на и является одной и той же как для неба, так и для земли, то можно допустить, не опасаясь противоречия, что эти состояния были свойственны всей материи.
Затем это — простейшая гипотеза, так как она не допускает ни неравенства, ни несходства в частицах, на которые с самого начала была разделена материя, и это относится и к их движению. Отсюда следует, что эта гипотеза наиболее понятна. Это очевидно также из того, что эта гипотеза предполагает в материи лишь то, что ясно всякому из самого понятия материи, именно делимость и местное движение.
Но то, что из этой же гипотезы можно вывести все явления природы, мы намерены по возможности доказать на деле, притом в следующем порядке. Сначала мы выведем из нее жидкое состояние небес и объясним, как оно является причиной света. Потом мы перейдем к природе солнца и одновременно к тому, что наблюдается в неподвижных звездах. Затем мы будем говорить о кометах и, наконец, о планетах и их явлениях.
ОПРЕДЕЛЕНИЯ
1. Под эклиптикой мы разумеем часть вихря, которая вращаясь вокруг оси, описывает наибольший круг.
2. Под полюсами мы разумеем части вихря, отстоящие далее всего от эклиптики, т.е. описывающие наименьшие круги.
3. Под стремлением к движению (conatus ad motum) мы разумеем не способ мышления, но лишь то, что часть материи так расположена и склонна к движению, что действительно двигалась бы куда-нибудь, если бы другая причина не мешала этому.
4. Под углом я разумею всякий выступ тела над сферическим телом.
АКСИОМЫ
1. Несколько соединенных вместе шариков не могут непрерывно наполнять пространства.
2. Кусок материи, разделенной на угловатые части, требует более места, если его части вращаются вокруг их собственных центров, чем если все они находятся в покое и все стороны их непосредственно соприкасаются.
3. Чем меньше часть материи, тем легче она разделяется одной и той же силой.
4. Части материи, которые движутся в одном направлении и при этом не удаляются друг от друга, действительно не разделены.
Теорема 1
Части материи, на которые она сначала была разделена, не были круглы, но угловаты.
Доказательство. Вся материя была сначала разделена на равные и подобные части (согласно постулату), поэтому части эти (по акс. 1 и т. 2, ч. II) были не круглы, но (по опр. 4) угловаты, что и требовалось доказать.
Теорема 2
Сила, которая вызвала вращение частиц материи вокруг их собственных центров, вызвала также стирание углов отдельных частиц при их взаимном столкновении.
Доказательство. Вся материя была вначале разделена на равные (по постулату) и угловатые (по т. 1, ч. III) части. Таким образом, если бы при вращении вокруг их центров, их углы не стерлись, то вся материя (по акс. 1) должна бы занимать большее пространство, чем оставаясь в покое. Но это нелепо (по т. 4, ч. II). Следовательно, их углы стерлись, когда частицы начали вращаться, что и требовалось доказать.
Остального недостает.
ПРИЛОЖЕНИЕ,СОДЕРЖАЩЕЕМЕТАФИЗИЧЕСКИЕМЫСЛИ,
в которых кратко объясняются
более трудные вопросы,
встречаемые как в общей,
так и в специальной части метафизики,
относительно сущего и его определений,
бога и его атрибутов, а также человеческой души 13.
ПЕРЕВОД С ЛАТИНСКОГО
под ред. В.В. Соколова
APPENDIX,
CONTINENS
COGITATA METAPHYSICA
in quibus difficiliores,
quae in Metaphysices tam parte Generali
quam Speciali, circa Ens ejusque Affectiones,
Deum ejusque Aitributa,
et Mentem humanam occurrunt
quaestiones breviter explicantur
Authore Benedicto de Spinoza,
Amstelodamensi.
ПЕРВАЯ ЧАСТЬ
в которой кратко объясняются важнейшие пункты общей
части метафизики относительно сущего (бытия — Ens)
и его состояний (Affectiones).
ГЛАВА I
О БЫТИИ (СУЩЕСТВЕ) ДЕЙСТВИТЕЛЬНОМ (РЕАЛЬНОМ),
ВЫМЫШЛЕННОМ (ФИКТИВНОМ) И МЫСЛЕННОМ
Я ничего не говорю ни об определении этой науки, ни о ее предмете; мое намерение здесь состоит лишь в кратком объяснении более темных пунктов, которые часто трактуются авторами сочинений по метафизике.
Определение сущего (бытия). Итак, я начинаю с бытия (сущего, существа — Ens), под которым я разумею все то, что при ясном и отчетливом восприятии необходимо существует или по крайней мере может существовать.
Химера, вымышленное бытие и мысленное бытие — не суть бытие. Из этого определения или, если угодно, описания следует, что химера, выдуманное бытие и мысленное бытие14 никоим образом не могут быть причислены к бытию (существам — entia). Ибо химера[127] по своей природе не может существовать. А выдуманное бытие исключает ясное и отчетливое восприятие, так как человек здесь произвольно и притом умышленно, а не без ведома, как это бывает при совершении ошибки, с намерением связывает то, что хочет связать, и разделяет то, что хочет разделять. Мысленное же бытие (существо) есть только состояние мышления, которое служит для более легкого запоминания, объяснения и воображения познаваемых вещей. Под модусом мышления мы разумеем то, что мы уже объяснили в сх. к т. 4, ч. I, т.е. все состояния мышления (сознания — cogitatio), следовательно, разум, радость, воображение и пр.
Какими модусами мышления мы запоминаем вещи. Впрочем, существование некоторых модусов мышления, которые служат к тому, чтобы прочнее и легче запоминать вещи и по желанию вызывать их опять в памяти или удерживать в душе, известно всем, пользующимся известным правилом памяти, по которому для запоминания и совершенно новой вощи и для удержания ее в памяти мы прибегаем к помощи другой более знакомой нам вещи, согласующейся с первой только по имени или на деле. Подобным образом философы свели все естественные вещи к определенным классам, которые они называют родами и видами и пр. и к которым они прибегают, когда встречается что-либо новое.
Какими модусами мышления мы объясняем вещи. Мы имеем также модусы мышления и для объяснения вещей, т.е. определения их путем сравнения с другими. Модусы мышления, которыми мы при этом пользуемся, называются время, число, мера и, возможно, некоторые другие. Из них время служит для объяснения длительности, число — для объяснения раздельного количества, мера — для непрерывной величины.
Какими модусами мышления мы воображаем вещи. Наконец, мы привыкли все, что мы познаем, рисовать в нашем воображении в виде картин, откуда и происходит то, что даже не сущее мы воображаем положительно, как сущее. Ибо душа, рассматриваемая сама по себе, как мыслящая вещь, не имеет большой силы для утверждения, чем для отрицания. Воображение же состоит лишь в ощущении следов, оставляемых в мозгу благодаря движению духов, вызванному действием предметов на органы чувств. Поэтому такое ощущение может быть лишь смутным утверждением. Отсюда происходит, что все модусы, которыми душа пользуется для отрицания, каковы слепота, крайность или конец, граница, мрак и пр., воображаем как некое бытие (сущее — entia).
Почему мысленные сущности (entia rationis) не являются идеями вещей, однако считаются таковыми. Отсюда очевидно, что эти модусы мышления — не идеи действительных вещей и никак не могут быть причислены к идеям. Поэтому они не имеют никакого объекта (ideatum) 15, который бы необходимо существовал или мог существовать. Причина же, почему эти модусы мышления считаются идеями вещей, заключается в том, что они настолько непосредственно происходят и возникают из идей действительных вещей, что невнимательный легко смешивает их с таковыми. Почему они и получили имена, как будто ими обозначены вещи, существующие вне нашего духа, так что эти виды бытия (эти существа — entia) или, скорее, небытия названы мысленными сущностями (мысленным бытием, мысленными существами — Entia rationis).
Делениесущего на действительное и мысленное ложно, Отсюда легко видеть, как неразумно деление бытия на действительное и мысленное. Ибо при этом делят бытие на бытие и небытие, или на бытие и модусы мышления. Однако я не удивляюсь, что философы, которые держатся только слов и форм речи, впадают в такие ошибки, так как они судят о вещах по их именам, а не об именах по вещам.
Когда мысленное бытие может быть названо чистым ничто и когда действительным бытием. Не менее неразумно говорят те, которые утверждают, что мысленное бытие не есть чистое ничто. Ибо, если они произведут разыскания относительно того, что обозначается этими именами вне разума, то найдут чистое ничто. Если же они разумеют под ними лишь модусы мышления, то это подлинно сущее (entia Realia). Ибо, когда я спрашиваю, что такое вид (Species), то я спрашиваю только о природе этого модуса мышления, который представляет собой подлинное бытие и отличается от любого другого модуса мышления. Однако эти модусы мышления нельзя ни называть идеями, ни считать истинными или ложными, точно так же, как нельзя назвать любовь истинной или ложной, но лишь хорошей или дурной. Так, Платон, сказав, что человек — это двуногое животное без перьев, сделал не большую ошибку, чем тот, кто говорит, что человек есть разумное животное. Ибо Платон знал не менее других, что человек — разумное животное; он лишь подвел человека под известный класс, чтобы, размышляя о чело- веке при помощи этого класса, легко приходящего на память, тот»час составить представление о человеке. Скорее, Аристотель сильно ошибался, думая своим определением вполне объяснить сущность человека. Можно, однако, спросить, хорошо ли поступил Платон, но не в этом сейчас дело.