С осторожной помощью Лютера она принялась снимать одежду. Конифф провела над Парешем большим подвесным сканером и закрыла глаза, сосредоточившись на изображении. Читти начал срезать с него последнюю майку. У Анджелы перехватило дыхание, когда она увидела яркие пурпурные и черные рубцы на бледной коже груди раненого.
— Все в порядке, — доброжелательно сказал ей Марк Читти. — Защитные соты брони в основном погасили удар. Хорошая штука. Без нее он, видимо, был бы мёртв.
— Множественные переломы ребер, — сообщила Конифф, все ещё не открывая глаз. — Не вижу признаков ушиба лёгких, но надо будет за этим проследить. Повторяй сканирование каждый час, чтобы видеть ситуацию в развитии.
— Понял, — пробормотал Читти.
— Перехожу к сердцу. С учетом того, какая грубая сила была применена, наверняка обнаружится миокардиальная контузия. Надо снять ЭКГ. Дай мне изолинию[132].
Читти нанес прозрачную густую массу, насыщенную смартклетками, на фиолетовую грудную клетку Пареша.
— Трал сформирован и связывается с нашей сетью. Начинаем обрабатывать и отслеживать его сердечный ритм.
Пареш снова застонал и со свистом втянул воздух.
— Хватит, — сказала Конифф. — Надо дать ему обезболивающее посильнее. Вправим плечо и руку. — Она повернулась и уставилась на Анджелу. — Вашему другу повезло. Он молодой и сложен как бык. Мы компенсируем ущерб и накачаем его стероидными противовоспалительными препаратами. Ребра будут причинять сильное неудобство ещё пару недель, но это можно смягчить инъекциями нюплоти, когда спадут отеки.
— Он в порядке? — Анджелу потрясло, до чего жалким был её голос.
У Конифф приподнялся уголок рта, — видимо, так она улыбалась.
— Да. А теперь вы нас покинете, потому что я не допущу, чтобы вы тут присутствовали, когда мы будем вправлять ему плечо, — это слишком жестокое зрелище. В любом случае он будет под анестезией ещё много часов. Марк вам сообщит, когда он проснется; тогда и поговорите.
— Спасибо.
Она не спешила, снова надевая верхнюю одежду слой за слоем. Следила, как Пареша накачивают анестетиками. Читти начал прикреплять к его торсу и плечу металлические зажимы неприятного вида. Анджела сморщила нос, быстро обняла Лютера в знак благодарности и ушла.
Переход на некоторое время лишил её всех чувств. Злобный холод Сент-Либры пробирался сквозь отверстия в многослойной одежде, когтистыми пальчиками царапал тело. В розовом солнечном свете то и дело сверкали яркие зелёные вспышки, отчего снег приобрел болезненный серовато-пурпурный цвет. Она стояла рядом с биолабораторией и озиралась. Сцена была неотличима от всех прочих привалов для дозаправки, которые они до сих пор делали во время путешествия. Машины выстроились в линию. Люди ходили туда-сюда, носили снаряжение. Дарвин и Олрг упаковывали гибкие сетки и укладывали в сани. Грузовик номер два снова прикрепили к саням. Легионеры патрулировали. Трупа Офелии нигде не было видно.
Анджела стиснула зубы и решительным шагом направилась по неровному снегу к грузовику номер два. Достигнув его, она увидела, что кабина пуста и буксировочные тросы отцепили. Ей навстречу двигалась массивная фигура.
— Как он? — спросил Эльстон.
Он все знал, разумеется; просто давал ей повод выговориться, высвободить сдерживаемый страх. В любое другое время она бы это оценила.
— С ним все будет в порядке. Они вправляют руку. Док не хотела, чтобы я присутствовала.
— Понимаю. Я рад.
Анджела указала на грузовик.
— Где буксировочный трос?
— Убрали с глаз долой. У нас есть дополнительные тросы, так что проблем не будет.
— Я хочу его увидеть.
— Анджела…
— Я хочу увидеть, где он лопнул. Хочу понять, как трос с разрывной нагрузкой в пятьдесят тонн мог порваться, когда ДПП слегка за него дёрнул.
— Идём со мной.
Эльстон взял её за руку, но на ней было так много слоев одежды, что рука оказалась слишком широкой, чтобы он мог её как следует обхватить. И уж точно он не мог потащить её за собой. Она по собственной воле пошла с ним, когда он медленно направился обратно к биолаборатории-1.
— Ты права, — сказал он негромко.
— Что?
— Я осмотрел концы. Эти тросы представляют собой совокупность сверхпрочных углеродистых волокон в тройной полимерной оболочке. Кто-то его перерезал. Не полностью — рассекли достаточно волокон, чтобы он не лопнул сразу же.
— Сукин сын нас догнал, — проворчала она.
— За всю неделю путешествия мы не видели никаких признаков того, что он рядом. Но этот буксировочный трос дюжину раз использовали, чтобы вытаскивать ДПП из сугробов. Если бы его ослабили в Вуканге, он бы лопнул раньше.
— Сукин сын, — сказала она хриплым шепотом. — Думаешь, это сделали сегодня? Но тогда получается, это кто-то из наших людей.
— Да. Единственная моя версия — Каризма, которая хочет вернуться в Вуканг. Но я не уверен, что понимаю, как ей это поможет. Кроме того, Офелия была её подругой и активной участницей их маленького тайного общества «Вернёмся немедленно».
— Она бы не стала, — сказала Анджела. — Она должна была понимать, что подвергает Офелию опасности.
— Значит, у нас большая проблема. Мы все там были. Это мог сделать кто угодно.
— Проклятие!
— Ты кого-нибудь подозреваешь?
Анджела пожалела о том, что он укутан с головы до ног; у нее не получалось разглядеть его выражение лица. Потому что вопрос был чертовски наводящий.
— Никого. Саботаж не имеет смысла. Если мы тут застрянем, то умрем. Все просто.
— Что ж, ладно. Я пересмотрю водительское дежурство, чтобы принять во внимание раненых. В биолаборатории-2 становится тесно, а в грузовике номер два нужен новый водитель. Мы двинемся в путь, как только доктор закончит с плечом Пареша.
С переднего пассажирского сиденья «Тропика»-2 Ребка следила за напряженным разговором между Анджелой и полковником Эльстоном. Ей было ясно, какую тему они обсуждают. Как только случилась трагедия, большинство людей инстинктивно бросились к ДПП, где лежали Пареш и Дин, попавшие под удар и обездвиженные. Несколько душ покрепче, возглавляемые смятенным Эриусом, подошли к безголовому трупу Офелии, когда её горячая кровь медленно вмерзала в снег. Ребка пошла вместе со всеми, чуть свернув в сторону, чтобы пройти мимо разорванного буксировочного троса. Она подобрала его на ходу и пропустила через руку в перчатке до самого конца. Потом сразу бросила. Её кэш безупречно записал картинку.
Пока док Конифф занималась Парешем, Ребка стояла, ссутулившись, вместе с остальными, собравшимися полукругом в тревожном ожидании вердикта. Её глаза за защитными очками были закрыты, на сетке развернулось изображение, которое Ребка изучала. Тысячи волокон толщиной с волос торчали из разорванной полимерной оболочки, словно корневая система растения. Они выглядели потрепанными, какими и должны были выглядеть, разорвавшись после такого напряжения. Но не все; больше половины заканчивались аккуратно и на одном уровне. Трос перерезали каким-то лезвием.
У нее оставались два вопроса. Когда? И что это за лезвие? Не одно ли из пяти, совмещенных в подобие человеческой кисти?
— Я иду, — сообщила Анджела, связавшись с «Тропиком» — 2.
Раддон открыл заднюю дверь, пока Анджела сбивала снег с ботинок и гамаш, ударяя ими о корпус. Потом она забралась внутрь и устроилась на своем месте.
— Как он? — спросил Форстер, извернувшись на водительском сиденье.
Анджела стянула балаклаву и начала расстегивать парку, обогреватель кабины обдувал их теплым воздухом.
— Док сказала, ему повезло. Сломал несколько ребер и руку. Они будут за ним наблюдать, чтобы убедиться, что с сердцем и лёгкими все в порядке. И, в общем-то, все. Боже, он выглядит как один громадный кровоподтёк.
Ребка стянула свою балаклаву.
— Это хорошая новость.
— Ага. К счастью. На минуту засранец заставил меня поволноваться.
— Эльстон сказал, что мы отдохнем пару часов, — сообщил Раддон. — Он послал Дарвина помогать Джиллиан вести грузовик номер два.
— Надо разогреть что-нибудь съедобное в микроволновке, — сказала Ребка. — Будет хорошо поесть, пока мы сидим и ничего не делаем. Я бы в кои-то веки не испачкалась в еде.
Она занялась делом, старательно играя роль Мадлен, пока укладывала пакеты в микроволновку и щебетала, как и полагается официантке на раздаче. Кабину «Тропика» вскоре наполнили запахи, пиццы-пепперони и горячего шоколада, добавив толику радости в мрачную атмосферу.
Даже её оптимизм сейчас пошатнулся. Если они вскоре не отыщут приток, то будут вынуждены повернуть назад. Перспектива ждать спасения в Вуканге угнетала. До диверсии с буксировочным тросом она не сомневалась, что сможет закончить миссию и захватить существо, чем бы оно ни являлось. Это нелегко — Ребка всегда об этом знала, — но системы, которые она принесла с собой с Юпитера, вселяли определенную уверенность. Теперь Ребка призналась самой себе, что её оптимизм оказался преждевременным. Но ведь никто не мог предусмотреть, что события будут разворачиваться тем катастрофическим образом, который она наблюдала с самого прибытия на Сент-Либру. Даже Константин, хотя он готовился двадцать лет. Изматывающий труд лишал её присутствия духа, как и всех участников автоколонны. Смартмикробы, которых она поместила в стратегически важные места на машинах, умерли во время буранов и из-за отрицательных температур. Она внедрила в сеть колонны умные программы, но они превращались в призраки самих себя, по мере того как аппаратура ломалась и портилась. Ребка по-прежнему была уверена, что в битве один на один выйдет победительницей. Но шанс подстроить такую битву становился все менее вероятным. Как и все, Ребка понятия не имела, где прячется проклятая тварь. Она и впрямь появлялась из ниоткуда, и это означало, что, пока метамолекулярная броня Ребки неактивна, она оставалась такой же уязвимой, как все. Её единственной альтернативой было действовать более открыто — возможно, тем самым настроив людей против себя. Не исключено, что так и придется поступить.