ламедских устричных отмелях, я выбрался на берег и дал стрекача. Нельсон не погнался за мной. Я бежал куда глаза глядят, только бы подальше от берега. Все местные жители были фермеры-португальцы. Никто из них не дал мне работы. Впрочем, и время года я выбрал совершенно не подходящее — зиму. Из этого вы можете судить, какое представление я имел о жизни на суше. С двумя или тремя долларами в кармане отправился я дальше в глубь страны, пробавляясь коркой хлеба да кусочком сыра. Работы нигде не мог найти. Ночевать приходилось на морозе, без одеяла, и я всегда радовался наступлению утра. Но больше всего меня угнетало враждебное отношение всех, кого я встречал. Фермеры смотрели на меня очень косо, не скрывая своего недоверия и недоброжелательства. Случалось, травили собаками. Казалось, для меня нет места на земле. Скоро деньги мои вышли все до копейки. Пришлось голодать. Но тут как раз меня арестовали.
— Арестовали? За что же?
— Да так себе, ни за что. За то, что живу. Как-то ночью я зарылся в стог сена, чтобы как-то уберечься от холода. Появился деревенский констебль и арестовал меня за бродяжничество. Сначала меня приняли за беглого арестанта и повсюду распространили мои приметы. Сколько я ни твердил им, что у меня нет никаких родственников, они мне долго не верили. А потом, когда прошло много времени и никто не предъявлял ко мне никаких обвинений, судья отправил меня в «убежище» для подростков в Сан-Франциско.
Фриско-Кид замолчал и некоторое время внимательно присматривался и прислушивался, нет ли какого-нибудь движения на берегу. Но там царили мрак и тишина, слышался только шум ветра.
— Я думал, что сдохну в этом «убежище». Оно ничем не отличалось от тюрьмы. Нас держали под замком, как арестантов. Это бы еще с полгоря, если бы я только мог сблизиться с ребятами. Но это были уличные мальчишки, испорченные, подлые, раболепные, лживые, лишенные всякого представления о порядочности. Мне там понравилось только одно — это книги. О, я читал запоем и прочел их целую кучу. Но это не искупало всего остального. Мне недоставало свободы, солнца, запаха соленой воды. И что я сделал? За что они меня посадили в тюрьму вместе с этим сбродом? Я стремился не к злу, а к добру, я хотел себя воспитать, стать лучше, сделаться человеком более достойным — и вот к чему все это привело. Понимаете ли, в ту пору я был еще слишком неопытен и слишком наивен!
Иногда мне мерещились сверкающие на солнце волны, белые паруса, «Северный Олень», рассекающий воду, — и меня охватывала такая тоска, что я не находил себе места и был сам не свой. А тут ребята приставали ко мне со всякими мерзостями, и, взбешенный, я задавал им иногда жестокую трепку. За это меня наказывали и сажали в карцер. Наконец я не выдержал и ухитрился оттуда сбежать. Не найдя себе места на суше, я поступил к Французу-Питу и вернулся к прежней жизни. Вот и вся недолга. Но я еще раз попробую, когда буду постарше и сумею найти для себя подходящее дело. Я это сделаю непременно.
— Вы уйдете со мной, — сказал Джо самым решительным тоном, не допускающим никаких возражений, кладя ему руку на плечо. — Вот что вы сделаете, друг мой! А насчет дальнейшего…
Бац! — грянул с берега выстрел. Бац! Бац! Оживленная перестрелка не умолкала. Послышался чей-то раздирающий вопль, кто-то стал звать на помощь. Оба мальчика моментально вскочили, подняли парус и приготовили все к немедленному отплытию. Юнга на «Северном Олене» сделал то же самое. Человек на яхте, разбуженный выстрелами, выставил было из люка испуганное лицо, но, увидев два незнакомых шлюпа, тотчас же скрылся. Напряженное ожидание кончилось, настало время действовать.
Глава 18
Якорную цепь укоротили до последней возможности: она висела отвесно. «Ослепительный» стоял в полной готовности. Оставалось поднять кливер и дать ход. Фриско-Кид и Джо внимательно смотрели на берег. Крики умолкли, но замелькали огни. До их ушей донесся с берега скрип блока и талей, и они услышали грубый голос Красного Нельсона, кричавшего во все горло: — Спускай!.. Бросай!.. Отчаливай!..
— Француз-Пит забыл смазать блок, — заметил Фриско-Кид.
— Чего они там копаются! — крикнул юнга, сидевший на крыше каюты «Северного Оленя», вытирая пот с лица, после того как ему одному пришлось поднимать большой парус.
— Они-то, как видно, готовы, — откликнулся Фриско-Кид. — А вы готовы?
— Да, все готово.
— Эй, вы! — крикнул человек на яхте, не высовывая, однако, на этот раз головы. — Лучше бы вам убраться отсюда.
— А вам бы лучше помалкивать да смирненько посиживать у себя в конуре, — последовал ответ. — Мы сами сумеем позаботиться о себе, а вы заботьтесь о своей особе.
— Если бы я мог только выбраться отсюда, уж и показал бы я вам!
— А вы попробуйте, выберитесь! — отвечал ему юнга с «Оленя», и человек на яхте замолчал.
— А вот и они! — воскликнул вдруг Фриско-Кид.
Два ялика вынырнули из темноты и подошли к борту.
По голосу Француза-Пита легко было догадаться, что между пиратами происходят какие-то пререкания.
— Нет, нет! — кричал он. — Грузите на «Ослепительного». У «Северного Оленя» ход быстрей. — А! Он удерет из-под носу, и лови ветра в поле. Нечего там! Грузи на «Ослепительного»!
— Ну да ладно, пусть будет по-твоему. Рассчитаемся после. Поторапливайся! Живо наверх, молодцы! И тащите! У меня рука сломана.
Матросы Нельсона вскарабкались наверх, веревки были спущены в лодку, и все, кроме Джо, ухватились за них и стали тащить. Возня людей где-то у берега, всплески весел, скрип блоков, хлопанье парусов — все это, вместе взятое, красноречиво свидетельствовало о том, что на берегу спешно налаживают погоню.
— Ну, — командовал Красный Нельсон. — Разом! Смотри, осторожней! Не упускать, а то лодка не выдержит. Идет! Пошло! Еще раз! Стой! Закинь конец, отдохните!
Хотя втащили только до половины, все уже изнемогли от чрезмерного напряжения и обрадовались передышке. Джо взглянул через борт, желая узнать, что за тяжесть они поднимают, и различил неясные очертания небольшого несгораемого шкафа.
— За дело! Все вместе! — опять раздался голос Нельсона. — Одним махом, ребята! Хо-хо! Еще раз! Ну еще! Так! Готово!
Запыхавшись и еле переводя дух, они втащили шкаф на палубу, перекинули его через поручни и спустили в кокпит; сняв с петель дверцы каюты, проволокли его по полу и поставили рядом с ящиком подвижного киля. Красный Нельсон взобрался тоже за ними и распоряжался установкой. Левая рука его беспомощно болталась, а с кончиков пальцев капала кровь. Но он, по-видимому, не обращал на это никакого внимания и, казалось, нисколько не беспокоился о той буре, которую поднял на берегу и которая, судя по долетавшим звукам, угрожала разразиться над ними ежеминутно.
— Держите курс на Золотые Ворота, — сказал он Французу-Питу, собираясь уходить. — Я постараюсь держаться поблизости; но если я в темноте потеряю вас из виду, то встретимся утром за Фарралонами.
Он прыгнул в ялик вслед за своими матросами и весело крикнул, помахивая здоровой рукой:
— А потом в Мексику, ребята, в Мексику, на подножный корм!
Как только «Ослепительный» сорвался с якоря и, качнувшись, понесся вперед, за кормой тотчас же показался темный парус, почти уже наседавший на ялик, шедший у «Ослепительного» на буксире. Кокпит яхты незнакомца был переполнен людьми, разразившимися ругательствами при виде пиратов.
У Джо мелькнула мысль кинуться к носу и перерезать фалы, чтобы «Ослепительный» попал в плен. Ведь он, Джо, без вины виноват и нисколько не боится суда, как и докладывал об этом Питу. Однако мысль о Фриско-Киде остановила его. Джо хотел уйти от пиратов вместе с Кидом, но вовсе не с тем, чтобы запрятать его в тюрьму. Таким образом, опасность, грозившая Фриско-Киду, заставила Джо горячо пожелать, чтобы «Ослепительному» удалось убежать от погони.
Гнавшееся за ними судно, пытаясь обойти «Ослепительного», описало дугу и при этом наткнулось впотьмах на яхту, стоявшую на якоре у буйка. Человек, сидевший под люком, полагая, что очередь дошла до него, заорал благим матом, выскочил на палубу и бросился за борт. Суматоха, вызванная столкновением, и спасение утопавшего затормозили погоню. Тем временем Француз-Пит и мальчики успели скрыться в ночной темноте.
«Северный Олень» давно уже исчез из виду. «Ослепительный» вышел в открытое море и, накренившись под сильным ветром, мчался по легкой зыби. Не прошло и часа, как с правой стороны показались огни Хантерс-Пойнта. Фриско-Кид сошел вниз варить кофе, а Джо остался на палубе. Он смотрел на всплывавшее зарево огней Сан-Франциско и думал о том, куда они теперь направляются. Мексика! Как? Неужели они пустятся в океан на этой скорлупе! Быть не может! Представление о путешествии по океану у него связывалось лишь с пароходами и кораблями. Он начинал сожалеть о том, что не перерезал фалов. Ему сильно хотелось задать несколько вопросов Питу, но этот почтенный муж не дал ему раскрыть рта и немедленно отослал его в каюту пить кофе и спать. Джо и Фриско-Кид улеглись, а Француз-Пит остался один наверху. Раза два капитану послышался подозрительный шум, а один раз он заметил с подветренной стороны судно, быстро переменившее галс при виде «Ослепительного». Но темнота благоприятствовала Французу, и подозрительный парус скоро исчез и не появлялся более.
Чуть только рассвело, капитан разбудил мальчиков, и они выползли на палубу с заспанными лицами. Утро выдалось холодное, серое, ветер предвещал близкую бурю.
Джо немало удивился, увидев перед собой белые палатки карантина на острове Энджель. Сан-Франциско выделялся туманным пятном на южном горизонте. Ночь медленно таяла. Француз-Пит держал курс на Рэкоп-Стрэт и внимательно всматривался в нырявшую на расстоянии полумили позади них шлюп-яхту.
— Думают поймать «Ослепительного», кажется, да? Ну, посмотрим!
Чтобы удостовериться в этом, он взял курс прямо на Золотые Ворота. Яхта двинулась следом. Джо стал наблюдать за ее движением. Она шла почти параллельным курсом и заметно нагоняла их.