— Убирайся из этого помещения! — только это сумел выкрикнуть Малтби. — Убирайся, идиот!
Ханстон не пошевелился, но щеки его побледнели.
— Единственная опасность, которая, как мы считаем, может нам угрожать, — начал Ханстон, — это если им каким-то образом удастся добраться до нуль-Т-передатчика «Звёздного роя» и проникнуть на борт корабля. — Он внимательно посмотрел на Малтби. — До сих пор нам так и не удалось выяснить принцип работы этих передатчиков, но вот что мы знаем: не существует связи между передатчиками разных звездолетов. Они настроены и запрограммированы по-разному. При этом они (уже после наладки) не поддаются никакому перепрограммированию. Но у тебя была возможность узнать этот секрет. Так открой его мне.
— Открой его мне! — Теперь было ясно, что ему придется напасть на Ханстона несмотря на горящий огонек антисвета. Что означало, что рассчитывать в данной ситуации он мог только на свои мускулы и внезапность. И если сейчас заговорить ему зубы, то эта уловка может сработать.
Но что за ирония судьбы? Ханстон и его технические эксперты правильно оценили природу опасности. И все-таки сейчас, стоя перед человеком, одетым в костюм, спереди и сзади которого были нуль-Т-передатчики, Ханстон по-прежнему ничего не подозревал.
— Передатчики, — начал Малтби, — действуют по тому же принципу, по которому были созданы самые первые деллианские роботы, только здесь использованы другие, оригинальные компоненты. Создатели роботов взяли за основу электронный образ человека и из органической материи создали то, что как считалось, должно было быть его точной копией. Но, конечно, что-то пошло не так, потому что деллианцы так никогда и не стали дубликатами оригиналов людей, и, более того, они имели даже физические отличия. Из этих отличий и выросла ненависть, которая со временем вылилась в массовое истребление «роботов», случившееся пятнадцать тысяч лет назад.
Но не будем об этом сейчас. Эти передатчики материи превращают тело в поток электронов, после чего восстанавливают тело при помощи особого процесса реконструкции ткани. Этот процесс столь же прост, как и включение лампочки и…
Именно в это мгновение Малтби прыгнул. Страх, что Ханстон будет целиться ему в ноги, руки или голову, исчез — в этот ключевой момент его противник заколебался, а значит — проиграл, как многие тысячи миллионов людей до него. Хотя лучевой пистолет выстрелил, когда Малтби схватил Ханстона за запястье руки, в которой тот держал оружие. Однако вспышка огня опалила лишь непроницаемый даже для этого оружия пол, не принеся никакого вреда Малтби. А потом пистолет со звоном упал вниз.
— Негодяй! — прохрипел Ханстон. — Ты знал, что я не буду стрелять в наследственного вождя мулов. Ты, предатель…
Малтби ничего подобного не знал. Но у него не было времени размышлять над этой головоломкой. Голос Ханстона смолк, когда Малтби сжал его голову, как в тисках, прижал к себе и начал пропихивать ее себе внутрь груди. И, должно быть, это явилось такой неожиданностью для Ханстона, что тот прекратил сопротивление, благодаря чему Малтби запихнул его через передатчик внутрь своей одежды; со стороны это выглядело, словно свое собственное тело.
Еще виднелась дергающаяся ступня Ханстона, а Малтби принялся рвать с себя застежки комбинезона. Потом начал спускать его с себя, стараясь, чтобы поверхности передатчиков материи были обращены друг к другу.
Выскочив, как ошпаренный, из комбинезона, он опрометью бросился к приборам управления, перепрограммировал анти-свет на собственную защиту, после чего сделал еще множество других манипуляций с приборами. И спустя минуту корабль принадлежал ему.
Оставалось лишь одно: поведать всем трем группировкам о его решении. А после этого — Глория.
22. На слушании, состоявшемся спустя десять дней на борту «Звёздного роя», присутствовали все капитаны. Перед началом, по всей видимости, что-то случилось, потому что когда Малтби появился, жена его сидела с каменным выражением на лице, глядя прямо перед собой. По ее виду Малтби догадался, что она только что предприняла последнюю безрезультатную попытку отложить слушание.
Малтби занял место, указанное ему одним из офицеров, и стал ждать вызова. Он предполагал, что для победы ему придется высказать веские доводы, но «приз» строил всех этих усилий, которые он приложил и которые ему еще предстояло приложить.
Краем глаза он бросил взгляд на этот «приз»… и тут же поспешно отвел его в сторону, когда она посмотрела прямо ему в глаза, и во взгляде ее бушевало леденящее пламя. Затем она встала и направилась к нему.
— Капитан Малтби, — начала она тихим голосом, — я прошу тебя забрать свой иск.
— Ваше Превосходительство, — ответил Малтби, — ты почти столь же привлекательна для меня, когда сердишься и когда… отдаешься.
— Какое вульгарное замечание, и я тебе его никогда не прощу! — гневно воскликнула женщина.
— Мне очень жаль, если ты считаешь, что я вульгарен, — сказал Малтби. — Но ты не всегда так думала, если постараешься вспомнить прошлое.
Ее красивые щеки покрылись румянцем. Она сказала твердым голосом:
— Я не желаю вспоминать то, что теперь мне кажется неприятным. Если бы ты был джентльменом, то не говорил бы об этом.
— Я надеюсь, — продолжал Малтби, — что ты будешь продолжать считать меня джентльменом в общепринятом значении этого слова. Но я не понимаю, какое отношение все это имеет к нашим чувствам.
— Ни один джентльмен не будет требовать любви от женщины, когда ему не отвечают взаимностью.
— У меня только одно желание, — возразил Малтби, — восстановить естественно возникшую любовь, которую искусственным способом заставили погаснуть.
Леди Лорр пристально смотрела на него, сжав кулаки, как будто собиралась наброситься на него. Потом она внезапно произнесла:
— Ах ты, проклятый космический законник! Как жаль, что ты копался в нашей библиотеке!
Малтби улыбнулся.
— Глория, моя дорогая, — начал он уверенным тоном, — я слышал, что ты и сама отлично разбираешься в космическом праве. Готов с тобою поспорить.
— Я никогда не спорю и не играю в азартные игры, — последовал холодный ответ.
Это было настолько экстравагантное заявление — после всего того, что случилось, и настолько возмутительное, что Малтби мгновенно умолк. Потом он снова улыбнулся, еще более широко.
— Моя дорогая, — продолжал он, — все дело в том, что ты знаешь довод, при помощи которого можно добиться победы в этом деле. Держу пари, что в глубине души ты хочешь, чтобы я выиграл, вот почему ты для победы не воспользуешься этим решающим аргументом.
— Таких аргументов не существует, — возразила женщина. — Мы оба знаем закон. Да ты просто намеренно изводишь меня, заговариваешь зубы.
Внезапно в ее глазах появились слезы.
— Пожалуйста, Питер, — с мольбой в голосе начала она, — брось это дело. Оставь меня в покое.
Малтби несколько секунд колебался, пораженный страстностью, прозвучавшей в этой мольбе. Но он не собирался сдаваться. Эта женщина сама отдалась ему на планете С Дорадус. Если после освобождения ее от гипнотического искусства воздействия на ее психику она по-прежнему не захочет его, что ж, тогда она будет свободна.
— Моя дорогая, — со страстностью в голосе начал Малтби, — чего же ты боишься… уж не самой ли себя? Не забывай, выбор предстоит сделать именно тебе. А сейчас ты предчувствуешь, что выберешь меня, хотя в данный момент эта мысль внушает тебе отвращение. Освободившись от искусственного психического воздействия, ты, возможно, захочешь, чтобы наш брак продолжался.
— Никогда! Неужели ты еще не понял, что я постоянно помню о том времени, помню о насилии над собой? Неужели ты этого не понимаешь?
И внезапно он понял, что она имела в виду. До сих пор он смотрел на это дело с точки зрения мужчины. Но женщины — это совсем другие существа. Они должны испытывать потребность в партнере по браку без малейшего давления на себя. Для него, по-прежнему преисполненного решимости добиться поставленной цели, представившаяся ему сейчас картина была поразительной. И все же он еще не мог заставить сказать слова, которые освободили бы ее.
Его разум начал размышлять над событиями минувших десяти дней. Эти дни запомнятся ему на всю жизнь. Миллиарды людей пришли к согласию на основе его предложений. Первыми согласились деллианцы и неделлианцы. Когда по радио было передано сообщение, что «Звёздный рой» не находится в руках мулов и что Земля не отказывается от своих первоначально высказанных гарантий, лишь слегка изменив их, правительства Пятидесяти Солнц публично объявили о своем согласии.
Малтби был несколько разочарован реакцией на событие, которое он считал сенсационной новостью. Информация — он собрал ее в библиотеке корабля — о том, что неделлианцы — это не гуманоиды или роботы в широком смысле этого слова, а потомки людей, которые помогли спастись первым гуманоидам, эта информация, казалось, не произвела особого впечатления. Впрочем, возможно, внимание людей было отвлечено другими событиями и проблемами. Оставалось лишь надеяться, что в будущем проявится более благосклонная реакция. Неделлианцы почувствуют большее родство с другими людьми. А деллианцы, узнав, что люди, многие тысячелетия притворявшиеся, что они роботы — ради спасения грядущих поколений — возможно, поймут, что человечество не так уж плохо.
Проблему же мулов разрешить было немного сложнее. После того как их лидер, авантюрист Ханстон, был арестован и заключен в тюрьму, огромное большинство их, казалось, смирилось с поражением и согласилось принять решение Малтби. В своем обращении к Тайным Городам он говорил без обиняков. Выбрав путь войны, им посчастливилось: они получают равные права в правительстве Пятидесяти Солнц. Все корабли главной галактики будут предупреждены об их тактике, и многие годы мулы будут носить опознавательные знаки. Однако деллианцам разрешается вступать в брак с неделлианцами, а запрещение иметь детей таким парам при помощи системы «холод — давление» снимается. Поскольку ребенок, появляющийся в результате такого брака, буде