его воображению. В самом деле, пока он воображает, что не может
того или другого, он остается неопределенным к действию, и, следовательно, невозможно, чтобы он сделал это. Однако же, если
мы обратим внимание на то, что зависит от одного только мнения, то
будем в состоянии понять возможность того, что человек ставит себя
ниже, чем следует. Может случиться, что кто-либо, с
неудовольствием созерцая свое бессилие, вообразит, что к нему все
относятся с пренебрежением, между тем как другие вовсе и не
думают пренебрегать им. Кроме того, человек может ставить себя
ниже, чем следует, если он в настоящее время отрицает о себе что-
либо по отношению к будущему времени, о котором он не знает; если он думает, например, что он ничего не может знать наверное и
не может желать или делать ничего, кроме неправильного или
постыдного и т.д.
5
14
М
ы можем сказать далее, что кто-либо ставит себя ниже, чем следует, когда видим, что он из излишней боязни перед стыдом не
осмеливается на то, на что осмеливаются другие, ему равные. Таким
образом, мы можем противопоставить самомнению тот аффект, который я назову самоуничижением. Ибо, как из самодовольства
возникает самомнение, так и из приниженности — самоуничижение; поэтому определение его будет следующее:
2
9. Самоуничижение состоит в том, что ставят себя вследствие
неудовольствия ниже, чем следует.
О
бъяснение. Однако обыкновенно мы противополагаем самомнению
приниженность; но при этом мы обращаем внимание более на
действие того и другого, чем на их природу. Мы называем
обыкновенно много о себе думающим того, кто слишком гордится
(см. сх. т. 30), кто рассказывает только о своих добродетелях и чужих
пороках, кто желает выдаваться из всех других, кто, наконец, является с таким важным видом и с такой пышностью, с какими
являются обыкновенно другие, стоящие гораздо выше его. Наоборот, приниженным называют того, кто часто краснеет, сознается в своих
недостатках и рассказывает о добродетелях других, всем уступает, наконец, ходит с опущенной головой и не заботится о своей
внешности. Впрочем, эти аффекты, а именно приниженность и
самоуничижение, крайне редки. Ибо природа человеческая, рассматриваемая сама в себе, восстает против них всеми своими
силами (см. т. 13 и т. 54); так что те, которых всего более считают
самоуничиженными и приниженными, в огромном большинстве
случаев бывают самыми честолюбивыми и завистливыми.
30. Г
ордость есть удовольствие, сопровождаемое идеей какого-либо
нашего действия, которое другие, по нашему воображению, хвалят. 31. С
тыд есть неудовольствие, сопровождаемое идеей какого-либо
нашего действия, которое другие, по нашему воображению, порицают.
О
бъяснение. Об этих аффектах см. сх. т. 30 этой части. Но здесь
должно обратить внимание на различие, существующее между
стыдом и стыдливостью. Стыд есть неудовольствие, следующее за
поступком, которого нам стыдно; стыдливость же есть страх или
боязнь стыда, препятствующая человеку допустить что-либо
постыдное. Стыдливости обыкновенно противополагают
бесстыдство,
5
15
которое на самом деле, как я покажу на своем месте, не составляет
аффекта: но названия аффектов (как я уже говорил) более
показывают их словоупотребление, чем природу.
Т
аким образом, я изложил аффекты удовольствия и неудовольствия, которые предполагал объяснить. Перехожу к тем, которые я отношу
к желанию.
3
2. Тоска есть желание или влечение к обладанию какой-либо вещью, поддерживаемое памятью об этой вещи и вместе с тем
ограничиваемое памятью о других вещах, исключающих
существование желаемой вещи.
О
бъяснение. Вспоминая о какой-либо вещи, мы тем самым, как мы
уже не раз говорили, располагаемся к созерцанию ее с тем же
аффектом, как если бы она была налицо; но это расположение или
стремление, пока мы бодрствуем, большей частью сдерживается
образами вещей, исключающих существование той вещи, о которой
мы вспоминаем. Таким образом, вспоминая о какой-либо вещи, которая когда-либо доставила нам удовольствие, мы тем самым
стремимся созерцать ее как находящуюся налицо, с тем же самым
аффектом удовольствия; но это стремление тотчас же сдерживается
воспоминанием о вещах, исключающих ее существование. Поэтому
тоска в действительности есть неудовольствие, противоположное
тому удовольствию, которое возникает вследствие отсутствия
ненавидимой нами вещи (о котором см. сх. т. 47 этой части). Но так
как название «тоска» указывает, по-видимому, на желание, то я и
отношу этот аффект к аффектам желания.
3
3. Соревнование есть желание чего-либо, зарождающееся в нас
вследствие того, что мы воображаем, что другие желают того же.
О
бъяснение. Кто бежит вследствие того, что видит других бегущими, боится, видя боящимися других, точно так же кто, видя, что кто-либо
обжег руку, отдергивает свою руку и делает такие же телодвижения, как если бы его рука на самом деле была обожжена, про того мы
говорим, что он подражает чужому аффекту, а не со-ревнует ему; это
не потому, чтобы для соревнования была одна причина, а для
подражания другая, а только потому, что обыкновенно называют
соревнующим лишь того, кто подражает тому, что мы считаем
честным, полезным или приятным (о причине соревнования см. т.
5
16
27 с ее схолией, а относительно того, почему с этим аффектом в
большинстве случаев соединена ненависть, см. т. 32 с ее схолией).
34. П
ризнательность или благодарность есть желание или старание
делать из любви добро тому, кто вследствие такого же аффекта
любви сделал нам добро (см. т. 39 с сх. т. 41).
35. Б
лаговоление есть желание делать добро тому, кого нам жалко (см.
сх. т. 27).
36. Г
нев есть желание, побуждающее нас вследствие ненависти причинять
зло тому, кого мы ненавидим (см. т. 39).
37. М
есть есть желание, побуждающее нас вследствие взаимной
ненависти причинять зло тому, кто вследствие такого же аффекта
нанес вред нам (см. кор. 2 т. 40 с ее сх.).
3
8. Жестокость или свирепость есть желание, побуждающее нас
причинять зло тому, кого мы любим или кого нам жалко.
О
бъяснение. Жестокости противоположна кротость, которая
составляет не страдательное состояние, а способность духа, умеряющую гнев и месть.
39. Т
русость есть желание избежать большего зла, которого мы
страшимся, при помощи меньшего (см. сх. т. 39).
40. С
мелость есть желание, побуждающее кого-либо делать что-либо с
опасностью, подвергнуться которой страшатся ему равные.
41. М
алодушие — говорится про того, чье желание сдерживается страхом
перед опасностью, подвергнуться которой осмеливаются ему равные. О
бъяснение. Таким образом, малодушие есть не что иное, как страх
какого-либо зла, которого другие обыкновенно не боятся; поэтому я
не отношу его к аффектам желания, однако же объяснил его здесь
потому, что, поскольку мы обращаем внимание на желание, оно
действительно является противоположным аффекту смелости.
4
2. Оцепенение — говорится про того, чье желание избежать зла
сдерживается тем, что внимание его поглощается злом, которого он
страшится.
О
бъяснение. Таким образом, оцепенение составляет вид малодушия.
Но так как оцепенение возникает из двойного страха, то его удобнее
можно определить как страх, до того овладевающий замешавшимся
или колеб-
5
17
лющимся человеком, что он не в состоянии отвратить от себя зло. Я
говорю «замешавшимся», если его желание отвратить зло
сдерживается тем, что внимание его поглощено; «колеблющимся» —
в случае, если это желание ограничивается страхом перед другим
злом, одинаково его ужасающим, вследствие чего он и не знает, которого из двух ему избегать (см. об этом т. 39 и сх. т. 52; о
малодушии и смелости см. сх. т. 51).
43. Л
юбезность или скромность есть желание делать то, что нравится
людям, и удерживаться от того, что им не нравится.
44. Ч
естолюбие есть чрезмерное желание славы.
О
бъяснение.
Честолюбие есть желание, увеличивающее и
укрепляющее все другие аффекты (по т. 27 и т. 31); поэтому оно едва
ли может быть побеждено. Ибо, пока человек одержим каким-либо
желанием, он необходимо одержим вместе с тем и этим. «Самый