— Я не могу, — с несчастным видом сказал Сол. Его глаза начали наполняться слезами. — Все кончено.
— Ты слышал доктора, — жёстко проговорила Анджела. — Её можно вылечить.
— Семьдесят миллионов? — Он горько рассмеялся. — Даже если мама с папой продадут все, что имеют, они не получат больше десяти. Я знаю. Я же работал в их фирме.
— Нам придется достать деньги самим, — сказала она.
У нее уже возникла идея, как можно заполучить такие деньги и у кого. Она знала много разновидностей финансовых махинаций ещё с той поры, когда помогала отцу. Теперь, когда у нее появилась особенная цель, как будто целая часть её разума снова включилась. Жестокая, расчетливая часть, принадлежавшая Анджеле Девойал, принцессе с Нового Монако, которая отсутствовала восемь лет. До того самого момента, когда патрульный полицейский на автостраде назвал её по имени. Анджела Девойал была умной и опасной, и, если ей что-то требовалось, она начинала действовать, не колеблясь ни секунды.
«О, как же я скучала по своему истинному «я»! Какой глупой я была, барахтаясь в отчаянии и жалости к себе, когда мне следовало взять дело в свои руки и отыскать решение!»
— Как? — спросил Сол.
Анджеле была отвратительна назойливая безысходность в его голосе.
— Теперь послушай меня. Наша дочь нуждается в помощи. И ты должен знать, что я ни перед чем не остановлюсь, чтобы добыть для нее эти деньги. Ни перед чем. Сейчас мне надо знать лишь то, будешь ли ты мне помогать, потому что я могу все сделать сама, если придется, но с твоей помощью будет проще.
— Я… конечно, я помогу.
— Хорошо. Я скажу прямо сейчас: тебе не понравится то, что придется сделать. Если потом ты не захочешь иметь со мной ничего общего — ладно, потому что к тому моменту её уже будут лечить, и ничто другое не будет иметь значения.
— Я же сказал, что помогу. Конечно помогу. Она ведь и моя дочь.
— Да. Правильно.
Анджела видела потрясенный и сомневающийся взгляд Сола, который начал тревожиться по поводу того, о чем она говорила.
— Как же ты получила такую генетическую обработку? — спросил он. — Я думал, это транснетовая теория заговора.
— Мой отец был очень богат. Я нет. Уже нет. — Она улыбнулась без тени юмора. — А люди, которые несут ответственность за это, ответственность за то, что Ребка не получила лечения на эмбриональной стадии, — они сыновья ублюдка без яиц, которые теперь за все заплатят, чтобы рассчитаться за содеянное.
И они заплатили. Деньги со счета гражданской администрации Абеллии успешно перешли на счет «Джулио-Транс-Стеллар». Оттуда замысловатым путем проследовали на безопасный анонимный счет на Истинном Иерусалиме, куда ортодоксальная сестра Сола забрала Ребку и куда пускали только самых благочестивых иудеев. Как предполагалось, именно там малышка должна была пройти генетическую терапию, которая исправила бы её ДНК и превратила в нормальную девочку, способную прожить счастливую жизнь.
Анджела видела этот перевод собственными глазами, рисковала жизнью, провела двадцать лет в тюрьме, чтобы мошенничество никогда не вскрылось. И потому, увидев юную версию самой себя, раздающей еду в столовой в аэропорту Абеллии, она испытала глубочайшее потрясение, которое на самом деле вызвало у нее фугу. Ошибки быть не могло: её собственные черты в сочетании с добрыми глазами Сола и более темными волосами. Её дочь.
Живая. Здоровая. Счастливая. И на Сент-гребаной-Либре, в экспедиции, официанткой.
Такое не могло быть совпадением. О нет.
Анджела смотрела на это милое лицо, все ещё обрамленное шарфом, и вокруг них падал снег.
— Как? — взмолилась она. — Как ты могла оказаться здесь?
Ребка проказливо улыбнулась:
— Кто-то должен был следить за тобой, мама. Константин решил, что у меня это выйдет лучше всех.
— Константин? Константин Норт?
— Ага. Только не сердись. Он все знает. Он знает, что вы с отцом провернули в Абеллии мошеннический трюк.
— Как? — слабым голосом проговорила она.
— Потому что он понял, что официальная версия бойни глубоко ошибочна. Он хотел узнать, что на самом деле случилось с его братом той ночью, и для этого должен был все выяснить про тебя. Его люди собирали данные как следует, а не тяп-ляп, как полиция после твоего ареста. Он знает, что ты никого не убивала той ночью.
— Он знал, что я невиновна? Один из Нортов об этом знал?!
— Мама, ты украла у них сто шесть миллионов еврофранков.
— Для тебя! Чтобы вылечить тебя. Чтобы ты могла жить.
Глаза Ребки начали наполняться слезами.
— Знаю. Ты никогда не сможешь понять, сколько это для меня значило, когда мне про все рассказали. Услышать о том, что ты существуешь, было невероятно, но узнать о том, что ты сделала, о твоей жертве…
— Пожалуйста, — сказала Анджела, — можно мне тебя обнять? Я тебя не обнимала двадцать один год. Мне так трудно было расстаться с тобой.
Ребка широко раскинула руки, и Анджела почти упала в её объятия.
— Я не знала, — сказала Анджела, — я так и не узнала, помогло ли лечение. Не знала, жива ли ты. Ничего не знала, Я просто надеялась, и все. Надеялась двадцать лет. Ты моя дочь. Если у кого и должно было хватить сил, чтобы выжить, то лишь у тебя.
— Я тебя люблю, мама.
Анджела снова отстранилась от девушки на расстояние вытянутой руки, продолжая держать её за плечи, и изучила до жути знакомое лицо.
— Только погляди, какая ты стала хорошенькая.
— Да? Ну, у меня был хороший образец для подражания.
— Лечение помогло? Ты теперь в порядке? Твой отец думал, ты умерла. Я знала, что он ошибается.
— Да, мама, лечение помогло. Генетики Юпитера проделали хорошую работу. И я смогу иметь детей без осложнений.
— Постой! Что? Юпитер?
— Да. Как только Константин узнал про меня, он приказал доставить меня в обиталище.
— Почему?
— Хотел убедиться, что лечение будет успешным, ведь юпитерианские технологии лучше всех. Ученые Константина исследуют, как можно улучшить наш мозг. Он надеется, что так мы станем умнее и сможем победить Зант. Потому-то у них там есть и генетическое подразделение вместе с физическим.
Анджела презрительно хмыкнула.
— Какая разница? Ты жива, и ты здесь, со мной. Уверена, остальное безгранично меня взбесит, когда я узнаю детали, — но этот момент того стоил.
На лице Ребки появилась зеркальная ухмылка.
— Ты не хочешь рассказать мне, почему пришла сюда?
— Вот дерьмо! — Анджела повернулась, бросила взгляд на замёрзшую реку. Снегопад по-прежнему был слишком плотным, чтобы что-то разглядеть на расстоянии, превышающем несколько метров. — Рави жив.
— Что? Где?
— У водопада. Идём.
Они пустились в путь, все ещё держась за руки.
— Как ты узнала, что я здесь? — спросила Анджела.
— На тебе мой смартмолекулярный жучок.
— Стоило догадаться. И полагаю, эта штука на тебе тоже юпитерианская, верно?
— Ага, это метамолекулярное одеяние, оно может изменять внешний вид и предназначение. Ты видела бронированный вариант. Я не была уверена, что монстр не бродит где-то рядом.
— В нем тепло?
— О да.
— Повезло. Так для чего же оно тебе? Я пыталась понять, зачем ты здесь, с того момента, как увидела тебя.
— Ты правда поняла? Как только меня увидела?
— Ну разумеется, поняла. Ты моя дочь. В тебе есть кое-что и от Сола. Слава богу. Вот что помогло мне так легко узнать тебя в Абеллии. Если позволишь заметить, от этого у меня случился чертовски сильный шок.
— Сол. Мой отец?
— Да. Он не… Ну, скажем так, он помягче меня. Он тебе понравится; он весьма очарователен. Полагаю, Константин узнал, что он все ещё на Сент-Либре?
— Да. Я хочу с ним встретиться.
— Встретишься. Я уже. Все… получилось не так, как я рассчитывала. Он заплатил ту же цену, что и я, — возможно, даже большую. Что бы Константин ни устроил, забирая тебя с Истинного Иерусалима, он прикрыл это, инсценировав твою смерть. Но ничто не обрадует Сола сильнее, чем встреча с тобой. В этом я уверена.
— Двадцать лет, мама. Я не знаю, что сказать.
— Оно того стоило.
— Когда я все узнала, то просила Константина устроить тебе побег из Холловея. Он отказал — заявил, что это привлекло бы слишком много внимания.
— Гребаные Норты!
— Они не такие уж плохие. По крайней мере те, кого я знаю.
— Да неужели? Что ещё, с точки зрения Константина, ты должна сделать в этой экспедиции?
— Поймать монстра.
— Ты и близко не подойдешь к этому сукину сыну. Ты понятия не имеешь, насколько все плохо.
— Очень даже имею. И со мной все будет в порядке — ты видела броню. При мне есть и оружие.
— Серьезно? Надеюсь, огневой мощи хватит, чтобы сжечь все деревья на планете до единого.
— О чем ты говоришь?
— Рави сказал мне, что на него напали деревья, кнутовники. Эта тварь каким-то образом их контролирует.
— Охренительная новость.
— Ага. Так что не надо мне тут демонстрировать самонадеянность молодости. Наше положение никак не назовешь безопасным.
Модуль инерционной навигации предупредил Анджелу, что они приближаются к водопаду. Снег клубился, подтверждая близость каньона, из-за края которого поднимались восходящие потоки воздуха. Она велела элке снова проверить связь. Рави не ответил на последние несколько вызовов.
— Если у тебя есть какие-то юпитерианские сенсоры, сейчас подходящий момент их применить, — сказала Анджела. — Мы тут на краю обрыва в каком-то смысле уязвимы.
— Да, мама, я поняла.
Анджела восхитилась интонациями Ребки — они в точности повторяли её собственные. Они осторожно продвигались вперёд, пока не оказались на вершине водопада, где лёд резко изгибался вниз и ветер начинал скорбно завывать. Она опустилась на четвереньки и заглянула за край, без особого успеха пытаясь не поддаваться головокружению. Она смогла увидеть лишь уходящую вниз стену замёрзшей воды и снежинки, опускающиеся в розоватую бесконечность.
Элка сообщила, что Рави на связи.