Почуяв приближение человека, он открыл глаза, поморгал и сказал:
— Привет!
Его голос гулко прозвучал в ночной тиши. Должно быть, он и сам это почувствовал; следующие слова, которые он произнес, вскочив на ноги, были сказаны почти шепотом.
— Куда ты запропастился? Мы тут места себе не находим!
Модьюн спокойно стал объяснять, что произошли кое-какие события, потребовавшие его присутствия, но не успел договорить, как Роозб схватил его за руку и потащил по направлению к домам, где жили остальные.
Он постучал и, когда заспанный Доолдн открыл дверь, просто толкнул к нему Модьюна, а сам побежал дальше, бросив через плечо:
— Пойду позову остальных!
Минут через пять все собрались у Доолдна.
— Ребята, у этой обезьяны не все дома! — низким басом прогудел Роозб и постучал себя по лбу. — Нарушить правила ареста, когда до окончания срока осталось всего два дня! Завтра на него всех чертей навешают, а нас даже не будет здесь, чтобы хоть как-то ему помочь…
Он повернулся к Модьюну. Его красивое лицо помрачнело.
Сегодня, еще до полудня, нам всем предписано явиться на звездолет, — сказал он. — Старт назначен на завтрашнее утро.
— Ты хочешь сказать, что все люди — целый миллион погрузятся за один день? — удивился Модьюн.
— В экстренных случаях это возможно, — вмешался Доолдн. — Но сейчас все иначе. Посадка идет уже вторую неделю. Мы займем свои места в числе последних пятидесяти тысяч.
Роозб знаком попросил его помолчать.
— Подожди, мы уклоняемся в сторону. Что будем делать с этой обезьяной? Похоже, он совсем не соображает, что к чему.
С другого конца комнаты подал голос лис:
— У меня предложение. Почему бы нам не взять его с собой?
— В космос, что ли? — медведь озадаченно покачал головой. — Ведь это, наверное, незаконно?
— Смотря по чьим меркам, — вставил Доолдн. — Если и незаконно, так только с точки зрения человекогиен, обманом захвативших власть. — Он пожал плечами. — Никто и не заметит в толпе одну лишнюю обезьяну. А потом, он всегда сможет сказать, что потерял документы. Бегемот обернулся к Модьюну и вопросительно посмотрел на него.
— А сам ты, Модьюн, что ты на это скажешь? Хочешь полететь с нами?
Надо же — ради него они готовы пойти на нарушение закона. Одна-единственная мысль о захвате власти, которую он когда-то высказал, подорвала их былую благонадежность. Сначала Роозб и Доолдн, а теперь видимо, и Наррл с Икхдохсом — как бы это сказать? — пали. А ведь завеса была отдернута всего на несколько мгновений. И хотя вся правда им по-прежнему недоступна, даже небольшое разочарование вызвало бурю негодования. От прежней наивности и чистоты помыслов не осталось и следа.
Модьюн вспомнил человека-крысу, с которым он повстречался в суде. Того толкнуло на воровство открытие, что высокопоставленные гиены имеют право проехать лишнюю сотню метров до дверей — привилегия, в которой ему отказано!
«Да, немного им нужно, — размышлял Модьюн. Завоевав Землю, нунулийцы нарушили то совершенное равновесие, в котором пребывала жизнь на планете, когда человек удалился за барьер. Очень жаль. Наверное, с этим надо что-то делать».
Тут наконец он заметил, что на него уставились четыре пары блестящих глаз, обладателями которых нетерпеливо ожидали ответа. И сразу вспомнил, что у него есть еще одно срочное дело.
— На рассвете мне придется ненадолго уехать, сказал он. — Но к девяти, в крайнем случае, к половине десятого, я вернусь. Это не поздно?
Его с жаром уверили, что времени вполне хватит.
На рассвете Модьюн подъехал к тому месту, куда месяц назад привез его Экет и где он сам встречал Соодлил. Он хорошо представлял местность и тот маршрут, по которому машина сможет одолеть бездорожье. Как и следовало ожидать услышав его человеческое имя, автомобиль-робот подчинился.
Вскоре Модьюн уже стоял на холме, с которого открывался вид на то, что еще так недавно было райской долиной, приютом тысячи избранных. Все исчезло: парки, кружево прудов и каналов, золотистые домики, сады — все, что составляло ядро поселения диаметром около километра. Ничего не осталось и от внешнего кольца зданий, где жили насекомые и животные, служащие людям.
Там, где раньше лежал городок, обитель последних представителей человеческого рода, зияла гигантская воронка — три километра длиной, два шириной и полкилометра глубиной.
Раз уж ему суждено отправиться в космос, он еще потолкует об этом с кем-нибудь из так называемого комитета. Обязательно потолкует…
Глава 15
Сначала Модьюну и в голову не пришло подыскать себе постоянное пристанище. Расставшись с друзьями, которые поспешили в отведенную им каюту, он побрел по коридору и вскоре оказался у двери, которая выходила в огромный крытый парк.
Он быстро прикинул размеры: диаметр — не меньше километра, высота — метров сто. Всюду, куда ни глянь, зеленеют деревья, за ними виднеются поросшие травой лужайки. И, конечно, толпы человекозверей, радующихся иллюзии загородного отдыха. Пожалуй и правда идеальное место для начала космического путешествия. Модьюн шагнул вперед, чтобы войти, — дверь была заперта.
К нему подошла какая-то самка. Скромно и в то же время изящно одетая, она напоминала ему — кого же она напоминала? — пожалуй, все-таки обезьяну. Она посмотрела на него снизу вверх, поскольку была на голову ниже, и произнесла:
— Сэр, все прогулки уже расписаны. На борту такая тьма народа, что приходится запускать сюда партиями. Назовите мне свое имя и номер каюты — я позабочусь, чтобы вам сообщили ваше время.
Неожиданное осложнение, но — что поделаешь, все вполне разумно. Поскольку постоянной каюты у Мадьюна не было, от предложения пришлось отказаться. Но он не уходил, а продолжал с неподдельным любопытством разглядывать женщину.
— Вы из какой части Африки? — спросил он.
— С восточного побережья, — она задорно усмехнулась, — все красотки оттуда родом. Хочешь жить со мной?
— А как это устроить? — Модьюн был определенно заинтересован. Она восприняла его вопрос как согласие и радостно улыбнулась.
— Если самка найдет себе пару, ей полагается двуспальная кровать. Таких несколько в каждой спальне.
— Неплохая мысль, — одобрительно заметил Модьюн. Куда приходить?
— Сейчас запишу, — с готовностью сказала она.
Он подождал, пока женщина торопливо достала из кошелька блокнотик и мелким почерком написала несколько строк.
— Вот, держи.
Модьюн взял записку и прочел: «Палуба 23, секция 193, коридор Х, каюта 287». Внизу стояла подпись: Тролнде.
Наконец, она вырвала листок и протянула Модьюну.
Он спрятал листок в нагрудный карман.
— А тебя как зовут? — спросила женщина.
Он назвал ей свое африканское имя — Модиунн и добавил: — Увидимся перед сном.
Своим чередом подошел вечер. Близилась ночь. Пора идти по адресу, который дала ему Тролнде.
Среди ночи Модьюн внезапно проснулся. Он лежал на спине, а женщина навалилась на него сверху. Вес у нее был довольно ощутимый, и, выждав некоторое время, Модьюн все-таки решился подать голос.
— Вы не спите? — деликатно прошептал он.
— Скажешь тоже, сплю, — ответила она так же тихо.
— Что, в вашей части Африки у обезьян принято спать в такой позе? — поинтересовался он.
— Господи, ну и вопросик! — фыркнула она. — Мужик ты или кто?
Вопрос показался Модьюну невразумительным. Поразмыслив, он предложил:
— Давайте отложим загадки до утра. Сейчас меня что-то клонит ко сну.
Последовало долгое молчание. Потом, так и не сказав ни слова, женщина скатилась с него и отодвинулась на край постели. Наверное, там она и провела весь остаток ночи, потому, что Модьюн проспал до утра без помех. Когда он проснулся, Тролнде уже встала и возилась перед зеркалом в дальнем конце спальни.
Модьюн стал одеваться. Он нагнулся, чтобы натянуть ботинки, и вдруг почувствовал, как пол под ним содрогнулся. Огромная масса пришла в движение. Очевидно, разгонявшая ее энергия была столь велика, что в голове у Модьюна самопроизвольно включилось телепатическое видение. Перед его мысленным взором стремительно замелькали картины.
Сначала он видел только волны и колебания в ограниченном пространстве. Перед ним был зримый мир, состоящий из несметного множества движущихся линий.
«Магнитно-гравитационный эффект», — подумал он. Все правильно. Ведь для того, чтобы корабль смог оторвать свою гигантскую массу от Земли, он должен слиться с ее огромным магнитным полем и полем тяготения».
Так значит, это взлет. Что ж, все прошло легко и гладко. Похоже, ему ничего не угрожает.
Миг облегчения — и вдруг картина изменилась… Он увидел лицо человека-гиены: офицер, весь увешанный медалями, видел в просторной каюте звездолета. Вокруг поблескивали металлом какие-то приборы. Другие гиены, тоже в форме, стояли у панелей управления.
Изображение померкло. На какую-то долю секунды на него наложилась гладкая серая физиономия нунулийца, обрамленная червеобразными волосами. Казалось, серозеленые глаза инопланетянина, похожие на лужицы прозрачного тумана, пристально вглядываются прямо в лицо Модьюна. Потом эта картина исчезла.
Модьюн справился с ботинками. Он чувствовал облегчение. Теперь, когда они уже в космосе, можно, наконец, и поесть. Посоветовавшись с друзьями, он решил весь первый день не показываться в столовой. Так он и поступил, но теперь тело требовало свое. Настала пора прислушаться к его голосу.
Он выпрямился и подошел к женщине.
— Пока, — сказал он весело, — вечером увидимся.
— Даже не вздумай возвращаться, — заявила Тролнде.
Модьюн, который уже направился к двери, обернулся и с недоумением уставился на нее.
— В вашем тоне я слышу явную враждебность, — сказал он, — и это весьма странно: ведь я был с вами неизменно вежлив.
— Кому нужна такая вежливость? — буркнула она.
Модьюну пришло в голову, что ее раздражительность может быть как-то связана с событиями минувшей ночи. Он напомнил женщине некоторые странности ее поведения и спросил: