически все излучение ее энергии проходит в ультраволновой видимой части спектра. Вторичное излучение — нечто вроде флюоресценции в атмосфере самой звезды — производит желтый цвет в видимой части спектра, в то время как ничтожная часть ультрафиолетовой радиации переходит в более длинные волны посредством атомов гелия. Своего рода флюоресцентная лампа, но космического масштаба. Полное излучение, достигающее планету, естественно, было огромным, но совсем другое дело — излучение на поверхности, после прохождения многомильных слоев поглощающих его озона, водяных паров, двуокиси углерода и других газов. Неудивительно, что туземец сказал, что солнце всегда горячее — лето здесь длится четыре тысячи лет. Обычное излучение такого внушающего ужас солнца по космическим масштабам примерно равное радиации Новой в ее катастрофическом максимуме активности и по времени длящееся всего несколько часов, приблизительно эквивалентно радиации ста миллионов обычных звезд. Новая типа О, так мы называем эти самые яркие из всех солнц. И в Большом Магеллановом Облаке имеется только одна такая звезда — огромная и ослепительная С Дорадус. Когда я попросил тебя позвать Первого капитана Лорр, я рассказал ей, что из ста миллионов солнц она выбрала…
В этом месте объяснений Малтби его перебил:
— Одну минуту, вы что, сообщили это леди Лорр прошлой ночью?
— А была ли здесь ночь? — поинтересовался капитан Плэнстон. — Ладно-ладно… Кстати, я почти забыл… Такие вещи, как замужество, теперь, когда я старик, не имеют для меня важного значения. Но примите мои поздравления.
Все это слишком быстро нахлынуло на Малтби. Его сознание все еще обдумывало смысл первого сообщения — что она знала обо всем этом все это время. Вторая часть заявления астрофизика вызвала у него замешательство.
— Поздравления? — повторил он тупо.
— Ей уже давно пора выбрать себе мужа, — громко сказал капитан. — Вы знаете, она из тех женщин, которые думают только о карьере. Кроме того, это произведет самое благоприятное впечатление на других роботов… прощу прощения. Поверьте, название не имеет для меня ни малейшего значения. Как бы то ни было, но леди Лорр лично объявила об этом несколько минут назад, так что заходите ко мне еще раз. — Он отвернулся, махнув рукой, и отошел.
Малтби направился к ближайшему нуль-Т-передатчику. Глория, вероятнее всего, в данный момент с нетерпением ждет его.
Она не будет разочарована.
Глава 15
Слабо светящийся шар, примерно трех футов в диаметре, висел в воздухе в самом центре каюты, и его самая нижняя часть была на уровне подбородка Малтби. Нахмурив брови, напрягая свой двойной разум, он выбрался из постели, сунул ноги в тапочки и медленно обошел светящийся предмет. Едва он оказался сзади, как шар исчез.
Он торопливо вернулся… и вновь увидел его. Малтби усмехнулся. Как он и предполагал, это была проекция, направленная из космоса на его кровать и не имеющая материального воплощения в его каюте. Поэтому шар невозможно было увидеть сзади. Морщины на его лице углубились, когда он начал ломать голову над происходящим. Если бы он не знал, что они не обладают подобным коммуникатором, то подумал бы, что ему пытаются сообщить, что настало время перейти к действиям.
Ему же совсем этого не хотелось. Более, чем когда-либо, его раздирали сомнения и нерешительность. И все-таки кто же это пытается связаться с ним? Ему вдруг захотелось нажать кнопку, вызвать центр управления огромного крейсера и сообщить о происходящем в его каюте. Не хотелось, чтобы Глория думала, что он имел тайный сеанс связи с кем-то из космоса. А если у нее возникнут подозрения, то даже то, что он женат на ней, не спасет Малтби: его двойной разум будет подвергнут допросу, проводить который будет психолог звездолета лейтенант Неслор.