В эту минуту со стороны карантина раздался выстрел, но Джо сидел спиной к берегу и не потрудился даже обернуться. За первым выстрелом грянул второй, и шальная пуля шлепнулась в воду около его весла. На этот раз он обернулся. Часовой наводил дуло прямо на него, Джо, и готовился выстрелить в третий раз.
Джо опешил. До берега оставалось совсем недалеко, но там стоит этот представитель армии Соединенных Штатов и по какой-то непостижимой причине упорно палит в него. Завидев направленное на него дуло, Джо поспешно затормозил лодку, а часовой опустил винтовку.
— Мне надо причалить! По военному делу! — закричал ему Джо. Человек в мундире покачал головой.
— Очень важно, говорю вам. Можно?
При этом он бросил беглый взгляд в сторону «Ослепительного». Пальба, очевидно, разбудила и Француза-Пита, так как парус был поднят и шлюп снялся с якоря.
— Нельзя! — скомандовал сторож. — Тут оспа!
— Но как же мне быть? — отчаянно завопил Джо, подавляя подступившее к горлу рыдание и поднимая весла.
— Стой! — коротко отвечал часовой, вскидывая винтовку на прицел.
Джо быстро взвесил создавшееся положение. Островок довольно просторный. Пожалуй, дальше на нем нет часовых. Лишь бы только где-нибудь высадиться, а там пускай арестуют, пускай заразится оспой, — все лучше, чем оставаться с пиратами.
Он повернул под прямым углом и навалился на весла. Дуга прибрежной полосы была довольно растянута, и до ближайшего пункта, где он мог бы причалить, было довольно далеко. Будь он моряком, он направился бы как раз в противоположную сторону, чтобы поставить погоню против ветра. Теперь же «Ослепительный» легко мог его обогнать.
Но положение еще не определилось. Слабый ветерок то набегал, то стихал, и в зависимости от этого шлюп то нагонял лодку, то отставал от нее. Вдруг ветер засвежел, и парусник подобрался к своей жертве ярдов на сто, но потом опять наступило затишье, и парус «Ослепительного» лениво заболтался из стороны в сторону.
— А, поганец, ты наш ялик затеял украсть! — заорал Франпуз-Пит, хватаясь за ружье. — Сдавайся живо! Или я тебя застрелю, как собаку! — Он отлично сознавал, что не посмеет стрелять на виду у часового, хотя бы и через голову мальчика.
Но Джо не могло прийти в голову, что это пустая угроза, ибо он, ни разу в жизни не нюхавший пороху, за короткое время уже два раза попадал под огонь. Была не была, подумал он, и приналег еще сильнее на весла, меж тем как Француз-Пит метался в бессильной ярости, угрожая беглецу всевозможными пытками, лишь только его поймает. А тут еще на беду Фриско-Кид взбунтовался.
— Ладно, стреляйте, а я посмотрю, как вас за это вздернут на виселицу, — вступился он грозно. — Вы бы лучше отпустили его. Он славный малый и честный, и эта наша с вами грязная жизнь не по нем.
— Э! Да и ты, я вижу, заодно с ним, подлая крыса! — прохрипел капитан, окончательно выходя из себя. — Мне недолго и тебя пригвоздить.
С этими словами он ринулся на юношу, но Фриско-Кид пустился удирать от него, перебегая от кокпита к бушприту и от бушприта к кокпиту. Тут ветер рванул парус, и Француз-Пит оставил одного молодца ради другого. Подскочив к румпелю и отпустив парус (так как ветер оказался попутный), он направил судно прямо на Джо. Последний сделал было еще одно отчаянное усилие, но, убедившись, что ему не уйти, сложил весла и сдался. Француз-Пит обогнул остановившуюся лодку и выхватил из нее Джо.
— Отмалчивайтесь! — шепнул Фриско-Кид ему на ухо, в то время как разъяренный Француз привязывал ялик. — Не отвечайте ему ничего. Пусть говорит, что хочет. Всего лучше не обращать внимания.
Но англосаксонская кровь вскипела в Джо, и он не вытерпел.
— Слушайте, мистер Француз-Пит, или как вас там еще называют, — начал он, — поймите хорошенько, что я намерен от вас уйти и уйду. Так лучше всего потрудитесь меня высадить на берегу сами. Если же вы этого не сделаете, то я засажу вас в тюрьму. Это верно, как то, что меня зовут Джо Бронсон.
Фриско-Кид испугался за Джо. Капитан онемел. Каково! Этот мальчишка, этот щенок позволяет себе оскорблять его на борту его собственного судна. Неслыханная дерзость! Он знал, что не вправе по закону удерживать у себя людей против воли, но в то же время не решался и отпустить его: как бы не выдал. Утверждая, что он может засадить капитана в тюрьму, мальчик высказал неприятную истину. Оставалось прибегнуть к нахальству.
— Эге, так вот оно что! — Его пронзительный голос неистово зазвенел. — Тогда ты и сам попадешься! Ты греб вчера ночью на лодке? Отвечай. Ты воровал железо — да? Ты убегал от погони — да? И после всего этого ты еще мне угрожаешь тюрьмой? Каков мальчик, а?
— Но ведь я же не знал, — возразил Джо.
— Ха, ха! Забавно! Расскажи-ка это судье, доставь ему такое удовольствие — он засмеется тебе в лицо.
— Я утверждаю, что я не знал, — повторил Джо с достоинством. — Мне в голову не приходило, что я затесался в воровскую компанию.
Фриско-Кид вздрогнул, услышав этот эпитет, и если бы Джо в это время взглянул на него, то увидел бы на его лице выступившую пятнами яркую краску.
— А теперь, когда я это узнал, — продолжал Джо, — я настаиваю, чтобы меня высадили на берег. Я не сведущ в законах, не умею различать, что правильно, а что нет, и я охотно пойду на риск и готов предстать перед любым судьей Соединенных Штатов. И у меня перед вами, во всяком случае, есть некоторое преимущество, мистер Пит.
— Преимущество, — какое? Ты сам подлый воришка…
— Нет, вы не смеете меня так называть! — Джо задрожал, но не от страха, и лицо его побледнело.
— Воришка, — повторил Пит.
— Вы лжете!
Джо предвидел, какой взрыв произведут эти два словечка, и потому не особенно удивился, что из глаз его вдруг посыпались искры и голова загудела, как котел, когда он спустя минуту поднимался с пола кокпита, цепляясь за дверцы.
— Ну-ка, повтори еще раз, что ты сказал! — прорычал Француз-Пит, снова замахиваясь кулаком.
От сознания своего бессилия слезы подступили к глазам Джо, но он не потерял самообладания и гордо ответил:
— Вы лжете, я не вор. Вы можете меня убить, если хотите, но я все-таки повторю, что вы лжете.
— Руки прочь! — Фриско-Кид бросился на капитана, как кошка, и отпихнул его в сторону, спасая приятеля от второго удара. — Отвяжитесь от него, говорят вам! — продолжал он, взяв тяжелый железный румпель и становясь между ними. — Пора с этим покончить. Что вы, одурели, что ли, не видите, на кого напали? Он говорит сущую правду и твердо будет стоять на своем. Вы его можете укокошить, но ничего от него не добьетесь. Руку, приятель!
Он обернулся в сторону Джо, и они обменялись дружеским рукопожатием.
— Вы парень горячий и, как видно, не робкий.
Француз-Пит скривил рот, изобразив на лице что-то вроде улыбки; затем пожал плечами и скосил глаза.
— А! Вот что! Больно щекотлив, недотрога? Не желает, чтобы я называл его ласкательным именем. Ха, ха! Моряки любят пошутить… Ну да ладно, давайте мириться. По рукам, что ли, а?
Он тоже протянул было руку Джо, но не дождался ответного жеста.
Фриско-Кид выразил одобрение кивком головы, а Француз-Пит пошел в каюту, пожимая плечами и криво улыбаясь.
— Наденьте парус и забирайтесь к Хантерс-Пойнту, — крикнул он снизу. — А я нынче буду за повара и состряпаю вам такой обед, что оближете пальчики. Француз-Пит — знаменитый повар!
— Он таковский — любит втирать очки и всегда берется сам за стряпню, когда хочет задобрить, — сказал Фриско-Кид, надевая румпель на головку руля и выполняя данное ему приказание. — Но верить ему нельзя!
Джо ответил молчаливым кивком. Ему было не до разговоров. Он весь дрожал от пережитых волнений и проверял самого себя, так ли он вел себя, как подобает, но совесть его оставалась спокойной.
Глава 13
С Тихого океана подул свежий полуденный ветерок. Остров Энджель скоро скрылся из виду, и навстречу бороздившему волны «Ослепительному» плыла береговая линия Сан-Франциско. Скоро они очутились в самом центре рейда, проходя мимо кораблей, собравшихся здесь со всех концов света. Потом они пересекли фарватер, по которому сновали в обе стороны пассажирские пароходы, совершающие рейсы между Оклендом и Сан-Франциско. Один из этих пароходов прошел очень близко от них, и пассажиры его столпились у борта, чтобы полюбоваться стройным маленьким шлюпом с двумя мальчиками на кокпите. Джо позавидовал этим людям. Все они едут к себе домой, а он — он сам не знает, куда его несет по воле какого-то Француза-Пита. Он чуть было не решился позвать на помощь — нет, это было бы безрассудно. Он отвернулся и задумался, поглядывая на окутанный дымкой город, о странных особенностях жизни на море.
Фриско-Кид незаметно следил за ним и за его мыслями, которые видел насквозь.
— Там ваши родные живут? — спросил он внезапно, указывая рукой на город.
Джо вздрогнул, удивившись догадке товарища.
— Да, — ответил он.
— Расскажите что-нибудь о них.
Джо сначала был довольно краток, но товарищу этого показалось мало, и пришлось продолжить поподробнее. Фриско-Кид интересовался всякими мелочами, но особенно тем, что касалось миссис Бронсон и Бесси. Больше всего он расспрашивал о Бесси. Он засыпал Джо вопросами о его сестре.
Некоторые из этих вопросов показались Джо такими наивными и неожиданными, что он не мог удержаться от улыбки.
— Ну а теперь и вы расскажите мне о своих, — сказал Джо, воспользовавшись наступившей паузой.
Фриско-Кид как-то сразу приутих и нахмурился. Лицо его сделалось строгим. Он сидел молча и лениво болтал ногами, устремив взгляд на верхушку мачты, как бы давая знать, что об этом не стоило спрашивать.
— Ну, что же? — поощрял его Джо.
— У меня нет родных, нет дома. — Он с трудом выдавил из себя эти слова и стиснул зубы.
Джо почувствовал, что нечаянно задел больное место и попробовал загладить неловкость.
— Ну, расскажите тогда про ваш прежний дом.