Даже мимолетного взгляда, брошенного на экран, было достаточно, чтобы понять — там шла схватка не на жизнь, а на смерть.
— Необходимо как можно скорее остановить бой! сказал Модьюн. — Зачем и вашим, и нашим войскам нести дополнительные потери.
— Вы кто такой? — резко спросил командующий гуньян.
— Меня зовут Модьюн. А вас?
— Я генерал Дуер.
— Генерал Дуер, я представляю нунулийского правителя земного корабля. Пора прекратить резню.
Последовало долгое молчание. Потом раздался непреклонный ответ:
— Бой будет остановлен только после полного уничтожения войск захватчиков либо после их окончательной капитуляции.
Модьюн вздохнул и произнес:
— Зачем такие крайности? В конце концов, мы оба знаем, что на войне гибнут одни пешки. Нужно ли говорить, что предводители никогда не сдадутся и не позволят себя уничтожить. Ваши условия нереальны.
— Пусть получат по заслугам, — мстительно ответил генерал. — Все они — наглые захватчики. Они замыслили прибрать Гуньян к рукам.
— Пешки не способны ничего замышлять, — возразил Модьюн. — К тому же, кто бы ни был в ответе, ситуация изменилась. теперь они ничего так не желают, как выйти из боя и убраться восвояси. Если, конечно, ваша головная группа покинет корабль и мы сможем взять на борт своих людей.
Мысли гуньяна были все так же непреклонны.
— Если уж война начата, прекратить ее не просто. Мы требуем полной капитуляции корабля и всей планеты Земля, так, кажется, вы ее называете? — которая осмелилась напасть на Гуньян.
Модьюн покачал головой.
— У вас устаревшие понятия, — сказал он. Войну нельзя повернуть в ту или в другую сторону. Прежде всего, ее никогда не следует начинать. А уж если начали, нужно поскорее заканчивать. Ваше счастье, что атака не удалась. Чем скорее вы все обдумаете с этой позиции, тем скорее убедитесь, что ваше решение ни к чему хорошему не приведет. Кончайте войну, пока мои спутники не опомнились. А вдруг они что-нибудь изобретут или ими тоже овладеет боевой порыв — тогда они так просто не уйдут.
Долгое молчание. Генерал Дуер стоял, устремив на Модьюна взгляд глубоко сидящих глаз, словно пытался ухватить смысл слов, сказанных человеком. Наконец, он спросил:
— Может быть, я что-то не так понял?
— Модьюн удивился; кажется, он изложил свою позицию придерживаясь самого существа вопроса. Беда с теми, чей ум не улавливает законов логики. Вечно они умудряются все запутать. Он повторил, четко выговаривая слова:
— Вот мое предложение. Уберите своих людей с корабля и дайте нам возможность спокойно погрузить наши войска. Взамен нунулийский правитель согласен отказаться от планов захвата Гуньян.
— Ах, вот оно что! — с издевкой произнес собеседник. — А я-то никак не мог поверить. У меня создалось впечатление, что противник послал для переговоров какого-то ненормального.
— Норма — понятие относительное… — начал Модьюн, но его грубо перебили.
— Войска и корабль землян целиком в наших руках. А вы являетесь сюда и ломаете комедию, словно все обстоит наоборот. Да кто вы такой, черт побери? И к чему вся эта дурацкая болтовня?
Конечно, слова были несколько иные, но примерно так можно было их перевести.
— Я — пассажир, — сказал Модьюн и замолчал, прикидывая, стоит ли объяснять свою участь последнего человека Земли. Кто он на корабле? Незваный гость, которого сочли неопасным и не сумели выдворить. Какая у него цель? Разыскать Соодлил и поговорить с членом комитета зоувгов. Размышляя о своем туманном будущем, он закончил мысль:
— Я во всем этом не участвую, — он указал на гуньянских солдат и дальше, на огромный экран. — Но все равно я хотел с вами встретиться. Если же ваше решение окончательно, я не вижу смысла продолжать беседу. Раз вы не внемлете голосу рассудка — а скорее всего, так оно и есть, — я возвращаюсь на свою половину корабля.
— Как бы не так! — злорадно произнес генерал. Никуда вы не пойдете. У нас, на Гунье, головы незадачливых парламентеров отсылают их начальникам.
Солдаты, столпившиеся на сцене, устрашающе загрохотали. Модьюн понял, что над ним смеются.
Он укоризненно покачал головой.
— Должен вас предупредить — мое тело не выносит, когда мне угрожают. Я обнаружил одну поучительную вещь. Оказывается, древний человек совершенно не умел жить, руководствуясь философией непротивления. Сейчас я как раз пытаюсь преодолеть те крайние методы телепатического воздействия, которые проявляются непроизвольно. Боюсь, в столь критической ситуации мне придется допустить незначительное вмешательство в ваши мысли. Я заранее прошу меня извинить и перед тем, как приступлю к делу, хочу заметить, что я — единственный человек на корабле, владеющий вашим языком. Стоит ли угрожать переводчику ведь он…
Модьюн замолчал.
В ту же секунду он ощутил мощный всплеск энергии в одном из телепатических центров. Он обернулся и посмотрел туда откуда исходило раздражение. Свет в зале мигал.
Он еще успел подумать: «Господи, не может быть! Чтобы у такой отсталой цивилизации, как гуньяне…» Потом мелькнула догадка; видимо, они слишком хорошо знакомы с этим феноменом и не понимают, что его нельзя использовать вблизи планетарных тел.
Додумать мысль ему не удалось.
В следующее мгновение весь его мозг целиком сосредоточился на одной цели.
Глава 25
Следующие действия — первые в начавшемся поединке Модьюн совершил автоматически. Задумайся он хотя бы на миг, у него могли возникнуть колебания, а при столь стремительной смене событий малейшее промедление могло стать роковым. Для него все происходило на энергетическом уровне. На мгновение он ощутил жгучий интерес, поскольку ему довелось наблюдать космический феномен, с которым еще никогда не сталкивался человек.
В первую же долю секунды мозг Модьюна зарегистрировал появление черной дыры. Он понял, что ее диаметр не превышал восьми километров.
Совсем малютка.
«А ведь когда-то она была могучим голубым солнцем», подумал он. После ядерного выгорания водорода, звезда превратилась в красный гигант и быстро, невероятно быстро растеряла весь гелий, углерод, кислород, кремний и другие легкие элементы — пока, наконец, не обрела недолгое равновесие в виде белого карлика. Следующий цикл распада превратил ее в нейтронную звезду. Но для такого странного светила стабильность невозможна, даже если его масса не больше, чем у крошечной луны. И оно преобразилось в сингулярность пространства- времени диаметром восемь километров- иными словами, в черную дыру.
«Значит, у гуньян где-то поблизости есть подобный феномен, — озадачено подумал Модьюн. — Видимо, они изучали его и теперь надеются таким образом одолеть земной корабль. Просто не верится! Кто бы мог подумать, что их наука достигла таких высот! Но сомнений не остается — они научились управлять гравитационным полем дыры.»
Так вот почему десантные катера потеряли управление и не могут взлететь! Гравитация, равная притяжению гигантского красного солнца, намертво приковала их к Гунье.
На эти размышления у него ушло почти десять секунд — большой срок в микроскопическом мирке черной дыры.
Модьюн чувствовал, как содрогается корабль у него под ногами; компьютеры пытались приспособиться к непрекращающимся изменениям гравитационного и магнитного полей. Пытались справиться с черной дырой. С обезумевшим сгустком материи. Но, конечно же, тщетно.
За эти десять секунд могучие двигатели исчерпали свои возможности, но так и не сумели восстановить равновесие.
И сразу же гигантский корабль стал падать.
«Но ведь гравитация — не сила, — напомнил себе Модьюн. В каком-то смысле, она даже не поле, если иметь в виду обычное значение этого слова. Двум телам, в космосе легче дается притяжение, нежели отталкивание. Только поэтому огромному кораблю и удалось так близко подойти к планете. Да, притяжения достигнуть легче, но оно не должно действовать постоянно. Вот почему двигатели звездолета работали, создавая поле, каждая частица которого сопротивлялась притяжению Гуньи.
Гравитацию можно регулировать, уменьшая ее по своему усмотрению. И корабль, добившись гравитационного равновесия, завис на высоте полукилометра над поверхностью планеты.
Появление на сцене черной дыры нарушило это равновесие. Теперь корабль находился в свободном падении, как любое тело вблизи планетарной массы. На Земле он пролетел бы за первую секунду около пяти метров, за вторую — вдвое больше. И на Гунье примерно столько же. При самом точном расчете разница для двух планет составила бы всего несколько сантиметров в секунду.
Никакая телепатия не смогла бы напрямую справиться с такими гигантскими силами.
«Тем не менее, кому-то это удалось, — подумал Модьюн. — И с ним — или с ними — нужно войти в контакт.»
Но он все еще не воспринимал происходящее как поединок. Он просто выполнял свое прежнее намерение получить информацию от генерала Дуера. Его телепатическая система обнаружила смятение и страх; инопланетянина охватило предчувствие неизбежной катастрофы.
— Ладно, ладно, — ревел командующий в полной темноте, мы уходим. Только, ради всего святого, не разбейте корабль!
Так они ничего не знают!
Ошеломленный открытием, Модьюн сделал следующий шаг. Он просканировал ближайший космос.
И увидел некое создание.
Перед ним был не человек. Не гуньянин. И не нунулиец…
Сосредоточенное выражение лица. Слегка треугольная голова. Два прищуренных глаза- красные, как кровь. Казалось, их взгляд устремлен прямо на Модьюна. Но какое-то краткое мгновение незнакомец смотрел перед собой не видя человека. Его разум еще не уловил, что за ним наблюдают.
В этот миг Модьюн включил телепатическое воздействие и спросил:
— Кто вы? Зачем вы это делаете?
Незнакомец, сам того не ведая, стал машинально отвечать:
— Я член комитета, зоувгов, агент по особым поручениям. Это я на Земле уничтожил людей за барьером. Сейчас, используя другой столь же сильный метод, знать о котором имеют право исключительно члены комитета, я…