— Но ведь тебя могут убить?!
Лицо капитана оставалось по-прежнему спокойным, но он не ответил ей, так как наступил момент, когда ему было уже не до разговоров: в простирающейся перед ними тьме постепенно вырисовывались смутные очертания искусственных сферических сводов, достаточно хорошо освещенных отраженным светом Земли.
— Ты здесь впервые, — заговорил Сенниз, — обрати внимание, что сама поверхность Томбы почти невидима, так как практически не отражает световые лучи. Ты заметила, она выглядит как сгусток космической тьмы?
Сьюзен, подавшись вперед, насколько позволяли ремни, напряженно всматривалась в этот черный живой мрак. «Омнивалчер» приступила к последнему этапу торможения, готовясь к посадке. Внезапно между неярко светящимися полусферами проступило то, что и было поверхностью, на которой они были возведены. Что-то неясное и массивное. У Сьюзен перехватило дыхание, и она непроизвольно отшатнулась от смотрового окна. Через несколько секунд на черном бархате поверхности Томбы открылась маленькая, словно игрушечная дверь, которая, увеличиваясь с каждой секундой, превратилась в огромный разъем приемного тамбура, и туда мягко опустилась «Омнивалчер»» Сьюзен, не отрываясь от телеэкрана, наблюдала посадку до самого конца, пока за ними не закрылись автоматические двери тамбура. Сенниз внимательно смотрел на панель пульта: загорелся какой-то сигнал, и капитан довольно кивнул. Перед ними открылась другая дверь, ведущая в главный ангар. «Омнивалчер» плавно скользнула в огромный проем…
— Вот и приехали, — сказал Сенниз. Он отвел от себя руль и закрепил его где-то над головой. — Сорок три тысячи миль за тридцать восемь минут. Не так плохо. — Капитан не скрывал, что доволен. — Максимальная скорость у нас была чуть больше пятнадцати тысяч миль в минуту.
— Но я совсем ее не чувствовала!
— За это скажи спасибо нашему бортовому. — Привычными движениями он быстро освободился от пристяжных ремней, пока Сьюзен управлялась с одним. — Позволь, я помогу тебе.
Развязав оставшиеся ремни, Сенниз непринужденно чмокнул ее в щеку и, крепко удерживая девушку за руку, изобразил удивление:
— В чем дело, я же только в щечку, а не в губы?
— Разве ты собирался попрощаться со мной? — спокойно спросила Сьюзен.
— Нет, разумеется, нет.
— У нас положено целовать в щеку только при прощании!
— Ну, в таком случае — это особое прощание: на несколько часов мы прощаемся с нашей «Омнивалчер». Сейчас мы пойдем завтракать, потом сходим на какое-нибудь шоу, пообедаем и, может быть, еще успеем и на вечернее шоу. После этого полетим обратно на Землю, но посадку совершим на другой ее стороне, так что в Спейспорте мы окажемся не раньше, чем через час после приземления. — Сделав небольшую паузу, он добавил: — Сэк?
Сьюзен лишь кивнула, она почти не слушала его в предвкушении «неземных» развлечений. Оглядев себя, она жалобно сказала:
— Но как же в такой одежде?..
— Здесь все так одеты, не беспокойся, — с улыбкой ответил Сенниз. — Лучше подготовься к горячему приему, который тебя ждет, когда узнают, чья ты дочь!
— Джэбберам не разрешается пользоваться авторитетом и положением своих родителей, — сжав губы, резко ответила Сьюзен.
— Ну ладно, уж признайся, ты ведь чуточку гордишься своим стариком-бутером, а?
Сьюзен с любопытством взглянула на капитана:
— Откуда ты знаешь язык джэбберов? Ведь ты уже не застал наши группы, они появились гораздо позже!
Но капитан, видимо, не хотел говорить о себе слишком много и жестом пригласил ее к выходу из ангара.
— Кстати, — спросил Сенниз, — а ты слышала историю, связанную с открытием этого естественного спутника Земли?
Сьюзен равнодушно пожала плечами:
— Ну, конечно, как можно было не слышать. В школе только и знают, что пичкать нас рассказами о космосе. Пустая трата времени! Никто из нас не собирается этим заниматься, космос — это для всяких аутсайдеров реального мира.
Все, что касалось космоса, совершенно не интересовало Сьюзен.
Но Сенниз — в противоположность ей — весь загорался при слове «космос», вот и сейчас его мозг уже активно работал, воссоздавая живые образы и целые картины, которые он старался как можно точнее передать вежливо слушающей Сьюзен.
— Я вижу, тебе это неинтересно, но потерпи. Нас так учили: если начал о чем-то думать, то нужно довести мысль до конца, выстроив полную картину. Договорились?
— Какую картину? — удивилась Сьюзен.
— Картину Томбы! Ты что, забыла, о чем мы говорим? — Сенниз был раздражен.
— О, Томба! Нет, не забыла, конечно. Продолжай и не обращай на меня внимания.
«Да, условия, конечно, не идеальные, — подумал про себя капитан, — но она хотя бы не будет отвлекать болтовней…» Он как раз собирался рассказать Сьюзен историю Томбы… Сенниз вспомнил увлекательную книгу, которой он зачитывался еще в студенческие годы, в его памяти отпечатались страницы, где описывалось, как астроном Клайд Томба, открывший в свое время планету Плутон, доказал, что Земля за миллионы лет существования приобрела целый «состав» метеоритов и некоторые из них — до полумили в диаметре. Эти вращающиеся вокруг Земли небесные тела были лишь теоретически вычислены им на бумаге, и он дал им название «спутники Земли». Астроном провел у телескопа несколько лет в бесплодных попытках обнаружить хоть один… Только после того, как человек вышел в космос, были открыты сразу несколько маленьких лун-спутников Земли, — естественно, самый большой назвали его именем: Томба!
Глава 13
Около девяти вечера раздался телефонный звонок, и взвинченная до предела Эстелл схватила трубку.
— Мама, — услышала она голос дочери, — мы через минуту вылетаем с Томбы. Питер говорит, что к десяти я буду дома. — Эстелл беззвучно, одними губами, повторила: «Питер». Удивленно подняв брови, она обдумывала, что бы мог значить такой быстрый переход к приятельским отношениям? Но вслух коротко спросила:
— Но я дождусь тебя?
— А папа дома?
— Еще не пришел.
— Кто-нибудь мне звонил?
— Да, девочка. Но она не назвалась.
— Сэк. До встречи, мамочка.
Услышав щелчок, обозначающий конец связи, Эстелл со вздохом положила трубку и рухнула на подвернувшийся стул с видом человека, который так и не видит конца тянувшейся целый день нервотрепки. Вдруг Эстелл привстала, выпрямилась и, тихо простонав: «Боже, еще только вылетает!» — без сил вновь опустилась и долго сидела, не двигаясь, прикрыв глаза Внезапная мысль оживила ее: схватив трубку, Эстелл лихорадочно набрала номер. После гудка послышался голос Лейна. Сообщив ему все, что узнала от дочери, Эстелл быстро спросила:
— Скажи, а Томба это где?
— По ту сторону Земли. Но ты, пожалуйста, не беспокойся — «Омнивалчер» доставит их домой в точно назначенное время.
— Омни — кто?
— Дорогая, — в его голосе появилось нетерпение, — я больше не могу говорить, я занят.
Закончив таким образом разговор с женой, Лейн вновь вернулся к членам комиссии, заседавшим уже часов восемь.
— Звонила жена, очень беспокоится о дочери. Один наш офицер взял ее на денек с собой — она хотела побывать на спутнике… Должен сказать, джентльмены, что, услышав, по какому поводу она так волнуется, я еще больше утвердился в своем мнении: я буду голосовать решительно против рассекречивания информации о гибели разведывательного корабля. После того, как мы убедимся в достоверности полученных данных и в том, что наш корабль был действительно уничтожен неизвестным врагом, по моему мнению, следует немедленно атаковать противника. Мы должны сделать это неожиданно, не оповещая никого. Я уверен, что добрая половина населения Земли просто сошла бы с ума при одной только мысли, что по другую сторону орбиты Плутона-Нептуна вдруг появился инопланетный космический флот. К тому же в течение ближайших нескольких лет эллипсоидная орбита Плутона будет проходить в непосредственной близости от Земли.
Не успела Эстелл бросить трубку, как телефон зазвонил снова. Знакомый уже девичий голос настойчиво спрашивал:
— А вам известно, когда она вернется домой?
— Она обещала вернуться к десяти. Это вы звонили днем?
— Да, я. Попробую связаться с ней после десяти. Спокойной ночи, — скороговоркой произнесла девочка и быстро повесила трубку.
Эстелл осторожно положила трубку и, глядя в пространство, устало сказала:
— Тайны… Пожалуй, это единственное, чего нам не хватает!
В трех кварталах от дома Лейнов Долорес Манроу, положив трубку, вышла из телефонной будки. Выражением лица она напоминала кошку, играющую с мышью. В уголках губ затаилась торжествующая улыбка. Долорес зашла в кафе напротив и уютно устроилась там, всем своим видом выражая несокрушимую уверенность в себе.
В половине десятого Долорес вышла из кафе и через десять минут уже была около дома Лейнов. В последующие полчаса, горя от нетерпения, она раза четыре меняла место, с которого было бы удобней наблюдать появление Сьюзен и ее провожатого. Наконец Долорес устроилась за деревом — прямо перед воротами дома, где несколько дней назад укрывались Майк и Ли.
Около десяти часов подземка вынесла на поверхность Сенниза и Сьюзен, и они быстро направились к ее дому. Долорес увидела их, когда они уже поднялись на крыльцо и капитан открывал ключом входную дверь. Возвращая Сьюзен ключ, он сказал:
— А теперь давай прощаться. Ты весь день объясняла мне, как это положено делать!
Сьюзен подставила щеку, и он нежно коснулся ее губами. Девушка удивленно смотрела на Питера:
— Прощаться? Ты хотел сказать — спокойной ночи?
— Я взрослый мужчина, Сью. — Чуть улыбаясь, он покачал головой. — Мужчина всегда хочет женщину, но я сегодня убедился, что ты — еще джэббер до кончиков ногтей. Так что прощай, Сью.
— Но мне было приятно провести с тобой целый день, — возразила Сьюзен. — Я увидела совсем другой мир — там, где ты постоянно бываешь вместе с такими же, как ты сам.
Сьюзен отвернулась, и он быстро взглянул ей в лицо, чтобы убедиться, насколько правильно он ее понял.